Реки и океан - полная версия

РЕКИ И ОКЕАНЫ.

На первой странице - фотография В.В. Налимова.

ОГЛАВЛЕНИЕ.

1.Предисловие.

Глава первая. На перепутье.
Глава вторая. Берега
Глава третья. Знание.
Глава четвертая. Философия и наука.
Глава пятая. Мистика и мифология.
Глава шестая. Сознание  и мистический опыт.
Глава седьмая. Смысл, понимание и спонтанность.
Глава восьмая. Слово и число.
Глава девятая. Личностное время.
Глава десятая. Действие.
Глава одиннадцатая. Перед лицом смерти.
Глава двенадцатая. Трансценденция.
Глава тринадцатая. Великая проблема значимости.
Глава четырнадцатая. Заключительное слово.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

«Человек остается открытым всему многообразию созревших возможностей. За человеком остается свобода выбора, свобода творчества. Человек действует спонтанно, пристально вслушиваясь в то, что созревает в планетарном сознании. Именно вслушиваясь в шепот судьбы, он сам принимает решения, порождающие фильтры, которые изменяют систему ценностных представлений, задающих его эго…

Именно трансличностное ощущение самого себя дает нам возможность почувствовать сопричастность к различным мирам и культурам. Ибо Великое Знание всегда динамично, и его надо раскрывать по-новому каждый раз. Мы - служители, выполняющие эту роль.»

В.В. Налимов (Канатоходец) 1994г.

«Есть люди, значение жизни и трудов которых начинает осознаваться потомками только через многие годы после их смерти. 25 лет назад, в крещенскую ночь 19 января 1997 года, в Москве умер один из последних учёных-энциклопедистов России и крупнейший философ 20-го столетия – Василий Васильевич Налимов (04.11.1910 – 19.01.1997). Его новаторские, на десятилетия опережающие своё время научные и оригинальные философские идеи, будут во всей их полноте оценены и восприняты только в культуре нынешнего, 21-го века.

Есть также масштабные духовные и культурно-исторические феномены, которые, играя важную роль в жизни большого числа людей одних эпох, вдруг, предаются на время полному забвению или подвергаются глубокому непониманию последующих поколений, что обедняет и утяжеляет их жизнь. К таким феноменам относится русский анархизм и особенно духовное движение русского анархо-мистицизма первой трети 20-го века. В России больше не осталось живых преемников этого движения – последним из выживших в Гулаге его рыцарей был убеждённый анархист-мистик Василий Налимов.»

Владимир Багрянский.

ГЛАВА 1.  НА ПЕРЕПУТЬЕ. 

Вот уж не думал, что снова почувствую настоятельную потребность говорить о вещах достаточно сложных и непривычных. Непривычных не только для читателя, но и для меня самого. Казалось бы, все уже позади, дороги пройдены, опыты завершены, а итоги подведены. Здоровье дает постоянные сбои, что и понятно - не так уж много осталось до восьмидесятилетия. Однако дело не в возрасте и болезнях. Беспокоит отчетливое ощущение незавершенности, какой-то личной неопределенности, недосказанности и нереализованности. Не скажу, что это нечто для меня новое. Так было всегда, и в то же время эта незавершенность воспринималась как временная остановка, привал, ночь у костра, разожженного и мной самим, и теми, кто был здесь до меня.

Однако в этот раз «ночь» явно затягивалась. Нет, я не сидел, тупо уставившись в телевизор, не бездельничал; я вспоминал, анализировал, многое переживал и переосмысливал заново. И конечно, не забывал подбрасывать в свой «костер» найденные «полешки», ибо «костер» ни в коем случае не должен был «догореть» дотла, оставив после себя лишь золу и пепел…

Так я познакомился с работами В.Франкла (Человек в поисках смысла), Р. Страссмана (Внутренние пути во вселенную), Ф.Капра (Теория живых систем), В. Молчанова (Исследование по феноменологии сознания), Р. Пенроуза (Тени разума), В. Козлова (Духовная психология в поисках изначального), И. Ильина (Аксиомы религиозности) и многих других.

Все это было прекрасно - умно, доходчиво, ярко, талантливо, но почему-то «не грело». Не было оно ни чужим, ни враждебным, не «заумным», ни противоречащим тому, что достаточно хорошо изучил и принял как свое. Было иное: ощущение перегруженности, усложненности и неустойчивости всего этого «умственного сооружения», у которого, безусловно, был и фундамент, и стены, и крыша, и достаточное количество «этажей», «мансард» и «балконов», как и «жильцов», к которым можно всегда прийти в гости, пообщаться, попить чаю, а иногда и поспорить…

Однако вместо радости обретения общности, близости, родства, возникало ощущение огромного «гласо- и- мысле ворота», впечатление неясности цели и видимой перспективы, смысловой противоречивости и исчерпанности этих зданий, этажей, квартир вместе с их обстановкой и обитателями. И еще это был отчетливый «взгляд со стороны», где ты сам был точно таким же «жильцом-постояльцем», навечно «прописанным» в этом удивительном «здании», у которого оставался лишь один выход - построить себе уютный «домик на крыше» и жить там, подобно отнюдь не детскому Карлсону…

Однако это явно не было выходом. Пришлось вспомнить свои первые шаги на дороге познания и прибегнуть к старой, но почти забытой йогической практике - одновременному расширению-погружению.  Не «выходу на планетарное сознание», не контакту с иными «высокоразвитыми формами жизни» или «внеземными цивилизациями», не с уровнями «Сверхразума» и «Соборной Души» и не с собственным «подсознательным» либо «надсознательным». За почти четверть века я научился обходиться без всей этой атрибутики, которая слишком часто мешает и искажает, но редко ведет к истине - в первую очередь истине тебя самого.
 
Я спросил: «Как мне быть? Куда идти дальше? Как среди этой неопределенности и многозначности обрести устойчивость, отчетливое осознание цели, на что опереться, во что уверовать окончательно и бесповоротно?»         

- ТЫ МНОГОЕ ЗАБЫЛ. У НАС ДОСТАТОЧНО ДАВНО БЫЛ РАЗГОВОР ОБ ЭТОМ, БЫЛИ И ДРУГИЕ НА СХОЖИЕ ТЕМЫ. ПОТОМ ТЫ ТЩАТЕЛЬНО ЗАПИСАЛ ИХ, ПРОЖИЛ, ПРОЧУВСТВОВАЛ, ОДНАКО НЕ УСВОИЛ И НЕ ИНТЕГРИРОВАЛ В ПОЛНОМ ОБЪЕМЕ.

- Мне надо все вспомнить?

- НЕТ. СКОРЕЕ, ПЕРЕЖИТЬ ЗАНОВО. ИЛИ СНОВА НАЧАТЬ СТРОИТЬ ИЗ ЗНАКОМОГО  ДЛЯ ТЕБЯ МАТЕРИАЛА НЕЧТО НОВОЕ. ВЕДЬ ТЫ ЗАНИМАЕШЬСЯ ЭТИМ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ, И КАЖДЫЙ ТВОЙ НОВЫЙ ДОМ - ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НОВЫЙ, ХОТЯ  НЕИЗБЕЖНО СОХРАНЯЕТ В СЕБЕ ЖИЗНЬ ПРЕДЫДУЩЕГО.

ПРИСМОТРИСЬ ХОРОШЕНЬКО - ВОТ ТО, ЧТО ОСТАЛОСЬ ОТ ДОМА ДЕТСТВА, ВОТ ВЕЩИ ОТ ДОМОВ ТВОЕЙ ЮНОСТИ, МОЛОДОСТИ, ЗРЕЛОСТИ. ВОТ ТВОЯ ПАМЯТЬ И ТЫ САМ, РОЖДЕННЫЙ И ПРОДЛЕННЫЙ ВО МНОГИХ ВРЕМЕНАХ И ПРОСТРАНСТВАХ. СТРОЯ ЖЕ СЕГОДНЯШНЕЕ, ТЫ СТРОИШЬ ЗАВТРАШНЕЕ И ПОСЛЕЗАВТРАШНЕЕ, В КОТОРЫХ ЧТО-ТО  БУДЕТ ТАК ЖЕ, А ЧТО-ТО ИНАЧЕ. ВСЕ ЭТО ТЫ ДАВНО И ПРЕКРАСНО ЗНАЕШЬ. ТАК ЧТО ПОРА СНОВА НАЧИНАТЬ…

- Что? Понимать? Вспоминать?

- НЕТ.
 
- Осмысливать? Обустраиваться?

- СНОВА НЕТ. ОБЖИВАТЬСЯ, Т.Е. НАЧИНАТЬ ЖИТЬ САМОМУ И ПОМОГАТЬ ЖИТЬ ТОМУ, ЧТО ПРИШЛО СЮДА ВМЕСТЕ С ТОБОЙ. ДУМАЮ, ЧТО СКАЗАННОГО ДОСТАТОЧНО…

После этого памятного разговора (не стоило гадать, кто и почему приходил ко мне и говорил со мной, ибо это совершенно бессмысленно) изменилось многое, причем весьма существенно. И сам мир, и я в нем начали выглядеть как-то по-другому - более ярко, более отчетливо, более осмысленно и многомерно. А то, о чем напомнил мне мой собеседник, я потом нашел в записях 2005 года.

***

Бывают дни, когда приходит тихая и светлая печаль – Усталость Восхождения. Многое тогда говоришь себе... Но главное из этого «многого» – всегда одно и то же: «Не может быть Восхождение бесконечным; не может быть бесконечным потенциал и его реализация. Все имеет начало и конец, хотя и не имеет его».

Видимо, это та точка, та вершина, выше которой уже не подняться. Сделаешь это в другой раз – в новой череде жизней, в новых воплощениях. А теперь пора спускаться, ибо разреженный воздух вершин обжигает, а сверкающие и холодные истины лишены смысла. Впереди – пропасть, а на горизонте – гряда еще более величественных и совсем уж недоступных вершин. Туда не дотянешься, не долетишь, не допрыгнешь...

«Спускаться» легко, хотя и больно, и грустно. Гора огромна...

Вот твой предпоследний Дом, или Привал, или Стоянка. Здесь ты отдыхал, размышлял, проверял «снаряжение» и готовился к завершающему этапу восхождения.

Ниже...

Комната, полная разнообразных Цветов, Картин, Музыки, Стихов, Инструментов с живущими в ней Волшебными Существами. Здесь ты мечтал, надеялся, верил… Хмурился – и вновь улыбался.

Ниже...

Дом, где ты болел, куда еле-еле дополз; где пережил кризис неверия, непонимания, ошибок, тоски и слез, но где «родился» снова.

Еще ниже...

Храм Мудрости... Книги Великих... Слова, Легенды, голоса, советы, предостережения; Карта Великой Страны и пунктиры Дорог...

Дом предпоследний, но уже не от вершины, а от ее подножья... Здесь ты впервые почувствовал ЗОВ, увидел Небо и поверил избравшей тебя Звезде, здесь ты полюбил Дао – и отсюда ранним утром отправился в путь...

Последний... Где все – от рождения до нынешнего времени и предстоящего Ухода: память; опыт; все прожитое, прочувствованное, открытое; все проявленное, написанное, сотворенное.

Смирение... Не покорность судьбе, не сдача, не капитуляция, а С-Мирение, т.е. слияние с миром... Каким-то странным образом этот «Последний» Дом – одновременно и Дом Первый... и все Дома, где приходилось жить...

Это завершенность в незавершенном; частичное воссоединение «до», «сейчас» и «после»...

Кажется, что все уже позади... Пора... Печаль тиха – нет в ней ни упрека, ни сожаления, ни горести.

Приходит день, и среди этого тихого «смирения» начинает происходить НЕЧТО: появляется кто-то (или что-то) невидимое, неслышимое, неосязаемое, но Присутствующее, берет тебя за руку и куда-то ведет... А ты сам – пропадаешь, растворяешься, исчезаешь...

Рука такая большая и теплая... Еще есть Улыбка, но нет ни слов, ни мыслей. Тебе как бы «показывают» не то картинки, не то сюжеты, не то кинофильмы... И ты все чувствуешь, видишь, понимаешь, хотя и непонятно, ЧЕМ и КАК.

Снова Вершина – и Последний Дом перед началом снижения. И оно начинается, но по обратной противоположной стороны горы, а не по пути восхождения!!

Оказывается, никакой «пропасти» нет! Все пройденные уровни и Дома на них каким-то непостижимым образом связаны между собой, объединяя противоположные стороны разных Реальностей... Они одни и те же и в то же время – разные.

Дом предпоследний... Масса «снаряжения», условные «кошки», «ледорубы», «веревки», «кислородные баллоны», «сухое питание». Неслышимое «Зачем? Все это лишнее» – и все вдруг исчезает...

Рождается испуганное: «А как же я...» – тут же перебиваемое ответом: «Учись дышать и учись ходить; стань легким; не штурмуй, а восходи, как восходит Солнце, Луна, Звезды...»

Это не слова, не пришедшая откуда-то мысль, а нечто вроде безошибочного понимания.

Дом Мечты... Снова – «Зачем столько цветов? Зачем эти снопы, эти неправильные картины? Эти причудливые гирлянды Слов и Мыслей? Эти несовершенные звуки?» И всё пропадает...

Ниже... «Зачем столько книг? Столько неистинных построений и незначимых  знаний? Нужна лишь одна Книга, Одна Рукопись, Одно Знание». Исчезает и это...

Дом Волшебных Помощников и Хранителей... «Почему они у тебя оказались «снаружи»? Они ведь в тебе, как и твое волшебство в тебе». И вот уже нет их...

Последний – не то Дом, не то Зал, не то Комната. Странный простор, где стены лишь ощущаются, чувствуются. Пустота, но тоже особая, «наполненная», тишина, в которой скрыта музыка, покой, не содержащий печали и смирения.

