НОВЫЙ ИСХОД
Уйиннау был уже мертв, когда Песнь только дошла до своей середины.
Напоенное злобой стальное жало вонзилось в его старое, но ещё могучее тело, и, преодолев тугие узлы мышц, коснулось своим зазубренным остриём сильного сердца. И, мёртвой хваткой вгрызаясь в него, затормозило мерное биение.
И Уйиннау умер.
Звуки Песни распались, расплёскиваясь уже бесформенными сгустками по Простору. Они были уже не в силах пробить покровы двух Стихий, и постепенно гасли – и эхо от них ловили ещё долго и Северные бийияу, и Южные еннуии. И даже неугомонные дьюдди застывали на мгновение в своём неудержимом беге – будто натыкались на какую-то преграду… И лишь надменные одиночки мёйюжи вздыхали обреченно, продолжая свой вечный поиск в Дальней Тьме…
Члены Круга Странников толпились рядом с мертвым Уйиннау, хотя знали, насколько это опасно для них самих. Кровожадные, низкие, отвергающие Светлый Разум, нирри были всё ещё неподалёку, стараясь за прочную нить, выходящую из застрявшего в теле Уйиннау жала, забрать мёртвого мудреца себе.
Издав последние тягучие возгласы прощания, члены Круга Странников быстро и одновременно ушли к границе Дальней Тьмы. И уже там, раздвигая пласты между Жизнью и Нежизнью, понесли скорбную весть – каждый своему клану. И Простор онемел, вбирая в себя лишь бессмысленные пощёлкивания, подражательную трескотню и шорох. И короткие голодные вскрики танай, спешащих к месту убийства.
Танаи всегда там, где кого-то убили. Где есть кровь и мясо.
Уйиннау был первым, кто открыл Новый мир для всех уйинн. Посланцы до него не возвращались из второй Стихии, либо их выкидывало из неё покалеченными, безголосыми, потерявшими Светлый Разум и самих себя, или даже – мертвыми.
Его не было долго – целых десять Сияний. Кто-то уже и не надеялся, что когда-то увидит его вернувшимся. И членам Круга общий Совет Кланов уйинн настойчиво рекомендовал готовить нового Скитальца. Того, кто сможет выполнить миссию Странника.
Но – ещё молодой тогда Младший Звуконосец Юйиппи из клана Северных бийияу, всего четырнадцать Сияний назад введенный в Круг по рекомендации самого Уйиннау, имел юношескую наглость напомнить Старшим в Круге, что до окончания срока ожидания осталось ещё одно Сияние.
За эту непочтительность к Старшим, а так же за своё непомерное нахальство – влезать с непрошенными советами – его выгнали из Круга и отослали обратно в свой клан с Пометкой Позора. Но до своих Северных бийияу Юйиппи так и не добрался – Простор доставил ему весть о возвращении из скитаний Уйиннау. А так же категорический Приказ срочно вернуться в Круг. Все обвинения с него были сняты, а Пометка Позора - аннулирована. Мало того, его возвысили сразу до Старшего Звуконосца, минуя две промежуточные иерархические степени Круга Странников – что было на памяти его клана впервые.
Предводитель Клана бийияу многоопытный и долгоживущий Яуйинни через Простор передал поздравления прославившему свой Клан в столь юном возрасте Юйиппи. Мало того – в качестве награды Старейшина послал ему свою совсем ещё юную внучку – крутобокую красавицу ВииайН в сопровождении матери именинника ОитапйиН.
Юйиппи совсем ошалел от радости, затмившей даже радость от возвращения мудрого Уйиннау. И потому, плюнув на Приказ Круга – теперь и по должности, и как знаменитый в своём поколении бийияу он имел на это право – во всю свою молодецкую прыть помчался навстречу своей невесте…
И вот уже через четыре Сияния все кланы начали готовить своих представителей к освоению Нового мира, открытого вернувшимся Первым Странником – именно такой титул получил Уйиннау.
Новый мир, по рассказам Первого Странника, был очень похож на тот, в котором жили уйинны. Освоив все его закоулки и наладив контакты почти со всеми Разумными – кроме нирри и таннаи, уже многие миллионы Сияний кланы уйиннов – и гордые бийияу, и упрямые еннуии, и независимые мёйюжи, и беспечные зазнайки дьюдди, и расчетливые зийоез, и варварские кланы кчайип, реззайн и орройт жили в Старом – теперь старом – мире. А в Новом, найденном Уйиннау, мире существовал тот же Простор, та же первая Стихия…
И, главное – он был обитаем. Был живым!
