Баллада о замене
Все имена и события в тексте являются вымышленными. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность.
До сих пор никто не знает, почему российским шахматистам для допуска к турнирам на родине требуется столько разнообразных справок, и именно касающихся их самочувствия. Вероятно, это связано с укоренившимся мнением, что шахматисты люди вообще не совсем здоровые.
И вот вылет на ответственный турнир в далекий сибирский город назначен на восемь вечера. Чтобы лучше представить себе картину сбора женщины-шахматистки, вообразим шум, крики, мат (и не только шахматный), беготню, панику, в общем, последний день Помпеи. А когда собирается молодая питерская шахматистка Яна Горгонова – все нужно умножать в разы.
Коробки и пакеты роняются, Яна бегает из комнаты в комнату, размахивает руками и перепрыгивает через спешно заряжающиеся гаджеты, в кучу кидаются предметы одежды, гладится нижнее белье, пересчитываются наличные деньги, муж Алексей нервно стоит в сторонке и не вмешивается. Часы тикают, чемодан все еще раскрыт, кое-что не помещается, самые нужные вещи предательски не влезают в багаж – что называется, лететь на турнир необходимо, жизнь – ничто, шахматы – все, особенно если тебя обеспечивает муж-гроссмейстер.
И наконец, в половине шестого чемодан и сумка благополучно собраны и вызвано такси, которое должно доставить Яну в аэропорт Пулково. Муж облегченно перевел дух и, выйдя на балкон, отправил кому-то СМС-сообщение.
Приехав в аэропорт, Яна увидела, что другие питерские шахматистки уже на месте: Анастасия Бондарчук, Евгения Муха и Анна Застежкина.
После того, как Яна сдала багаж и зарегистрировалась на рейс, дамы решили слегка расслабиться в зале ожидания. Перед отлетом коллеги по доске из 64 клеток выпили по стопочке коньячку, закусив шоколадкой, хлопнули по второй, а хлопнув третью, вышли на площадку для курения посмолить и полюбоваться вечерним пейзажем. Конец всех хлопотных сборов и скорое начало рейса в далекую Сибирь – вполне можно наконец расслабиться.
Подвыпившие женщины считают себя крутыми и им хочется летать. И они конечно начинают рассуждать о мужчинах.
Шахматистки быстро нашли, чью личную жизнь можно обсудить. Потому что Яна Горгонова нервно курила и смотрела на вечернее небо с выражением необыкновенно печальным.
; Жизнь прекрасна, Яночка! Давай выпьем еще! – вертелись вокруг нее подруги.
– Послушай, – спросила Яну Евгения, – почему ты такая печальная?..
– Потому что мой муж – кобель, – сказала Горгонова.
Она махнула рукой, замолкла, задумалась, вздохнула. И без всяких смешков изложила свою ситуацию. Если муж бабник, и вдобавок любовница живет в том же городе, то это уже непросто, и это когда ты в Питере, а когда ты на турнире, то дома замечательно уже не тебе, а тебе ничего замечательного, кроме злого воображения и одиночества. Никаких условий для нормальной игры! Ужас…
– А эта Дашка вокруг него вертится все время. Сучка… Она-то не отобралась в Вышку, сидит теперь дома – а я на десять дней улетаю играть. Как все это бесит.
И тут шахматистки вникают, вздыхают о супружеской верности, ругают изменщиков-мужей, обнимают, наливают, успокаивают и всячески окружают заботой.
– Ты же его любишь? – начала Настя.
– Питерская квартира у него хорошая, большая… Вывез меня из этого гнусного Челябинска...
– А он тебя?
– Не знаю… Вообще трахает старательно. На работу устроил.
– Так как же ты можешь, что за глупости, гадостные подозрения, брось, ты что, все отлично.
– Это у тебя сейчас депрессия, бывает, пройдет, по себе знаю, – погладила Яну по голове Евгения.
– Ты во много раз лучше этой Дарьи Холовой, – безапелляционно заявила Анна.
А неяркое питерское солнце приближается к горизонту, и в ожидании посадки на рейс разговоры о любви приняли все более оживленный характер – дамы вернулись в бар. Тем более что вдохновение подруг Горгоновой чудесно подогревается перспективой узнать тайны личной жизни их коллеги.
Они оживленно обсуждали как мужа Яны, так и его любовницу, а Горгонова прямо сказала:
– У этой шлюхи ноги никогда не сходятся.
– Все время, что ли? – спросила Настя.
– Да. Как только появляются мысли о сексе.
– Почему ты так думаешь?
– А как мне думать. Вон, Макс Шишарин сколько на нее денег угрохал.
И тут, когда была выпита очередная рюмка, Яне приспичило проверить, все ли необходимые документы она взяла с собой. Она расстегнула молнию своей дорожной сумки, которую разрешалось взять в салон самолета, и принялась проверять все бумаги подряд. И то, что он увидела, заставило ее протрезветь.
– Забыла, – трагическим шепотом произнесла она.
– Что забыла?
– Медицинскую справку об отсутствии противопоказаний к участию в турнире. Я забыла ее взять. В коридоре на комоде лежала. В суете совсем вылетело из головы.
– Может, ты в багаж ее положила и сдала? – спросила Анна.
– Нет.
– Посадку объявят через пять минут. Следующий рейс только завтра в полдень. Тогда на первый тур я уже не успеваю.
– Ой-е… – протянула Евгения.
Дамы зашумели, замахали руками, схватились за головы.
