Тремя месяцами ранее. Зима доживала свои последние деньки, но сдаваться не хотела, и, хотя в целом стало значительно теплее, распускались первоцветы, ранние травы, листья на некоторых деревьях, светило солнце, нет-нет и огрызалась злодейка холодным затяжным дождём, пасмурным небом, а то и мокрым снежком. Этот день был именно таким: мокрым, тёмным и неприветливым.
Ксавия наскоро покормила животных, набрала сухих дров из дровяника и поспешила под козырёк входной двери. Там она оглянулась на всё усиливающийся ливень и холодный ветер и посетовала, что рушатся её планы.
В лес она уже не пойдёт и в гости к Хельгиной тетке тоже. Добрый хозяин в такую погоду собаку из дому не выгонит. Она вздохнула, открыла дверь и прошла в дом. С грохотом упали дрова у печки. Потирая озябшие старушечьи руки, Ксавия присела на низенькую скамеечку и стала разжигать огонь в печи. Когда сухие дрова весело затрещали, наполняя жилище не только теплом, но и радостью, она пересела к окну взяла шитьё и принялась за работу.
Чайник, всегда гревшийся на краешке у самого огня, запел на все лады и голоса, а вскоре забубнил, постукивая крышкой и тяжело дыша горячим паром через носик. Старушка оставила работу, сняла чайник с огня и залила кипяток в заварочный чайничек, где уже были собраны травы для чая.
Аромат вкусно пахнущих снадобий разнёсся по дому, и можно было уже не пить сам чай, достаточно было подышать этим целебным духом, как тело наливалось силой и радостью. Но Ксавия не отказала себе в удовольствии, согреться любимым напитком, а кусочек белой булочки, купленной в деревне накануне, довершил наслаждение.
Покончив с чаепитием, она вернулась было к шитью, но вдруг за окном загремел подъезжающий экипаж. Кони недовольно фыркали, им явно не нравился дождь и ветер, но кто же на них обращал внимание. Извозчик кутался в непомерно большую накидку, видимо тоже не очень рад такой погоде и этому путешествию. Затем, еле выпутавшись из своей одежонки, он бросился открывать дверцу господам.
Ступеньки были разложены и наружу вышел немолодой богато одетый господин в добротном плаще, шляпе с большими полями и с тростью в руке. Он немного отошёл от кареты и обернулся назад, поджидая ещё кого-то.
Слуга подал руку даме в темном тяжёлом платье, пышном, дорогом, но без украшений, свойственных знатным особам женского пола, поверх платье покрывала, подбитая дорогим натуральным мехом накидка с шикарным темным воротником. Вся фигура женщины была необъятна в этом наряде, и только маленькая изящная ручка в кожаной перчатке, и кукольное бледное личико, еле видневшееся из-под шикарной шляпы с черными перьями, выдавали истинные размеры их обладательницы. Видно, женщина боялась холода. Не мешкая, господа прошли по дорожке к крылечку, а Ксавия, увидевшая их из окна, поспешила открыть дверь.
- Добрый день, господа. Чем могу служить? – поинтересовалась она, жестом приглашая их войти.
- Доброго дня. Простите, могу ли я видеть Ксавию? Знахарку? – напыщенно спросил мужчина, изо всех сил подчеркивая своё дворянское происхождение.
— Это я. С кем имею честь? – абсолютно не стушевалась старушка.
- Я – Баронет Выговскис, а это моя жена, леди Выговскис.
- Луиза – добавил он.
- Я вас слушаю, господа.
- Разрешите нам снять плащи и расположиться у огня, - видя не очень радушный приём, недовольно проворчал баронет.
- Да, конечно же, прошу прощения за мои манеры. Гости нечасто посещают мой дом. Проходите, располагайтесь.
Ксавия приняла плащи и придвинула два старых кресла к огню. Баронет проводил жену, дождался, когда она усядется и сел сам, блаженно протягивая к огню ноги в мокрых ботинках. Луиза сидела на краешке, держась подчёркнуто прямо и отрешённо. Казалось, огонь и тепло не доставляли ей никакого удовольствия, также, как холод и дождь чуть ранее на вызывал противоположные чувства.
- Так вот, - начал баронет, - о вас и вашем лечении ходят самые невероятные слухи, и нам нужна ваша помощь. Моя жена очень больна. Вы должны вылечить её, я заплачу вам любую цену.
- Простите, я не знаю, кто распространяет обо мне эти слухи, но не лучше ли вам обратиться к дипломированным врачам, тем более что вы в средствах неограничены, как я понимаю.
