Если вы, уважаемые читатели, считаете, что сельский мальчик из глубинки на севере Хабаровского края, родившийся в первые послевоенные годы, не может следить за модой, то вы правы лишь частично. И я постараюсь вам это доказать.
Действительно, когда я был дошкольником и учился в начальной школе, ни о какой моде не задумывался. Носил то, что можно было купить для ребенка в магазине или пошить дома. Да, такое тоже бывало в моей жизни. Мой отец имел золотые руки и мог выполнять не только все мужские работы по домашнему хозяйству живущего в сельской местности, но и умел шить, что в общем, и в те годы, относилось к женским обязанностям. Но прожив пару лет в семье старшей сестры-портнихи, научился шить не только трусы или рубашки, но и мужские брюки. Причем не только мужские, но и женские тоже. Да, и в те годы женщины на некоторых работах предпочитали носить брюки.
Первые брюки для меня и моего дяди Володи, на год старше меня, папа сшил, когда мне было 12 лет. Причем брюки были без гульфика, или ширинки, а пошиты, как для моряков. Видимо, отец именно пошив таких брюк освоил, ведь его сестра, у которой он учился, шила брюки и для курсантов Николаевской-на-Амуре мореходки, той самой, которую окончил еще в XIX веке ставший впоследствии знаменитым адмирал Макаров. Пошитые нам брюки были широкие, по моде всех матросов тех лет, так называемые клеши. Я читал, что модными у матросов считались клеши шириной 44 см. Мои были чуть поуже, около 40 см, но и я в то время был невысок ростом.
Но связи моей тети, старшей сестры отца, с мореходкой позволили моим родителям купить настоящие тельняшки, очень удобные и теплые, последний писк моды всех пацанов послевоенных лет. Купили мне там и настоящую морскую фуражку, какие носили курсанты мореходки на старших курсах. Поэтому я стал похож на настоящего нахимовца, и пассажиры парохода, на котором мы с родителями плыли из Николаевска-на-Амуре до Хабаровска, за нахимовца меня и принимали. А капитан парохода даже разрешал постоять на мостике и пояснил, как должен плыть по реке пароход, чтобы не сесть на мель. Именно от него я узнал, что такое створы на берегу Амура, именно по ним и плывет пароход, придерживаясь фарватера реки.
Но это был лишь первый мой шаг к модной одежде. Второй случился через пару лет, когда я уже подрос и увлекся спортом. Лучше у меня получалось прыгать в высоту, я даже выиграл прыжки на районных соревнованиях пионеров. Моим кумиром был Валерий Брумель, лучший прыгун в мире, рекордсмен мира. Он носил прическу ежик на голове, и именно такую прическу сделал я в тот 1961 год, когда мне исполнилось 14 лет. Я был не по годом рослый, поэтому мне купили и пиджак в модную мелкую клетку, остроносые туфли, а узкие брюки по последней моде мне ушил Вовка. Я еще купил желтые носки и считал себя модником. Именно так оценили меня в нашем поселке, когда я приехал из Хабаровска после летних каникул. На заставке именно в таком виде меня сфотографировали в аэропорту Хабаровска перед отъездом.
Но скоро от прически ежиком пришлось отказать, в нашем поселке парикмахер так не умел стричь. Поэтому позже я носил обычную прическу, зачесывая волосы набок.
В 1965 году я окончил среднюю школу и поступил в Хабаровский медицинский институт. Я выглядел старше своих 18 лет, да еще в волосах у меня появились первые седые волосики. Началась студенческая пора, и, хотя за модой следить было некогда, совсем лахудрой я не ходил. К тому времени я предпочитал носить волосы длиннее, стригся под канадку и обязательно просил оставить височки подлиннее. На первых летних каникулах я много «качался» в зале штанги, за тренировку поднимая от 8 до 12 тонн железа, и к началу второго курса имел неплохую мускулатуру. Поэтому следующим летом стал по тогдашней моде закатывать еще больше короткие рукава рубашки, чтобы обнажить бицепсы. Модные остроносые туфли и узкие брюки – такая был мой прикид в то лето.
Но еще более желанным и модным атрибутом в мужской одежде были фирменные кроссовки, особенно если это были Adidas. И они у меня появились. Это случилось во время поездки в Волгоград в конце лета 1967 года. Там проводилось первенство ДСО «Буревестник» РСФСР по легкой атлетике. И я, выиграв весной первенство края среди студентов по прыжкам в длину, поехал в составе сборной студентов Хабаровского края. Сразу за первенством среди студентов начиналось первенство Вооруженных сил СССР.
