Я с родителями жил в Кунцевском районе, бабушка с дедушкой в Царицыно на улице Медиков, их сын Саша, мой родной дядя, жил там же, а их второй сын, мой дядя Толя, в районе Москворечье прямо у Каширского шоссе. Друг до друга все могли дойти пешком, поскольку расстояние было относительно не большое, два километра с хвостиком, только дорога шла не по ровной местности, а через овраг по дну которого бежала бурная речка. Название её уже не помню, возможно Чертановка, но могу и ошибаться.
В те времена района Москворечье-Сабурово, так называемого нового Москворечья, ещё не было, было только старое Москворечье где в кирпичных пятиэтажках жили работники Московского завода полиметаллов, в том числе и мой родной дядя Толя который работал на этом заводе. Улица Кошкина и высотные дома появились намного позже, в 1987-м году, тогда речку взяли в трубу и овраг засыпали, а в моём детстве, в 1980-м году, на месте района ещё пролегал широкий овраг с речкой. Через неё люди переходили по мосту. Недалеко от этого моста красовалось озеро в котором плавали утки. Уголок природы напоминающий маленький заповедник. Через несколько лет я часто буду приходить сюда с родителями, с дядей, с сестрой. Однажды, копая червей для рыбалки, случайно найду тут клык кабана, соберу большой букет из камышей, но вернёмся с вами в лето 1980-го года.
В детстве в выходные я просыпался всегда в одно и то же время, ровно в девять часов утра. Мой организм любил именно эту цифру, поэтому без будильника я сам открывал глаза в девять, а вот с будильником в будни я обычно всегда вставал в пять утра, но это уже совсем другая история.
И так, однажды в летнее воскресенье 1980-го года я проснулся дома у бабушки Иры, как обычно в девять утра, и увидел стоящих в дверях дедушку Ваню и дядю Сашу. Когда они заметили, что я открыл глаза, дедушка Ваня произнёс:
- У Толи в овраге есть сарайчик. Там красивое место, речка рядом и родник. Мы сейчас собираемся туда. Хочешь пойти с нами?
Все слова сказанные дедушкой я понял, кроме одного, что такое сарайчик я не знал и не представлял как он вообще должен выглядеть, поэтому я сразу отказался идти, но меня уговорили. Дедушка сказал так:
-Если тебе не понравится там, то больше мы тебя брать не будем, будешь сидеть дома с бабушкой или гулять во дворе с ребятами.
После этих слов я сразу согласился и позавтракав отправился с дедушкой и дядей Сашей к своему другому родному дяде, дяде Толе, в овраг где находился тот самый непонятный сарайчик.
Мы шли пешком минут двадцать и вскоре очутились на лоне природы. Место оказалось действительно очень красивым, широкие края оврага поросшие зеленью выглядели так, словно это не один из районов Столицы нашей Родины, а милая деревушка которая прячется где-то очень далеко от Москвы. Мы шли по тропинке вниз, к мостику, под которым шумели потоки воды. Когда я с дедушкой и дядей Сашей зашёл на этот мостик, стало страшновато, ведь там было некое подобие маленькой плотины. Вода под мостом с сильным грохотом падала вниз и закручиваясь толстыми мутными косами бежала дальше. Слева находилось озеро берега которого густо обросли высоким камышом, а справа текла шумная речка, в ней словно длинные зелёные волосы русалок, в потоке сильного течения извивались водоросли. Река была быстрая, не такая как у нас в Кунцево Филька.
Если стоять на мосту спиной к озеру, то можно хорошо разглядеть крутой глиняный правый берег поросший высокой травой, а вот левый берег осмотреть было уже сложно, так как весь вид закрывали высокие деревянные старые заборы, которых тут было очень много.
Мы перешли мост и стали подниматься по тропинке на другой берег. Пройдя метров 50 пошли на право. С обеих сторон узенькой улицы возвышались высоченные доски глухого забора, которые закрывали всё кроме голубого неба с белыми как вата облаками. Весь этот берег оврага был порезан на неровные прямоугольники, квадраты и даже треугольники чьих-то участков на которых пышно зеленели грядки огородов. Деревней или селом местность нельзя было назвать, ибо классические дачные домики или основательные избы тут полностью отсутствовали, на каждом огороженном участке стояло маленькое строение, в котором можно было лишь переодеться, пересидеть ливень и сложить садовый инвентарь. Впервые в жизни я увидел, что такое сараи и это было действительно интересно и необычно.
