Глава 112
Граф де Роншан удалился от света и проживал у себя в имении. В один из дней, который я не могу назвать прекрасным, к нему прибыли два гостя, дворяне, по виду. Они назвались господами де Ремо – отец и сын.
— Здравствуйте, господа, — сказал граф. — Чему обязан части вашего посещения?
— Я – шевалье Анри де Ремо, лейтенант в отставке, — сказал старший из двоих посетителей. — Я это – мой сын, Джон Френсис де Ремо. Мы хотели бы навести кое-какие справки о наших общих знакомых.
— Что ж, господа, входите, рад знакомству, — ответил граф. — Полагаю, что моё имя вам известно, коль скоро вы пришли ко мне, и всё же представлюсь, граф де Роншан.
— Мы разыскиваем родственников маркизы де Бренвилье, — сказал старший де Ремо. — Мы являемся её дальними родственниками по боковой линии, и недавно она стала прямой наследницей её дяди. Наследство весьма существенное, и в случае, если она погибла, следующими претендентами являемся мы, я и мой сын Джон Френсис де Ремо. Но нам стало известно, что у маркизы де Бренвилье оставался сын, и в этом случае всё её наследство должно быть передано ему. Вы не могли бы нам помочь в наших розысках?
— Это очень благородно с вашей стороны, господа, что вместо того, чтобы попросту получить это наследство, вы разыскиваете лицо, которое, возможно, обладает большими на это правами, — ответил граф де Роншан. — Но я должен признаться, что не знаю, где искать этого ребёнка. Я, действительно, состоял в дружбе с маркизом де Бренвилье, но после его трагической гибели почти ничего не знаю о судьбе его семьи. Знаю я только то, что его вдова, маркиза де Бренвилье, по-видимому, была дамой порочной, а также, насколько мне известно, этот брак был незаконным, поскольку до этого она состояла в браке с другим господином.
— Едва ли эти подробности, интересные сами по себе, могут оказать какое-то влияние на права её на наследство по отцовской линии, а также на права наследования, касающиеся её сына, — ответил де Ремо старший. — Мне известно, что это брак, о котором вы говорите, нельзя назвать счастливым, поскольку её супруг умер, а вскоре погибла и сама маркиза. Мы лишь хотели бы узнать о судьбе её сына, а для этого, полагаю, нам было бы желательно узнать любые сведения, которые вы можете нам о ней сообщить, поскольку вы, как вы сами признали, были дружны с её супругом, маркизом.
— Что ж, по-видимому, вы правы, — согласился граф де Роншан. — Вероятно, вам известно, что маркиза умерла не своей смертью. Она была казнена.
— Казнена? — удивился де Ремо старший. — Но нанятые мной адвокаты изучили все приговоры того времени в отношении всех женщин близкого возраста по всей Франции. Исключено, чтобы она была приговорена к казни за какое-либо преступление. Кроме того, нам неведомо, какое преступление она могла бы совершить.
— Вы не найдёте никаких сведений о ней в судебных архивах, — согласился граф де Роншан. — Она была приговорена частным образом, и казнь также состоялась не вполне официально.
— Приговорена частным образом?! — воскликнул де Ремо. — Казнь состоялась неофициально? Помилуйте, граф! Что вы такое говорите? Разве мы живём в эпоху варваров? В наш просвещённый семнадцатый век неужели же возможно что-либо подобное?
— Могу лишь сказать, что для вынесения ей приговора были весьма веские основания, дворяне, которые это осуществили, имели открытый документ, подписанный кардиналом Ришельё, который заранее одобрял любые их действия, как действия в интересах Франции и с его ведома, — сообщил граф с некоторым колебанием. — Кроме того, насколько мне известно, казнь осуществил палач, кажется, из города Бетюна. Да, точно, Бетюнский палач!
— Бетюнский палач… — проговорил младший де Ремо, и граф вздрогнул от этого хриплого голоса, наполненного жгучей ненавистью. — Бетюнский палач! Как он посмел подчиняться простым дворянам в таком деле?
— Подробностей мне не известно, — ответил де Роншан. — Я знаю лишь то, что он и сам имел основания для личной ненависти к этой даме.
— Может ли палач действовать из чувств личной мстительности?! — воскликнул де Роншан младший, чем вновь заставил вздрогнуть графа де Роншана.
— Поверьте, эта дама вполне заслужила свою участь, — постарался успокоить гостей граф. — Но ведь мы, кажется, разбираем не причины этих действий, а их последствия? Итак, вы разыскиваете её сына. Я сообщу вам то, что я знаю об этом деле. Во-первых, её сын хотя и был рождён в браке с маркизом, не являлся его сыном. Это известно из весомых доказательств, об этом мне сообщил сам маркиз.
— Вы знаете, что это были за доказательства? — прохрипел Ремо младший.
— Мне достаточно было бы слова маркиза, моего друга, но, поверьте, он меня с ними ознакомил, так что они без сомнений весьма основательны, поскольку…
— Не важно, — перебил Ремо старший. — Он был её сыном, наследство принадлежит ей, так что её отношения с супругом не имеют никакого касательству к нашему делу.
— Пожалуй, что так, но поскольку молодой человек задал мне вопрос… — возразил граф. — Впрочем, вы правы, это дело уже прошлое, и ворошить его нет никакого смысла. Итак, её казнили. Это мне известно. Далее, насколько мне известно, её сына забрал её родственник, брат маркиза, который и обещал позаботиться о нём. Так что если вам удастся разыскать сына маркизы, то, вероятнее всего, в Англии, в Лондоне.