Накануне своего выступление я пошел в зал штанги стадиона «Водник», где проходило первенство, чтобы поработать со штангой для стимуляции мышц. Зашел и увидел нескольких парней (как я выяснил в разговоре, шестовиков), которая устроили соревнование между собой в жиме лежа и приседаниях. С их разрешения я присоединился к ним, и, к, удивлению всех, выиграл, выжав лежа 100 кг и присев с весом 150 кг. И это при собственном месте в 75 кг. Силу у нас в стране всегда уважали, и мы разошлись все весьма довольные.
Один из шестовиков был Юрий Ханафин, он выступил очень удачно, установив рекорд РСФСР – 480 см. Сейчас так прыгают женщины, но тогда были первые соревнования с фиберглассовыми шестами, которые гнутся и при распрямлении подбрасывают спортсмена вверх. Я сидел рядом с сектором, где соревновались шестовики, и подошел поздравить победителя на правах чуть ли не друга. Юрий спросил меня, не хочу ли я иметь кроссовки Adidas, не новые, конечно, но в очень хорошим состоянии. Один парень из сборной Вооруженных сил предлагал купить их за приличную по тем временам сумму в 50 рублей. Но я тут же согласился, такие деньги у меня были с собой. Но на обратном пути, а ехали мы на поезде до Москвы и потом до Хабаровска, питался только пирожками, покупая их в бабок на станциях. На другую еду у меня денег уже не было.
Но зато у меня были такие фирменные кроссовки, и мне многие завидовали. Правда, я чуть было не лишился их вскоре после приезда. Жил я у бабушки и дедушкой, к которым приехала в гости младшая сестра дедушки. Она как-то случайно одела легкие и удобные кроссовки и заявила, что она их возьмет. Мне пришлось приложить все своё красноречие, чтобы отговорить старушку от её затеи. Пришлось подключать к разговору даже бабушку.
К этому времени я уже был обладателем и хорошего шерстяного спортивного костюма, который называли «олимпийка». Так что, когда после приезда из Волгограда, пришел на соревнования первенства края в такой экипировке – «олимпийка», кроссовки Adidas, был такой гордый и пижонил. Правда, долгая дорога на поезде без тренировок и питание пирожками сказалась, выступил я неудачно.
Студенческие годы пролетели быстро. Меня, обладающего хорошим здоровьем, по распределению института отправили служить на Тихоокеанский флот. Поехали мы вдвоем с Борей Шевцовым, моим другом. Оба любили носить прически подлиннее, и хотя подстриглись перед отъездом, в отделе кадров флота нас направили стричься еще короче. Потом мы поехали получать на склад военно-морскую форму. И хотя были обладателями в целом стандартных фигур, выданные нам брюки оказались шире, чем нам хотелось. Хорошо, у Бориса во Владивостоке жила родственница, у которой была швейная машинка, а я уже умел ушивать брюки. Ушил весьма удачно. Борис потом говорил, что ушитые мной брюки на нем сидели идеально.
Военная форма, особенно военно-морских офицеров, украсит любого мужчину, особенно с хорошей фигурой. Поэтому я с удовольствием всегда ходил в ней. Всегда жалел, что парадную форму можно одевать считанное количество раз в году – на 7 ноября, 1 и 9 мая, на день Военно-морского флота. Первый раз я щеголял в ней 9 мая 1972 года, но недолго. В этот день на флоте объявили боевую готовность № 1 и пришлось ехать на подводную лодку, где я был начальником медицинской службы, в повседневной форме. А вот в последнее воскресенье июля того де года я смог пофорсить в ней большую часть дня, правда, не во Владивостоке, где проходил службу, а в Хабаровске, куда приехал в отпуск к семье. Увидев меня в парадной форме, собирающегося пойти на набережную Амура, рядом с которой стояли катера отдельной дивизии КТОФ (бронекатера, речные тральщики, десантные катера), моя кузина Наташа захотела составить мне компанию. Еще, для и так красивой девушки показаться в многолюдном месте с бравым военно-морским офицером, к тому же с кортиком, что может быть приятнее. Позже, уже после увольнения в запас, я всегда ходил в парадной форме на набережную Амура уже со своими детьми и с женой. И хотя официально после увольнения в запас я не имел право носить военную форму, но какой патруль мог остановить бравого моряка в праздничный день для всего военно-морского флота. Тем более что я был вначале старший лейтенант, а потом и капитан медицинской службы.
