Вы думаете, что перестройка в нашей стране давно закончилась? Ошибаетесь. Она ещё долго продолжалась. Иван Ильин это понял, когда после службы в Афганистане вернулся на Родину и получил квартиру на втором этаже многоэтажного дома.
Ему казалось, что корабли теперь в тихой гавани, самолёты - в ангарах, и он обрёл спокойную счастливую жизнь.
Душевные раны Иван лечил сном, погружая разум в тёмный омут. Но оказалось, что ночь – это волчья яма, временный, неутешительный обман. Часто сон превращался в ад. Как наяву, он ощущал палящее, обжигающее кожу солнце, чувствовал запах чужой земли, пропитанной кровью, видел плачущих от страха голодных детей у разрушенных хижин.
Наконец пыль пустыни застилала ему глаза, это видение исчезало, но появлялся «Чёрный тюльпан». Он нёс друзей туда, где им готовили могилы.
Ивану повезло. Измождённый, высохший буддийский монах в бесформенной серой одежде, как-то сумел его, раненного в голову, после боя дотащить до своего жилья. Это была пещера, полутёмная и сырая. Лежанка жёсткая, еда, которую приносили миряне, однообразная, скудная.
Но выжил Иван. Вскоре он открыл глаза и заговорил. А через несколько месяцев монах пророчествовал, что проживёт Иван недолго: полгода или год. К тому же, не даст покоя осколок в голове. Часто будут мучить ужасные головные боли. Печально. Но многое в жизни непредсказуемо. На это Иван и надеялся.
Пришло время, и отправили его, инвалида, на Родину. Подлечили, насколько это было возможно, но оказалось, что Иван никак не может вернуться с войны. То он горит в объятой пламенем вертушке, то теряет слух от взрывов и зрение от ослепляющих ракет, то рыдает над телами погибших товарищей.
Помогли соседи. Купили они квартиру на первом этаже и начали перестройку под магазин. Днями дом сотрясался от грохота: рушились перегородки, визжали дрели, стучали молотки. Казалось, что дом вот-вот должен рухнуть.
Обращения в администрацию города результатов не дали. Отдел архитектуры ссылался то на фальшивые подписи, согласных на перестройку жильцов, то на отсутствие хозяев квартиры в момент проверки.
Так что Иван снова оказался на войне. Надоел ему грохот и шум, надоела вода из крана то рыжая, то чёрная. Надоело воевать. И решил он вернуться в тишину, в зелень полей, к чистой родниковой воде в родную, всеми покинутую деревню.
За плечами - рюкзак, в руках – дорожная сумка. На правом плече в чехле – верная спутница - подруга гитара. Вот и весь скарб. С ним Ивану предстояло начинать новую жизнь. Прихрамывая, он преодолел путь в пять километров от шоссе до заброшенной родной деревни.
Пахла ливнем летняя земля. Дорога не утомляла, она радовала зеленью придорожных полей, безмятежным небом, возможностью отдохнуть в ближнем лесочке. Иван валялся на нетронутой зеленой траве, любовался густыми ресницами сосен. Он смотрел вокруг и верил, что у леса есть душа. А тот, кто вобрал в себя эту красоту, человек настоящий. Больной, он начинал верить в себя.
Недалеко от деревни в открытом поле, молча, доживал век православный храм. Снег и дождь сделали своё чёрное дело. Исчезла позолота с купола; когда-то белые стены превратились в чёрные. Пустыми глазницами окон он, казалось, всматривался в лица проходящих мимо людей, умоляя о спасении.
Не смог Иван пройти мимо. По выщербленной лестнице вошёл в храм. Стаи воронья ринулись к окнам, оставив за собой шлейф пыли. Она ещё долго плясала под куполом. С позеленевших от сырости стен на Ивана смотрели унылые поблекшие лики святых. Сжалось сердце. Потекли слёзы. Приклонил Иван колено, коснулся рукой струн и запел:
«В Афганистане в «Чёрном тюльпане» мы, молча, плывём над землёй…
Песня поднялась под самый купол, и, обретя новое звучание, вернулась.
Эту песню сменила другая:
«С покорённых однажды небесных вершин,
По ступеням, обугленным, на землю сходим
Под прицельные залпы наветов и лжи
Мы уходим, уходим, уходим, уходим!
Прощайте, горы!»
Сделав паузу, несколько изменил последние строчки:
«Я вернулся, вернулся, вернулся, вернулся!
Родина, здравствуй!»
Казалось, просветлели лики святых, словно возрадовались они миру.
Вот и деревня: первых пять заброшенных домов. В одном любили петь. В другом была корова. Хозяева снабжали односельчан молоком. В этом лошадь - беда и выручка. В следующем пили ароматный кофе, гостей угощали. В крайнем – хозяин играл на гармошке. Под неё пели и плясали - жизни радовались.