- Обращались. Куда только возможно обращались, без толку. Но вы ещё даже не выслушали в чём суть проблемы.
- Я уже знаю, - вдруг сказала Ксавия.
- Откуда? А, типа ясновидение… И что же, вы не сможете нам помочь? Значит, зря мы ехали.
Во всё время разговора, старушка внимательно смотрела на женщину, как говорят, сверлила её глазами. И в сознании знахарки сформировалась определённая картинка, Луиза пытается что-то сказать и не может произнести ни слова, и чем больше она старается, тем сильнее спазм, и она задыхается.
Ксавия отчетливо видит причину – смертельный страх, но событие, повлекшее за собой такой недуг, ускользают от её внутреннего взгляда. И вдруг старушке стало жаль эту молодую и красивую женщину с надломленной психикой, выпавшую из жизни.
Стало ясно, если она, Ксавия, не поможет несчастной, этот напыщенный гусь найдёт способ избавиться от такой неудобной и несовершенной жены, например, запрёт её в какой-нибудь дом для умалишённых, пансионат, как принято их называть у знати.
Какая жизнь и судьба ждёт заключённых туда больных, хорошо известно – прозябание, издевательства и смерть. Может, даже дом этот и будет не самым бедным и заброшенным, и проживание там будет более-менее сносным, но таких больных обычно там не лечат, зато велики шансы нарваться на закомплексованных недовольных своей судьбой неудачников – врачей или санитаров, которым в удовольствие унижения и издевательства над беззащитными пациентами не от мира сего. А ещё такие заведения привлекают откровенных садистов и маньяков, тогда уж финал будет вовсе печальным. И вряд ли баронет потребует отчёт о лечении и обслуживании своей половинки. Так и канет в неизвестность несчастная.
Баронет о чём-то продолжал разглагольствовать, собираясь уже подняться и уйти, как вдруг Ксавия сказала:
- Хорошо. Я попробую вылечить леди Выговскис. Только два условия, - она вопросительно посмотрела на баронета.
Он кивнул, мол, слушаю.
- Первое, - продолжала знахарка, - леди останется у меня на год. И в этот год вы не должны навещать её или присылать кого-нибудь. Приедете через год. Второе – расскажите мне всё, что случилось с леди, как, по-вашему, почему она в таком состоянии?
- Принимаю ваши условия, мало того я оставлю хорошую сумму для обеспечения моей жены всем необходимым.
Ксения кивнула, глупо было бы отказываться.
- Что же касается причин болезни, я сам не вполне понимаю. Она не говорит и не пишет, и вообще, если вдруг начинает вспоминать, сразу задыхается. Несколько лет назад, в один день леди отправилась на прогулку со своими друзьями в Венский лес, затем она приказала отвезти её на приём к нашим друзьям, там она пробыла до позднего вечера. Когда вместе со слугой она возвращалась домой, на них напала какая-то банда разбойников. Они ограбили Луизу, до полусмерти избили слугу, украли лошадей и бросили их умирать. Слуга очнулся, позвал на помощь, и супругу доставили домой в бессознательном состоянии. Врачи заверили меня, что леди не подверглась насилию, ну вы понимаете, какого характера, но её душили, очень напугали, видимо это привело к затяжному спазму и беспамятству. Когда физическое состояние леди восстановилось, психическое нет. Иногда у неё бывают минуты просветления, и тогда она видит меня, понимает, общается знаками, но чаще всего молчит и отсутствует, как сейчас. Где и чем только её не лечили, ничего не помогает, хотя бы частично, я не говорю уже о стабильном эффекте. Вы – наша последняя надежда.
- Я поняла. Обещаю вам, что очень постараюсь, но вы должны понимать, что мы – не Боги, и всё в его руках. Какой будет Его воля, так и будет.
- Я это осознаю в полной мере и не собираюсь вас винить, если не удастся. Вот.
И он выложил два, набитых золотом, кошелька.
- Я буду надеяться и ждать.
Он встал, подошёл к Луизе и присел перед ней на корточки.
- Дорогая, тебе придётся остаться здесь. Это для твоего же блага. Надеюсь, ты победишь свою болезнь с помощью этой лекарки.
Он взял безжизненную руку супруги и поцеловал её. Затем поднялся, быстро прошёл к двери. Ксавия прошла за ним, подала ему плащ, трость, и он, немного наклонив голову для прощания, вышел. Старушка резко обернулась и заметила полный боли и страха взгляд Луизы, брошенный явно в след мужу.
