Девичник.
Погода дрянь. «У природы нет плохой погоды…» Ага, как же. Еще как есть. Вот сегодня яркий, в смысле, тусклый пример этого. Холод собачий, дождь со снегом. Сплошная серость.
Она вздохнула, тяжко и протяжно. Серость разлита и внутри ее самой. Тягучая, тяжелая, невыносимая и безысходная сплошная серость. Как… как растаявший серый пластилин. Не выковырить, не смыть, не сдуть… Серость навсегда.
Фу. Ладно. Не сегодня. Сейчас придут девчонки, не стоит им портить настроения. Девичник, мать твою… Вот до чего ей сейчас нет дела и настроения, так это до праздников и посиделок. Но Вере и Людке разве откажешь. Нет, Вере-то как раз отказать не составит труда. Вера - женщина с тонкой душевной организацией и высоким уровнем эмпатии. Стоит только намекнуть, что нынче не расположена к развлечениям, и она даже не даст договорить: «Конечно, Сонечка, солнышко! Я тебя пониманию. Нет, так нет. В другой раз, не последний день живем на белом свете. А что случилось? Может, помощь какая нужна? Может, деньжат подкинуть? Ты только скажи. Только свистни…» Но вот Людка вылеплена из другого теста. Вернее, Людку выточили из камня. Выдолбили из гранита. Ей твои сопли-переживания до одного места. Решили еще две недели назад собраться именно в этот день и час, именно в этом месте – так изволь явиться. Никакие причины и доводы, вплоть до Армагеддона, даже не рассматриваются. Оправданием может быть только одна уважительная причина – твоя смерть.
А так как, не смотря на серость внутри и снаружи, пока еще жива, пока еще сердце качает кровь по озверевшему от тоски организму, пока легкие так или иначе снабжают организм кислородом, а мозг худо-бедно, но еще функционирует, извольте, мадам, быть как штык в кафе «Parkoffka» к назначенному времени. И баста.
Вот сидит. Даже раньше назначенного времени явилась.
…Подошел официант, совсем молоденький и худенький парнишка, должно быть, вчерашний школьник.
- Витенька, - кинув быстрый взгляд на бейджик, с извинительной ноткой в голосе, - я жду подруг, двух милых приятных дам, мы вместе определимся с заказом. Хорошо? – и тут же торопливо, - А пока стакан воды без газа, пожалуйста.
Официант кивнул, отошел. Через пару минут поставил перед ней высокий тонкий стакан на две трети наполненный водой (или на одну треть пустой?).
Пить не хотелось. Просто было неловко сидеть перед пустым столом, занимать просто так столик. Людка постоянно ругает ее за эту извинительность, за чувство неловкости перед другими, за ощущение, что вот отвлекает людей от дел, что тратят на нее свое внимание и время.
- Что ли ты кошка паршивая приблудная? Где чувство собственного достоинства? Что за уничижительность, мать моя?!.
Соня переводила в шутку. Отвечала нечто вроде: «А вдруг у людей какие-то свои важные дела, а я тут со своими пустяками, доченька моя?» На что Людка выдавала гневную тираду про то, что как ты к себе относишься, так и к тебе другие, что каждый человек - это космос, но твой личный космос – всегда самый космосный!- и когда же дойдет все это до тупого мозга ее тупой подруги по имени Сонька!
…Резкий порыв в окно снега с дождем (как будто снаружи швырнули пригоршню гороха или мелких камней) отвлек от невеселых мыслей. Перевела взгляд на стекло. По стеклу стекала мокрая снежная жижа. Фу и фи. Взгляд за стекло. Там жизнь. Какая-никакая. Снует поток машин. Поток разноцветный, но черного больше. Ручей из раскрытых зонтов. И опять черный цвет доминирует. Серое и черное. Черное и серое. А кажется, еще вчера было лето. Буйство красок, ароматов, эмоций. Куда все делось?..
- Привет, моя хорошая! – Вера, с влажным улыбающимся лицом.
- Привет, - встала ей навстречу. Обнялись. От Веры пахло водой, женским теплом, уютом.
Пока подруга устраивалась, пока ходила в дамскую комнату «поправить обличность», Соня опять погрузилась мыслями в серую липкость.