Мы несколько метров по пыльной тропинке прошли вдоль высокого забора, вдруг дедушка Ваня остановился и постучал по доскам замаскированной в стене двери. На первый взгляд казалось, что здесь просто высокий глухой забор и только если дверь открыть, станет понятно, что тут вход.
Через минуту дверь распахнулась и на пороге появился хозяин дачи, мой родной дядя Толя. Помню, что я его сразу обнял и поцеловал, его щека была очень солёной. Мы вошли на участок, спустились по узкой дорожке вниз и оказались на маленькой площадке, слева которой стояла печь сделанная из железной бочки, а справа находился домик в котором была единственная дверь. Я никогда не жил в деревне, но из книг знал, что печка должна находиться в доме, а тут она почему-то стоит на улице.
Дощатая дверь в домике была распахнута и я сразу заметил толстый засов. В общем, всё в новинку и многое непонятно.
Участок у дяди был тоже необычным, от одного забора до другого шёл крутой спуск вниз и все грядки на нём представляли собой широкие ступеньки. Это был склон оврага, на котором очень талантливо разместился огород. Сейчас, когда я уже не ребёнок, я понимаю, какая огромная и трудная работа была проведена для того, что бы глиняный крутой склон превратить в “висячие сады Семирамиды”, а тогда в детстве мне просто многое было непонятно и удивительно!
Через каждые три метра дядя Толя вкопал в землю широкие листы черепицы, укрепил их досками и засыпал землёй, что бы каждая грядка приобрела вертикальное положение. Участок был настолько крутым, что передвигаться по нему приходилось только по самодельной деревянной лестнице, которая шла справой стороны вдоль всего забора вниз.
Как я описал выше, весь участок состоял из самодельных грядок насыпанных ступенями, так вот у самой верхней ступени, где стояла печка и домик, были перила и ограждение из листов железа, что бы никто случайно не рухнул вниз. Лестница идущая через весь участок тоже имела железные перила с левой стороны, а справа можно было, спускаясь придерживаться за забор соседа. В общем, крутой склон дядя Толя оборудовал так, что бы было удобно и максимально безопасно по нему ходить, хотя слово ходить тут не совсем удачное, больше подошли бы такие слова как – карабкаться, залезать и слезать.
Сам домик, обшитый железом, тоже стоял на широкой ступеньке и если бы ни густые кусты сирени перед ним, то казалось бы, что он сейчас сползёт в овраг.
Углы домика были не острыми, поэтому строение имело форму овала с окном в середине, только из-за пышной зелени я его не сразу заметил. Кусты плотно закрывали всю левую стену дома, поэтому с площадки казалось, что в этом строении есть только дверь. Если обойти домик, то между кустами сирени можно увидеть окно. За домиком дядя Толя сделал маленький сарай, который тоже выглядел не совсем обычно. Одной стены у него не было, пол состоял из досок, всё строение напоминало собой грот, с той лишь разницей, что в самой середине этого сарая росла толстая берёза, которая выходила из дощатого пола и пробивая потолок возвышалась над крышей, словно какой-то великан проткнул сарай гигантской шпагой и ушёл оставив своё исполинское оружие, что бы все видели результат его хулиганского поступка.
В этом сарае с торчащим из крыши деревом, можно было прятаться от дождя как в большой автобусной остановке. Там были лавки и столик, на котором лежали тяжёлые стальные тиски.
Овальный, обшитый железными листами домик дяди Толи, имел две комнаты, в одной стоял диван и столик у окна, а в другой комнате не было ничего, даже окон, когда открывали дверь ведущую туда, от полной темноты становилось как-то страшно. Дядя Толя всегда входил туда только с фонариком. Помню, что в слабом свете фонаря эта другая маленькая комната без окон демонстрировала низкий потолок и деревянную квадратную дверь в полу. Дядя Толя с дедушкой Ваней мне объяснили, что там находится вход в погреб, в котором хранится картошка и всё, что выращивается в огороде. Признаюсь, спускаться с ними в полумрак этого подземелья я не стал, было очень страшно.