В Просторе обитали различные существа – но там не было хотя бы отдалённо похожих по образу жизни ни на таннаи, ни на нирри. Жили там невероятные по виду и привычкам существа. Но облик – как уже давно усвоили уйинны – совсем не главное в живых формах, родственных с тобой душою и мыслями. И тому подтверждение возвращения: ведь некоторые из чужого Простора, достигнув в нём развития уйиннов – какими они были на заре своей молодости десятки миллионов Сияний назад – встретили Первого Странника очень дружелюбно, и даже ввели его, как почётного гостя, в свои кланы. А Уйиннау научил их церемониям Круга Странников, и подарил одну песню – песню Встречи.
С момента возвращения Первого Странника прошло уже около сотни Сияний. И многие семьи кланов переправились в Новый мир – вместе с детёнышами, женами, беременными невестками и повзрослевшим на пару Сияний молодняком. Отцы – как главы семей – оставались пока здесь, в Старом мире.
Они своим появлением на границах Стихий вводили в заблуждение жадных нирри, иногда ради этого обмана даже жертвуя собою – лишь бы нирри ни о чём не догадывались.
Да и плодовитые многочисленные дьюдди – по решению Старейшины их клана – оставили сотую часть своих мужественных и безрассудно храбрых мужчин прошедшего возраста в помощь своим соплеменникам – бийияу, еннуии, зийоез и мёйюджи. И даже варварские кланы, хотя они и отказались от идеи переселения, тоже помогали наводить иллюзию обмана на нирри. Но делали они это из мести за своих убитых сородичей, не в силах простить убийц…
Юйиппи за это время уже слегка остепенился. Своего первенца Кейиунн вместе с горячо любимой ВииайН он совсем недавно отправил в путь сквозь две Стихии. И, вернувшийся назад Главный Водитель Песни Круга Странников, старый Тайихуна – для помощи еще оставшимся многочисленным уйиннам переправиться в Новый мир – передал от них своему помощнику весточку о налаживающейся там жизни.
Он вернулся в день, когда не стало Уйиннау.
Отправка взрослого уйинна отнимала немало сил – за одно Сияние Круг Провожавших мог отправить не более полусотни взрослых или около сотни детенышей, подростков или столько же дьюдди. Потом наступал период накопления сил, когда в течении двух Сияний члены Круга только и делали, что ели и спали, восстанавливая свою энергию Сущности.
Отвлекающий отряд из оставшихся в живых пары десятков бийияу, восьми еннуии, двух мёйюжи и трёх сотен неугомонных дьюдди продолжал своё дело, отводя рыскающих по всему Простору нирри от того места, где делал свою тяжелую работу Круг Странников…
Последнюю Песнь Круга Провожавших Юйипии, ставший вместо умершего от кровоизлияния в мозг старого Тайихуна Главным Водителем Песни, помнил плохо. Переоценив свои силы, он настоял на том, чтобы вместе с полусотней оставшихся взрослых уйиннов отправить столько же вконец измотанных от непрерывного бега старых дьюдди. Для этого он впервые ввёл в Двенадцать Провожавших последних двух мейюжи, которые решили свои огромные силы и энергию Сущности отдать Кругу – и уйти в Нежизнь на родной планете.
И переправа удалась!
Но два мейюжи с последней нотой отдали Кругу и свои Сущности, и свои жизни. А остальные члены Круга отвернулись от Старого мира, потеряв его внутреннее восприятие первой Стихии, и свою Сущность. В результате пятеро из них ушли во вторую Стихию. А резонанс от их помешательства отрикошетил в верных дьюдди – и около трёх десятков маленьких храбрецов тоже потеряло разум и попало в цепкие лапы второй Стихии.
Сам Юйипии был так ослаблен, что только к началу второго Сияния начал полностью воспринимать сложившуюся ситуацию.
Круга Странников больше не существовало! Все уйинны из тяжелых Кланов были переправлены в Новый мир. А маленькие дьюдди не годились в роли Провожавших поющих. Их глотки не могли воспроизводить низкие звуковые вибрации – и потому Песню Странствия они физически не могли исполнить. А варварские кланы не обладали ни слухом, ни голосовыми данными, всегда общаясь между собой лишь междометиями и жестами.