Одновременно с вернувшейся Верой явилась и Людка. И понеслось. Энергия, помноженная на целеустремленность, оптимизм плюс здоровый эгоизм плюс невероятная самоуверенность и все это в крепком, сильном теле – это и есть Людка, собственной персоной.
- Киснешь? – мгновенно продиагностировала Людка Сонькино состояние, - Ну, ну. Это мы мигом поправим. Это мы на раз-два.
- Ой, девчонки. Не заморачивайтесь. Вы же знаете, что у меня бывает временами. Накатывает. Прорвемся, - пресным голосом неубедительно лепетала Сонька – Не будем сегодня обо мне и моих тараканах. Сегодня у нас на повестке дня… Ой, а чего у нас, на повестке-то… Забыла. Днюхи прошли. Девчонки, забыла какой повод… Ой, ей…. Склероз или начало деменции?... Блин! Вроде, рано еще.
- М-да…- покачала головой Людка, усаживаясь в кресло, - Тяжелый случай. Ладно, вспомнишь опосля. Гуляем, девчата. Гарсон! Кам хиа, плиз!..
…Через час, после выпитой бутылки «кинзмараули» (красного, полусладкого) и высказанного друг другу о наболевшем, беседа пошла в более расслабленном философском русле.
- Я вам так скажу, мои дорогие и разлюбезные. Человек, - Людка подняла указательный палец и сделала многозначительную паузу, - сам творец своей судьбы. Банально звучит, знаю. Но как верно! – она закатила хмельной взгляд под потолок, – И именно это, умение творить, креативность, выражаясь современным слэнгом, есть то, что роднит нас со Всевышним. «Сотворены по образу и подобию» - это об этом.
- Людочка, золотце, - робко пыталась возразить Вера, - не упоминай всуе. Девчонки, как же я вас люблю-у-у. – Она расплылась в блаженной улыбке, - Как это здорово, что вы у меня есть. Что все мы здесь сегодня собрались. А, кстати, я вот… честно говоря, тоже запамятовала повод, по которому мы тут собрались. А, с другой стороны, зачем нам непременно нужен повод, а?
Соня полупьяно щурилась то на одну, то на другую. Выпитое вино не произвело обычного действия: на душе так же скреблись кошки. Кошки… Кошка. Мурка. И Соня разрыдалась. Горько. Безутешно. Навзрыд.
Людка замерла на полуслове. Так и сидела с обалдевшим видом и открытым ртом. Вера испуганно распахнула глаза. За соседним столом обернулись на них. А Соня все плакала и плакала. Уже не так громко, но еще горше, безнадежнее, уронив голову в согнутую руку на столе. Внутри как будто прорвало переполненную плотину и серость хлынула потоком в образовавшуюся дыру.
- У вас проблемы? – рядом возник Виктор.
- У нас…да. Нам… нам, голубчик, водочки бы. А лучше шампанского, - распорядилась пришедшая в себя Людка.
- Шампанского, простите, нет. Водка есть. Вам графинчик?
- Нам шампанского, - в Людкином голове прозвучала железобетонная нотка, - Абрау Дюрсо.
- Нету. Ни Абраю, ни Дюрсо. Никакого. Есть вино и водка. Согласно меню.
- Иди-ка пока, голубчик, - распорядилась Люда, и к Соне, - Ты чего, а? Чего случилось-то? Господи, что за беда? – Она гладила вздрагивающие плечи, рассыпавшиеся волосы, - Ну, будя. Все. Харэ. Колись, мать моя, что за проблемы случились?
Соня наконец затихла. Подняла заплаканное лицо. Вытерла протянутой Верой салфеткой слезы.
- Девочки, - Соня всхлипнула, - девочки… у меня Мурка умерла. Три дня назад.
Подруги хором ахнули. Мурке недавно исполнилось двадцать пять лет. Ее подарили Соне на пятнадцатилетие, и с тех пор кошка была неизменным спутником Сониной жизни. Самым верным и надежным. Самым ласковым и преданным. Умное и чуткое существо, с которым Соня делилась своими бедами и радостями, которая успокаивала своим пушистым теплом и уютным урчанием. Мурка была свидетелем жизненных взлетов и падений хозяйки, ее замужества и болезненного развода, радостей и горестей. Она заменила в последний год сына, уехавшего учиться в Москву.
