11
Операция «Лемниската» была задумана ещё в середине мая. Разработкой деталей и подбором исполнителей занималась особая группа под управлением майора госбезопасности Кудрявцева. Условное название он придумал, исходя из того, что наименование никак не должно отражать суть задачи, а учёное словцо «лемниската*» было данью памяти студенческим годам, без особого толка проведённым на физмате. Фундаментальная наука явным образом выиграла от отсутствия в своих рядах подобного балласта.
Выиграло, однако, и ОГПУ, остро нуждавшееся в людях с образованием выше начального. Артём Кудрявцев, ни минуты не терзаясь вопросом, свойственным отечественному интеллигенту в первом поколении, прилично ли служить в рядах опричников-жандармов, охотно согласился на предложенные условия и тоже выиграл. Его карьера стремительно пошла в гору. Классический случай игры с ненулевой суммой!
На роль основного исполнителя Кудрявцев рекомендовал Ибрагимова, сотрудника отдела, к группе отношения не имевшего. Причин странной дружбы начальника СПО и «басурманина», тогда ещё лейтенанта, вместе с ним пришедшего в отдел, не знал никто, но слухи об их отношениях ходили неприличные. Иначе чем с многозначительной ухмылкой и подмигиванием их имена вместе не упоминались. Особенно лучезарными ухмылочки стали после того, как Ибрагимов, перескочив через звание, засверкал тремя звёздочками. Даже среди сотрудников ГУГБ о подлинной сути первомайских событий знали единицы, остальные довольствовались официальной версией о происках врагов народа. Лучше уж пусть рядовые чекисты и дальше полагают, что коллега получил повышение за особые заслуги в педерастии, а не в антисталинском перевороте!
Перед началом летних манёвров БВО и КВО сам Николай Иванович Ежов дал добро на решающую фазу операции.
— Ну, Шухрат, пора отрабатывать авансы! — начал майор госбезопасности инструктаж кандидата в герои. — Поедешь в Киев. До Калуги на автомобиле, там сядешь на курьерский. К помощнику коменданта за билетом не обращайся, купи в кассе, как простой пассажир. Обратный маршрут — аналогичным образом, в Москву вернёшься этой же машиной.
— В кассе же очередь, толкучка, — поморщился инструктируемый, — колхозники, пролетарии всякие…
— Ничего, постоишь. И в Киеве не свети удостоверением, бери обратный билет на общих основаниях. Ясно тебе?
Ибрагимов кивнул с видом несправедливо обиженного ребёнка.
— Вот шофёр, — Кудрявцев подал фотографию из небольшой стопки. — Он подойдёт к тебе сам. Жди в одиннадцать часов у выхода из метро Парк культуры.
— Сотрудник?
— Скажем так, добровольный помощник. Тебя это не должно интересовать…
Ибрагимов перебил начальника:
— Ну зачем такие сложности? Переться на перекладных в Калугу, пересаживаться с авто на поезд, потом наоборот? Неудобно же!
Начальник пресёк капризное нытьё двумя словами:
— Неудобно штаны через голову надевать. А это оперативная необходимость! — и, положив перед Ибрагимовым новую карточку, продолжил: — Дальше. Этот похожий на кота толстяк — специалист по авиационным моторам. Встретишься с ним в зале ожидания вокзала в восемь тридцать утра. Спросишь, не встречались ли вы месяц назад в Брянском горздраве. Он ответит, что встречались не в горздраве, а в горисполкоме. Повтори пароль и отзыв!
Шухрат через губу повторил, с обидой глядя на майора.
— На вокзальной площади найдёшь эту машину. Нет, запомни, — Кудрявцев отвёл руку подчинённого от бумажки с номером и положил рядом ещё одну, уже с номером телефонным. — И телефон запомни. Водителю скажешь: «Привет из шишкина леса, Косолапый!» Он отвезёт на конспиративную квартиру. Там переодеваешься, инструктируешь специалиста и звонишь на аэродром, нагоняешь побольше страха на начальника авиационно-технической службы. Пока тот борется с медвежьей болезнью, приезжаешь, давишь формой и решаешь задачу.
— Какую именно?
Кудрявцев не сдержал вздох разочарования.