И если из Нового Мира не придёт помощь – то оставшейся горстке уйинну придётся либо дождаться своего тихого ухода в Нежизнь, либо погибнуть от острых жал нирри…
***
- Ольсен, вставайте! Вас капитан на акустический пост требует. Говорит, что акустик что-то слышал – и Ваша лохматая голова ему сейчас намного нужнее, чем толстая белая задница его собственной жены!
Ларс, маленький юнга и племянник боцмана по совместительству, выпалил всё это на одном дыхании, просунув голову в приоткрытую дверь крохотной каютки Ольсена.
- Что это кэпу так моя голова понадобилась? – на ходу натягивая поверх бушлата зюйдвестку, допытывал молодой океанолог юнгу, скорым шагом идя за ним по извилистым коридорам большого китобойного судна «Йорик».
Но Ларс сам не знал – его только вызвали из камбуза к акустикам, и от них он сразу же побежал к Ольсену.
«Йорик» уже почти две недели рыскал в северных широтах, выслеживая китов. Но гигантов моря нигде не было. Не видно было их игр, их фонтанов. Да и акустический горизонт не показывал, что где-то поблизости есть хоть кто-то из китообразных. Ни синих китов, ни горбачей не было. Даже касатки, которые в предыдущем плавании то и дело демонстрировали всей команде свои черно-белые тела – и те куда то подевались…
- Ну, наконец-то! – Ольсен, не постучав, сразу же вошел в рубку к акустикам и увидел лицо капитана, обращенное к нему. – Тут Петерс что-то поймал в океане – и сразу же записал. Говорит, что ни разу такого в своей жизни не слышал…
- Не то что – не слышал. – Встрял первый акустик «Йорка». – Я успел с ребятами своими связаться – дал им послушать. Так они в один голос утверждают, что это какая-то мистификация. Потому что никто из них с таким не сталкивался никогда…
Капитан махнул на Петерса рукой – мол, хватить балаболить – и, чуть набычившись по привычке, когда надо было кого-то о чём-то попросить, а не просто приказать, обратился к океанографу:
- Петерс сейчас тебе эту запись прокрутит – послушай её. А я пойду к рулевому, курс новый дам. Этот слухач – он одобрительно кивнул на акустика, пеленг засёк. При нашем ходе мы эти двадцать пять с небольшим миль быстро покроем. Так что часик где-то у тебя есть.
И капитан, шмыгнув отчего-то носом, покинул акустический пост.
- Ну, давай послушаем, что там у тебя. – Ольсен потянулся было к наушникам.
- Они тебе без надобности. – Хмыкнул Петерс. – Я тебе на динамики выведу. Звук мощнее любых других, что слышал раньше. На несколько порядков мощнее. Почти рок-н-ролл! Я в наушниках чуть не оглох. Даже, кажется, контузило слегка. – И, указав на кресло второго акустика, на котором до этого сидел капитан, начал что-то крутить на панели.
Ольсен сел. При его высоком росте оказалось, что это кресло, намертво принайтованное к полу рубки, слегка ему тесновато. И, чтобы как-то устроить свои руки, он положил их перед собою, расставив локти в стороны. И не заметил, как правым локтём включил тумблер активного сонара. И сразу же от судна стали узким лучом по направлению хода идти в толще воды все те звуки, которые воспроизводились приборами и людьми в рубке.
Тем временем Петерс окончил свои манипуляции. Из наружных динамиков, встроенных в верхнюю часть акустической приборной панели, полились непонятные – и всё же очень знакомые звуки.
Пели киты.
Но не обычно пели. Не так, как много раз – ещё учась в университете – слушал Ольсен в многочисленных записях. Казалось – пел целый хор. Не одна-две особи. А именно – хор. С великолепной резкой ритмикой. Настоящая капелла из десяти-двенадцати китов. Притом – все певцы были самцами. И даже можно было точно сказать, что это голубые киты. Но самое занятное заключалось в том, что как минимум два голоса принадлежали кашалотам. Да, именно им – их голос, глубокий и низкий – Ольсен не спутал бы ни с каким другим…
Но здесь – кашалоты? И, к тому же, они никогда не поют с голубыми китами. И даже – не плавают рядом…
А запись всё продолжалась и продолжалась… Какие-то пассажи, вроде бы, стали повторяться. Вот это он уже слышал точно!
