Благословенная пора детства! Вернуться бы туда! Только сколько ни мечтай, ничего не выйдет. Но чем дольше живёшь на свете, тем чаще мысленно возвращаешься в своё босоногое детство, где ни гаджетов, ни прочих современных соблазнов для неокрепших мозгов не было. Зато …Деревья были такими большими, дома – высокими, хлеб, посыпанный сахаром и смоченный обыкновенной водой, - самое лучшее лакомство! А ещё – парное молоко, бабушкины «пресняки» - печеньки из пресного теста, варенье и жареные луговые опята. Как я их любила! Взрослые не позволяли мне, ещё маленькой, есть много грибов, и я мечтала о том, что однажды вырасту, нарву много-много грибов, нажарю целую сковородку и съем всё.
Недалеко от нашего дома жил папин двоюродный брат, мой крёстный дядя Коля. А у него были сыновья: Сашка, года на четыре старше меня, и Серёжка, моложе меня на год. Я что-то не припомню, что я с ними близко общалась: у меня среди девочек было полно подруг. Но хорошо помню, как Серёжка заявлял моему деду:
- Деда, поедем с тобой в Сранск (Саранск)! Купим там много-много пива и липим (выпьем)!
- Это ты, Серёжка, хорошо придумал, - говорил мальцу дед Егор. – Обязательно поедем и попьём пивка!
Однажды братьям пришла мысль: сходить за луговыми опятами и взять в поход меня.
Надо сказать, луговые опята у нас росли везде. Но чаще всего мы ходили за ними на аэродром, который находился прямо за нашими огородами, и за деревню.
Деревня наша носила интересное название – Бобыли. Это недавно какие-то умники взяли и переименовали деревеньку в Бобылёвские Выселки. Это же надо! Бобылёвские! От Бобыльска что ли? А ещё Выселки! Но если только заглянуть в историю, то узнаем, что никто и никогда никого тут не выселял. А недалеко от деревни есть овраг, Пятницким называется. Есть там прекрасный родник. Вот давным-давно поселился там одинокий мужчина. Выкопал себе в склоне оврага землянку, смородину посадил, яблоньку…Так и жил бобылём. Сколько десятилетий пролетело, а смородинка всё растёт и яблонька-дикушка тоже. А деревню Бобылями в честь того мужчины назвали.
Деревня имела одну единственную улицу, и за её околицей было полно лужаек. А на них выделялись тёмно-зелёные участки – грибные поляны. Они были короткими и длинными, прямыми и загнутыми, как серп. Найдёшь такую полянку, и опятки тебе обеспечены.
Вот надумали братцы за опятами идти и стали уговаривать мою бабушку Груню отпустить с ними и меня. Бабушка поворчала для порядка, потом повязала мне на голову платок (не дай Бог дитя простынет!), набросила мне на плечи клеёнчатую накидку с капюшоном, крепко завязав у меня под подбородком длинные завязки, чтоб самодельный плащик не слетел. Вручила мне ведёрко ёмкостью не больше пол-литра и благословила в путь.
Весело побежали мы за деревню. Братья скакали козликами, я старалась не отставать. Было так весело! Вот мы и за деревней. Миновали колодец, куда папа ходил за «хорошей» водой. Вот и колодец скрылся. А вот и полянки, а на них – грибочки. Но мальчишки увлекали меня всё дальше, обещая необыкновенно урожайные поляны.
Вдруг вдалеке раздался раскат грома. Мы остановились на секунду, но затем опять помчались всё дальше от дома. Я была ребёнком «домашним» и сейчас, когда много лет прошло, всё удивляюсь: как это меня отпустили тогда с мальчишками?
А гром гремел всё ближе и ближе. Небо прочертила первая молния.
- Эх, Сашка, мотри, как врезала! Вожжой прямо в землю, - зашмыгал носом пятилетний Серёжка.
- Не бойся! Мимо гроза пройдёт, - успокоил брата Саша.
Небо постепенно заволокло тучами. Стал накрапывать дождь. Я всё чаще стала смотреть назад, туда, где виднелись сады, а за ними - деревенские дома. И вдруг дождь хлынул с такой силой, что скрылись за его пеленой и сады, и дома.
- Бежим скорее! – скомандовал Сашка.
- Нам не туда! Нам вон куда! – запротестовала я, указывая ручонкой в обратную сторону.
- В поле яма картофельная есть. Заброшенная. Там спрячемся от дождя, - командовал старший брат.
А чего уж прятаться –то? Мальчишки давно промокли. Мои плечи и спину спасала накидка. Но коленки давно были мокрыми, и даже в резиновых сапогах хлюпала вода, стекающая туда по накидке. Однако я не осмеливалась ослушаться Сашку. Да, и как я пойду назад одна? Пропаду!