Мне больше понравилась комната, в которой стоял диван. В окно просматривался весь участок и быстрая речка, которая текла сразу за забором.
Дядя Толя превратил этот неудобный кусок земли в прекрасную дачу. В середине участка стояла даже ванна, в которую можно было налить воду, что мы и делали в последствии. Помню через несколько лет сюда приезжал друг моего папы со своей дочкой. Я ходил на родник, приносил воду в вёдрах и выливал содержимое в эту ванну, потом вода согревалась на солнце и мы в неё залезали. На этой даче побывало много наших родственников и друзей, мы пекли картошку, ели помидоры и редиску. Это было прекрасное время, когда все жили дружно и счастливо.
Что касается того дня когда я в самый первый раз в жизни пришёл на дачу к дяде Толе, с дедушкой Ваней и дядей Сашей, то у меня в тот день было очень много впечатлений. Когда мы ели запечённую картошку с белым хлебом, редиской и зелёным луком, я подумал:
-Почему дедушка назвал эту дачу сарайчиком, ведь это настоящий дом, только маленький?!
Да, для меня это место на всю жизнь так и останется дачей, самой первой и самой лучшей!
После этого похода я уже никогда не отказывался идти к дяде Толе в сарайчик, а даже ждал когда меня позовут и когда приезжал к бабушке в гости, всегда спрашивал:
-А мы сегодня пойдём к дяде Толе на Дачу?
Меня брали всегда и всегда не хотелось оттуда уходить.
На этой даче я впервые в жизни увидел крота, попробовал свёклу и многие другие овощи, увидел как растёт мак и чеснок, впервые попробовал с куста сладкую малину и крыжовник, но самым любимым мим занятием было топить печку которая стояла на улице. В ней сжигали весь мусор и мелкие ветки, на этой печке кипятили чайник и готовили обед, а я полюбил “работу истопника”. Однажды папа меня сфотографировал за этим занятием на фотоаппарат Смена.
К сожалению счастливые дни быстро кончились и в нашей семье начались беды, дедушка Ваня умер и мы переехали в другой район, туда где жил дядя Толя, было это летом 1985-го года. На дачу к дяде Толе я продолжал ходить, от нашего нового дома до дачи идти было не долго, меньше одного километра. От онкологии умер дядя Саша, ему было всего 44 года. На дачу я ходил с сестрой, с родителями и с дядей Толей. Выходные мы проводили там, но однажды дядя Толя позвонил и сообщил жуткую новость, дачу кто-то сжёг. Когда мы всей семьёй пошли туда, то увидели страшную картину, весь склон оврага выглядел теперь как пепелище после бомбёжки, заборов не было, огородов тоже, сараев и даже берёзы которую дядя Толя обстроил когда-то так, что сохранилось и дерево и гнездо в его ветвях. Теперь же всё осталось лишь на фотографиях и в воспоминаниях. После этого речку взяли в трубу, овраг засыпали и на месте этих дач построили высотные дома. Теперь это район Москворечье-Сабурово.
Уже давно нет дачи, нет огорода, дедушки Вани, дяди Саши, дяди Толи, нет речки, озера с камышами и утками, да и в том районе я не живу уже 26 лет, остался лишь шрам на руке который я получил от ожога когда топил печку и эта фотография на которой я запечатлён счастливым, летом 1982-го года. Сейчас никто из живущих в Москворечье даже не сможет себе представить, что когда-то на том месте, где сейчас стоят их высотные дома, машины и детские площадки, была дача моего родного дяди Толи, а я ел печёную картошку и топил печку, кормил уток на пруду, брал воду из родника, нашёл клык кабана, а мой папа тут ловил рыбу.
Любое известное слово у нас сразу ассоциируется с тем моментом когда мы впервые в жизни его услышали, поэтому когда я слышу слово дача, то всегда в первую секунду вспоминаю дядину дачу в Москворечье и тот самый светлый день когда дедушка Ваня мне предложил сходить в сарайчик.
На этой фотографии я сижу у той самой печки которая стояла на улице, слева начинается лестница ведущая к двери в заборе. Там же слева, ближе к зрителю виднеется часть грядки. Справа железный лист и перила ограждающие площадку, за них придерживались все кто заходил на участок к дяди Толе. За этим ограждением начинался резкий крутой спуск вниз к реке. Сама фотография сделана со стороны домика.