«Она всё понимает.» Сделала открытие знахарка, значит, не всё так безнадежно, как показалось вначале. Но страх, отчаянный, смертельный страх, от которого холодеет сердце, почти захлестнул старушку. Она мотнула головой, отгоняя наваждение.
- Ну, вот что, милая, - обратилась она к больной, - мы сейчас выпьем чайку горяченького и поспим, а я подумаю, как быть дальше.
И потекли для Луизы долгие дни борьбы с собой самой. Несколько суток Ксавия поила её снадобьями со снотворным, чтобы дать организму выспаться, расслабиться. Короткие промежутки бодрствования они старались проводить на улице, бродили по лесным дорожкам, любовались просыпающейся природой, грелись на солнце, собирали первоцветы.
При этом Ксавия без умолку болтала обо всём и ни о чём конкретно. Луиза привычно молчала, но заметно было, что она понимает и участвует в общении, но боится говорить, так как раньше такие попытки заканчивались спазмом и удушьем.
С каждым днём время сна старушка сокращала, а время бодрствования, наоборот, увеличивала. Когда шли весенние дожди, им приходилось скучать в доме. Ксавия без дела не сидела, то шила, то перебирала травы, то терла порошки для лекарств, то готовила, то убирала и стирала бельё. Луиза же чаще всего смотрела в окно, но мало-помалу стала помогать хозяйке то там, то сям. Когда у неё получалось, она даже улыбалась и оживала.
А Ксавия всё продолжала болтать, пересказывая деревенские сплетни, давние истории из своей жизни и жизни окружающих.
Прошло уже два месяца. И хотя атмосфера в доме стала веселее, о выздоровлении Луизы говорить не приходилось.
Однажды старушка, сидя за вязанием пучков лаванды, упомянула своего трудного пациента. Она рассказала, как он попал к ней без памяти и в истощённом виде, как она лечила его, и каким чудесным образом он всё вспомнил. Оказалось, что он барон, при том знатного рода фон Боков, и зовут его Эгрим.
При этих словах Луиза вскрикнула, побледнела и забилась в припадке.
- О, Господи! Что с вами Луиза?
Ксавия бросилась к ней, сгребла её своими морщинистыми, но сильными руками и прижала к себе. Женщина сжималась в комок и затравлено завывала. Ксавия видела, что ещё чуть-чуть, и она отключится или сойдёт с ума, и вся работа этих месяцев пойдёт насмарку.
- Стоп! Стоп! – закричала она прямо в лицо Луизе. – Не бойся! Ты слышишь меня? Ты доверяешь мне? С тобой ничего не случится! Ничего! Я не позволю. Это всё в прошлом, очнись! Мы здесь только вдвоём! Смотри мне в глаза!
Луиза умолкла и затравлено посмотрела в лицо Ксавии, её тело немного расслабилось. Она смогла сглотнуть.
- Молодец, - тихо сказала старушка. – Молодец. Вот так. Мы здесь одни и никто, слышишь, никто не причинит больше зла. Это всё в прошлом. Я знаю обо всём, не удивляйся. Он мне рассказал. И был убит горем, думая, что убил тебя. Ты даже не представляешь, как он раскаивается. Это горе убило и его…
Ксавия вдруг увидела отчаянье и слёзы в глазах Луизы.
- Нет, не физически. Не переживай, он живой, но дух его сломлен. Он винит во всём себя и не понимает, как мог сделать это.
Луиза вдруг энергично замотала головой, мол, нет, он не виноват. Она ударила себя в грудь и заплакала.
- Я так и думала, - сказала обрадованная лекарка, раз пациент осознает реальность, значит он на пути к выздоровлению.
Ксавия ведь ни на миг не поверила уверениям Эгрима, что это только он виноват в случившемся. Она поняла, что Луиза своим поведением вызвала отчаянную ревность и даже ненависть, в которую, как известно, легко перерождается истинная любовь.
Она не мешала Луизе плакать, вместе со слезами из души вытекало горе, а там и страхи развеются. Наплакавшись, больная, вопрошающе уставилась на старуху, а та, как назло, продолжила свою работу.
Луизе хотелось расспросить об Эгриме, где он, как он? Но старуха, словно бы не замечала её страстного любопытства и молчала. Луиза начала сердиться. Когда не надо старая карга болтала без умолку, а теперь как в рот воды набрала. Женщина даже дотронулась до руки старушки, мол, говорите. Но та непонимающе кивнула и спросила:
-Что тебе? Чего ты хочешь?
Луиза теряла терпение и вдруг закричала:
- Что было дальше с Эгримом?
И умолкла, испугавшись своей выходки, но спазм не последовал. Кажется, она избавилась от припадков болезни.
