ТЫ

 
Когда-то давно, психотерапевт, которую я посещала, объяснила мне, что если у человека нет ноги или руки, и он так родился, то объяснить ему, что значит быть с обеими руками или ногами, невозможно. И что же с этим делать? Да ничего.
Она упомянула это после того, как я рассказала ей об Ицике, и о том, что он не звонит, никуда не приглашает. Есть люди, - сообщила она мне, - у которых чувства парализованы, они «чувствительные инвалиды», и это не сразу бросается в глаза, как отсутствие руки или ноги, но также достаточно быстро заметно. По разговору, по манере общения, по ноткам цинизма, иронии, неуважения.

И вот, спустя много лет, я снова встречаю похожего человека. Он не приглашает меня, никуда не зовет, не звонит, не пишет. Мы просто разговариваем, когда встречаемся по необходимым нам делам. И он говорит мне, что я ему нравлюсь, и он видит, что это взаимно. И это правда. Но опять же, никаких действий с его стороны. А мне бы хотелось. Мне бы хотелось, чтобы он пригласил меня куда-нибудь, и мы провели бы время вместе, беседуя о чем-то важном для каждого из нас. Мне бы хотелось сходить вместе на море, поплавать, повеселиться, поесть мороженого. Вместе.Мне бы хотелось погулять в лесу, рядом с моим домом. Побегать друг за другом, полежать на земле, устроить пикник, понюхать цветы, пообнимать деревья и друг друга.

Периодически, мы пересекаемся на центральной автобусной станции. Он едет с работы, а я с моря. Так оно обычно происходит. Мы разговариваем как два старых добрых знакомых. Так было в первый раз, когда он назначил у меня массаж; мы возвращались вместе с его работы, и это было весело и здорово. Потом он пришел на массаж, а после мы сидели в салоне и разговаривали. Затем он ушел.

Спустя время, мы встретились снова на его работе. Затем он снова пришел ко мне на массаж, а потом, когда все закончилось, он меня обнял, и это было так приятно, так тепло и уютно, что, когда он захотел меня поцеловать, я не стала отказывать себе в этом удовольствии. А затем он ушел. И вот тут уже, надо сказать, что я ожидала звонка, приглашения или ещё чего подобного. Но этого не случилось. И, соответственно, привело меня к пониманию, что этот человек не имеет серьезных намерений. Но думать о нем всё равно было приятно.

Через какое-то время мы встретились вновь, на той же автобусной станции, ждали вместе автобус, разговаривали, и он сказал, что хочет приехать ко мне. И я согласилась. Так как подумала, что если он не хочет ничего серьёзного, то, по крайней мере, будет несерьёзно, и это тоже хорошо.

И он пришел. И мы были вместе. И было очень приятно. Приятно, когда тебя обнимают. Приятно, когда можно укрыться в твоих объятиях, почувствовать твоё тепло, твою нежность, твою радость. Даже, если это длится всего несколько часов.
А потом он ушел. А я осталась засыпать в облаке чувственности, которое осталось после него. На следующий день мне так хотелось, чтобы он написал или позвонил, и сказал что-то вроде того, как ему было хорошо со мной. Но этого не произошло. Ни в тот день, ни на следующий. Я была относительно спокойна, так как понимала, что ему нужно время. Время осознать то, что он хочет, и хочет ли. И только время знает.

Ведь мужчины сегодняшнего строя, да и женщины, в общем, тоже, боятся. Боятся брать ответственность. Боятся рожать и воспитывать детей. Боятся. И во мне тоже это есть – страх. Страх отдаться полностью человеку. Страх, что не смогу воспитать детей в доброте и принятии, безусловной любви…

Ну а пока…мы встретились вновь, на автобусной станции. Он стоял, облокотившись на перила, и смотрел куда-то вдаль. Я тоже так делаю иногда, когда жду автобус. Я подошла к нему. И мы вновь поговорили о разных вещах, и мы ждали автобус сидя рядом. Я положила голову ему на плечо, и я почувствовала это отделение, когда человек не приближен к сердцу, и в нем не отзываются чувства. Потому что чувства перекрыты какой-то травмой, произошедшей давно, и в следствие которой, человек решает больше никому не открывать своего сердца, чтобы оно не болело вновь. Только фишка вся в том, что когда сердце закрывается от боли, оно закрывается и от любви…

Подошла старушка, и он уступил ей место, и сел на край скамьи, а я уткнулась лицом в его спину, почувствовала его тепло. Обняла его за талию. Он не положил мне руку в ответ. Он лишь повернулся и смотрел на меня.