- Я утром ушла на работу, она как всегда до двери меня проводила. Все нормально. А вечером пришла, а она… не встречает. Зову ее, зову… А она… лежит в кресле. Думала сначала: спит. А она… - всхлипывала Соня, - В свой шарф розовый завернула… Взяла у соседа лопату… В сквере в углу под елкой… Ой-ей… Совсем я одна теперь.
- Дааа… Наши соболезнования, Сонь. Что делать. Как говорится, все там будем. Давайте помянем. Ай! – тряхнула пустой бутылкой Людка. – Нет, водкой поминать Мурку не будем. Давайте шампанским.
- Так нету же, - напомнила Вера.
- Вот! В этом ты вся! Нет слова «нет»! Я сейчас. – И Людка, подхватив свою сумку, пошла куда-то из зала.
- Куда она? – проводила подругу встревоженным взглядом Вера, - Сонь, что я могу сделать для тебя? Как облегчить? Чем?
- Да что тут поделаешь, Верунчик. Люда правильно сказала: все там будем. Просто… так грустно. Как-то все в последние месяцы… Тоска. Людка-то у нас куда помчалась?
Вера пожала плечом. Каждая замолчала о своем, и по их лицам было очевидно, что то, о чем они думали, созвучно с этим промозглым ноябрьским ранним вечером, густеющим за окном.
Минут через двадцать явилась Людмила. Довольная села, многозначительно кивнула на сумку, в которой подозрительно что-то топорщилась.
- А здесь со своим спиртным нельзя, - неожиданно твердо сказала Вера, - здесь только ихнее… только их спиртное позволительно. Слушайте, а поехали ко мне! Я ближе всех живу. У меня и Вася в ночную смену, до утра не будет.
- Скучные вы тетки, - покачала головой Людка, - Нет, девчонки. Мы сейчас будем рушить стереотипы и раздвигать рамки!
- Только не это! – испугались хором Вера с Соней, одновременно припомнив происшествие полуторагодичной давности, когда в результате разрушения стереотипов им довелось испытать приключение, вылившееся в получасовое сидение в обезьяннике отделения полиции. Вера с Соней перепугались тогда до смерти, зато Людка была довольна до соплей сложившейся нестандартной ситуацией и очень сокрушалась, когда бравый майор, пораженный видом сидящих за решеткой трех приличных женщин интеллигентного вида и таких же манер, отдал распоряжение немедленно отпустить дамочек, хоть дежурный и доложил, что одна из них демонстративно купалась в городском фонтане на центральной площади Ленина, а двое других безуспешно пытались ее выловить.
- Надо, девчонки, надо! – была непреклонна Людка, - Нам всем нужен некий сдвиг по фазе, эдакое … - она пощелкала пальцем ища подходящие слова, - приключение, что ли. Что-то нестандартное и незабываемое. Короче… прикрывайте меня. Я сейчас потихоньку… под столом. Готовьте бокалы. Типа, вино допиваем. Сок пьем.
- Ох, докатимся мы с тобою до «мой дом – тюрьма, а соседи наши - урки», - обреченно вздохнула Соня.
- Не дрейф, подруга, - весело подмигнула Люда.
Манипуляции, проводимые Людмилой под скатертью стола, смотрелись со стороны весьма подозрительно. «Никак, блин. Не открывается», - бормоча под нос, Люда вынула из-под скатерти горлышко бутылки. В это время пробка, оглушительно пыхнув, взметнулась в потолок, ударила в плафон люстры, отрекошетила и плюхнулась прямо в тарелку с супом гражданина за третьим от них столом. Все трое как завороженные следили за ее полетом. Дядька с очумелом видом машинально вытирал рукавом со лба красные капли: похоже, в тарелке был борщ. Или свекольник.
- Оба-на. Приехали.
Если бы это сказала Людка, то было бы нормально. Но это выдала деловым тоном благовоспитанная Вера, и Соня поразилась этому даже больше, чем полету пробки.
К их столику уже шел официант. Нет, не Витенька. С Витенькой как-нибудь бы уладили. Шел другой официант – намного старше, солиднее и вид его был решителен и суров. М-да. Оба-на. Приехали.