— Вот. Я всегда говорила необходимость порождает возможности, всему голова – мотивация. А любопытство и интерес – самые эффективные в этом плане.
Луиза удивлённо смотрела на свою докторшу.
- Теперь вы, леди, можете говорить. Попробуйте ещё.
Луиза вдохнула и тихо сказала:
- Кажется, вы правы. И всё же я хочу знать, где Эгрим?
- Узнаете, конечно, узнаете. Только скажите, с какой целью? Зачем вам это нужно? Вы хотите обвинить и наказать его? За что? Хотя, учитывая ваше состояние, я бы не удивилась. Скажите же, зачем?
- Я не хочу ни наказания, ни даже встречи с ним, я так долго боялась даже думать о нём, что видеть его для меня будет опасно. К тому же, после долгих раздумий, я поняла, что виновата во всём сама. Я не любила его так, как он меня, поэтому позволила себе…. Ну, вы понимаете, о чём я, и что не добавляет мне гордости. Я только хочу знать, что у него всё в порядке, что он смог жить без меня и простить меня. Я его простила.
Луиза замолчала, она невероятно утомилась, проговорив столько сразу.
- У него всё хорошо, но я не буду открывать вам его место пребывания, дабы не порождать соблазн, увидеться с ним и начать греховную связь сначала. К тому же я не уверена, что он и теперь там, куда направлялся. Надеюсь, вы понимаете меня?
Луиза устало кивнула.
- Дорогая, вы утомились, немудрено, промолчав столько времени, так разболтаться.
И она по-доброму улыбнулась. Луиза тоже ответила улыбкой.
Ксавия накапала в кружку лекарства, приятно пахнущего мятой, и дала женщине выпить.
- Выпейте и отдыхайте, поговорим завтра.
Луиза повиновалась. Когда она уснула, свернувшись калачиком на мягкой постели, Ксавия укрыла её пледом и задумалась.
«Боже, благодарю тебя за это чудо воскрешения. Не знаю, как тебе удалось сберечь её жизнь, но этим ты спасаешь ещё одну невинную чистую душу. Слава Иисусу Христу.» Она смахнула слезу, представляя, как обрадуется Эгрим такой новости.
«Она действительно, красивая, даже в болезни. Теперь понимаю, откуда такая сильная любовь в его сердце. А я её представляла совсем другой, более наглой, напыщенной и распущенной, а она, просто запутавшаяся в своих чувствах, женщина. Хорошо, что всё открылось. Надо известить баронета».
Следующим утром Ксавия сходила в деревню нашла в трактире посыльного и передала ему письмо, заплатив хорошую сумму за срочность доставки. Посыльный взял в аренду лошадь у хозяина и помчался в Вену по указанному адресу к баронету. А через день прибыла карета за Луизой.
Женщинам хватило этих полутора суток, чтобы поговорить обо всем. Луиза отважилась рассказать знахарке, как всё было на самом деле, и её рассказ добавил недостающую информацию о происшедшем, которую утаил Эгрим, не пожелавший вдаваться в подробности.
Теперь Ксавия знала всё и удивлялась, как рассудок молодого человека выдержал такое. Как он не сошёл с ума? Видно, Бог помогал ему. Неизвестным осталось только спасение Луизы, так как она была без сознания, но привёз её слуга Готлиб. Он же рассказал баронету придуманную историю с ограблением.
Помолчав немного, Луиза каялась, плакала и благодарила лекарку за помощь. В конце, перед самым отъездом она пообещала Ксавии, что ответит согласием на предложение мужа, баронета Выговскиса покинуть Австрию и переехать в Силезию, там, где-то под Бреслау у него родовое поместье, мол, надоело ему скитаться хоть по богатым, но чужим землям, и хочется осесть в своих родных местах. Оно и понятно, баронет уже немолод. А она исчезнет из этих мест навсегда и больше не столкнётся с Эгримом.
- Так будет лучше и для меня, и для него, - подытожила со вздохом воскресшая.
«Да, - подумала Ксавия, - так действительно будет лучше».
Вскоре они прощались на дороге у кареты, готовой к отъезду. Луиза обняла знахарку.
- Спасибо вам. Если бы не вы, я не знаю, где бы я была, и как бы я закончила свою жизнь. Теперь у меня снова есть будущее. Думаю, что смогла вернуть будущее и Эгриму. Расскажите ему обо всём, пусть простит себя и будет счастлив. Я его давно простила.
Карета быстро удалялась по дороге, а Ксавия махала рукой и думала:
«Как превратна судьба, посылает сначала загадку, а затем и разгадку следом».