Но больше всего я любил носить китель, т.е. одежду со стоячим воротником. По тогдашней моде вместо выдаваемых подворотничков, которые надо было стирать, я брал старую белую простынь, рвал на полоски, и, сложив вдвое, пришивал строго по канту воротника, проложив внутрь тонкую гибкую проволоку в оплетке. Менял это каждый вечер, выбрасывая использованную. И белая полоска очень ровно выглядывала из стоячего воротника.
Сейчас, когда я сморю на куцые фуражки военно-морских офицеров на парадах, всегда вспоминаю модные в годы моей службы фуражки. С большими полями, натянутые, как взлетно-посадочная полоса аэродрома, с крабом, составленные из плетения гражданских моряков и центральной части от эмблемы военно-морского офицера с якорем и звездой. Такую фуражку не выдавали на вещевом складе флота, её можно было только пошить по заказу, что я и сделал. У меня было две пошитых фуражки, с черным и белым верхом. Так что, как видите, я и во время службы старался придерживаться моды.
А после увольнения в запас, когда стал работать рядовым врачом рентгенологом в городской больнице, хоть и крупной, и клинической, и получал небольшие деньги врача со стажем до 5 лет, мне было не до соблюдения моды. Но по мере роста моей квалификации, и заработка (я стал совмещать по двум специальностям, эндоскопии, и брать ночные дежурства в травмпункте) материальное положение нашей семьи улучшалось. К тому же я смотрел больных хирургических отделений, а хирургов всегда уважали больше, чем других врачей, а поставить правильный диагноз была моя задача, то рос и мой авторитет среди хирургов.
К тому же наша больница была клинической, т.е. на её базе функционировали две кафедры медицинского института – хирургии и терапии, а аспиранты и клинические ординаторы занимались наукой. А так как в те годы эндоскопия делала только первые шаги, а ультразвуковая диагностика вообще отсутствовала, то рентгенологи ставили около 80% всех диагнозов. Помогал я своими исследованиями делать науку и молодым аспирантам. А среди их подопечных были разные пациенты, в том числе и торговые работники. И доктора в качестве благодарности мне иногда помогали купить дефицитные вещи. Не помню уже точно, кто помог мне купить первую куртку-аляску, потом пуховик, но зато хорошо запомнил, что белый вельветовый костюм из Японии я купил благодаря жене одного аспиранта, который уже давно стал профессором. А я в этом костюме успел пофорсить по майской Москве, когда поехал туда на курсы повышения квалификации.
Росла моя карьера, я стал вначале главным рентгенологом города Хабаровска, потом Хабаровского края. Старался ездить и ходить в лечебные учреждения модно одетым, ведь встречают по одежке, это провожают по уму. Но ничего особо модного в моем гардеробе не было. Тем более началась горбачевская «перестройка» и в стране нарастал дефицит. Правда, иногда на периферии, особенно на севере, это еще не сказывалось, и я привозил из командировок то дефицитный в Хабаровске хороший сыр, то копченую колбасу, хотя к моде это и не имеет отношения.
А потом я стал краевым чиновником, по статусу – вторым человеком в здравоохранении Хабаровского края. Следить за собой требовалось еще тщательнее. Но единственное, что я менял в первые годы работы чиновником – галстуки, ничего другого в магазинах не было. А после первой зарубежной поездки в Анкоридж на Аляске, купил подарки и сувениры всей семье, кроме себя. Купить на те 50 долларов командировочных можно был очень немного. Но вот потом вторая поездка, на этот раз в Китай, позволила приобрести хорошую кожаную куртку, которые входили в это время в моду. А вот в Японии я купил хороший цветной телевизор и видеомагнитофон, и это все, что я мог себе позволить на командировочные. Менять рубли на иены или доллары в те годы было невозможно. Да и покупать ширпотреб что в Японии, что в Европе, когда я Россию хлынул поток товаров из Китая, было невыгодно. Правда, как-то сшил себе костюм из материала кирпичного цвета, но, когда меня по телевизору в этом пиджаке увидел губернатор края Виктор Ишаев, сказал одному из своих подчиненных, чтобы мне сделали замечание. Не гоже, мол, появилась на экранах, в костюме, в которых ходят новые русские, краевому чиновнику. Но вот когда я по блату купил модный в то время пиджак в мелкую клеточку и широкие шелковые брюки, никто мне замечаний не делал. Так что можно сказать, что я поставил крест на модной одежде в своем гардеробе повседневной одежды. Хотя и был период, когда я на праздники одевал уже другой белый пиджак и черные брюки.
