В этом году завершался процесс вхождения страны в широкий Мир:
- Россия вступила в ВТО;
- произошла либерализация уголовного законодательства;
- милиция переименована в полицию.
- введена в строй первая нитка газопровода «Северный поток».
Был осуществлен переход на постоянное летнее время.
4 декабря прошли выборы Государственной Думы 6 созыва, по результатам которой «Единая Россия», получив 49% голосов, утратила не только конституционное, но и простое большинство, в результате чего законодательной власти, как в большинстве демократических стран, пришлось функционировать путем формирования коалиций.
В декабре в Москве и в других городах прошли протестные митинги против фальсификации на выборах, что знаменовало появление в стране либеральной внепарламентской оппозиции.
Весной 2011 года я сделал доклад на НТС предприятия о том, какими я видел перспективы развития возглавляемого мною направления – электронных приборов магнетронного типа.
В этом году производство «Бересклетов» проходило под моим постоянным контролем. Предоставленный мне сборщик оказался честным человеком; мезенцевской мафии его подкупить не удалось. Я постоянно находился на сборочном участке, что позволяло сборщику отлучаться в туалет, и отгонял от прибора посторонних людей. Так как собираемый прибор в сейф не помещался, по окончании рабочего дня я его обматывал полиэтиленовой пленкой, опечатывал личной печатью и фотографировал на мобильник, а утром сам распаковывал. Кроме того, после изготовления прибора, до герметизации его вакуумного объема с целью исключения попадания в прибор даже следов порошка окиси алюминия (а вдруг я пропустил вредительскую попытку!) я продувал прибор сжатым воздухом.
Принятые меры оказались достаточными; больше отказов приборов не было, и производственный план выполнялся. Однако мезенцевская мафия не унималась: каждый день, явившись на работу, я обнаруживал, что используемая мной измерительная аппаратура сломана; я ее чинил, и ее тотчас ломали вновь.
Когда это меня вывело из терпения, я подошел к бабе, которая организовывала всю вредительскую деятельность (мне все было известно в течение нескольких лет) и сказал ей, что после следующей поломки я изуродую ее «Кадиллак».
А на следующий день меня не пустили через проходную; вышедший ко мне начальник отдела кадров сказал:
- Сейчас в сопровождении охранника вы пройдете на свое рабочее место, возьмете личные вещи, и покинете предприятие, чтобы никогда сюда не возвращаться.
Я ушел, и написал письмо в «Ростех» (копию – в Министерство промышленности), в котором сообщил о факте вредительства на «Цикламене» (к письму были приложены копии документов, подтверждавших мою правоту).
Как мне рассказали мои бывшие сослуживцы, начальник ГЛАВКа приезжал на «Цикламен», чтобы, собрав все руководство, вслух зачитать мое письмо. Его заместитель провел расследование, вызвав для снятия показаний, в том числе, и меня, но оно не привело ни к каким оргвыводам; я получил лишь моральное удовлетворение.
И за мной закрепился новый статус: неработающий пенсионер.
В этом году зимой я посетил Вену, и был очарован ее немецко-славянским своеобразием, а летом совершил туристическую поездку по Швейцарии: Женева – Лозанна – Берн – Базель – Цюрих (с заездом в Шильонский замок и на Юнгфрау); это - страна реализованной Европейской утопии.
В кино посмотрел «Меланхолию» Ларса фон Триера, «Анну Каренину» Сергея Соловьева и «Елену» Андрея Звягинцева.
Осенью этого года прошла Четвертая Московская Биеннале современного искусства, которую я, имея в достатке свободного времени, смог осмотреть досконально.
Год оказался рубежным, как для меня, так и для страны.
Моя жизнь, в которой работа всегда играла колоссальную роль, вдруг резко изменилась: ее пришлось наполнить новым содержанием, в результате чего я стал другим человеком. Кстати, лишившись зрителей для моих рисунков в связи с моей передислокацией домой, я перестал их делать, и мой комментарий к 2011 году – последний.
Между тем и Новая Россия, миновав период глубоких преобразований, во втором периоде президентства Путина, начавшемся в 2012 году, вступила в период зрелости; ее хроники должны писаться в иной тональности, и пусть этим займется кто-нибудь другой.