Теперь нахмурились крыши домов - размокли от дождей; заросли бурьяном усадьбы; не цветут в палисадниках цветы. Двери настежь – заходи, если хочешь. Но желающих нет.
А вот и родной дом. Запахло тленом. Он перебил привычный запах родительского тепла. Просел фундамент – наклонился дом, ссутулился. Не выбежал навстречу Ивану ласковый пёс Трезор, не вышла мать с привычными словами: «Ты приехал, сынок… Дай обниму… Заходи, умывайся, обедать будем». Вспомнилось детство. Услышал строгий голос отца: «Курить нельзя. Это вредно и некрасиво. Смотри, если что, крапива рядом…» Это было так давно, но незабываемо.
Присел Иван на прогнившем крылечке, вспомнил, с чего всё начиналось, закурил, коснулся пальцами струн и запел:
«Пришёл приказ: «Иди и умирай»,
Афган – красивый горный край.
Приказ простой: «Иди и умирай!».
Выполнил Иван приказ. Пошёл, вернулся в заброшенную деревню. Умерли родители, не пережившие известия о пропавшем без вести сыне. В прогнившем доме жить нельзя.
В поисках жилья шёл Иван по деревенской улице. Вот она, родная начальная школа. Защемило сердце. Вспомнилось, как старенькая учительница Анастасия Павловна, совсем немощная, обучала детей, лёжа на печи. И рада бы она не работать, да некому было её заменить. Вот и решила она до конца выполнять свой учительский долг.
«Буду жить здесь!» - решил он. Не заметил Иван, как девять месяцев прошло со дня ранения. Заботясь о благоустройстве, он тащил телегу с бытом без напряжения и нытья. Иван прошёл по заброшенным усадьбам. Здесь нашёл многое для своего жития-бытия. Часто задумывался над тем, как мало в этой жизни зависит от него самого. Мысли – это разговор с самим собой. Ему хотелось быть среди людей, но больше всего, хотелось возродить заброшенную деревню. Где силы взять? На этот вопрос ответа не было.
Первое желание выполнимо. В райцентре был Дом престарелых. Туда-то и отправился Иван с лесными подарками. «Если люди не научатся помогать друг другу, человеческий род исчезнет». Приняли его хорошо. Попросили сыграть на гитаре и спеть. Потом и сами пели под гитару. Наполнилось теплом сердце Ивана. Он почувствовал себя нужным людям. Помогал старикам. Однако бывать здесь часто не мог: мучили головные боли, да и ходить так далеко было не под силу. Дел по хозяйству было много: ходил в лес за грибами, ягодами и в райцентр за продуктами, ловил рыбу в пруду, работал на огороде. Пришёл к выводу, что одиночество не зависит от наличия или отсутствия людей вокруг.
Всё изменилось, когда заглянули к нему охотники – бывшие односельчане. Люди успешные, они приехали на шикарных машинах, увешанные дорогим оружием. Не спрашивая разрешения у Ивана, расставили на столе дорогие спиртные напитки и закуски. Шумные, весёлые, довольные жизнью и собой, они не обращали внимания на унылого Ивана.
Иван не знал, с чего начать. Как убедить бывших односельчан вложить деньги в возрождение деревни. Наконец, сделав глоток коньяка, осмелился:
- А что, мужики, не приходили в ваши головы мысли возродить деревню? Родная она нам всё же…
- Каким ты был Иваном – дураком, таким и остался, – подвыпивший односельчанин был категоричен и груб. – Кому нужна эта зачуханная деревня? Какие рабочие места можно предоставить вернувшимся сюда жителям? Вернутся они к разбитому корыту… А дальше что? – сбавил пыл и рассмеялся. – Какой умный бизнесмен захочет вложить сюда деньги? Это же полный крах!
- Может, лесопилку построить? – робко поддержал Ивана бывший сосед.
- Лесопилку? - теперь смеялись все. – Вокруг деревни одно мелколесье, - вынес приговор ещё один бывший. – Ты лучше пей да закусывай, Иван… Когда ещё такую еду и выпивку увидишь?
Растоптали они Иванову мечту и уехали. На прощание по-деревенски просто вынесли приговор: «Кинь дурное, Ванька, и переезжай-ка ты в город».
Заметался Иван по избе – места себе не находил от страшной головной боли. Потом взял гитару и отправился к церкви. Подняться сумел только на три ступеньки. Присел. Вялыми руками, дотронулся до струн, сделал несколько аккордов...
Нашли Ивана через неделю бывшие жители, так и не сумевшие забыть родные места.
-