- А что, дед, чем занимаются фискалы в вашем городишке, спросил остап бендер.
- Чем, чем, - проворчал старикашка, - водку пьют и с каторжниками дружбу водят, самая наипропащенская контора эти твои фискалы, хуже только продажные городовые, те пеньку из-под полы в чужие подполы подкидывают и ордена за это получают. Гляшь на пенсии - дворец у него, сытые борзые тявкают на пороге, коляска с вороными возит в церковку. И всё не здесь - в губернии, здесь они пехом в контору ходили, а теперь баре, там, - хитро;…
- А как тут у вас с ученьем, - продолжил пытать разговорчивого встречного жителя слегка утомлённый полуденным солнцем бендер.
- Никак, мил друг, - вздохнул старикашка, - все выродились, учителя-то, ввели оброк на родителей и жалованье государственное получают, а знаний не прививают, придут на урок с веником ромашек и полдня у ромашек лепестки обрывают, дадут сегодня жалованье иль нет, а детки в это время по партам скачут и матюгаются, вот и всё учение. Поломойка опосля выпроводит их за порог, притрёт за учителкой, расставит заново парты, и на этом день прошёл. А на именины или рождество родители им несут подарки - у своих детей кусок оторвут и несут этим, потому что отказаться неудобно, дразнить будут, оброк - дело святое, наши дедки несли, и мы несём.
Тут старик улыбнулся и даже задорно хохотнул, жмурясь от солнечных лучей, а бендер кисло подумал: "вас, дураков, только в бурлаки набирать" и, махнув рукой, побрёл по не мощеной улице в поисках ночлега.
С полчаса бендер брёл меж домов, кое-где справных, а кое-где вросших по окошки в мостовую, читая вывески и отмахиваясь от оводьёв. Внимание его привлёк огромный плакат на каменном двухэтажном здании казенного типа - великий комбинатор прочёл строчки и ожил буквально на глазах. Плакат гласил:
Граждане! Великая популистическая родина в опасности!
Враг не дремлет и покушается на наши священные границы, которые безграничны, и процветание популизма во всем мире - вопрос времени! Поможем мировому популириату победить! Перманентный популизм - выдумки врагов! Записывайся в ряды борцов и бориц! Ура, граждане!
Далее была нарисована корявая стрелка, указывающая на вход в здание - и табличка "комиссариат по борцовым делам имени андрия мариныча страшинихина". Бендер просто залучился от этих вдохновенных слов, ибо почуял то самое, своё, родное. Он уверенно шагнул за порог.
За порогом было затхло, темно и пахло кошками. На стенах проглядывались лица суровых коммунаров, добывавших популириату победу в нынешних границах. Бендер отмерил ногами ровно пятнадцать метров, как справа распахнулась дверь, и в коридор буквально выпрыгнул плюгавый усатый мужичонка, возопивший на всё помещение:
- люся, как вы могли! как вы посмели мне такое предложить! ах! - мужичонка уронил подбородок, всхлипнул в свой серый пиджачок и скрылся в темноте, а бендер, не долго думая, шмыгнул в дверь.
Комната была сносно освещена и представляла собой неправильной формы квадрат с одним окном, у которого стояло пара столов. За столами сидели две кудрявые женщины неопределяемых лет и цокали на пишущих машинках. У стены, утонув в диване, полувозлежал животастый мужчина и, щёлкая подтяжками, хохотал в дверной проём. При виде бендера он перестал хохотать, неожиданно ловко соскочил с дивана и приятным тенорком воскликнул:
- гражданин, вам сюда!
Бендер был усажен на стул, и три пары глаз ожидающе вонзились в него.
- вы записываться? в наши популистические ряды? на сколько? на шесть? девять?
Бендер ухмыльнулся:
- условия контракта, милейшие
Женщины всплеснули руками: каков! и ткнули пальцами в стену.
На стене, противоположной дивану, было написано: кальсоны, бруки, тельняшка и кирзовые сапоги бесплатно, оружие добудешь в бою, кепку купишь на жалованье. Сбор в 6 утра. Отправка в полдень с городской пристани. Место борьбы - подписка о неразглашении.
Бендер округлил глаза и спросил шёпотом:
- а табак?
- табака нету, - загрустила та, что с колечками подлинней.
- нееееееееее, без табака никак! - взбрыкнул бендер и сделал вид, что поднимается со стула.
- гражданин! - вскричали разом трое, - табак бонусом, подарок конторы!- и выжидающе уставились на нашего героя.
- переночевать где, - уже обнадёживающе продолжил великий комбинатор, - и жалованье бы, а то кепку надо, простыню на портянки.
- здесь ночуй, - вскричал пузан и, как мячик, отпрыгнул от дивана, - жалованье завтра, по записи, до 12 времени во!
- не жрамши? - сморщился бендер и закачался на ножке стула, стул старчески закряхтел.
- покормим, - пропищала вторая машинистка,- и табачку кисет.
- по рукам, - сдался бендер и пересел на диван. Ночлег был найден.
Однако ночь не задалась. Когда разомлевший после сытного ужина бендер сунулся к выходу, то обнаружил там постового с собачищей, который без документа не выпускал.
- комендантский час, пожалте документ, - буркнул он, и всё тут. А документа у бендера не было, только контракт, и, хотя бендер никуда не спешил, ни постовой, ни собачища ему не понравились.
А кабинет был пуст - только печатные машинки гордо восседали на служебных столах. Бендер со скуки нажал пару клавиш, машинка взвизгнула на холостых, и на это всё закончилось. Псина лаяла в глубинах коридора, почему-то пахнувшего кошками, у лампочки жжужали мухи, было мутно, скучно, и великий комбинатор прямо в ботинках лёг на диван. Он лежал как в перине на подушках дивана, поёживаясь от собачьего лая, и размышлял, что кошки и собаки - совсем разные животные. Собаки имеют характер хозяина - у злобного психуна и собака злобная, потому что у добродушных людей псина этой же породы так же добродушна. Кошкин характер зависит от породы и отношения - тискаешь и балуешь, кошка ластится и играется, задираешь - задиручая и неадекватная, гнобишь - шуганая, сиамские и сибирские злые, дворовые грязнули - характер кошки совершенно ничего не говорит о характере хозяина и говорит только об отношении к этой кошке.
На мысли, что нутро кошки - облик бытовых условий, бендер всхрапнул и провалился в сон, и только непереставаемый лай караульной собаки говорил о том, что здесь кто-то есть.
На рассвете остап бендер аккуратно выбрался из исторического здания, и первые лучи солнца застали его на мостках, где городские бабы стирали исподнее. Искупавшись, великий комбинатор похлопал себя по пустому животу, разочарованно крякнул и стал ждать ближайшего товарного поезда. Когда солнце начало немилосердно припекать, показался груженый лесом состав. Устроившись среди ароматных горячих сосен, бендер стал считать в уме овец, а мимо пробегали леса и полянки, болотца и озёрца, единичные пустынные полустанки, и жизнь будто замерла, растворилась в этой синеве с облачками на горизонте, состав то пыхтел в гору, то петлял извилистой дорожкой меж осинок, то вздрагивал, перекатываясь по мосту через речку, и, наконец, шумно выдохнул и встал на окраине какого-то города.
Бендер приоткрыл один глаз и наткнулся им на разрезающие небеса шпили городских высотных домов, разноцветные мансарды, взмывающих в небо голубей, где-то играла шарманка, где-то визжали мальчишки, вокруг пахло смолой, дёгтем и тёплой пылью. Комбинатор соскочил в бурьян, размял ноги и подумал, что было бы неплохо пообедать.