Был 1984 год, конец мая или начало июня.
В тот год я жила в Саратове, работала и собиралась вновь поступать на актёрское отделение. Но уже не в Слоновское, а имени Собинова.
Я накопила переработку и наконец-то еду к подруге в Таллинн! Общее радио отключили, и все пассажиры услышали:
- Уважаемые пассажиры, поезд приближается к вокзалу города Таллинн. Таллинн – это столица Эстонской Республики, ….
А потом зазвучала песня на эстонском языке.
Я, как и все оставшиеся в вагоне, прилипли к окнам вагона, со стороны коридора у дверей купе.
Через, дождём омытые, окна открывался невероятный вид – на горе (холме) величественно стояли дома-стены. На башне развивался флаг. И, что меня сильно удивило, сверкание куполов.
Почему в тот год купола сияли я не знаю. За время проживания в Эстонии я еще несколько раз видела их сияние. Меняли обшивку, специально начищали, срабатывал какой-то природный эффект – не знаю. Но тогда, ранним утром, после дождя, вид Вышгорода меня пленил.
А у подножия горы-замка разбит парк. Я влюбилась моментально!
Поезд остановился. Вместе со всеми я вышла на перрон. Меня никто не встречал. И я просто ждала, наблюдая за встречающими: радостными или спокойными встречами. Медленно перрон освободился. Наблюдать было не за кем. И мой взгляд привлекли облака на асфальте. Да, по асфальту перрона плыли облака.
Это лужи! А в них отражались небо, плывущие облака.
Я подняла голову и увидела голубое и чистое, нежное небо и воздушные облака.
А солнечные лучи отшлифовывали виднеющиеся купола…
Эта картинка в моей памяти по сей день!
И ещё! Помимо ощущения свежести и новизны, ожиданий и лёгкого волнения, я ощутила аромат воздуха. Аромат свободы. Помню, как попыталась сравнить этот аромат с чем-то знакомым, чтобы запомнить его, но мои размышления были прерваны:
- Олюшка! Наконец-то!
Слёзы брызнули из моих глаз!
Подруга по переписке (мы познакомились в моей родной Анапе, в одно жаркое лето) шла ко мне на высоких каблуках и в короткой юбке - у меня перехватило дыхание – красивая блондинка со стройными ногами, просто как кадр из фильма.
Я не сразу обратила внимание на мужчину "в сером". Мой взор полностью привлекла красотка, встречающая меня.
Чемодан в машину, меня на заднее сиденье и началась экскурсия по городу.
Увы, я не помню ни одного слова, ни одной картинки из той экскурсии.
Второе, что сохранилось в памяти – я стою на сцене, на которой «стояла сама Алла Пугачёва». Именно так была обозначена сцена в «Горхоле».
Мужчина "в сером" оказался важным человеком.
Этакий "серый кардинал". Благодаря ему, в тот первый день, я побывала там, где за долгие годы жизни в Таллинне так и не смогла ещё раз побывать.
Он мог провести, показать, рассказать о многом.
Я помню ощущение полёта. И ни одного слова, ни одной картинки из тех дней.
Еда была, кафе и рестораны были.
Но где и что – нет, не помню. Всё было покорено видом Вышгорода.
Я не помню, где все эти две недели жила! Помню, как ездили в гости к маме подруги в эстонский поселок. Как там все со мной здоровались. Помню дом, брата и сестру подруги, их детей, как мы сидели за столом. И только…
При моей памяти и способности писать, я не делала наброски, не сохраняла в себе ничего – я была уверена, что вернусь и тогда напитаюсь всем, что так меня манило.
Особенно воздух. Воздух свободы.
«Как я жила без этого воздуха?» - я вдыхала «свободу» и увезла с собой в Саратов.
Отпуск закончился и впереди меня ждали экзамены, к которым я готовилась почти год. В Саратовской консерватории имени Л. Р. Собинова на театральное отделение студентов набирал сам В. З. Федосеев. ТЮЗ меня не привлекал, но у меня были большие планы. Я собиралась стать, однажды, актрисой драмы и кино.