Но не только костюм и брюки могут следовать моде. Поговорим об аксессуарах, который мужчины одевают на шею. Не помню, кто и когда научил меня завязывать галстук двойным узлом, но именно такие галстуки я и носил, а не как некоторые, на резинке. В школе, в старших классах, был у меня шнурок с бляшкой вместо галстука. Но носил я его недолго, мода прошла, и я перестал. А вот галстуков разных расцветок у меня было больше десятка, многие в карманными платками таких же расцветок. И бабочек у меня было несколько. Чисто черные, красные, белые, черные в белый горошек. Конечно, я их не носил на работу, как знаменитый профессор Хабаровского медицинского института Зеленский, который именно таким и запомнился всем студентам. Бабочки я одевал лишь на праздники или идя к кому-нибудь в гости на день рождения или другое семейное торжество.
Уделял я внимание и модной верхней одежде, предпочитая черный цвет и белое кашне. Были у меня длинное демисезонной кожаное пальто с поддевкой, длинный черный плащ и длинное черное осеннее пальто, которое с носил всю зиму, потому что ездил на автомобиле. Была и черная шляпа с большими полями, в которой ходил весной и осенью, зимой ходил опять же в черной шапке из меха норки. Но так в то время одевались многие.
Но вот что касается спортивной экипировки, то я, как и в молодости, старался купить качественный товар. Вначале купил фирменные хоккейные коньки с ботинками фирмы Salvo, и пацаны на стадионе «Водник», где я играл в хоккей, стали называть меня «дядя с ледорубами». Такие коньки на нашем стадионе пару лет были только у меня. Коньки я купил в Таллинне, куда ездил на всесоюзный съезд рентгенологов. А потом позже купил фирменные краги для хоккея с мячом фирмы Jofa, каких не было ни у кого в Хабаровске. Мелочь, а приятно.
Но не только одежда говорит о том, модный человек или нет. Прическа тоже играет роль. Как я уже написал, первой модной прической у меня был ежик. Потом все годы носил «канадку», но чуть подлиннее волосы, чем обычно. Особенно в 70-80-е годы, когда все артисты были патлатые. Были у меня одно время и тоненькие усики, и шотландская бородка, все это в студенческие годы.
Еще в 11-м классе школы я научился танцевать бальные танцы (ходил в кружок бальных танцев), так что станцевать вальс, танго, фокстрот и польку умел, да и быстрые танцы – рок-н-ролл и твист - тоже научился на танцплощадках еще школьником. А вот шейк стал танцевать первым в нашем институте. Дело было так. Закадычный друг моего дяди Вовы Генка после окончания школы стал учиться в ленинградской мореходке. Курсанты старших курсов ходили в загранку и привезли входивший в моду шейк. Генка приехал на каникулы в Хабаровск к родителям и научил меня танцевать этот новомодный танец. И вот на вечере 23 февраля 1967 года, когда начались танцы и заиграла подходящая музыка, я «сбацал» шейк. А так как умел танцевать и бальные танцы, то у меня появился имидж лучшего танцора института. Меня стали приглашать в разные группы на посиделки. Во-первых, я знал много тостов и еще больше анекдотов, поэтому был постоянным тамадой. Во-вторых, совершенно не пил алкоголь и после посиделок мог проводить девушку до дома. А, в-третьих, умел хорошо танцевать. А для вечно голодного студента, живущего в общежитии, это всего лишь пару лишних сотен калорий. Поэтому я очень редко отказывался от приглашений.
И последнее, что я хочу сказать, чтобы завершить разговор о моде, это о модных или престижных автомобилях. Кто-то любит солидные «Мерседесы», другой брутальные джипы, а третьи суперкары, на которых можно разгоняться до огромных скоростей. Нет, на «Феррари» или «Ламборгини» у меня денег никогда не было, но вот купить солидный и в аэродинамическом обвесе, со всевозможными спойлерами и огромными колесами «Тойоту Марк-II» с мотором 2,5 литра я себе позволил. Именно на этом автомобиле я достиг скорости в 200 км/час на хорошей трассе между Владивостоком и Уссурийском. Но такой автомобиль толкает на агрессивную манеру вождения, а гонять с огромной скоростью первому заместителю директора департамента здравоохранения администрации края как-то не солидно, и я продал этот автомобиль с некоторым сожалением, купив машину немного проще, но тоже бизнес-класса. А вот солидный седан представительского класса «Тойота Кроун», с которым я расстался, отдав его старшему сыну, мне было жалко. Но все мои автомобили, купленные за долгие годы, были, сами понимаете, подержанные и с правым расположением руля.
На этом я завершаю изложение материала о своем увлечении модой. А вот был я модником или нет на самом деле, а только думал, решать вам, уважаемые читатели.