Воздух (да и воздух ли это?) удивительно чистый, прохладный и какой-то живой... Пол вроде из дерева, но это не дерево, а узор, появляющийся на срезе дерева. Место для лежания... Что-то вроде циновки; скамья; глиняная или деревянная чашка... Они тоже «чувствуются», но не «видятся».

Книга – лишь одна; цветов нет, но есть цветок,  растущий абсолютно живо и реально, хотя это, скорее, Принцип Цветка, так же как и Принцип Книги и Принцип Музыкального Инструмента, которые тоже присутствует.

Потом приходит понимание – нет, не принцип, а тонкая жизнь, внутренний смысл, особая реальность и Цветка, и Книги, и Гитары, и Волшебных Помощников, которые тоже здесь.

Символ... Это не образ, не икона, не картина, не крест, не свеча, не мандала.

Один-единственный Символ. Я никак не могу его «увидеть», хотя прекрасно «чувствую»; потом вдруг понимаю – он ждет воплощения. Я вспоминаю тот, что придумал сам и очень хотел подарить сыну на День Рождения, 29 октября 1998 г.

Я «показываю»... «Символ» раздумывает, прикидывает, вздыхает, потом «улыбается» – и воплощается.

Земля... Живая, голубая, мерцающая, укутанная в перламутровую шаль атмосферы; две руки, две добрые ладони, бережно протягивающие Небу, Солнцу, Вселенной прекрасный, тонкий, хрупкий и вечно юный Синий Цветок...

Звезды, которые улыбаются Земле, Ладоням и Цветку – и он, улыбающийся Звездам, Миру и Вселенной...

Потом пропадет и это – останется лишь одна Улыбка, одно Касание и одна Песня... и одна Ладонь...

Стены (если не смотреть на них прямо) оживают, тихо шепчутся; по ним бегут узоры, блики, огоньки...

Окно... Оно огромно, во всю стену; за ним – не море, не горы, не тайга, а что-то зелено-голубое, переливающееся, тоже «живое» и содержащее все одновременно.

Мучительно хочется выйти «наружу», слиться со всем этим, погрузиться в него, почувствовать, осознать...

Невидимые «стены» как бы бережно и чутко «обнимают» и не дают «выйти». «Еще не время.... Еще не время... Тебе туда рано...»

Не знаю, как все это выразить в словах - ведь на самом деле нет ни слов, ни мыслей, ни «картинок», ни тебя самого. Какое-то одно странное, загадочное и необъяснимое чувствование.

Наконец, понимаешь: все абсолютно правильно и истинно – и этот огромный, не пустой, а просторный, чистый и светлый Дом, и тишина, и Символ, и окно, и то, что за ним... И отсутствие мыслей, слов – и даже эмоций – тоже правильно...

Все предельно точно, выверено до мелочей, все истинно и закономерно... Даже этот вроде бы «аскетизм», не имеющий ничего общего с аскетизмом той, другой стороны, как и с прежними Домами, пребывающими там же... Потому что это уже не та Земля, не то пространство и не та реальность.

Здесь уже есть твой Новый Дом, но «выходить» из которого пока рано – или пока некуда... Ведь то, куда «можно выходить» – еще создавать и создавать... Непонятно, как раньше этого «не виделось», «не мыслилось» и «не чувствовалось».

«Присутствие» тихо растворяется, уходит... Тают стены «Дома», стихает «музыка»... гаснут огни, узоры, блики... И последнее, что уже не просто чувствуешь, а слышишь где-то глубоко «внутри себя»:

«Да, это теперь твой Дом... Истинный, настоящий, который ты впервые увидел и который дал себя увидеть. А тот, в котором ты «живешь» сейчас – лишь носитель, ступень, этап подготовки.

Это Дом Души... Почаще приходи сюда, ибо здесь место, где о смирении и нисхождении забывают, потому как нет их - вечно лишь Восхождение, даже если оно кажется спуском...»

***

Уверяю вас, нет здесь ничего «сверхъестественного», «шокирующего», «мистическо»  либо трансцендентного. Обычный опыт трансперсональных состояний, которых ныне описано великое множество. А было и такое:

Это всегда начинается внезапно... Мир теряет очертания, тает, растворяется... Это не медитация, не транс, не «внутренний голос», а нечто иное. Все невероятно расширяется, дрожит и уходит куда-то вверх, в стороны, вглубь. Восприятие прожитой жизни происходит одновременно как абсолютно единая, взаимосвязанная и логическая цепь, но не событий, фактов, а чего-то совершенно живого... Здесь все прочитанные книги, просмотренные кинофильмы, написанные стихи и песни – тоже как бы «ожившие».

Странные «миры» и «жизни» этих книг, стихов, песен, написанных тобой и не тобой. Лица Великих Учителей, помогавших и учивших все эти годы, имевших в земной жизни имена и не имевших их... Вся история человечества... Ни пространства, ни времени не существует. Все «присутствует» и «происходит» одновременно, не мешая друг другу. Это странно, но одновременно правильно... Именно так и должно быть...

Нет никаких «субличностей», нет «наружного» и «внутреннего» «я» - есть одна огромная, бесконечная и Единая Жизнь в столь же Бесконечном и Едином Мире, который есть  ВСЁ. Оживают все мучения в поисках Слова, Смысла, Знания; оживают мысли, движения, фразы; все муки и страдания Нерожденного, Непроявленного, Недосотворенного.

Музыка... Та самая, которая бесконечно долго ощущалась в тебе и которая никак не хотела рождаться, воспроизводиться, звучать «снаружи», превращается в единую, огромную и мощную мелодию, вобравшую всё, что приходилось слышать в жизни, а затем и всё, что было создано когда-либо...

В то же время это не звуки, а, скорее – звучащие картины... Свет... Он есть лишь вначале, а затем исчезает, тает. Это правильно, нормально; его нет потому, что он остался где-то не то «внизу», не то «в прошлом», не то в ином пространстве. И вообще, это не Свет, но это и не Тьма.

Это Нечто, в котором видишь (или чувствуешь?) Движение... Его тоже не существует в нашем обычном понимании: ничто не движется относительно другого, но есть нечто странное, незнакомое и слегка пугающее – неуловимое, плавное «перетекание», изменение, взаимопроникновение; все как бы старается освободиться от формы, и в то же время во что-либо «воплотиться», избежав формы.

Маленькое потрясение «Я» шепчет: «И это все... вокруг меня? Это Истинное Лицо Мира?»; потом – «Это все... во мне??»  И какой-то невероятно мощный, сотрясающий все это – мир, космос, вселенную, неизвестно что – беззвучный, потому что превзойдены все значения и звука, и мысли, Голос отвечает:

«Нет... Это – не Вокруг... И не в Тебе... Это – Ты!»

И «Я», уже неизвестно какое, испуганно пискнув, растворяется окончательно...

Наступает прозрение, рождающее невероятную истину: «Я» – это ВСЁ; одновременно «Я» – Ничто... «Ничто» – именно потому, что «Всё»... И это единственная, абсолютно правильная и сокрушительно достоверная Истина. Самое удивительное, что в этом «Ничто», которое ЕСТЬ  ВСЁ, есть еще НЕЧТО... Ждущее, не бесстрастное, а в высшей степени доброжелательное... И это «что-то»  такое же НИЧТО (не «Я», не Самость, не духовное «Я» и не Душа) – начинает спрашивать – и получает ответы.

И Тот (или ТО), что «отвечает», абсолютно реально; его «существование» не подвергается ни малейшему сомнению. Никогда не знаешь, сколько ЭТО длится, ибо объективного времени как бы нет, а субъективное прекращается. «Разговор» вспоминается с большим трудом, а чаще мгновенно куда-то проваливается, вытесняется, забывается; его слабые отзвуки проявляются в мыслях, образах, ассоциациях, написанном или «ожившем» во сне – но, видимо, где-то все же «хранится». Никто не знает, где...

Я не знаю, ЧТО ЭТО и не хочу определять ЭТО в рамках какой-либо доктрины – религиозной, эзотерической, психологической, научной или биоэнергоинформационной. Я лишь знаю: ЭТО – есть, и ЭТО – абсолютная и единственная Реальность, не нуждающаяся ни в определениях, ни в доказательствах.

***

ГЛАВА 2.  БЕРЕГА.

«На долю человеческого разума выпала тяжкая обязанность отвечать на вопросы, от которых он не может уклониться, так как они навязаны ему его собственной природой. Но в то же время он не может ответить на них, так как они превосходят возможности человеческого разума.»
(Кант. Из предисловия к первому изданию «Критики чистого разума».)

«Когда приближаешься к Океану, все разговоры о реках забываются.» (Хаким Санаи.) 

«Реки наших жизней текут из океанов бессознательного и в него же впадают.» (Неизвестный.)

«Сознание – это маленький остров посреди великого океана возможностей человеческой психики, о границах которой мы не знаем ничего.» (Уильям Джеймс.)

«Недавно я пытался разъяснить одной умной женщине проблему: как мы вообще воспринимаем что бы то ни было. Но мне это никак не удавалось. Она не могла понять, в чем тут проблема. Наконец, в отчаянии я спросил ее, как она сама считает, каким образом она видит мир. Женщина ответила, что, вероятно, где-то в голове у нее есть что-то вроде маленького телевизора. "А кто же в таком случае, - спросил я, - смотрит на экран?" (Френсис Крик)

«Философия учит нас, как жить без уверенности и при этом не быть парализованным нерешительностью.» (Бертран Рассел)

«Ученый, который не знает, что он ищет, никогда не поймёт, что он нашёл.» (Клод Бернар)

«Наука вечна в своем стремлении, неисчерпаема в своем источнике, неизмерима в своем объеме и недостижима в своей цели.» (К.Э.фон Бэр)

Что ж, видимо пришло время немного поговорить о Реках и Океанах… А это очень и очень непростая тема… Лишь на самом примитивном уровне она география, геология, планетология и климатология. Затем неизбежно придется говорить о континентах, островах, морях, проливах, течениях, ветрах и ураганах, землях и островах, вершинах, водопадах, льдах, воде,  воздухе, огне. О протяженностях, глубинах, высотах движениях. Затем- о Стихиях, Звездах, Планетах, Созвездиях, Зодиакальных знаках, Мире и мирах, Богах, Демиургах, Титанах и множестве других вещей…

Капля и море… Река и Океан… Снежинка и ледяной астероид… Вечный завораживающий хоровод Всего… Диалектика Части и Целого, материи и энергии, созидания и разрушения, мысли и потребности, Духа, Души, Разума и Тела, формы и содержания. Законы сохранения и трансформации. Простейшее вещество - Н2О, вода, без которой жизнь на Земле никогда бы не зародилась…

Вот скажите мне: море - это часть Океана или уже что-то иное? Потому что оно ограничено БЕРЕГАМИ? А что происходит с Рекой, становящейся одним целым с Океаном? Она перестает быть Рекой, но остается Водой? Или дает начало другим, уже океаническим рекам? Да, она меняет свой состав, она структурируется по-иному, подогревается огнем, охлаждается, замерзает; она перемешивается воздухом, пропитывается небесным электричеством, становится колыбелью совершенно особой жизни, ее информацией и памятью.

А вот она уже СНЕЖИНКА - непостижимое чудо гармонии, первый урок эстетики, научившейся реагировать на человеческое присутствие, различать «добро» и «зло», а вот уже- составная часть Космической Пыли, Живого Вещества, о котором так прекрасно писал Э.Е.Циолковский в своей «Космической Философии»…

Воистину, тема Капли, Реки и Океана вечна и неисчерпаема. Но есть один ее аспект, который никогда не перестает быть актуальным и никогда не наскучивает. Это аспект Земли, это Жизнь, это Смерть и Бессмертие, это судьба и предназначение, Это Смысл всего сущего и, наконец, великая загадка Человека, в котором есть все это и который ЕСТЬ ВСЕ ЭТО. То есть  высшая, изначальная потребность быть, верить, знать, понимать, уметь и действовать. Ибо самое простое - «Плодитесь, размножайтесь и наполняйте собой землю» - осталось далеко позади..

Поэтому многие из нас, привыкшие задавать вопросы и умеющие это делать, хотя бы раз в жизни просят о главном:

«Единый, услышь меня!  Я не хочу умирать, я хочу знать то вечное, для чего стоит жить… Или вечны только вопросы? — ибо что есть Мир, как не один огромный, живой и страдающий Вопрос? Да и ты, Великий, тоже  вопрос… Кому? Себе? Нам? Нужны ли мы Тебе? Ведь, когда не будет задающих вопросы, то и сами вопросы умрут… Или, быть может, они переживут своих творцов и будут висеть в пустоте, облитые кровью и слезами»… (А.А. Солонович.)

Потом мы «возвращаемся» и продолжаем свою обычную жизнь, существуя каждый так, как он может или так, как у него получается… Вернусь и я, ибо негоже бросать начатый разговор.

Итак, в это странное «безвременье» конца 2022- начала 2023 года я «совершенно случайно» (ага, как же… Сколько их уже было в моей жизни, этих случайностей!) обратил внимание на совершенно незнакомую мне фамилию - В.В.Налимов. Она очень коротко упоминалась, по-моему, в работе В. Франкла «Человек в поисках смысла». Не знаю, чем уж она привлекла мое внимание, но с первого же прикосновения вызвала какой-то жгучий и острый интерес. Очень уж необычными оказались и его судьба, и тяжелые испытания, и творчество.

Все, им написанное, поражало одновременной простотой и сложностью, не содержа при этом ни капли столь распространенной «зауми» и бесконечного жонглирования словами, малопонятными терминами вкупе с явно снисходительным отношением к «простому невежественному и малоразвитому читателю». Работа, с которой я начал, носила название: «СПОНТАННОСТЬ СОЗНАНИЯ: ВЕРОЯТНОСТНАЯ ТЕОРИЯ СМЫСЛОВ И СМЫСЛОВАЯ АРХИТЕКТОНИКА ЛИЧНОСТИ».