Внутри меня что-то произошло за время поездки в Таллинн, и «это» вдруг оказалось на первом месте – Tallinn.
На собеседовании я вела себя без страха быть непринятой, независимо несмотря на то, что Мэтр выбрал меня из всей группы. Успешно завалив открытое собеседование, отказавшись от приёма документов (и меня, соответственно) в Мюзикл, в училище (кажется оперетты) в Энгельсе, но показав себя – я спела «Ходят кони над рекою», я со спокойно совестью собрала свои вещи и поехала в Таллинн навсегда.
Сентябрь, октябрь – два долгих месяца поиска работы с пропиской в Таллинне. Я понимала, что из временной гостьи превратилась в приживалку. По ночам я плакала и задавалась вопросом: «Зачем я сорвалась с места? Зачем осознанно завалила собеседование?»
Подруга взяла поиск работы в свои руки и нашла мне местечко с общежитием, с городской пропиской.
Работа была «особенной», но на три с половиной года у меня была 100% прописка в одном месте, одно рабочее место, что было важно для дальнейшего проживания в Таллинне в будущем. Я понимала, что удержавшись, выдержав, потом смогу устроиться на «нормальную» работу, и вновь пробовать двигаться к исполнению мечты детства – быть на сцене и нести людям светлое и доброе.
«Особенность» работы – охранять военные объекты, с боевым оружием в руках. Мне казалось, что оно, оружие, тяжелее меня.
Одна, ночью, на вышке…
«Как я выжил будем знать только мы с тобой…»
Благодаря общительности, которую я впитала, живя на юге, среди народов Кавказа, я «обросла» друзьями.
Благодаря им (слава Богу за друзей!), устроилась вахтёром в общежитие, получила комнату (с личным раздельным санузлом) с прихожей. Кухня была общей, но это не смущало меня.
Это был 1987 год, я жила, практически, в однокомнатной квартире! В свободные от работы дни, как и на работе, я готовилась к поступлению Ленинградский институт киноинженеров. Получила «бронь» работы (параллельно) на эстонском телевидении в качестве помощницы помощника ответственного за съёмочную аппаратуру.
Да, я на себе ощущала ветры перемен!
Не те, что были в историческом масштабе, нет.
Это были мои личные переживания.
Я могла сама себе ответить на вопрос «Почему?».
- Почему я здесь? Почему Таллинн? Вокруг говорят о разделе Союза. Многие собираются уезжать, то есть возвращаться в русскоязычную среду. А я не боюсь! Я знаю всем сердцем – я здесь, потому что так надо. И точка.
Конечно, в моей жизни не было так гладко, как может показаться при чтении.
Во-первых, получив прописку и подтверждение, что у меня в четырёх поколениях, со стороны обоих родителей, нет немецких корней (я это знала и без подтверждения) и постоянную работу, я спустя время влюбилась.
Для девушки двадцати лет — это нормально!
Я выросла с «песней» о том, что все народы братья и была уверена, что любовь способна разрушить религиозные и национальные преграды.
Реальность жизни обожгла крылья.
Во-вторых, новое окружение и новые выражения, типа «Таллинн спит под одним одеялом»: «Так можно?» - сверлило меня. И я окунулась, как говорят, «во все тяжкие».
Попробовав «всеобщий образ жизни», испачкавшись донельзя, я начала страдать и искать очищения, ходить по всем церквам. Синагоги тогда не было. В какой-то момент я думала уйти в монастырь…
Не та национальность, не то вероисповедание, точнее сказать, у меня его вообще не было: не католик, не православный и не иудей. А женихам «своей» национальности я казалась «нищей», жилья на берегу Чёрного моря было маловато, важно чтобы у невесты и в Таллинне была хотя бы однокомнатная.
С однокомнатной, думаю, меня взяли бы и с моей национальностью, и с отсутствием религии.
Да, любовь дарит крылья, окрыляет, но не защищает от пожара инквизиции любого масштаба – на государственном уровне или на бытовом.