— Твоя задача напугать авиаинженера и отвлечь его внимание от действий спеца-моториста. Звать моториста Олегом, этого тебе достаточно, фамилию не спрашивай. И сам назовись, если спросит, каким-нибудь Худайбердыевым. Разговоры разрешаю только на отвлечённые темы: о бабах и водке.
— Кто начальник службы?
— Военинженер второго ранга Диденко. Он органов боится, как огня: за ним воз и маленькая тележка грехов по спекуляции бензином и моторным маслом. После аэродрома рассчитываешься со специалистом, вот деньги, — Кудрявцев подвинул свёрток в газетной бумаге, перевязанный суровой ниткой, — и отсылаешь подальше от Киева, а лучше вообще из Украинской ССР. Убраться он должен срочно, в тот же день.
— Не проболтается? Вид у него… отца родного продаст! — повертел перед собой карточку Ибрагимов.
— Не успеет. Впрочем, дальнейшая судьба фигурантов — не твоя забота.
— Зачем тогда платить?
— Дилетант ты, хоть и целый капитан, — начальник снисходительно похлопал «басурманина» по руке. — В нашем деле главное — полная достоверность. А отдел не обнищает. Делаешь своё дело и выезжаешь в Москву. В смысле, в Калугу. Ясно?
— Ясно. Расписаться где, товарищ майор госбезопасности? — обиженный Ибрагимов позволил себе сарказм.
— За что?
— За деньги.
— Я всюду расписался, твоя закорючка не требуется.
— А что будет с шофёром и с… ну, с теми, кто займётся фигурантами?
— Сказал же, не твоя забота. Меньше знаешь, меньше выдашь, когда пытать станут. Ха-ха… Шучу. Имей в виду, киевское управление о наших делах ни сном ни духом! К ним не суйся ни под каким видом. Поезжай в цивильном, форма нужна, чтобы на аэродроме сработать. Хотя я об этом уже говорил…
Майору приходилось разжёвывать каждую деталь элементарного, в общем-то, задания. Элементарного для любого мало-мальски подготовленного сотрудника. А этого смазливого капризного бездельника он наставлял, словно заботливая мамаша — домоседку-дочь перед потерей девственности. Следовало подвести хоть какой-то фундамент под скоропостижный карьерный рост своего протеже, потому что нарком Агранов сильно морщился, подписывая месяц назад представление лейтенанту Ибрагимову сразу на капитана госбезопасности.
И всё равно уверенности в том, что Шухрат будет в точности следовать инструкции, у Кудрявцева не было…
Хвала аллаху, операция прошла без сучка без задоринки.
«Вечерний Киев» напечатал в разделе происшествий маленькую заметку о гибели военинженера: будучи пьяным (рядом с телом нашли бутылку с остатками самогона), попал под грузовик неподалёку от собственного дома. Автомобиль скрылся. Свидетелей нет.
Но кандидат в герои о судьбе военинженера не узнал. Когда номер поступил в продажу, эмка с сидящим на пассажирском месте Ибрагимовым подъезжала к Наро-Фоминску.
Форма, которой энкавэдэшник «давил» военинженера, аккуратно уложена в кожаный чемодан. На Ибрагимове щегольской тёмно-синий костюм-тройка в тончайшую серую полоску, модная серая шляпа небрежно брошена на заднее сидение. Впереди — Москва и благодарность за блестяще выполненное задание. Настроение приподнятое, погода изумительная. Солнце только что скрылось слева за деревьями. На шоссе, рассекающее густой ельник, легла плотная тень.
Вскоре совсем стемнело. Шофёр, до поры беспечно крутивший баранку, вдруг стал озабоченно поглядывать в зеркало.
— Что там ещё? — спросил пассажир, оборачиваясь к заднему окошку. Метрах в ста позади них сияли фары.
— За нами кто-то пристроился.
— Давно?
— Полчаса примерно. Висит, с**а, как привязанный!
Ибрагимов достал пистолет. Дважды передёрнул затвор, едва удерживая оружие в трясущихся руках. Вылетевший патрон цокнул по боковому стеклу и закатился под сиденье.
— Гони, гони, Миша!