Василий Васильевич Налимов, доктор технических наук, профессор. Родился в Москве в 1910 г. в интеллигентной семье (мать — врач, отец — этнограф, профессор Московского университета, выходец из северного народа коми).

Начальная деятельность Василия Васильевича как физика прервалась в 1936 г. сталинскими репрессиями, которые длились до 1954 г. (тюрьма, лагеря Колымы, ссылка в Казахстан).

Спектр деятельности, задаваемый обстоятельствами и собственными интересами, весьма широк: инженерная работа в заводских лабораториях и в научно-исследовательских институтах; математическая статистика: применение статистических методов при анализе вещества; математические методы планирования эксперимента; разработка вероятностной модели языка; наукометрия; философия науки; философия человека. С 1965 г. работал в МГУ.

Опубликовано более 130 статей и 12 книг. Некоторые статьи переводились на немецкий, английский, французский, польский, венгерский и арабский языки. Часть книг также переведена на немецкий, английский, польский и венгерский. Три книги философской направленности вышли непосредственно на английском языке в издательстве ISI-Press:

Описание.

Опираясь на некоторые представления философии, нетрадиционной (трансперсональной) психологии, психиатрии, математики, физики, культурологии, религиоведения, автор раскрывает природу смыслов и строит вероятностно-ориентированную смысловую модель личности. Новый подход позволяет рассмотреть такие темы:

связь семантического мира с миром физическим; природу понимания; творчество; многомерность личности; пути преодоления личностной ограниченности; достоинство человека; сопоставление христианского миропонимания с буддийским; личностное время; смысл жизни и смысл Вселенной. Показано, что предлагаемый подход берёт своё начало от Платона и перекликается с развитием западной философии вплоть до экзистенциализма и философской герменевтики. Примечательна и форма изложения:  на протяжении всей книги автор  воссоздает диалог, опираясь на религиозные, философские и научные тексты прошлого и настоящего разных культур.

А вот что он пишет о себе сам:

«Эта работа является завершающей в длинной серии публикаций, посвящённых развитию вероятностно-ориентированной философии. Давно — более чем тридцать лет назад — я начал активно использовать язык вероятностных представлений для решения ряда инженерно-технических и научных задач.

Сначала это была попытка построить статистически-ориентированную теорию анализа вещества,  потом была сделана попытка создания математической теории эксперимента и, наконец, ещё одна попытка — наукометрия  Постепенно стала созревать мысль о возможности создания языка вероятностных представлений для рассмотрения философских проблем. Обогащённый пережитым и узнанным, я вернулся к обдумыванию тех проблем, которые глубоко заинтересовали меня ещё в юности. Существенно важным оказалось то, что к этому времени я уже овладел вероятностным мышлением.

(Вероятностное мышление- это особый тип мышления, когда выводы следуют лишь с определенной долей вероятности, причем несколько разных выводов с разной вероятностью. В этом смысле эти выводы правильней называть даже не термином "выводы", а термином - "вероятностные гипотезы". Поэтому вероятностно-статистическое мышление - это работа с альтернативными гипотезами, с их принятием и отвержением на определенном уровне вероятностной надежности (или вероятности ошибки). Понятно, что правильней брать в качестве "рабочей" гипотезы (основной) ту, которая имеет наибольшую вероятность оказаться истиной, то есть это и будет "вероятностно-оптимальное решение)".

Здесь на передний план вышли такие темы, как семантика обыденного языка, философия науки, природа бессознательного, проблема эволюционизма. Всё замкнулось на возможность геометрического понимания основ мироздания. Ничто метафизики обрело пространственный образ.

Через геометрические представления оказалось возможным сделать намёк на трансцендентное (в понимании Ясперса), т. е. на быт и мышление, непостижимое в своей предельности. В последней из названных выше книг их редактор профессор Р. Колодны назвал мой подход вероятностной метафизикой. И действительно, вся система суждений оказалась построенной так, что становится возможным, обращаясь к науке, выходить за традиционно установленные ею пределы. И здесь очень  пригодились методы математической статистики.

(Одно из основных ее понятий-  это понятие статистической связи, или корреляции.. Некоторые путают корреляционную связь с причинно-следственной , отождествляют эти два разных понятия. Другие, наоборот, противопоставляют корреляционную связь и причинно-следственную. На самом деле истина лежит ни на одном, ни на другом полюсе.
Дело в том, что на основе сильного коэффициента (который приближается к 1) еще нельзя сказать, какая из двух переменных является причиной, а какая следствием, что причиной может вообще не быть ни одна из двух переменных, а какая-то третья. К тому же есть такая вещь, как "ложная корреляция" (следствие ошибки при формировании выборки). А уж если коэффициент оказывается низким (ниже 0,5, то есть ближе к 0, чем к 1), то то из этого часто делается категоричный вывод: такой низкий коэффициент БЕСПОЛЕЗЕН, ибо слишком много ошибок возникает в ходе прогнозирования событий на основе такого низкого коэффициента. Однако это не так- статистически значимый коэффициент (отличный от нуля неслучайным образом) является НЕОБХОДИМЫМ свидетельством наличия какой-то причинной связи. Необходимым, но не достаточным для выбора одной из нескольких вероятностно-статистических гипотез).
Именно поэтому и пришлось обратиться к основной проблеме философии- философии смыслов ,причине их  проявленности в мире и одновременно их вневременной трансценденции. В предыдущих работах речь шла о проявленности смыслов через биосферу, через человека в таких сферах его деятельности, как язык, воображение, наука. В данной работе мы опять возвращаемся к человеку, концентрируемся на нём и только на нём и пытаемся показать, как через него — в его бытии в мире - раскрываются смыслы. Смыслы распаковываются всегда через тексты. Человек для нас — это текст, или, точнее, многообразие текстов, грамматику и семантику которых мы хотим охватить единым, вероятностно задаваемым взглядом».

***

Было, чем заинтересоваться… Органическое сочетание научного, математического, психологического, мистического, религиозного и исторического аспектов - вещь достаточно редкая. Хотя принципы холизма и интегративных технологий, резко возросшая ценность междисциплинарных исследований стали основой поиска и особого конструирования еще в начале прошлого века.

В работах любого современного исследователя это всегда присутствует, хотя и сохраняется некая «узкая специализация». Вот мне, например, полностью недоступно физико-математическое восприятие мира, непонятен его язык и неясен смысл. И когда я слышу заявления о том, что такому-то и такому-то блестяще удалось создать математический (квантовый, физический, статистический) либо какой-либо другой аппарат (язык) для описания  нефизических процессов, 
например, социально-исторических, психологических, духовных и т.д. - я прихожу в некоторое замешательство… Мне постоянно хочется спросить: «А согласны ли Вселенная, Жизнь, Природа, Разум, Сознание, Душа, Дух  быть выражены подобным образом? Узнают ли сами себя? Или поймут, что предложенное им есть образ уже какой-то иной реальности, иной вселенной, иной жизни и иного разума?

Закономерно и иное: «чистый»  физик, математик, тополог, релятивист, систематик никогда не освоит даже начал Вечной Философии (термин предложен Кеном Уилбером); она для него будет столь же странна и нереальна, как система дифференциальных уравнений для Сведенборга, Канта или Будды Гаутамы…

К счастью для многих физико-математический аспект основной работы В.В. Налимова значительно «смягчен» и не довлеет над философским содержанием. Есть и еще один чрезвычайно важный для меня аспект. Мне всегда была интересна психодинамика  творческих, глубоко мыслящих и верующих людей.

Вот он в своей вере, работе, в своих трудах, книгах, полемике, своей интеллектуальной и духовной жизни. Это его «здесь и сейчас». А ЧТО БЫЛО ДО ТОГО, КАК БЫТЬ СТАЛО? Как все произошло и состоялось? В какой исторической обстановке он родился, как воспитывался, кто были его учителя? Как пришел к тому, к чему пришел? Реализовал ли себя?

Редко кто из известных людей решается подобное откровение. Потому в памяти и остается ученый, философ, поэт, общественный деятель, главный теоретик, главный конструктор и т.д. А человек как таковой куда-то исчезает. Иногда бесследно… С Василием Васильевичем этого, к счастью, не случилось. В 1994 г. вышла книга его воспоминаний «Канатоходец». Вот что он пишет в предисловии к ней:

«Мои воспоминания написаны как летопись века. Летопись, преломленная через лично пережитое. Поэтому здесь отдельным частным событиям уделено много внимания, а крупные затрагиваются лишь в той степени, в какой они касались лично осмысленного. Перед вами летопись не политического деятеля, а свободного мыслителя, жившего активно и участвовавшего в сопротивлении происходящему.

Я касаюсь науки в той мере, в какой участвовал в ней сам. Касаюсь мистического анархизма — эзотерического движения, развернувшегося в России. В течение десяти лет я был связан с этим движением, хотя и стоял на первой его ступени. Касаюсь большевистского террора, поскольку сам провел около 18 лет в тюрьмах, лагерях, «вечной ссылке» или в условиях ограниченного паспортного режима. Касаюсь и моих зарубежных впечатлений — этот мир открылся для меня лишь в конце 80-х годов.

Судьба меня свела со многими яркими людьми нашего времени. Мои воспоминания можно рассматривать как фрагменты из истории русской интеллигенции XX века. Конечно, многое из того, что здесь лишь затронуто, в ближайшее время будет подлежать детальному исследованию. История последних десятилетий оставила нам множество загадок».

Есть и еще один аспект, позволяющий воспринимать В.В. Налимова как человека очень близкого, почти родственника. Ведь я родился в г.Магадане в 1944 и, следовательно, ходил по тем же улицам, по которым в те далекие годы ходил и он. Приходилось жить  и в Талоне, и на Талой, и Мяундже. Последняя совсем недалеко от Оротукана. Так что мне прекрасно знакомо все, о чем он пишет.

В первую очередь  удивляет явная эмоциональная «приглушенность» его «колымских дневников»; нет жесткого натурализма в описании всего чудовищного ужаса ГУЛАГовских лагерей (а они действительно были), нет сжигающей и обжигающей ненависти, нет предавания анафеме самых страшных лет в истории нашего государства с середины двадцатых до конца пятидесятых». Он не был диссидентом, не стал политическим деятелем. Хотя свое истинное отношение к сталинскому режиму никогда не скрывал.

И, пожалуй, именно благодаря ему я наконец, окончательно понял и глубоко осознал весь ужас доведенного до полного абсурда принципа «Цель оправдывает средства» в применении к человеку, стране и целому народу… А как он любил сам Север… Тихо, преданно, безоглядно… И когда я читал его воспоминания, то заново переживал и свою жизнь тоже.

Но знай: радушьем этот век
Нас не встречает у порога:
К кострам сирот, бродяг, калек
Сперва скользнет твоя дорога.

Казнен изгнаньем, как Адам,
Клеймен судом, как лютый Каин,
Пойдешь по мертвым городам
Скорбеть у выжженных окраин.

Сольются искры душ кругом
В безбрежном зареве страданий;
Им будет чужд и дик псалом
Твоих былых воспоминаний

И ты, как дервиш или тать,
Бросаться станешь в пыль дороги,
Чтоб хоть земля отозвалась
На миф о дьяволе и Боге!

Д. Андреев.

Канатоходец… Для меня это не просто артист цирка и не  метафора… С этой песней В. Высоцкого (как и другой, не менее мощной, «Охота на волков») у меня тоже связано очень и очень много, причем самым мистическим образом. К. Г. Юнг обозначил этот принцип как «Синхроничность», т.е. постоянно действующий в природе творческий принцип, упорядочивающий события «нефизическим» (непричинным) путём только на основании их смысла.

Юнг использует этот термин в гораздо более широком смысле, чем просто одновременность, связанность, относя к любой «нефизической» (неочевидной) взаимосвязи событий, независимо от их разделённости во времени и пространстве. Введение синхроничности Юнг использует при рассмотрении различных спорных, с точки зрения современной академической науки, явлений и теорий.

О чем же книга? Конечно, в первую очередь о Человеке - том самом, который смеет, стремится, мыслит, чувствует, знает и действует. Ибо так уж случилось, что Земля -это в первую очередь поле действия, возделываемое человеком через опыт и знание. К великому сожалению, люди Земли не всегда ЗНАЮТ то, что делают, и почти не способны прогнозировать результаты своих действий. Так что эта книга еще и о Знании. И, наконец, это повествование о мире в человеке, человеке в мире и  человеке во вселенной.

Поэтому начнем, пожалуй, с такой универсальной категории, как знание.

*** 

ГЛАВА 3.  ЗНАНИЕ.

Я продолжаю разбрасывать мысли.
Они разлетаются, как листья осенью.
Летят листья навстречу будущей, еще далекой весне.
Мы ждем ее. Готовимся к ней.

В.В. Налимов.

«Нет, я не философ, ибо, не устаю повторять, никогда не получал регулярно деньги за мысль философскую. И это спасло меня. Философы – они там, в Институте философии, на философских факультетах. Там нужно было верить в безверие. Таков был символ веры. Тем более я не теолог, и в церковь православную не хожу. Но верую в то, во что не могу не верить. Прошел я в юности школу западного, вольного эзотеризма, где учили нас только тому, что можно осмыслить и вообразить силой своего духа, и не более. Я был ученым, но оставался свободным от сурового насилия науки. В науке тоже во что-то нужно верить, ее тоже надо любить, сохраняя при этом и критицизм.

Я побывал в тюрьмах, лагерях и ссылках – снимал «торфа» в забое, промывал колымское золото, заготовлял лес; как много погибло его, возможно безвозвратно: обиделась измученная нами природа. Насильственной смертью погибли и многие миллионы людей, не оставив потомства. Другой стала страна Россия, потеряв свою силу в лагерях и войнах безумных. Никто уже не скажет – «Святая Русь». Я долго работал инженером на металлургических заводах, когда был в ссылке; трудился и на нефтяных промыслах, и в геологических партиях. Где бы ни работал, всегда любил работать.