Помню, как мой возлюбленный просил меня подождать – «год или десять лет», и он обязательно вернётся ко мне.
Эта история была не для меня. Больно было, да. Почти смертельно. Но рядом была подруга, которая – вдруг – решила поехать в экскурсионное путешествие из Саратова в Литовские регионы.
«Последний из могикан» передал мне ответ его мамы: «Свадьбы не будет!» и подруга, можно сказать, вынесла меня, на своих плечах, с «поля боя».
Я тогда решила – просто родить! Родить и любить.
Если получится забеременеть. В этом была ещё одна моя боль – врачи не верили в такую возможность.
Несмотря на все эти «американские горки» моя жизнь продолжалась.
Но, я взрослела и понимала – братские народы не смешиваются (бывают индивидуумы). И решение было принято: учёба, новая работа – позволяющая учиться заочно, вторая – приближающая к мечте – работа, и никакой любви!
Отсутствие любви не отменяет секса, особенно тогда, когда мир вокруг рушится и неизвестно, «что с нами будет завтра» …
Мне казалось, что в тот 1987 год, ближе к декабрю, всё в моей жизни начинает строиться так, как надо: жильё прекрасное, есть основная работа и она меня устраивает, работа «на брони» ждёт, скоро экзамены для заочников.
Путь к мечте выложен белой скатертью.
Беременность!!!???!!!
Это и удивление, и радость, и страхи (как я одна справлюсь?) и выбор.
Недолго думая, практически не думая совсем, я выбрала рожать и «пусть весь мир подождёт»!
А мир вокруг бушевал. Союз действительно трещал по всем видимым и невидимым швам. Мои друзья уезжали навсегда – в Америку, в Израиль, в Россию, в Германию и другие европейские страны, в Австралию…
В какой-то момент мне показалось, что на всём белом свете я остаюсь одна. Точнее, я и ребёнок, которого важно выносить, родить, поднять.
А республики отделялись. Как человек, любящий свободу, в какой-то момент оказалась единственной из «выступающих на общей кухне»: я была «ЗА» отделения всех трёх прибалтийских народов.
Я не знала, как меня это коснётся, но я помнила тот «воздух свободы» и желала всем людям дышать, дышать свободно.
- И куда ты с ребёнком? Тебя здесь не оставят! – «тузом» крыли мне в ответ.
Я не думала тогда лично о себе.
Свобода.
Просто свобода тем, кто хочет быть свободным.
И всё.
Такова была моя позиция.
Она и сейчас такова.
Только «свобода» для меня стала ярче и шире. Без Бога это понять невозможно.
Это был март 1990 года.
Я с дочерью гуляла по Старому Городу, на Ратушной площади стоял стол, за столом сидела женщина. Она молчала. Никого и ни к чему не призывала. На столе стояла картонка с надписью – «Сбор подписей жителей Эстонии за отделение от Союза». Я подошла, взяла карточку и подписала. Мне выдали другую карточку: мои данные, дата, печать.
Сертификат мне не помог в получении гражданства новой республики – работали правила: подписи участвовали, но получали гражданство те, кто отдали свой голос до референдума в феврале 1990 года.
«Ирония судьбы» - наткнись я на такой стол ранее, я смогла бы (100% отдала бы свой голос) получить гражданство Эстонии, и не мыкалась бы с отсутствием какого-либо документа вообще, потом с зелёным выездным (это уже был 1996 год!), а была бы «полноправным» жителем=гражданином.
Чудо и милость для меня были в том, что 14 марта 1990 года в моей жизни произошло знаменательное событие – Господь стал моим Богом.
И я на всё начала реагировать спокойно: «на «нет» и суда нет»! – и это нормально.
Ни обиды, ни сожаления.
Божий мир стал управлять моим разумом и сердцем.
Глубокое осознание того, что моя жизнь под управлением любящего Бога – Творца Вселенной, дало мне и чувство защищённости, и чувство безопасности в то непростое время.