— Он признал сына маркизы своим законным родственником и наследником? — жёстко спросил Ремо младший.
— Нет, поскольку его брат успел и его ознакомить с доказательствами измены маркизы, — ответил граф.
— В таком случае по какой же причине он забрал её сына? — спросил Ремо старший.
— Он обещал это его матери перед самой её смертью, а такие обещания надлежит выполнять, — ответил граф.
— Он присутствовал при её казни? — воскликнул Рено младший. — Он знал, что её собираются казнить, и не воспрепятствовал этому?
— По какой же причине он должен был бы препятствовать этой казни, если он и сам полагал, что она заслужена и необходима? — спросил в свою очередь граф.
— Какая могла быть необходимость в расправе над собственной родственницей? — прохрипел Ремо младший. — Неужели только для того, чтобы присвоить её наследство от маркиза?
— Вы судите об этом предвзято, поскольку не знаете всех вин этой маркизы, — возразил де Роншан. — На её совести накопилось немало убийств, даже если не считать её неудачные попытки убийства некоторых заслуженных дворян.
— Почему же они не передали это дело в суд? — продолжал свои расспросы Ремо младший.
— Я не могу в точности объяснить это, — ответил граф. — Об этом вам лучше расспросить её деверя, который проживает в Лондоне. Ведь вам известно его имя?
— Лорд Винтер! — прорычал Ремо младший.
— Мне кажется, что вы слишком близко к сердцу принимаете дело вашей дальней родственницы, молодой человек, — ответил граф. — Если у вас есть средства на поездку в Лондон, и вы повстречаете лорда Винтера, передайте ему привет от меня, и он вам расскажет всё об этом деле, а также объяснит причины этого поступка, который вы осуждаете, не вдаваясь во все обстоятельства этого дела.
— Хорошо, — ответил Ремо младший, который, кажется, полностью овладел собой. — Благодарим вас за те подробности, которые вы нам сообщили. Это всё, что вы знаете об этом деле, или же вы можете припомнить ещё что-нибудь?
— Я полагаю, что рассказал вам всё, известное мне, что поможет вам разыскать этого молодого человека, — ответил граф.
— Тогда ещё лишь один последний вопрос, — сказал Ремо старший. — У маркизы была служанка по имени Кэтти. Она могла бы знать кое-что об её сыне. Вы не знаете, куда она девалась?
— О, насчёт этого я смогу вам сообщить лишь то, что она ушла от маркизы и по рекомендации поступила в услужение к другой знатной даме, — ответил граф.
— Не назовёте ли вы нам имя этой дамы? — спросил Ремо младший.
— Если не ошибаюсь, это – герцогиня де Шеврёз, — ответил граф. — Но поскольку она уволилась задолго до событий, о которых вы расспрашивали, я полагаю, что она едва ли сможет вам сообщить что-то полезное для ваших розысков.
— Об этом позвольте судить нам! — грубо ответил Ремо старший и резко поднялся со своего кресла, после чего так же резко вскочил и Ремо младший.
— Однако, господа, вы не слишком-то вежливы! — воскликнул граф, но тут же осёкся.
Он обнаружил, что к его груди приставлены две шпаги. Отец и сын де Ремо успели выхватить свои шпаги и приставили их к его груди так сильно, что прокололи его камзол и даже кожу груди.
— Потише, граф! — проговорил своим зловещим голосом Ремо младший. — Не кричите, иначе ваш крик навсегда застынет в вашей груди!
— И это – ваша благодарность за полученные от меня сведения? — спросил граф, не теряя выдержки.
— Да, наша благодарность состоит в том, что мы не убили вас сразу, — ответил Ремо младший. — А теперь вы получите нашу благодарность за то, что распускаете мерзкие сплетни про мою мать!
— Про вашу мать? — переспросил граф, вглядываясь в черты Ремо младшего.
— Да, про мою мать, маркизу де Бренвилье, леди Винтер, мою мать! — ответил юноша. — Знайте же имя того, кто отправит вас на тот свет! Меня зовут Джон Френсис Мордаунт Винтер, маркиз де Бренвилье!
С этими словами Мордаунт с силой надавил на шпагу, и она пронзила сердце графа насквозь.
— Убит? — спросил Дюшо, ибо под именем Ремо старшего скрывался именно он.
— Полагаю, что мёртв, — ответил Мордаунт и зловещая улыбка растянула его тонкие губы чуть ли не на пол лица.
— Надо быть уверенным в этом до конца, — ответил Дюшо и вонзил свою шпагу в грудь графа рядом со шпагой Мордаунта.
После этого оба убийцы вытащили свои шпаги и небрежно вытерли их о кружевной воротник графа.
— Я должен ехать в Лондон, чтобы отомстить лорду Винтеру, — прохрипел Мордаунт. — А также для того, чтобы узнать имена тех дворян, которые участвовали вместе с ним в этом деле.
— Да, друг мой! — ответил Дюшо. — Мы возвращаемся в Лондон!
— Но по дороге заедем к герцогине де Шеврёз, чтобы повидаться с её служанкой Кэтти! — воскликнул Мордаунт.
Если бы бедняжка Кэтти слышала эти слова, она бы ужаснулась.
(Продолжение следует)