— Какое гони!.. И так на пределе идём! Закипим — тогда точно хана…
Фары маячили позади, не отставая, но и не приближаясь, ещё минут сорок.
— Ушёл направо! — с облегчением выдохнул шофёр и вытер рукавом лоб. — А я уж думал, это по нашу душу. И молитвы, каким мать учила, вспомнил! Прижали бы к обочине и выдали нашим душенькам мандаты на проход к господу богу. Что ваш пистолетик против автоматов, к примеру? Большая дорога — самое место для таких мероприятий!
— Не болтай ерунды! Какие ещё автоматы, не в Америке живём! — пассажир постарался незаметно для водителя перевести дух и почувствовал, как по щекам сбегают капли пота. Водитель, шакал, словно прочёл его собственные мысли о возможном сценарии развязки.
Ибрагимов поставил ТТ на предохранительный взвод и убрал оружие во внутренний карман пиджака. Он не полез за носовым платком, не стал утирать мокрое от пережитого страха лицо, чтобы ни в коем случае не показать шофёру, как испугался капитан госбезопасности.
Водитель, курносый общительный мужик ещё по дороге в Калугу до изжоги надоел своей разговорчивостью и дурацкими суждениями о том, что правильно в жизни, а что нет. Представившись Михаилом, поинтересовался, как звать щегольски одетого пассажира. Ибрагимов назвался Тахировым. Ну не Ивановым же именоваться: таких Ивановых не бывает. Михаил то и дело сравнивал нынешнее время с тем, что было до гибели товарища Сталина от рук наймитов империализма. И каждое его сравнение выходило в пользу товарища Сталина. Спутник молчал, не желая подпитывать возражениями это обывательское словоблудие, но шофёра отсутствие реакции не смущало и не останавливало. Он любил потрындеть в дороге, и такой молчаливый собеседник его устраивал. Отвыкший от многословия подчинённых даже и по делу, не видевший в мнении нижестоящих никакого смысла, Ибрагимов в конце концов не стерпел и велел шофёру заткнуться. Промолчав с обиженным видом часа полтора, тот мало-помалу разговорился снова. Так и доехали до калужского вокзала. Теперь же, на пути в Москву, шофёр помалкивал с усталым видом, пока не заметил подозрительную машину.
Ибрагимов в сердцах обозвал про себя Кудрявцева трусливым бараном. Ну зачем, почему тот запретил ему ехать в форме? Конечно, если что, никакая форма не спасла бы от града пуль, но при капитанских петлицах и в синей фуражке с краповым околышем он ощущал себя стократ уверенней. Как всякому восточному человеку, смелости, уверенности и наглости ему придавал высокий статус. Форма сотрудника всесильного НКВД поднимала его статус на головокружительную высоту. Помогала действовать решительней поддержка компании, команды, стаи — называйте как хотите, лишь бы не в одиночку. Ну, и дружеские, скажем так, отношения с вышестоящими.
Завтра утром он явится к начальнику СПО майору госбезопасности товарищу Кудрявцеву с подробным докладом и будет принимать поздравления с успешным завершением секретной миссии.
Товарищ Кудрявцев — для прочих, а для него, Шухрата — близкий друг Артём. Это он, Артём, вытащил смазливого парнишку из кучи ослиного навоза, когда институтская комсомольская организация уже готовилась занести над странным — на колхозной практике покусился на невинность овечки — юношей увесистую кувалду рабоче-крестьянского гнева. Благодаря покровительству Артёма недоучившийся студент нархоза** за три года из сержанта стал капитаном госбезопасности, миновав при зачислении в органы кандидатское звание.
Кто-то может подумать, что расплачиваться с покровителем приходилось тяжкими страданиями? Ничего подобного, расплата доставляла Шухрату наслаждение! Единственное, что требовалось — не трепаться и не демонстрировать нетрадиционные наклонности перед посторонними.
____________________________________________
*) Лемниската — плоская алгебраическая кривая порядка 2n, у которой произведение расстояний от каждой точки до фокусов постоянно. В Древней Греции лемнискатой называли бантик, с помощью которого прикрепляли венок к голове победителя на спортивных играх.
**) Нархоз — Московский институт народного хозяйства им. Г.В. Плеханова.