Люблю и сейчас, хотя мой трудовой стаж почти равен моему биологическому возрасту. Я не окончил математического факультета Московского университета, но по рекомендации того же университета получил звание профессора по кафедре теории вероятностей и математической статистики. В течение 10 лет я был первым заместителем крупнейшего математика современности А.Н. Колмогорова. Я и сейчас еще главный научный сотрудник этого университета – но теперь уже в составе его биологического факультета.

Я знаю Россию и русский народ, знаю их в радости и печали. Я не проповедую. Моя мысль всегда свободна. Я преклоняюсь только перед свободой мысли, но никогда - насилия и власти. Боюсь больше всего глупости, всецело довлеющей над всеми нами. Сегодня же нужна мысль вольная, свободная от невежества и глупости. Нужна, как никогда. Я УЖЕ НА ГРАНИ ЛЕТ МОИХ. КОМУ ПЕРЕДАТЬ ЭСТАФЕТУ?  Прожитое в многообразии наших дней дает мне моральное право говорить о многом, выходя за привычные грани профессионализма. Да, свободная мысль не должна быть скованной и предопределенной. Она должна быть такой, какой захочет». (В.В. Налимов.)

(Позволю себе небольшой комментарий. Почему я выделил именно эти слова?  Мне кажется, что в области «неслучайных случайностей» (семантический мир) ОБЯЗАТЕЛЬНО ДЕЙСТВУЕТ   диалектическая пара запрос-предложение. Отсюда КОМУ ПЕРЕДАТЬ? – А почему бы не мне? Впрочем, позже мы поговорим об этом более подробно).

***

Так что же такое знание как принцип?

Зна;ние — ( не путать с познанием) - это осведомленность (информированность) или понимание кого и чего угодно, которое можно логически или фактически обосновать и эмпирически или практически проверить. Согласно распространённой трактовке современной эпистемологии, знание — это реальное положение дел, обоснованное фактами и рациональными аргументами убеждение человека. На получение знаний о структуре предметов и явлений, об их существенных взаимосвязях нацелена наука и её научный метод.

Знание индивида (или группы индивидов) — это обладание информацией, позволяющей решить какую-либо задачу. Знание противоположно незнанию (отсутствию информации), но противопоставляется также и вере.

В самом широком смысле слова, в философской интерпретации, знание — это образ реальности субъекта в форме понятий и представлений. Познание, когниция — совокупность процессов, процедур и методов приобретения знаний о явлениях и закономерностях объективного мира.
Устанавливая сущность познания, его формы и принципы, теория познания стремится ответить на вопрос, как возникает знание и как оно соотносится с действительностью.

Выделяется объект познания - то, что познают (предмет) и его противоположность – субъект,  т.е.тот, кто познает.

ВИДЫ ПОЗНАНИЯ

1) Чувственное (эмпирическое). Осуществляется с помощью органов чувств, зависит от состояния психики человека. Знание формируется на основе ощущений (боль, цвет, вкус). Получение образной информации о предмете. Субъективно.

2) Рациональное (теоретическое). Осуществляется с помощью разума и мышления. Знание формируется на основе осмысления чувственного опыта. Освобождение знания от личностной окраски. Объективно.

Формы рационального познания:

НЕРАЦИОНАЛЬНОЕ ПОЗНАНИЕ

Иногда познание осуществляется вне зависимости от воли человека, бессознательно. При нерациональном познании происходит процесс принятия нестандартных решений, неотделимых от жизненных переживаний и эмоций. Это становится возможным вследствие одновременного действия чувственного и рационального познаний. Нерациональное познание может принимать такие формы, как интуиция и творчество.

Интуиция — способность к прямому усмотрению истины и её постижению без всяких рассуждений и доказательств. Характеризуется внезапностью. Люди иногда называют интуицию озарением.

Творчество — создание абсолютно новых уникальных культурных и материальных ценностей. Через творчество человек осознаёт окружающую его действительность.

Абстракция — знание, свободное от субъективного окрашивания. Характеризуется выделением общих свойств предметов, их сравнения и сопоставления.

ФОРМЫ ЗНАНИЯ

Знание подразделяется на категории, соответствующие способу его приобретения, а также дальнейшего применения. Не бывает единого верного знания, оно может принимать разнообразные формы.

Зна;ние — форма существования и систематизации результатов познавательной деятельности человека. Выделяют различные виды знания: научное, обыденное (здравый смысл), интуитивное, религиозное и др. Обыденное знание служит основой ориентации человека в окружающем мире, основой его повседневного поведения и предвидения, но обычно содержит ошибки, противоречия. Научному знанию присущи логическая обоснованность, доказательность, воспроизводимость результатов, проверяемость, стремление к устранению ошибок и преодолению противоречий.

Зна;ние — субъективный образ объективной реальности, то есть адекватное отражение внешнего и внутреннего мира в сознании человека в форме представлений, понятий, суждений, теорий.

Зна;ние в широком смысле — совокупность понятий, теоретических построений и представлений.

Зна;ние в узком смысле — признак определённого объёма информации, определяющий её статус и отделяющий от всей прочей информации по критерию способности к решению поставленной задачи.

Зна;ние (предмета) — уверенное понимание предмета, умение самостоятельно обращаться с ним, разбираться в нём, а также использовать для достижения намеченных целей.

Зна;ние — в теории искусственного интеллекта, базах знаний и экспертных системах — совокупность данных, фактов, сведений и правил вывода (у индивидуума, общества или у системы ИИ) о мире, включающих в себя информацию о свойствах объектов, закономерностях процессов и явлений, а также правилах использования этой информации для принятия решений
.
3на;ния фиксируются в знаках естественных и искусственных языков. Знание противоположно незнанию (отсутствию проверенной информации о чём-либо). Не бывает единого  и абсолютно верного знания, оно может принимать разнообразные формы и свидетельствовать о разном).

Правила использования включают систему причинно-следственных связей. Главное отличие знаний от данных состоит в их активности, то есть появление в базе новых фактов или установление новых связей может стать источником изменений в принятии решений.

Здесь просто необходимо остановиться на таком удивительном и неоднозначном виде знания, как знание духовное. Несмотря на минувшие тысячелетия, споры о том, существует ли такая категория РЕАЛЬНО, ведутся до сих пор. Поэтому не удержусь и познакомлю вас с прекрасным обзором философа и психолога П. Ковалева.

«Многие думают, что духовное знание заставит человека
отречься от мира и изолироваться от общества, но это
вовсе не так. Нам необходимо познать природу нашего
неизменного, вечного «я» и мира, в котором мы живем.
Для того, чтобы помочь людям встать на путь истины, человек сначала
сам должен преуспеть на пути духовного прогресса, овладев
духовным знанием и взрастив в своем сердце сострадание.
Тонущего не сможет спасти тот, кто  тонет сам».

 Торсунов О.Г.

   «Духовное знание как качество личности – способность обладать знанием, позволяющим видеть свой путь, осознавать, куда и зачем идёшь;  способность  развиваться, прогрессировать, расти духовно; иметь защиту от деградации, от нравственного падения.

      Духовное знание, несмотря на множество духовных традиций, одно. Поскольку духовный путь не знает потерь, оно, неся единый посыл, никогда не пропадает. Мирское, профессиональное знание со смертью аннулируется. Всё мигом забывается. Всё начинается с нуля.  Был интеллект и весь вышел. Был знатоком, а теперь опять в первый класс.

       В отличие от материального знания, духовное знание носит переходящий характер.  Переходящим остатком оно идёт с человеком в новую жизнь. Поэтому у людей разные стартовые позиции. Один продолжает находиться на уровне материальных иллюзий, а другой по мере взросления сразу легко осознаёт духовные вещи и начинает свой путь с того уровня, которого он достиг в предыдущем воплощении.

      Иными словами, нужно знать и помнить: духовный путь не знает потерь. Что это значит? Все духовные знания не пропадают, следуя за человеком переходящим остатком из жизни в жизнь. Это знание безграничное, вечное. Человек в новом воплощении стартует с той позиции, которая соответствует уровню его духовного развития. 
 
     Духовное знание позволяет выйти из иллюзий материального мира. Человек, лишённый духовного знания, напоминает белку в колесе, которая с выпученными глазами бежит целый день, а результат нулевой: думает, что отмотала километров триста, а на самом деле оказывается там, где и была. Можно ехать по дороге, не нарушая ни одного правила, быть эталоном и образцом для дорожных инспекторов, но если не знаешь, куда едешь, всё теряет смысл. Человек без духовного знания не знает пути, не знает, куда он едет по дороге жизни.

 Жизненное предназначение человека – это работать над собой, развивать свой разум, расти духовно, взращивать в себе положительные качества личности, словом, делать всё возможное, чтобы как можно ближе приблизиться к Абсолютной Истине.

Духовное знание – щит от падения, деградации. Это огромная сила, позволяющая делать гигантские шаги на пути личностного роста.  Ничто, кроме духовного знания, не может защитить человека от деградации: ни деньги, ни власть, ни здоровье, ни связи. Деградировать можно везде, при любом социальном статусе.

Духовное знание – насущная потребность души. Это всеобъемлющее знание разительно отличается от обычного прикладного знания, необходимого для создания материального комфорта. Духовное знание выходит далеко за границы повседневности, материальной практичности и дает нам ответы на запредельные вопросы бытия: — Кто мы такие? Откуда мы пришли? Каков смысл жизни?

Именно в духовном знании, то есть во всеобъемлющем знании, больше всего нуждается душа, потому что обычное прикладное мирское знание – это, скорее, потребность нашего тела, нежели души. 

Анни Безант пишет: «Растущая душа, достигнув известной духовной силы и знания истины, будет воспитывать себя в убеждении, что радость обладания лежит не в захвате, а в одарении; она знает, что должна сломить все стены, воздвигнутые кругом себя в дни неведения, и излить свою радость на весь мир».

Духовное знание сокровенно и предназначено не для всех. Поэтому Христос и говорит: «Много званых, но мало избранных». Духовность – удел избранных.

Большинство людей напрямую, одним волевым усилием, принять духовное знание не могут. Поэтому им нужно адаптировать путь духовного развития. Идти к вершинам духовного пути развития нужно поступательно. На этом пути перед человеком возникают преграды в сознании. Их шесть. Это враги человека. Уничтожить их можно только поступательно. Другого пути нет. И последовательность борьбы следующая: жадность, гордыня, вожделение, иллюзия, гнев и зависть. Однако это лишь начало, но очень  важное знание. Такова поступательность в ходе духовного роста личности.

Невозможно за одну секунду или за один месяц ассимилировать духовное знание; духовная практика – это серьезнейший процесс, ежедневный, многодесятилетний труд и поиск, требующий отдачи всей жизни».

Петр Ковалев

Итак, знание и познание. А что тогда понимается под опытом (или практикой), без которой «теория мертва»? А вот это:

О;пытное зна;ние, также эмпирическое знание или эмпирика — совокупность знаний и умений, приобретённых человеком в процессе взаимодействия с внешним по отношению к нему миром, а также в процессе собственных внутренних переживаний — вся совокупность чувственных восприятий и психической деятельности мозга.

Указанная совокупность накопленной и переработанной мозгом информации формируют два качественно разных массива данных. Одна часть опыта касается сознания и формируется за счёт рефлексии. (Рефле;ксия — понятие, охватывающее явления и концепции, относящиеся к обращению разума, духа, души, мышления, сознания, человека (как родового существа или как индивидуума), коллективов на самого себя.

Опыт - это то, что  человек осознанно накапливает, использует и передаёт другим людям. Вторая часть опыта относится к бессознательному и к рефлексам, которые накапливаются, используются, однако не могут быть переданы от одного человека другому.

Понятие опыта активно развивалось в противостоянии эмпиризма и рационализма, дифференцированно оценивающего его от понимания в качестве единственного источника достоверного знания (опыт как источник заблуждений).

Физический опыт основывается на наблюдениях за изменениями в окружающей среде. Иными словами, физический опыт связан с наблюдаемостью объектов внешнего мира и ей же ограничен.

 Опыт научный –это особый  метод научный проверки идей или мнений, подтверждение гипотезы, уже возникшей в представлении специалиста или исследователя.

Опыт может выполняться без конкретной цели. Его можно провести неожиданно. Конечный результат не определен, но примерный результат известен благодаря теоретическим сведениям по теме опыта.

Опыт умственный. Имеет множество прочтений и толкований. Однако из всего этого разнообразия можно выделить основную тенденцию - разумение означает преимущественно познание реальности, которое исходит из ощущений, затем абстрагирует и оформляет понятия, сопоставляет их и соединяет в суждения; разум же есть высшая интеллектуальная деятельность, направленная на связывание суждений и познаний и установление между ними окончательного единства, причем разум продвигается вперед посредством дедуктивного или индуктивного рассуждения.

Человеческую способность разумения можно описать подробнее, если к определению добавить указание на три ее основные функции. Они составляют специфическую характеристику мыслящей личности, которая одна только может их осуществлять. Эти функции таковы: 1) способность познавать и выражать реальное именно как реальное; 2) способность наличествовать для самого себя, которую св. Фома называл reditio completa subiecti in seipsum; 3) способность абстрагировать, формировать и связывать между собой общие понятия, исходя из индивидуальных и конкретных реальностей.

Мистический и религиозный  опыт — субъективный жизненный опыт встреч с высшей реальностью, чувство присутствия безграничной тайны в жизни человека...

Эмоциональный опыт приходит через совокупность чувств, эмоций и настроений. Эмоции — относительно кратковременное, отражающее значение ситуации для человека переживание, которое возникает ситуативно, но не по отношению к конкретному объекту — например, радость или тревога.

Чувства — обычно более продолжительные, всегда предметные, отражают стабильное отношение к другому человеку или области явлений — например, ненависть, зависть, ревность, гордость.

Настроение — еще более продолжительное, но имеющее невысокую интенсивность переживание, которое может вызываться широким кругом событий, поэтому бывает трудно определить конкретную причину — например, подавленное настроение из-за ряда мелких неудач.