И тут Ольсена осенило.
- Петерс, ты когда записал это? – Повернулся он к акустику. – Время точное скажи.
Услышав цифры, океанолог быстро произвел в уме вычисления. И спросил Петерса – есть ли у них в рубке суточная фиксация звуков, их запись в память устройства – на диск, на флешку или карту памяти...
- Конечно, а как же! Запись как раз сутки сохраняется. Я её при сдаче вахты второму передаю, тот поверх неё новую суточную запись делает. А что?
- Петерс, ответь честно – двенадцать с половиной часов назад ты море слушал, а?
Акустик почесал затылок, скосил глаза куда-то вбок.
- Ну, тут одно дельце с главмехом образовалось – я и отлучился минут на тридцать-сорок… Ну, нет, всё законно. А откуда знаешь, что меня не было?
- А ты отмотай запись на это время и послушай. – предложил Ольсен.
Через несколько минут Петерс сорвал наушники и вытаращился на океанолога.
- Та же песня! Один в один! Или я брежу!
- Нет, не бредишь. Просто ты нам с кэпом ты дал послушать эхо. Эхо той песни, что пели киты больше суток назад. И так сильно и мощно пели, что звуковая волна дважды обогнула земной шар. Так что, очень может быть, что по тому пеленгу, куда сейчас мы направляемся, мы уже никого и не найдём. Ну, не будут же киты нас специально дожидаться всё это…
Ольсен не договорил. В акустический пост ворвался всё тот же Ларс, и, проорав: «Вы это ещё не видели?!», сразу же исчез. Только слышно было, как его ботинки грохочут по трапу.
На палубе китобоя собралась, кажется, вся его немногочисленная команда... Двигатели были заглушены и не работали – и судно просто слегка покачивалось на небольшой ряби.
В пяти кабельтовых от борта происходило что-то странное – казалось, вода встаёт большим холмом, постепенно вытягивая огромный – раз в сто больше самого китобоя – зелёный водяной шар прямо в небо.
В самом шаре находилось семеро голубых китов. В поднимающейся горе жидкости они не плавали, а, стоя на хвостах, поворачивались вокруг своей оси по часовой стрелке. И, как только перемычка, соединяющая этот громадный водяной шар с океаном, лопнула, все услышали последние аккорды той самой песни, которую до этого слушали капитан и Петерс с Ольсеном в акустической рубке.
Водяной шар вдруг стал наливаться белым светом. Тела китов внутри него застыли черными силуэтами. Казалось – он вот-вот взорвётся! Но – нет. Еще мгновение – и шар исчез. Будто растворился в воздухе.
Первая волна от осевшего основания исчезнувшего шара дошла до китобойного судна через несколько минут – и чуть не повалило того на бок.
Матросы забегали. Вот дизеля взревели – и судно, успев повернуть носом к идущей на него второй волне, зарылось по самые надстройки в воду, вынырнуло – и уверенно пошло вперед. Туда, где совсем недавно в водяном пузыре, висящем в воздухе, танцевали на хвостах синие киты.
И никто из них ещё не догадывался, что это были последние киты на планете…
***
Юйипии видел над собой Сияние Нового мира. Большое, ослепительно розовое. Но не жгущее, как в Старом мире, а мягкое и ласковое. Рядом с ним, довольная возвращением мужа, плыла любимая ВииайН. А уже чуть подросший первенец Кейиунн выписывал вокруг родителей круги – и что-то довольно пел.
«Хорошая смена для Круга Странников растёт…» - думал Юйипии.
И ещё думал:
«Как так вышло, что жадные, жестокие, мелкие и не знавшие жалости и милосердия, застывшие в своём развитии и отвергнувшие Светлый Разум, нирри вдруг помогли уйти в Новый мир ему и его братьям?
Может быть, через тысячу Сияний стоит некоторым из нас вернуться в Старый мир? А вдруг нирри за это время сумеют достигнуть хотя бы уровня дьюдди – и вернуться к Светлому Разуму?»
Отложив эти свои думы на потом – чтоб обсудить их на Совете Кланов, когда возродится на этой планете Круг Странников, довольный своими размышлениями огромный голубой кит поплыл неспеша в кругу своей семьи к непревычному пока далёкому горизонту Нового мира…