Наконец-то дошло…
(Опыт анализа одной старой незатейливой детской песенки)
Это исследование для тех, кто ещё чегой-то помнит: чьи мозги не отсохли совсем или не отканифолены множественно реформированным обрезованием.
Нас предупреждали, но как-то не очень настойчиво, чего было неестественно для советской такой наступательной пропаганды. Правда, предупреждали настойчиво и образно через искусство, сказки типа «Чиполино» и конечно песенки, кои мы распевали на уроках пения. Я вот окромя «То берёзки, то рябины…» певал песню о чудаке Кадаруселе, и как позже сообщал нам Володя Высоцкий: «Ну, сумасшедший, что с него возьмёшь…».
Итак, начиналась песенка простенько и неприхотливо: «Кадарусель богато жил, домик без крыши он купил…», и два раза повторяли, про домик купил, прямо, как нынче в телевизоре, про повышение пенсий и раздутие потребительских корзин. Даже мы, пятиклассники, понимали тогда, что это ирония, как же можно домик без крыши покупать, да ещё целый дом. Какие ж деньжищи надо иметь, да и проще встать в профкоме на расширение, если там братик или сестра появились, а то и сразу оба, у соседки такое случилось, почему-то она не сильно радовалась. А дядя Коля, муж её, вместе с тремя приятелями радовался уже две недели, да так, что участкового вызывали. Под галками с ласточками подразумевались видимо рэкетиры и ЖКХ, кто из них кто и сейчас не очень понятно.
Да мы не об этом, там же было предупреждение: не хватило ему денег на крышу, а ипотека ещё и на родине Кадаруселя, не была придумана, а, может, он не подходил по каким нынешним критериям ихним банкирам. Это нам было неизвестно, потому как, деньги было не основное, а главное – призвание и настойчивый героизм. Были некоторые, которые усиленно вкалывали, копили и не пили, но чтобы накопить, им не очень удавалось. Вот иные, ушлые, те, что путали общественное достояние с ничейным, им как-то удавалось, жить получше, посытнее, но сказок про алые паруса они не читали, они в основном считали-пересчитывали, и всё в собственную пользу, и состояли в основном при счётах, складах, продуктах, часто не стремясь даже в начальники. Теперь их называют деловыми, но тогда все знали, что подворовывают наши герои из большого с прорехами государственного кармана.
Но Кадарусель явно был не из их числа. «Ночью и днём и в день ненастный носит костюм он свой бумажный…» Мы хоть сатиновые широкие штаны носили и на ночь такие же трусы имели, а он, чудной… и мы представляли костюм из газет, «Правда» там, с «Известиями» или «Комсомолка», у их страниц много. Только теперь понятно, нам же намекали, купил дом без крыши, так на какие шиши трусы с кружевами или оборочками приобрести, а что матерьял так очень плохонький, с основой из тех же, но иностранных газет, назывался, так это я узнал позже.
Работал я в свои восемнадцать на передовом предприятии «Уралхиммаш», в недавно отстроенном цеху, где новейшим инструментом была кувалда. Жил в общежитии, видимо плохо было с пятизвёздочными отелями для трудящихся, но жил ведь в комнате на троих за смешные, вычитаемые из зарплаты копейки. Однажды прибежал парень из смежной комнаты с округлёнными глазами и сообщил, что в галантерейном дают недорого шикарные летние наборы в коробках, где есть и штаны, и пиджак, и рубашка, и даже красивые летние туфли, видел у Андрюхи, с того конца коридора, у туалета. Ну, б… (была, не была), где наша не пропадала, знавали мы девчонок и других женщин из этой торговой точки, деньги недавно получили, рванули туда, и оторвали своё, с некоторой отработкой в ночную смену. Было это в мае, а к середине июня хорошо пригрело, вышли мы на улицу имени автора «Горя от ума». Человек десять все в белом, как мечтал некогда незабвенный Остап Бендер, гуляем, в кино собрались про «Золото Маккены». И тут грохнуло в небесах и по ушам шваркнуло, и не дождь, а ливень, как на малой родине Кадаруселя. Большой родиной и светочем для таких, как он, была наша огромная цветущая и раскрывающая всем объятия, иногда правда придавливающая при обнимании своих утырков и тех, кто не увернулся. Ливень стоял стеной, лило не из ведра, а скорее из бездонной цистерны. Вот тут я и обратил внимание на соседа, у которого плечо пиджака поползло, а рядом прислонившийся товарищ уныло смотрел на обнажившийся из-за расползшейся рубашки круглый животик. Бежали мы резво, благо не очень далеко от места проживания ушли, а я в душе радовался, что не надел шикарные туфли, экономил для серьёзных свиданий, чтоб, как и Кадарусель, прогуливаться с подружкой, ибо бежавшие рядом шлёпали по потокам и щербатому асфальту босыми ногами с ошмётками картона на щиколотках. Успели в общагу уже без штанин, но ещё не расползлось в паху, прикрытом от водных струй телами в японских плавках из натирающего там нейлона…
А вот Кадарусель так и ходил в этом, и спал днём и ночью, не снимая оного… Подсказывали же нам, не гонись за дешевизной, скорее всего сие была армяно-грузинская подделка с одесским штемпелем, хоть набор и предназначался для покойников, но и им тоже зачем же подсовывать такое – в чем они потом на высший суд явятся…
Нынче потомки бывших ушлых уже и со шкурой научились всё снимать, даже внутренности имеют свою хоть и не малую где-то, но в нашей буче с вечно укрепляемым рублём всё равно плёвую цену…
В песенке ещё есть упоминание про два кафтана, которые он где-то раздобыл, понятно: дом у него галки с ласточками конфисковали за неуплату, пришлось ему, как нынешним старикам, потерявшим жильё, благодаря проискам расплодившегося жулья, жить на свалке, а там кафтанов полно, с плеча нынешних деловых с****исменов. Но Кадаруселю хотелось хоть чего-то из личного имущества – вот и сшил он кафтан из бумаги, наверное, самой лучшей, финской, её тоннами выбрасывали конторы всех мастей. А, живя на свалке, куда чего только не свозят, естественно потерял все волосы, но хотелось быть красивым, как нынешняя звезда-парикмахер, и он свои три волосика скрутил в косичку, нынче тоже мог бы звездой стать, поучаствовав в шоу «Не могет быть…, но случилось».
И все же нам предсказывали, будете по свалкам с подругами шастать, и детишки пойдут такие же, свалочные и бесштанные, поэтому либо берите пример с ушло-пробивных, либо сейчас лечите их, а не бегайте по митингам и не вопите про старых мудаков, собравшихся в столице на лобном месте. Они за вас, безмозглых, с неразвитым образным мышлением и хреновой чуйкой, страдают. Этакой последней ветхой стеной стоящие перед напором Гавриков Поттеров и Шварценеггеров всех обличий и покроев, спешащих сделать из тех, вороватых, кто был ничем, тех, кто стал всем…
Так что не зря с нами разучивали песенки про чудака Кадаруселя или позже в старших классах про весёлого парня из Джакарты. У него всё было хорошо: «Денег нету – не беда, плащ в заплатах – не беда, парус рвётся – не беда: с друзьями будь всегда…» Ничего не напоминает, типа бабок нет, но вы дедки держитесь… И держимся, не до всех ещё дошло, а я вот, наконец, понял: недостаточно настойчиво нам впаривали песенки и сказки про «поле чудес в стране дураков», мы-то о себе совсем другое думали – и учились-учились, а на хрена…
С. Серотян.
08.07.2023