В этот момент над их головами прогрохотало:
– Внимание! Уважаемые пассажиры! Ввиду неблагоприятных метеоусловий вылет рейса Санкт-Петербург — Новокузнецк отложен на два часа. Просьба отнестись с пониманием… – донеслось из динамиков.
Дамы повеселели. Застежкина шумела:
– Быстро бери такси и бегом домой! Схватила справку и назад! Ты все успеешь.
Горгонова засияла. Действительно, ей предоставился потрясающий, невероятный случай: разрешить все сомнения, воочию убедившись, чем же в ее отсутствие занимается подозреваемый супруг.
Шахматистки побежали к выходу. В лифте Яна посмотрела на часы:
– Выпили уже. Уже танцуют… обнимаются…
– Вот и проверишь! – заявила Бондарчук.
– Наша помощь не нужна? Может вместе поедем? – уже внизу, в зале, спросила Анна участливым тоном, хотя по ее хитрому взгляду можно было догадаться: ей очень хочется присутствовать при чужом семейном скандале и затем как следует его посмаковать с подругами.
– Нет! – отрезала Яна. – Это мое личное дело. Ждите меня здесь.
У дверей аэропорта она схватила тачку и помчалась домой.
Стремительно выскочив у подъезда, Яна помчалась наверх, на пятый этаж, даже не доверяя лифту.
У дверей квартиры Горгонова перевела дух и максимально тихо вытащив ключи, почти бесшумно открыла дверь. Она сразу ощутила запах чужих духов и увидела на вешалке чью-то одежду. Женскую одежду. Яна тихо заглянула в освещенную только торшером гостиную - остатки наспех приготовленного ужина на столе. Две рюмки, две вилки, недопитая бутылка. Бычок от тонкой дамской сигареты в пепельнице.
Яна взяла со стола кухонный нож и подошла к дверям спальни, откуда доносились знакомые специфические звуки.
– Я только в ванную ненадолго, о кей? – весело сказала Даша Холова совсем обалдевшему от разнузданного, животного секса Алексею Горгонову, слезая с него. – Ты пока себе подрочи, я скоро приду. Хорошо?
– Хорошо.
Обернувшись в дверях, она еще раз наставительно прошептала:
– Дрочи. Дрочи…
Яна притихла. Вот дверь спальни открылась…
Хотя коридор не был освещен, по силуэту и обрывкам слов она сразу узнала соперницу — это действительно была Дарья Холова, шахматистка с Дальнего Востока, в короткие сроки сменившая благодаря своему телу, а отнюдь не шахматным способностям, Приморье на берега Невы.
Когда Даша сделала несколько шагов в коридоре на пути в ванную, ей в грудь уперлось лезвие ножа.
– Жить хочешь? – страшным шепотом произнесла Яна.
Холова закивала головой, сползая вниз по стене. Пришел ей конец.
– Бери манатки и вали мигом. Вдруг передумаю.
Даша схватила одежду в охапку и исчезла, только дверь закрылась. Даже нижнее белье забыла.
Яна застыла. Держит нож в руке. Думает, что дальше делать.
Наконец Горгонова включила в ванной воду на полную, чтобы было слышно, положила нож на тумбочку, разделась и тихо зашла в спальню.
А там свет выключен, по бокам кровати только пляшут огоньки свечей, а на постели законный муж, Алексей Горгонов, лениво дрочит, закрыв глаза, мечтая.
«Мерзавец, ; подумала Яна, ; за все время ни разу при свечах со мной сексом не занимался, романтик хренов.»
Алексей заложил согнутую в локте руку под голову.
«Даже гандон не надел, урод.», присмотревшись, отметила Яна.
И она решительно пошла вперед, залезая на член желанного, хотя и вероломного мужа.
Процесс возобновился и вот Алексей начал страстно дергаться, хлопая по попке Яну и вскрикивая:
; Молодец, Даша! Еще, милая Дашенька, еще!
На что получил хмурый ответ в ритме движения:
– Какая я тебе… нах… Дашенька… козел!.. Яна я… жена твоя…блин!
Дыхание Алексея внезапно остановилось, он открыл глаза, и заорал от ужаса. Сбросив Яну с себя, словно его ошпарили, Горгонов вскочил, но запутался ногой в пододеяльнике и рухнул плашмя на пол.
Свечи упали на постель и ковер, загорелась простыня. Расплавленный воск попал Яне на спину, она завопила.
Алексей в полубезумии выскочил в коридор, но поскользнулся на оставленном бюстгальтере Холовой и въехал головой в тумбочку. От ковра повалил едкий дым.
Всю ночь Горгонов с перевязанной головой занимался ликвидацией в квартире последствий «замены». Ковер и постельные принадлежности отправились на помойку.
На турнир Яна все же приехала. Вместе с мужем. Ко второму туру.
Участники мужского соревнования могли видеть помимо нехилой шишки на голове большой лиловый синяк под глазом Алексея, получившего от организаторов «Вайлд кард». Горгонов тщетно пытался скрыть полученные «подарки», натягивая во время игры по самые брови бейсболку.
Яна на турнире ходила с кислой физиономией и ни с кем из подруг не общалась, стараясь не отпускать от себя мужа ни на минуту.
Даша Холова, отойдя от первоначального шока, вскоре на своей странице «Вконтакте» в графе «семейное положение» тем не менее указала: «В отношениях».
Мы думаем, что у этой славной троицы главные приключения еще впереди.