Эмоции направлены  наружу а чувства – внутрь. Вызванные эмоции ведут к изменению настроения, а чувства – к изменению ощущения. Изменение настроения и ощущения очень субъективны и индивидуальны. Они зависят от личностных оценок ситуативной реальности, так как реакции на раздражитель у каждого разные. 

Взаимодействие: одна и та же эмоция проявляется в разных чувствах, одно и то же чувство проявляется в разных эмоциях. Амбивалентность: эмоциям не присуща (человек не может одновременно испытывать радость и гнев), а чувствам - да (можно одновременно к одному и тому же человеку чувствовать любовь и ненависть, притяжение и отталкивание.

Трансперсональный опыт есть особая форма познания-гносиса, постигающая собственную природу и природу универсума в силу ее принципиальной имманентности и доступности познанию изнутри субъекта.

***

Все это выглядит достаточно сложно, непривычно, а для некоторых и утомительно. Однако как можно рассуждать о знании,  получать и использовать его, не ЗНАЯ, что оно такое, откуда, как, и для чего нами приобретается?  Не учитывая его смысла, значения, цены и ответственности за его применение? Ведь, как было указано выше, «Не бывает единого и абсолютно верного знания, оно может принимать разнообразные формы и свидетельствовать о разном».

Именно поэтому в сегодняшнем мире наряду с достоверным, определенным, долженствующим, существует огромный пласт вероятного, относительного, условно-договорного. А на рубеже ХХ- ХХ1 веков появилась такая странная вещь, как «вероятностно-ориентированная философия» и «вероятностная теория личности». Что это? Нечто принципиально новое или наоборот, давно известное и даже вечное?

К выводу о том, что потенциальные события, будучи бесконечно разнообразными, обладают разной мерой осуществимости, пришел еще Аристотель: одни события «всегда возникают одинаковым образом, другие - по большей части», третьи же совершенно индивидуальны, но даже в явлениях, «происшедших не случайно, многое происходит от случая». Классическая концепция вероятности исходила из отношения числа благоприятных случаев к общему числу всех равновозможных.

Философское исследование вероятности предполагает прежде всего уяснение ее онтологического и гносеологического, а также методологического содержания. Сущность вероятности теснейшим образом связана с возможностью в ее соотношении с действительностью, случайностью и закономерностью: именно через диалектику этих категорий главным образом и раскрывается философский смысл вероятности.

Вероятность — это мера объективной возможности, степень возможной реализации данного события при данных условиях и при данной закономерности. Она характеризует величину основания той или иной возможности, меру ее способности к реализации, степень ее близости к осуществлению, силу действия благоприятных и отрицательных факторов. Таким образом, вероятность — не просто мера нашего ожидания; это объективная мера возможности реализации
случайного.

Вероятность говорит о том, в каком объеме возможно какое-либо событие или же оно вообще не может произойти. Более того, вероятная возможность — значит более обоснованная возможность. Если вероятность события ничтожно мала, то мы пренебрегаем ею. Стопроцентная вероятность — это уже необходимость. Отсутствие всякой вероятности — это полная недостоверность или даже невозможность событий.

Вероятности подвержены динамике. Постоянное изменение действительности непременно связано с неуклонным возрастанием числа факторов, способствующих увеличению вероятности реализации одних возможностей и уменьшению вероятности осуществления других.
Встреча реального физического  и внутреннего (психического) движения, активность восприятия позволяют различать структуры открытые и закрытые (завершенные и незавершенные).

В последнем случае возникает «ощущение потенциальности движения», вариативно-вероятностное знание о предполагаемой целостной, относительно законченной структуре».То же происходит в парах «живая- «неживая» система. Если же говорить применительно к человеку, то он «Не только то, что есть, не только то что может быть, но и то, чем ему предстоит  быть (стать) ». К. Г. Юнг. Именно это и составляет основу вероятностной теории личности, представленной В.В. Налимовым.

Теперь о философии как таковой.

*** 

ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ И НАУКА.

«Входя в мир философской мысли, мы со всей отчётливостью видим, что каждая серьёзная философская концепция сопряжена со своим особым, только ей присущим языком. Отчётливо разными вырисовываются перед нами языки философий Канта, Гегеля, Ницше, Гуссерля, Витгенштейна, Хайдеггера. Серьёзные, философски ориентированные разделы науки — квантовая механика, теория относительности — это также построения, обладающие своими собственными языками. (В квантовой механике возникло даже представление, правда, не всеми разделяемое, о существовании особой — квантовой логики.)

Разные религиозные системы оказываются порождёнными разными языками. Разные языки обладают разной выразительной силой. Но измерять выразительную силу языка мы не умеем. И важнее, может быть, даже другое — одни языки навсегда остаются эзотерическими (эзотеризм здесь гарантируется трудностью восприятия), другие становятся принадлежностью massmedia.

Языки философий - так же, впрочем, как и всякие другие языки, - непереводимы. Не переводимыми взаимно оказались и языки христианства и буддизма, хотя обе религиозные системы, кажется, говорят об одном и том же. Не стыкуются между собой непосредственно квантовая механика и теория относительности. Язык физики пришлось обогатить новыми представлениями при попытке создания квантовых теорий гравитации, направленных на то, чтобы связать Общую теорию относительности Эйнштейна с квантовой механикой.

Философ — прежде всего тот, кто владеет всей полифонией философских языков. Тот, кому открыт весь спектр звучания человеческой мысли. Критиковать другие философские системы — значит не принимать или не понимать языка, на котором они говорятся. На каждом языке, в конце концов, оказывается сказанным то, что на нём можно сказать. Каждый язык рано или поздно выговаривается и уходит в кладовые культуры.

Иногда старое оживает. Оживает тогда, когда сказанное на старом языке обретает новое звучание на одном из новых. Так создаётся преемственность философской мысли. Мы всё время то оглядываемся в прошлое, то забегаем вперёд. Прошлое и будущее мысли всегда присутствует в нашем настоящем.

Каждый философский язык имеет свою базовую систему представлений и, соответственно, свою систему понятий и свою систему аргументации. Каждый язык открывает возможность задавать свои собственные, особые — только ему свойственные — вопросы. Каждый философ высвечивает с помощью своего языка только какие-то важные для него стороны бытия. Отсюда естественно следует, что границы каждой философской системы определяются границами её языка, её логики. Это стало с очевидностью понятно в начале нашего века.

Принцип герменевтики просто означает, что мы должны стараться понять всё, что можно понять. Именно это я имел в виду, когда говорил: «Бытие, которое можно понять, — это язык». Мне кажется, не случайно в последние десятилетия феномен языка оказался в центре философских исследований.

Источником опосредования конечного и бесконечного, свойственным нам, конечным существам, является язык и лингвистическая природа нашего опыта о мире. Сегодня наука и присущий человеку опыт о мире встречается при решении философской проблемы языка. Философ — настоящий философ — всегда поэт. Он остаётся поэтом даже тогда, когда говорит о науке или заимствует что-то из науки, или даже опирается на науку. Философ свободно рисует паттерн бытия. Философ — это мыслитель, свободный от парадигмы своего времени. И бессмысленно упрекать его за то, что ему не удалось что-то осветить.

Важно оценить нарисованный им паттерн сам по себе, по своей, присущей ему архитектонике. Картина бытия, нарисованная философом, всегда что-то оставляет в тени, что-то искажает перспективой изображения, заданной языком. Паттерн может понравиться или не понравиться, или даже вызвать раздражение, агрессию. Пусть нравится или не нравится, но зачем его аналитически рассекать — ведь тогда не остаётся ни того, что может нравиться, ни того, что может раздражать.

Как бы сильно ни отличались друг от друга философские системы, для них всех главной, центрирующей проблемой всё же остаётся проблема существования человека. Правда, это не всегда очевидно с первого взгляда. Существование истины мы принимаем как нечто самоочевидное. Мы слышим и говорим истины о вещах, событиях и реальности, которые для нас неоспоримы. Мы уверены даже, что истина, в конце концов, восторжествует в мире. Должно быть что-то, что произрастает в свете истины: вопрос о реальности остаётся предельным вопросом философии.

Только язык воображения — так это нам представляется — соприкасается с реальностью, которая ускользает от всех объективных исследований. Смыслы, порождаемые воображением, в конце концов, открываются нам в нашем языке. У Витгенштейна мы читаем:

«Человек обладает способностью строить язык, в котором можно выразить любой смысл, не имея представления о том, что означает каждое слово — так же, как люди говорят, не зная, как образовались отдельные звуки. Разговорный язык есть часть человеческого организма, и он не менее сложен, чем этот организм. Для человека невозможно непосредственно вывести логику языка».

Мы уже много говорили о том, как через способность к воображению раскрывается природа человека и его способность взаимодействовать с текстами, в том числе и с текстами самого бытия, через которые приоткрывается реальность мира. Поэтому мы хотим сосредоточить ваше внимание на языке воображения и проблеме Архитектоники личности, надеясь, что таким образом природа личности предстанет перед нами как предельно доступное нам проявление реальности — то её проявление, через которое реальность приоткрывается нам через нас самих. Личность мы будем рассматривать прежде всего как носителя смыслов, раскрывая тем самым её языковую (семантическую) природу.

Мы отдаём себе отчёт в том, что всякая попытка построения модели личности несёт в себе не только и не столько знание, сколько незнание. Чем глубже и отчётливее мы зарисовываем образ личности, тем отчётливее выступают перед нами паттерны того, чего мы не знаем. Выявленное незнание, наверное, даже важнее, чем полученное знание. Незнание всегда богаче нашего знания. Незнание — то незнание, контуры которого мы можем обрисовать, провоцирует нас, заставляет искать, заставляет удивляться миру и нашему в нём бытию. В этом удивлении жизнь наполняется смыслом. Исчезает то страшное, что современные психиатры склонны называть экзистенциальной пустотой.

И если мы сейчас бросим взгляд в прошлое, — в далёкое от нас или совсем близкое, — то должны будем признать, что степень нашего незнания существенно возросла. Можно показать — и это мы попытаемся сделать в последующем изложении, — что сейчас мы можем с большей отчётливостью, чем мыслители древности, сформулировать наше представление о незнании природы человека. А если обратиться к физике — науке, достигшей наибольших успехов в своём развитии, то и там иногда (хотя, может быть, и робко) появляются попытки сформулировать незнание с той остротой, которая начинает придавать самой физике метафорическое звучание.
Философия есть метафизика.

Метафизика рассматривает существующее — мир, человека, Бога — как целое по отношению к Бытию, по отношению к сопричастности существ в Бытии. Она становится эмпирической наукой о человеке, обо всём том, что может стать экспериментальным объектом его технологии для блага человека, технологии, с помощью которой он упрочивает себя в мире, влияя на него множеством способов созидания и формирования. Прежняя философия сейчас приходит к концу. Она нашла своё место в научной позиции социально активного человечества.

Конец прежней философии кажется многим триумфом управляемого упорядочения научно-технологического мира и социального порядка, свойственного этому миру. Конец философии означает начало мировой цивилизации, основанной на западноевропейском мышлении.
Но, может быть, процесс растворения философии в технологизированной науке должен будет привести к образованию кристаллов обновлённой метафизики? Нам представляется, что она  будет полётом свободной наднаучной фантазии, исходящей из самой науки — из её математических структур и порождаемых ими языков. Развитие должно быть диалектичным — так хочется думать». (В.В. Налимов)

*** 

Итак, с философией мы худо-бедно разобрались. С трудом, частым непониманием и неприятием очень многого. Ведь большинство из нас весьма далеки и от философского, и от научного знания. Тогда, может быть, есть смысл обратиться в наших поисках к науке? Вот что пишет об этом В.В Налимов:

«Научное знание - один из величайших парадоксов наших дней. Наука, в дни ее всемогущества, начинает восприниматься скорее как средство овладения миром, а не как средство раскрытия фундаментального его смысла. Самый большой упрек нашей культуре в том, что ее наука оказалась не в состоянии впитать в себя то запредельное, с которым сама же соприкоснулась. В лице экзистенциализма философия даже восстала против науки.

Узкая специализация науки привела к тому, что она сама стала отчуждаться от философского осмысливания открывшегося. Ученый не хочет, а пожалуй, уже и не может знать того, что делается у соседа. Многие — особенно математики — боятся утерять строгость и чистоту своей дисциплины, не допуская широких мировоззренческих обобщений. На долю мирян (людей, непосредственно не посвященных в науку) остаются только популяризаторские отходы от нее, которые уже невозможно творчески осмысливать. Всякий, кто попытается это сделать, будет заклеймен как дилетант, фантазер, мистификатор. А то и того хуже - одержимый сверхценной идеей.

Стоит ли удивляться тому, что вместе с ростом научного осмысливания мира вместо ожидаемого обогащения начинает расти отчуждение общества от творческого процесса. Не всегда было так. Обратимся, скажем, к средним векам — они недалеко от нас. Серьезная мысль там также, конечно, была элитарной. Но к восприятию осмысленного приглашались все. Найденное миропонимание находило свое отображение в удивительных храмах. Храмы — это не популяризация, а само мировоззрение, воплощенное в камне. В храмах читались проповеди. Читал их и Мейстер Экхарт. Он произносил проповеди не популяризируя, а так, как сам понимал их. В строительстве храмов участвовали многие - они все были активно вовлечены в творческое раскрытие смыслом».

А вот то, что писал. Н.Бердяев еще в 20-е годы ХХ века:

 «Ранее человек был органически связан с природой, и его общественная жизнь складывалась соответственно с жизнью природы. Машина радикально меняет это отношение между человеком и природой. Она становится между человеком и природой, она не только по видимости покоряет человеку природные стихии, но она покоряет и самого человека; она не только в чем-то освобождает, но и по-новому порабощает его».