- Вечер добрый, - приятно улыбнулась ему Людка на опережение.
- Не уверен, - не поддался ее обаянию официант, - А что тут происходит, собственно говоря?
- У нас девичник. Все норм. Полный ок.
- А я как-то не уверен в этом.
- А чего это вы такой неуверенный? – озаботилась Людка, - Если что, обращайтесь. Я дипломированный практикующий психолог. Готова решить все ваши проблемы, поднять вашу самооценку и уверенность в себе.
- А давайте начнем с ваших проблем, - предложил официант, - Что у вас под столом, дамочки?
- Там три пары стройных ног, - твердо заверила его Люда.
- Охотно верю. А что кроме? Так понимаю, подпольное шампанское распиваем? Нарушаем, гражданочки? К тому же, портите имущество кафе. Нанесли ущерб гражданину.
- Минуточку. Нарушение вы, как истинный джентльмен, нам великодушно простите. А что конкретно мы испортили? Плафон цел, - все четверо подняли взгляд на люстру, плафон действительно был цел, - Что касается ущербленного гражданина – это я беру это на себя. Айн момент. – Людка молниеносно вскочила и мягким грациозным движением метнулась к гражданину, все еще не пришедшему в себя. Она что-то сказала гражданину, подсев за столик. Потом еще. И еще. Вид у нее был интимно-таинственный. Вид гражданина стал удивленно—заинтересованным. Монолог Людкин продолжался с минуту. Потом она что-то спросила. Он что-то ответил. Потом он что-то спросил, она ответила. Потом она улыбнулась гражданину. Гражданин улыбнулся ей. Потом они повернулись к столику подруг и дружно помахали приветственно им руками. Это было похоже на приветствие: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!»
Люда вернулась с видом победителя и пробкой, выловленной из супа. «У Валерия нет никаких претензий!» - гордо сообщила официанту. Словно подтверждая это, Валерий доброжелательно улыбнулся им со своего места. У него не было претензий.
Официант вздохнул: «Ну хорошо. Будем считать, что инцидент исчерпан. Закройте шампанское, заберете с собою. Можете заказать спиртное из указанных в меню, но думаю, вам уже достаточно».
- Прям щас, - прошептала Людка в спину уходящему официанту, - Я мигом, девчонки, - и она, подхватив из-под стола бутылку и со стола стакан, куда-то опять метнулась.
- Господи, - забеспокоилась Вера, - Сонь, чего делать будем?
- А чего тут поделаешь? Остапа, то есть нашу Людку, понесло. Ураган пробовала остановить? – она вдруг улыбнулась, чувствуя, что серость внутри начинает оседать и рассеиваться подобно утреннему туману, уступая место светлой легкости.
Людка вернулась через пять минут. Без бутылки, но с лицом довольным, почти счастливым, как всегда бывало, когда она находила оригинальное решение трудной ситуации.
- Надеюсь, выбросила бутылку? – с надеждой в голосе поинтересовалась Вера.
- Ага. Прям щас! Нет нерешаемых проблем! Это я как психолог. Есть нерешительные люди. Но мы не из их числа. В общем так, девки. Там, - она понизила голос, - в туалете, за унитазом, на полу наша бутылка. Рядом стакан. Ходим по очереди. Пьем, возвращаемся. Закусываем за столом. Фиг ли нам, красивым бабам! «Эники, беники, ели вареники. Эники, беники - клёц!», - она ткнула себя пальцем в грудь, - Ага. Первый пошел.
И она ушла. В туалет. Пить шампанское.
- Господи, - вздохнула Вера, - Если бы мои студенты знали, что их преподавательница английского и французского…
Вера улыбнулась. Соня рассмеялась ей в ответ. Посмотрела за окно на огни города, которому вторили огни звезд. Непогода стихла. Пришел ясный хороший вечер. Из туалета шла довольная Люда сигнализируя подмигиванием Соне: готовься, вторая. «Вторая» охотно кивнула: всегда готова!
Такой девичник имел место три года назад. Больше как-то девичников не случилось. В дальнейшем собирались только семейными парами: Вера с Васей, Люда с Валерием, Соня с мужем Игорем, который официант из кафе. Хотя, он и не официантом вовсе оказался, а администратором.
09.07.2023