Мы подошли к глубокому оврагу, и Сашка приказал нам быстро спускаться. Они с Серёжкой быстро сели на мокрую траву и соскользнули вниз. Мне опять же помогла накидка. На ней я тоже лихо спустилась на дно оврага, а потом уж на карачках выбралась на противоположный склон. Мы побежали дальше.
Я и сейчас помню тот ужас, который охватил меня тогда. «Меня не найдут! Меня больше никогда не найдут! И не увижу я маму и папу, деда и бабушку. И Наташу, сестрёнку мою маленькую, не увижу больше». Слёзы смешались с дождевыми каплями, которые падали на моё лицо и грязными ручейками текли по щекам.
- Вон она, яма-то! – торжествующе воскликнул Сашка, указывая рукой на какой-то шалаш.
Мы с разбегу сиганули в картофельную яму, над которой возвышался кое-какой шалашик из полусгнившей соломы. В яме мы прижались друг к другу, пытаясь унять дрожь во всём теле. Так мы просидели некоторое время, прислушиваясь к дождю.
Вдруг вдалеке послышался какой-то непонятный шум, который скоро превратился в грохот и металлический лязг. Испуганные, мы с Серёжкой уставились на Сашку. Видно было, что тот тоже струхнул. Некоторое время он молчал, а потом выдавил:
- Танки…
Ужас! Смертельный ужас накрыл меня. Но, просидев в яме ещё несколько минут, я выскочила на свет Божий. Помирать, так уж не в яме, а там, где небо, где зеленела трава и где-то далеко был мой родной дом. Я ясно представила бабушку, которая, оставив все свои дела, вышла к дому и, приставив ладонь козырьком, смотрела в ту сторону, куда ушла внучка. Это я сейчас понимаю, как она переживала за меня. Ведь это именно она отвечала за меня, пока родители были на работе, а дед в поле.
Дождь к этому времени уже унялся. На небе раскинулось семицветное коромысло – радуга. Стояла необыкновенная теплынь, какой почему-то не бывает сейчас после дождя. Все ямки и впадинки были заполнены водой, а из неё вылезали грибы! Честное слово! Прямо на моих глазах! Потом я такое чудо увижу не раз, а тогда я подумала, что попала в сказку. Тут я вспомнила про ужасный лязг, глянула туда, где вдоль поля вилась дорога и увидела…трактор. Обыкновенный гусеничный трактор!
- Мальчишки! Лезьте сюда! Дождь прошёл! – орала я от радости, что не встречусь лицом к лицу с ужасными фашистами из танка. – Это не танк, Сашка! Это трактор проехал!
Мальчишки один за другим вылезли из ямы и уставились на трактор. Сашка сильнее обычного шмыгал носом: неудобно было. Вон как опростоволосился! Но потом он вспомнил, что мы с Сергеем – мелюзга, и повеселел.
- Смотрите, мальчишки! Грибы растут прямо сейчас! Какие ноги у них длинные. Это чтоб грибы в воде не утонули, - тараторила я.
Я быстро нахватала опят в своё ведёрко, и мы помчались назад. Мальчишки не сорвали ни одного грибка. Казалось, они забыли, зачем отправлялись в поход.
Боже мой! Вот и овраг. Я первая съехала вниз и вылезла на другую сторону. Ведь теперь я видела свою деревню, а каждый мой шаг приближал меня к дому, к бабушке.
Мы быстро дошли до дома братьев. Сашка шмыгнул носом и предложил:
- Зайдёшь?
А сам и не смотрел на меня. Понимал, наверное, что поход не очень удался. Но мне было хорошо: я была жива - здорова, я шла домой. А ещё грибочки несла. Штук двадцать, ножки у них были уж очень длинные, всё ведёрко занимали.
А вон и мой дом. А вон и бабушка. Стоит, высматривая внучку. Увидела, всплеснула руками, а я подскакала к ней и ведёрко сую под нос.
- Нарвала я грибов-то, бабушка!
- Вот и гожо! Суп тебе сварю! – ответила старушка, не переставая гладить меня по голове.
- Это почему мне-то? Все есть будем! Да?
- Все-все! Добытчица! – бабушка наконец-то перевела дух.
А я была рада и вовсе не обижалась на ребят, усложнивших нам поход до невозможности.
Я закрываю глаза. Сашка…Какие уж мы старые с тобой, брат! А вот Серёжка навсегда молодым останется. Утонул наш братец. Много воды утекло. Есть что вспомнить.
А жизнь продолжается. И теперь уж моя внучка бегает за грибами, которые зовёт «почасовые»: пойдёшь через час, а уж новые опятки вылезли.
Хорошо, что полянки у нас около дома.