Наверное, то же самое мы сейчас должны будем сказать о компьютерах, выступающих в роли искусственного интеллекта. Они должны будут не только освободить, но и покорить человека. Как машины встали между природой и человеком, так и компьютеры встанут между человеком и смыслами. И если нам сейчас приходится, хотя и тщетно, защищать природу, то не придется ли так же — и, наверное, так же тщетно,— защищать смыслы?

Но человек всегда должен что-то делать. К сожалению, то, что он начал делать, он делает целеустремленно, слабо контролируемо и безостановочно.

*** 

ГЛАВА 5. МИСТИКА И МИФОЛОГИЯ.

Итак, знание: наука, философия и религия. Когда-то они были едины, затем разошлись, вступив в острое противостояние. То же самое можно сказать и о паре религиозность-духовность, противопоставившей себя атеизму и вульгарному материализму. Однако все это на поверхности; всегда существовали некая «третья сила», имевшая много ликов - метафизика, мистика, оккультизм, мифология, эзотеризм и множество иных, менее известных течений мысли и опыта.

Под мистикой понималась  вера в существование сверхъестественных сил, с которыми таинственным образом  связан и способен общаться человек; также — сакральная религиозная практика, имеющая целью переживание непосредственного единения с Богом (или богами, духами, другими нематериальными сущностями).
 
Эотеризм -  совокупность знаний, сведений, недоступных непосвящённым, несведущим в мистических учениях людям, особых способов восприятия реальности, имеющих тайное содержание и выражение в «психодуховных практиках».

Оккультизм — это «скрытое знание», в отличие от «открытого знания», обычно называемого «наукой»; также это учение о «скрытых способностях человека» и «незримых силах природы». Иногда называется герметизмом, по имени одного из мифических персонажей Гермеса Трисмегиста, - обозначающем традиции ритуальных магических практик, тайных обрядов и умениий.

Мифология. Здесь все куда сложнее… Потому что она предполагает совершенно особый тип сознания, следующий за языческим и предшествующий религиозному и научному. Было отмечено, что «язык действует не только в полном согласии с воображением, продукты которого он выражает, но он творит сам по себе, так что рядом с мифическими идеями, в которых речь следовала за воображением, есть и такие, в которых речь шла впереди, а воображение следовало по проложенному ею пути» (Тайлор).

Л. С. Выготский и А. Р. Лурия предприняли попытку уяснить природу мифологического мышления и ответить на вопрос, «существуют ли на всех этапах исторического развития одинаковые формы логического кодирования мира» (Лурия, 1974). Что изменяется в мышлении в ходе его развития и почему? Л. С. Выготский считал, что изменяется способ употребления слова в мышлении.

Однако этот подход - подход современного ученого, но никак не мистика. Сознание последнего  оперирует символами: каждый образ, бог, культурный герой, персонаж обозначает стоящее за ним явление или концепцию. Это возможно потому, что в мифологическом мировоззрении существует постоянная и неразрывная связь между подобными явлениями и объектами в обществе, личности, природе и пространстве. Есть примеры и совершенно удивительные. Так, например, А. Эйнштейн утверждал:

«В моем мышлении есть только образы и нет никаких чисел и формул. Воображение важнее, чем знания. Знания ограничены, тогда как воображение охватывает целый мир, стимулируя прогресс, порождая эволюцию. Единственное, что мешает мне работать, — это полученное мной образование».

А вот что говорили о математике весьма серьезные люди:

«Предмет математики настолько серьёзен, что полезно не упустить случая сделать его немного занимательным» (Паскаль)... Например, вычислить процент натуральных блондинок среди прохожих, глядя из окна.

Математики считают, что могут вычислить всё и всё объяснить, но при этом, по их мнению, количественно описать одновременное взаимодействие трёх тел не смог бы и сам Создатель. А закон всемирного тяготения, к примеру, математики понимают так: тела тяготеют точками, поэтому "За время падения яблока Земля подпрыгивает навстречу ему на половину диаметра атомного ядра" (Википедия). «Математика была для меня в детстве тем же, чем была религия. Потому что и религия, и математика утверждают, что могут объяснить весь мир» (Диггс).

«Математика – царица наук» (Гаусс), ибо что один математик придумал и сосчитал, то для всех других – уже и теория, и наука.  Вот почему для математика «Воображение важнее знания» (Эйнштейн) и понимания. «Он стал поэтом – для математика у него не хватало фантазии» (Гильберт).

Однако «Для физика должно существовать только то, что измеримо» (Бор), а не то, что можно подумать, придумать, недодумать и сосчитать. Сосчитать то, чего нет, может каждый, поэтому там, где много математики, физики нет. И правильных теорий не бывает, поэтому «Никаким количеством экспериментов нельзя доказать теорию, но достаточно одного эксперимента, чтобы её опровергнуть»; "Теория - это когда всё известно, но ничего не работает" (Эйнштейн).

«Математика – сверхъестественная наука» (Ландау), и всё, чего бы она ни коснулась, превращается в сказку. А всё потому, что «Законы математики, имеющие какое-либо отношение к реальному миру, ненадёжны; а надёжные математические законы не имеют отношения к реальному миру» (Эйнштейн). «В реальной жизни, поверьте мне, нет никакой алгебры» (Лейбовиц), и даже дважды два – не всегда четыре, если речь о качестве или свойстве. При этом «Из дома реальности легко забрести в лес математики, но лишь немногие способны вернуться обратно» (Штейнхаус)... и назвал математику идеалистической наукой.

Удивительно… Если верить сказанному, то и математика, и ее язык, и ее аппарат - это что-то не то сакральное, не то мистическое. То же самое можно сказать и о философии, ведь
философское мышление возникает из мифологического и вместе с тем разрушает его (хотя мифологическое мышление до сих пор остается очень и очень распространенной формой
восприятия и интерпретации.

Вещи и явления природы в мифологическом мышлении представляются символами, за которыми скрываются действия, умысел и воля сверхъестественных существ. Философское мышление рассматривает вещи сами по себе, согласно их природным законам и свойствам. Это мышление логическое, а не символическое. Мифологическое мышление постулирует, а философское - доказывает. Первый философ Фалес доказал и первую геометрическую теорему.

Мифологическое мышление безлично, автор мифов никогда не бывает известен. Философское мышление всегда является личностным. Философ говорит от своего имени, высказывает собственное мнение.

Крайний интерес представляет собой современная мифология, не только дожившая до наших дней, но и ставшая неотъемлемой частью цивилизованного мира. Таковы современные космологические, социальные, идеологические,  культурологические и даже научные мифы.

Гораздо сложнее обстоит дело в трансперсональной психологии и философии. Это совершенно особое междисциплинарное направление исследования, не вписывающееся ни в мифологию, ни религию, ни в философию, однако явно имеющие их в своей основе и предоставляющие человеку самые невероятные возможности:

(1) Временное расширение сознания, включающее, скажем, переживание предков, постинкарнационный опыт, филогенетический (эволюционный) опыт;

(2) Пространственное расширение сознания, включающее идентификацию с другими личностями, идентификацию с животными и растениями, планетарное сознание, сознание неорганической материи, внетелесное состояние и пр.;

(3) Пространственное сужение сознания — до уровня отдельного органа;

(4) Ощущение реальности, выходящей за границы «объективной действительности» — опыт переживания других вселенных и встреча с их обитателями, архетипические переживания (Отец, Учитель, Ребенок, Воин, Пахарь, Священнослужитель и т.д.). Восприятие сложных мифологических сюжетов, интуитивное понимание универсальных символов, активация чакр, восприятие сознания Сверхразума, восприятие сверхкосмической и мета-космической пустоты  и многое другое.

«По плодам их узнаете их»… Вот люди - разумные, здравомыслящие, логически мыслящие и «правильно» все понимающие. А кто же (или что же) ЗА или Вне их строя? Хаос? Случайность? Иллюзия? Иномирность? Вот высказывание известного нам с детства эллиниста Я. Голосовкера, автора «Мифов древней Греции» и «Сказания о Титанах».

«Именно воображение, правильно сочетающее в себе идеальное, духовное и трансцендентное, способно одухотворить культуру. Оно не алогично, но обладает своей особой логикой. А законы  чудесного открывает нам чуждый здравому смыслу формальной логики некий «разум неразумия» в нашем творческом воображении. Алогия» мира чудесного — только «якобы алогия»: в нем есть своя сверх логика.

В  эллинском мифе все тайное явно и, наоборот, все явное тайно. В нем все неестественное и противоестественное дано как некая сверхъестественная естественность. В нем любая нелепость разумна, само безумие... олицетворено и действует как разум, и, наоборот, разум в качестве только здравого смысла безумен В нем порочный круг беспорочен...

В нем дилемма разрешается синтезом, ибо среднее дано и противоречие снимается вовсе, ибо «исключенное третье» есть, ибо в этом мире чудесного действует закон не исключенного третьего. Когда мы, философы, наглядно созерцаем, мы воображаем внутренние образы, воображаем идеи, т. е. смысло-образы или мысле-формы.

Смыслы мы понимаем как нечто изначально имманентное человеку, присутствующее в нас изначально. Попытки же формализовать смысл, разъять его на составные части а потом собрать заново калечат, упрощают и уплощают его (смысла) собственную  особую жизнь и сверхрациональную значимость. Из сказанного следует, что, вновь и вновь обращаясь к тайне смысла (например, собственного существования), мы решаем давно и отчетливо поставленную перед нами задачу.

Мифы — первые серьезные тексты, созданные человеком. Отсюда и наш интерес к философской, герменевтически ориентированной антропологии. Мифы и символы как продукты отдельных культур содержат, так же, как искусство и поэзия, первоначальные смысловые ценности как выражение человеческого опыта внутри этих культур. Требование к достоверности мифо-символических форм содержит в себе требование к смыслам. Отсюда и положение: мифо-символический язык необходим для глобального понимания человека, ибо «символ привлекает мысль, тогда как мысль, [доведенная до предела], привлекает символ».

Должны ли мы удивляться тому, что и в нашей сциентистской культуре научная мысль, доведенная до своего предела в космогонических построениях, обретает мифологическое звучание, и не должен ли в наши дни возникнуть новый — современный миф о человеке, как результат нескончаемых попыток понять природу его сознания, опираясь на все многообразие представлений нашей культуры?

На определенном этапе мифология тесно соприкасается  с искусством и особенно с поэзией как особым способом познания мира (добавим: не только отражения и познания, но преобразования и сотворения). Вот нечто, приводимое В.В. Налимовым из работы «Скитания Духа», принадлежащее перу его учителя А.А  Солоновича:

Ничто глубокое. Ничто всесильное…
Ничто — пустое, как сердце Тайны,
как сон Нирваны.
Как зов в пустыне, как крик на море —
Превыше богов, несказанное Ничто.
Белое, как матовый туман болотного утра,
острое и белое, как осколок разбитого льда
утраченных надежд.

Оно было и будет, и его нет никогда, ибо
оно объемлет и держит само себя и в тусклом
взоре своем отражает Ничто.
Оно неподвижно, как мертвое,
страшащееся Жизни…
Оно лежало вне всего.
Но не еще было Бытием

И не было громкого крика, и боязливых голосов,
и тишины не было — лишь зовущей шепот;
и не было света и не было мрака,
Не было ничего…
Это было Ничто!
Необъятная, неизвестная, всеобъемлющая
Тайна покоилась в глубоком сне
без грез, без сновидений…

И не родился еще из нее могучий
страж зовущей Тайны —
суровое, холодное Молчание…
И Колеса еще не было,
которому другое имя — Вечность.
И на челе Непроявленного
не было начертано ни одной
Кальпы, ибо Айн Соф не извлекало еще
из своей сути
черной, зловещей Тиамат,
хранившей в своих недрах
живые образы вращений Колеса.

(Тиа;мат — женское олицетворение первобытного океана-хаоса, из которого родилось всё (в том числе и боги) в шумеро-вавилонской мифологии.

И если бы явился атом, он был бы здесь
Творцом, он был бы всемогущим, он был бы Всем…
Один атом, о, только бы один, — единый и
ничтожный, — он был бы Богом, небом, адом,
вселенной и собой… Он был бы Бытием!..
Он был бы точкой, язвой, раной, проклятием, тоской…

О, это было бы Все!
И возник в Небытии крик отчаяния…
Точно где-то, в самом центре его, треснуло сердце
и раздвинулось; как будто порвалось что-то,
и там, где порвалось, где не было Ничто, — там
повис крик, великий и страшный…

Он висел в бездне и точно падал куда-то
в неизведанную глубину, и точно поднимался
вверх — туда, где не было недостижимого,
и точно углублялся в себя, — в рану своего бытия,
в хаос непредначертанных абсолютов…

Он возмутил спокойное, бесстрастное Ничто…
Он впивался, он терзал, он хотел жить…
…он вонзался все глубже…
… извивался он и стонал, и молил, и рыдал,
и звучал, задыхался и рос…

… Это была страшная битва на границе хотений и возможностей…
… Но он рос…

битва кипела, стонала, рыдала, как жизнь,
как страданье, как мука и бред…

… И вот родилось  новое
.
Лотос расцвел жемчужным ожерельем, алмазы слез блестели по краям, и острые, мелькающие стрелы впервые пронизали мрак, — тычинками тянулись нити света, и завязь мира народилась, как первый час текущей ленты неподвижности веков. И родился из завязи Цветок как утро и смысл мироздания.

И трон, как будто плавая в лучах сверкающего света, И Бог-Отец, Иегова, Атман и Брама, Хонс и Демиург, Нус и Бэл, и Ра, Один и Параклет,  и вот ОН— имеющий бесконечные названия и не имеющий ни одного имени, внезапно появился, — первый и последний, в ком все и кто во всем, — олицетворенье Бытия.

Тихо стало поворачиваться Колесо.
Проснулась Тайна и принесла в свое чрево
зародыши будущего.
спираль Всебытия развертывалась от
страшного давления необходимости,
и появлялись все новые и новые миры…

… И бледные тучи грядущих событий
толпились, стонали, взывали,
и белые руки с мольбой простирали
к великой и грозной Судьбе.

А песня призывных и гордых смятений
росла, разливалась, катилась, стучалась,
— бросалась на выси гармоний.
И крики, и скрежет, и стоны, и муки
творили победу, творили борьбу.

С тихим ропотом бились эфирные волны,
искали тоску берегов.
Как ризы венчанных и гордых владычеств,
порфиры из струй золотых,
 в разбросанных искрах рожденья
таились, грядущих событий виденья храня.
Холодных молчаний суровые лики
бесстрастно глядели из тьмы.

А мир волновался… Он рос, разбивался,
не зная зачем и к чему…

Не ведая острых, скалистых стремлений,
не ведая токов судьбы, рождались и гасли
в пространствах миры, как взгляды томлений,
как крики мольбы.

…В сияньи из газов летучих металлов,
в клокочущих пламенных дымках паров,
металась одна из пылинок созданья,
одна средь грядущих созвездий миров.

Вилась по уклонам гигантской спирали,
бежала сквозь сонмы веков,
спускалась под темные своды молчанья,
дрожала  и гнулась под гнетом оков…

Кричала и молила:

Единый, услышь меня!  Я не хочу умирать, я хочу знать то вечное, для чего стоит жить… Или вечны только вопросы? — ибо что есть Мир, как не один огромный, живой и страдающий Вопрос? Да и ты, Великий, тоже  вопрос… Кому? Себе?  Нам? Нужны ли мы Тебе? Ведь, когда не будет задающих вопросы, то и сами вопросы умрут… Или, быть может, они переживут своих творцов и будут висеть в пустоте, облитые кровью и стоном…

И кто-то бился в судорогах безысходности, а стрелка безвременья стояла ровно, ибо на одной из чашек лежало мгновенье, а на другой — вечность…

Да, здесь начало познания Материй,
здесь Парки, ткущие жизнь…

Все, что имеет цель, — временно, и все,
кто ставит цели, — живут лишь повседневностью…
Но почему, почему так бесконечно желательна не цель, а движение?
Не сон, но Жизнь?
Мир не рационален и не иррационален —
он больше, чем о нем думают….

ИТАК:

Ценности бытия создаются в творческой работе поколений. О, как глубоко понимали греки всю зависимость отдельного человека от всего человеческого рода…
Кто выключил себя из цепи рождений — тот не рождался, кто шел в стороне — должен был погибнуть… Вереница от богов до слизняка, от Олимпа до глубины океана, и все связано между собою, переплетено в гигантском узоре…Да, здесь начало познания Материй, здесь Парки, ткущие жизнь…

А.Солонович «Скитания Духа». 1914 г.

Удивительный и невероятный текст, при исследовании которого работа найдется всем - и лингвистам, и литераторам, и литературоведам, и философам, и богословам, и теософам, и трансперсональным психологам. Особенно последним. Не найдется место только мистикам, ибо они сказали все и добавить больше нечего…

Должен признаться, и меня не миновала чаша сия. Две написанные мною легенды: «Легенда о сотворении» и «Легенда о Древе Жизни» конечно же, во многом уступают таковой А. А. Солоновича, и в то же время неразрывно связаны с нею какой-то тончайшей нитью. Я плохо помню, как происходило само «сотворение» - или самосотворение? - этой вещи. Ибо она «звучала» еще не будучи написанной и «развертывалась» перед внутренним взором подобно многоцветному грохочущему, шепчущему и поющему потоку. Зато мне удалось выслушать отзывы весьма пристрастных слушателей и ценителей. Не знаю, удалось ли это сделать самому А.А. Солоновичу. Хотя… Кто знает…

Обсуждение «Легенды о сотворении».

-Соборный Учитель — Немыслимо сжатая пружина, несущая в себе огромное количество размышлений, чувств и истинных прозрений. Не философия, но поэзия. Впечатление: «придавило», но не грубо и тяжко, а ярко и многоцветно. Актуально, и поэтому очень ценно. Зачет принят, и даже не нами. Ты обрушил на наш мир силы огромной мощности — силы своей человечности.

Ты смог, сказал и сделал гораздо больше, чем рассчитывал. Подробного разбора пока не будет, а литературного не будет вообще. Главное же в том, что ты сумел показать: Человек — уже не животное; он категорически отказывается быть таковым, готов к выходу за пределы своего убогого существования и к тяжелому, долгому труду восхождения.

На слушанье нас было много, хотя не все пришли с открытым забралом. Поэтому было все: крики несогласия, возмущения, одобрения, гордости. Не было только равнодушных. Были и представители восточного крыла  Учителей. Они обычно более сдержанны, чем мы, но и в них чувствовались волнение и радость. Большим было и христианское присутствие, а в нем я узнал того, кого вы знаете под именем Д.Андреева. Очень хорошо реагировали самые древние из Учителей, особенно основатели  школы гностицизма.

Отдельную группу составляли те, кто когда-то говорил с тобой от имени Новых. Они и соглашались, и нет, ибо представленная тобой концепция отличалась и от традиционно религиозной, и от религиозно-философской, и от «Тайной Доктрины» и от «Живой Этики». Однако зацепила она их крепко. Особенно в той части, где ты делаешь попытку обосновать необходимость просветления и трансформации даже самых темных уровней не только в человеке, но и за его пределами, делая ставку на самое лучшее, что есть на этих уровнях, понимая их как союзников и тем самым давая шанс остальным. Из всего этого со временем может вырасти даже не новое эволюционное направление, а нечто куда более ценное.

И создал эту Легенду простой человек, не ученый, не философ, не богослов и не праведник. Именно ЧЕЛОВЕК, вплотную подошедший к пониманию того, что недоступно даже многим из нас. Ведь мы эволюционируем, только пройдя очередной этап жизни на Земле. Те, кто не хотят возвращаться, надолго остаются здесь, в мире просветленных душ, но чтобы расти дальше, необходимо снова идти на Землю.

А вот то, что ты задумал подниматься с Земли на Небо в сопровождении взятых в себя существ и сущностей разного рода, еще не пробовал никто. Или пробовали, но безрезультатно. Потому-то и связь вас и вашего мира не просто тонкая — она сверхтонкая и в то же время абсолютно живая. И теперь вам предстоит осваивать новое умение — идти «рядом, но не вместе».

То же и с нами. Какое-то время мы еще будем рядом, но мы для вас уже вчерашний день. У вас есть свой истинный Учитель, который пока действует опосредованно. Придет время, и мы расстанемся, хотя и сохраним связь. Общение наше будет становиться все более тонким, обогащаясь новыми, пока неведомыми нам оттенками и звучаниями. Оно будет меняться не количественно, а качественно. Замысел ожил и начал развиваться, независимо от того, нравится он нам или нет. Главная же «пересадочная станция» будет не вне, а внутри вас.

Теперь я временно прощаюсь с вами. И да будет путь ваш не слишком тяжелым. Путь куда? И это ты у меня спрашиваешь? Давно  ведь знаешь куда —

«НА ЯСНЫЙ ОГОНЬ, МОЯ РАДОСТЬ, НА ЯСНЫЙ ОГОНЬ»…

15. 05. 2005 г.

*** 

ГЛАВА 6. СОЗНАНИЕ И  МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ.

«Человек оказался заключенным в кокон им же самим из себя выделенных форм. Душа человека подобна бабочке, которая окутала себя выделенной паутинной вуалью. Однако именно благодаря этому стало возможным некое особое переживание  действительности, именуемое мистическим опытом переживания действительности.
 
Однако первый шаг в направлении к познанию методологии мистического опыта заключается прежде всего в простом акте «переживания» самой мысли. Попробуйте те мысли, которые будут РОЖДАТЬСЯ В ВАС, пережить, перечувствовать, прощупать. Не заглядывайте в мысль мимоходом, сквозь слегка приоткрытую дверь небрежного внимания, не пытайтесь измерить ее или взвесить, но широко распахните эти двери, войдите в мысль, как в комнату, — осмотритесь…

Вот совершенно подобно облакам на небе и их игре — играют и пляшут свой танец атомы… Сливаясь, соединяясь, разъединяясь подобно облакам, они образуют то одну, то другую конфигурацию… Но никакой ценности и никакого критерия сравнения нельзя применить к этим конфигурациям…Нельзя ведь сказать, что какая-то форма лучше или совершеннее другой, что треугольник совершеннее, «прогрессивнее» квадрата и т. п. Понять можно лишь то, что не есть форма, материя, но есть сознание.

Это может быть сознание человека, сознание животного, сознание растения или даже минерала.
Конечно, сознание минерала приходится мыслить себе крайне смутным, крайне примитивным…
Таким образом, теперь для нас каждое движение должно являться следствием изменения какого-либо сознания. Где есть движение — оно результат изменения сознания, а так как сознание предполагает субъекта, то движение всегда есть следствие изменения сознания какого-либо субъекта.

Итак, всюду, где есть движения, эти движения производятся субъектами, то есть существами. И все тела в мире оказываются телами некоторых существ — демонов, богов, духов, душ и т. д., как бы мы их ни называли. Эти демоны или духи обладают различными формами сознаний…
Есть духи планет, есть духи солнц, солнечных систем, духи трав и деревьев, духи источников и рек, морей, озер и туч; духи минералов, пещер, кладов; духи животных и человеческих рас
и т. д.

В самом деле, с человеческим домом связан бесчисленный ряд сознаний — сознание самого человека, сознание всех клеток тела, сознание органов, но затем — инстинкт, или родовое сознание и так далее .

Мы получаем мир не как мертвый механизм, а как общество, как социальный космос, и, таким образом, проблема миротворчества превращается в проблему творчества социального  Проблема взаимопомощи и солидарности, как развивал ее Кропоткин, переходит в проблемы любви и сострадания, как их понимали Кришна, Будда и Христос.

Разрешив социальную проблему у себя на Земле, человек ставит ее в ее космическом значении… Религии этики переходят в религии или религию права в масштабах уже вселенского размаха.
Так поставленная проблема права задает задачу создать общество на основах свободы, равенства и братства из таких разрозненных элементов, как люди, животные, растения, насекомые, минералы, духи планет и стихий и т. д.  Но вначале нужно пережить в себе своим сознанием свое же сознание, с этого же начинается вообще всякое самопознание, а без него нечего и думать познать что-либо другое.

Нужно ясно дать себе отчет в крайней непознанности  т НЕ- ОПРЕДЕЛЕННОСТИ нашего нынешнего сознания и в том, что все наши переживания — как телесные, так и не телесные, происходят именно в нем. При этом не надо смешивать этого с идеализмом или вообще с какой-либо метафизической системой, ибо сознание нами не мыслится, но переживается как факт, и перед достоверностью этого факта даже достоверность нашего тела является производной и опосредованной.

Сознание (в соответствии с экологической теорией), воспринимая реальность или любой ее аспект, всегда перерабатывает их, причем сознание активно трансформирует реальность. Давайте подумаем, каков смысл двух следующих выражений: «переработка реальности» и «трансформация реальности». Оба они фундаментально неадекватны, так как предполагают, что существует «где-то там» автономная реальность, к которой сознание применяется и которую оно обрабатывает.

Такая картина кардинально неверна. Не существует реальности как таковой, которую сознание посещает и которую обрабатывает. Реальность всегда дается совместно с сознанием, которое осмысляет ее, причем акт осмысления является одновременно и актом трансформации. У нас не существует никакого представления о том, что такое реальность как таковая, потому что всегда, когда мы думаем о ней, когда мы созерцаем ее (любым образом), реальность неизменно предстает перед нами трансформированной нашими когнитивными способностями. Чудо и тайна эволюции сознания состоит в его способности увеличивать реальность по мере того, как оно растет и трансформируется.

Сознание — всего лишь результат развертывающейся эволюции, но совершенно необыкновенный результат. Это — свет, который все освещает и везде проникает. Сознание, являясь частью реальности, посылает луч другим частям реальности и, освещая их, возвращает их к источнику света, к сознанию. Освещая темноту, оно поднимает небытие на уровень бытия. Способность видения и процесс видения неотделимы от глаза. Чем глаз является для акта видения, тем является сознание для акта осмысления реальности.

В то же время мы не можем игнорировать метафизику, понимая, что далеко не все в Мироздании доступно нашему опыту. Нужно быть смелее и признавать, что мы живем в мире, сконструированном лишь из доступных нам фрагментов (обрывков) Вселенной. Недоступное может приоткрыться, если мы будем только ставить вопросы, ничего не утверждая. Обращение к вопросам, не имеющим ответа, – это уже метафизика. Только обращаясь к метафизике, мы можем приоткрыть тайну сознания Вселенной. Утверждение всегда сковывает мысль. В этом сила и слабость науки. Метафизика ограничивается вопросом – это расширяет горизонт мысли.

Сейчас мы подошли к необходимости понять Сознание как феномен Вселенной. Для этого нужна предельно свободная мысль. Отметим, что вопросы могут проявляться двояко: опираться на жесткую логику в поисках «безусловной истины» и на инсайт (озарение), изначально заложенные в нас неким непонятным образом. Здесь опять тайна.

Поэтому особо  важную роль в контексте обсуждаемого обретает интуиционистский подход. Предполагается, что вопросы – это спонтанно возникающие творческие процессы, не связанные (обязательно) с логикой. Они могут быть «детскими» и «взрослыми», удачными или нет, опережающими время и отстающими от времени. Таким образом, мы оказываемся вынужденными признать, что удачные вопросы сами по себе вносят новизну в наше мышление. Иными словами, свежесть мысли задается прежде всего вопросами. Порой дерзкими, алогичными, почти неприличными и «бестактными».

***

Можно сказать, что философия как мышление о мире началась с Аристотеля, ибо все предшественники Аристотеля еще отчасти принадлежат религии, мифу и сказке. Аристотель дал почти полную и окончательную логическую основу для всякого мышления вообще, ибо дал логику как науку о законах правильного мышления. После Канта, как и до Аристотеля, мы принципиально нового в узком — философском смысле уже ничего не находим, ибо философы посткантовского периода в сущности развивают только более подробно то, что в основе уже имеется у Канта.

«Философия живет в мышлении, мудрость же живет в деянии».

Сознание оказывается заключенным, закутанным со всех сторон «с головой» формами, исходящими из самого же человека … Мозг человека оказался такой паутиной. Но человеческая душа не запуталась в ею же самой сотканной паутине, а  именно закуталась, чтобы благодаря этому пройти определенную стадию своего гармонического развития.

И стоит нам бросить взгляд на историю и задуматься над соответствиями индивидуального и родового развития, чтобы заключить с несомненностью, что стадия философии есть стадия психизма, которой предшествует витальность  и за которой следует разумность. Философия Канта является, таким образом, заключительным моментом психической стадии развития человечества, живущего европейской культурой.

Но раз это так, раз это есть закономерный факт развития, то единственно правильным подходом к этому факту прежде всего должно быть исследование того — что это за факт как фазис, и каковы возможности его преодоления для дальнейшего развития?

Весь смысл философии вообще и философии Канта в частности вовсе не в познании, но в воспитании, т. е. в вынашивании новой структуры человеческого существа. Философия не сообщает нам никакого познания, но преобразует наше сознание. В сущности, единственным следствием большинства философии является безусловное, чудовищное  погружение человека в пучину безбрежного одиночества. Мейстер Экхарт назвал это одиночество «святая святых души», оно есть психическая колыбель духа.

(Здесь надо понять очень важную вещь: высокий разум пребывает на максимально возможном для человека эволюционном уровне, однако по-прежнему остается человеком. Да, его социальные связи значительно сокращаются, у него иные системы ценностей и приоритетов и совсем иная общность. Одиночество испытывает не разум, не душа, а жизненность (витальность).

Однако, если и с ней грамотно и тонко работать, то и она становится надежным и преданным помощником. В супраментальной йоге этот восходяще-нисходящий процесс в существе носит название ментализации витала или витализации ментала. А что же выше? Там человек присоединяется к САНГХЕ - сообществу существ, достигших высочайшей степени просветления.

Однако это не социальная, профессиональная либо религиозная общность, а общность духовная. Да, между различными уровнями всегда есть определенные переходы, воспринимаемые как пустота, а на эмоциональном уровне как одиночество. Поэтому следует отличать  философию и философствование от Вечной Философии, а одиночество высокого разума среди людей - от истины всеобщего существования. Так что постулату Канта о «безбрежном одиночестве философа» есть что противопоставить.) (Комментарий мой.»

Еще одна серьезнейшая проблема - умственная слепота, т.е. свойство «не видеть за деревьями леса» а за лесом - отдельных деревьев. Такой ум превращает в понятия все, чего бы он ни коснулся. Так ему проще, удобнее и привычнее. И мысль, и чувство, и желание умирают под этой тяжестью, природа превращается в простой механизм ради того, чтобы дать человеку возможность достигнуть того, что он привычно понимает как бессмертие разума.

Но конечно, на самом деле природа не умирает, но скрывается за занавесом. И этот занавес отныне может поднять только новое сознание, обретающее космическое звучание»…

Об истории: 

Итак, науки исторические суть науки о единожды данном и неповторимом… Поэтому ясно, что не может существовать законов истории. Всякий закон есть закон больших чисел, есть статистический закон. Исторический процесс в человечестве — это есть процесс, совершающийся в сознаниях. История человечества есть история состояний сознаний.

Ни над, ни под человечеством нет никакой сущности, ни духовной, ни материальной, которая бы творила сам исторический процесс. Человеческую историю человек не может описывать со стороны, ибо он не может «отойти» от человечества, перестать быть человеком. Нет и не может быть научного миросозерцания, ибо наука таковым обладать не может, для этого у нее нет средств. Но научные данные должны лежать в основе каждого миросозерцания, если оно претендует на общую значимость.

Наука ставит вопросы только о функциональных зависимостях, наблюдаемых среди явлений, и система, объединяющая все научные данные, строится по методу математической дедукции.
Этим создается единая и мощная классификационная схема, позволяющая легко и быстро находить данные, которые могут понадобиться нам в жизни.

Эта схема играет роль каталога большой библиотеки, где книги расставляются систематически по полкам, а в нашем случае — факты по формулам, а общетеоретическая схема связывает все это по шкафам. Поэтому наука так легко и быстро меняет свои теории. Поэтому всякий, кто говорит, что он научно обосновывает смысл и цель жизни, научно доказывает бытие или небытие бога и т. д., — говорит вздор и показывает свое невежество в науке или в философии, а то и в обеих вместе.

***

Это сегодняшнее понимание. А вот как оно виделось ликопольскому философу Плотину (204-270Г. н.э.) в его труде «Часть и целое»:

... Всё  есть универсально понимающее живое существо, охватывающее внутри себя все живые существа и имеющее душу, одну душу, простирающуюся на всех ее членов в той степени, в которой каждый отдельный участник участвует во всем...

... жизнь в Космосе направлена на индивидуальность, но цель ее всегда Всеобщее Целое.  Понимание Душой Абсолютных форм с помощью проникновения хранится в ней, осуществляется само по себе; такое осознание есть воспоминание; Душа, таким образом, должна иметь свое бытие до воплощения и быть начертанной на вечном знании, т.е. сама должна быть вечной».

(Сказанное здесь хочется интерпретировать как представление о том, что Всё (или, иначе, Всеобщая Душа) есть извечно существующее поле, а все души отдельных существ есть Ростки  этого поля, ибо иначе как понять слова о том, что Всё имеет одну душу, «простирающуюся на всех ее членов».

Теперь несколько слов о восхождении-нисхождении индивидуальной Души:

«Много раз это случалось: подняться из тела в самого себя; стать внешним ко всем другим вещам и самоцентрированным; содержащим чудесную красоту; тогда, более чем когда-либо еще, убеждаешься в общности с высшим порядком; осуществляя благороднейшую жизнь, достигаешь идентичности с божественным; оказываешься внутри Него, достигнув этой активности; уравновешиваешься как бы тем, что внутри Интеллектуального находится меньшее, чем Высшее: несмотря на все это, наступает момент нисхождения с интеллекции к рассуждению и после этого временного пребывания в божественном я спрашиваю себя, как я снова могу оказаться сошедшим и как Душа когда-либо входит в мое тело, Душа, которая, даже в теле, есть то высокое начало, которым она может быть.

Потом приходит состояние, когда они [индивидуальности души] спускаются из универсального, чтобы стать частными и самоцентрированными; в утомляющем желании быть врозь они находят свой путь, каждый в своем собственном месте. Совершается падение: здесь цепочка — лишившись возможности выражать себя через интеллектуальную фазу, она [индивидуальная душа] действует через ощущения; она оказывается плененной; это похороны; это помещение Души в пещеру».

И, наконец, последнее — рассуждение о единстве и множественности души:

«Мы не утверждаем единства души в смысле полного отрицания множественности — только для Высшего [состояния] это может быть утверждаемо: мы думаем о душе как одновременно единой и множественной, участвующей в природе, разделенной в телесности, в то же время единой в достоинстве своего пребывания в том Порядке, которое не подвергается делению. Она способна отдавать себя и оставаться нетронутой, так как, проникая во все вещи, она никогда не может быть разделена: это есть тождественность в многообразии.

... я... думаю даже, что все мысли и действия нашей души вытекают из ее собственной сущности и не могут ей быть сообщены... чувствами. Надо признать, однако, что наша склонность признавать идею Божества заложена в человеческой природе.

... душа есть некий микрокосм, в котором отчетливые идеи являются представлением Бога, а неотчетливые — представлением Вселенной.

Я думаю, что животные обладают нетленными душами и что человеческие души, как и все другие, всегда соединены с каким-нибудь телом. Я думаю даже, что один только Бог, будучи чистой деятельностью, совершенно свободен от телесности.

Будущее у каждой субстанции теснейшим образом связано с прошедшим. Это и составляет тождество личности».

***
А это уже откровение от Г. Лейбница- философа, логика и математика (1645-1716)г.

«Убеждение в том, что в душе имеются лишь такие восприятия, которые она осознает, является величайшим источником заблуждений.
 
Существует соответствие между телом и всеми разумными и неразумными мыслями души. У сновидений также есть свои следы в мозгу, как и у мыслей бодрствующих людей. Душа же никогда не бывает отделена от тела...

... что же касается души, являющейся простой субстанцией, или монадой, то она представляет себе без протяжения все эти различные протяженные массы и обладает восприятием их.

... существование духа более достоверно, чем существование чувственных предметов.
 
... не существует такого переселения душ, при котором душа окончательно покидает свое тело и переходит в другое тело. Она постоянно сохраняет, даже после смерти, некоторое организованное тело, часть предшествующего тела, хотя то, что она сохраняет, всегда способно незаметно разрушаться и восстанавливаться и даже претерпевать в течение известного времени большие изменения.

Таким образом, вместо переселения души надо говорить о ее преобразовании, свертывании (enveloppement) или развертывании (developpement) и, наконец, об изменении тела этой души.
Нематериальное существо, или дух, не может быть лишено всякого восприятия своего прошлого существования. У него остаются впечатления от всего, что с ним некогда случилось, и он обладает даже предчувствием всего, что с ним может случиться, но чувствования эти чаще всего слишком слабы, чтобы их можно было отличать и сознавать, хотя когда-нибудь они, может быть, и разовьются.»



А что говорит об этом современная психология? Да почти ничего, ибо быть адекватным и научным в ней значило быть сосредоточенным на изучении поведения. Только поведение измеряемо и верифицируемо, и, следовательно, только оно может быть объектом изучения. Что же касается сознания, то оно оказывается не более чем артефактом.

***   

ГЛАВА 7. СМЫСЛ, ПОНИМАНИЕ, СПОНТАННОСТЬ.

СМЫСЛ - общность феномена в широком контексте реальности, неисчерпанная совокупность (в отличие от значения, которое исчерпаемо) всех психических (сознательных) познавательных процессов, связанных со словом. Смыслы доминируют над значением. Смысл феномена оправдывает существование феномена, так как определяет его место в некоторой целостности, вводит отношения «часть—целое», делает его необходимым в качестве части этой целостности.

ЗНАЧИМОСТЬ - признание понятия или суждения, его логическая «допустимость» или «допустимость» с точки зрения ценности; материальная истинность какой-либо мысли, идеальная истинность какой-либо идеи или вещи.

ЗНАЧЕНИЕ - объективно сложившаяся в процессе исторического развития система связей, стоящая за словом. Под смыслом, в отличие от значения, мы понимаем индивидуальное значение слова, выделенное из этой объективной системы связей.

СЛОВО - голос непостижимой реальности, ее откровение; собранная в один фокус историческая воля целого народа; орган самоорганизации личности, форма ее исторического бытия (А. Ф. Лосев). Не будучи по своей сути ни обозначением предметного бытия в его объективном содержании, ни выражением эмоционального состояния человека при встрече с предметным миром, оно проистекает из Логоса, является его несовершенным отображением (С. Л. Франк); не творится и не сочиняется, а находится, отыскивается, обретается. (П. А. Флоренский).

ЦЕННОСТИ - обобщенные, устойчивые представления о чем-то как о значимом, предпочитаемом, как о благе, т.е. о том, что отвечает каким-то потребностям, интересам, намерениям, целям, планам человека (или группы людей, общества). В современной философской литературе существуют разные точки зрения по вопросу о природе ценностей. Суть этих различий заключается в противопоставлении следующих позиций: является ли ценность свойством вещей, явлений или событий или она результат оценивания продиктованного потребностями личности или общества.

В первом случае ценность определяется как нечто объективное, существующее независимо от человека. Во втором понятие ценности сводится к субъективным оценочным суждениям произвольного характера. Обе эти крайние позиции отражаются некоторые особенности понятия ценности, но не дают его точного строгого  определения.

Метасмысл  — высший  уровень сознания, (или метасознания), с которого мы способны замечать, какие мысли генерируются нашим мозгом в этот конкретный момент. Это способность наблюдать представления, которые разыгрываются на сцене нашего сознания, переживать, наблюдать и следовать за нашими мыслями и чувствами о людях, объектах, ощущениях, чувствах, эмоциях, воспоминаниях и т.д.

И в тот момент, когда мы как бы со стороны наблюдаем за этим представлением, когда мы думаем о том, о чем мы думаем, чувствуем то, что мы чувствуем, мы уже находимся на другом уровне сознания и в иной метареальности. Все это теперь не только «в нас», не только «с нами», не только «Я», сколько уже «МЫ»

Метасмысл - это  паттерн: узор на гигантском ковре, сотканном за тысячелетия человеческой мыслью. Узор многообразен, многокрасочен, хотя местами на нем остались непроявившиеся участки. Спокойно скользит по нему взор. И как бы разнообразны ни были различные участки узора, мы улавливаем в них все один и тот же порыв — осознать запредельное. Проходят культуры, века и народы, оставляя свои узоры на ковре.

Нам пока не дано понять всего того, что запечатлено на нем тысячелетиями человеческой мысли. Но вдруг мы начинаем понимать — сейчас снова Ренессанс. Второй Ренессанс. Мы теперь уже освобождаемся не от гнета Церкви и всесильной монархии, а от суровости механистической односторонности науки недавнего прошлого. И как тогда, как в дни прошлого Ренессанса, мы начинаем видеть и понимать прекрасное теперь уже в узорах далекого—донаучного прошлого. Прошлое оживает, открываясь по-новому.

Но Ренессанс — это не только, когда открывается прошлое, а когда в прошлое вливается новое. И в наши дни новое дыхание, идущее из свободного, не скованного ограничениями использования мира математики, физики, нейрофизиологии и биохимии, начинает оплодотворять вечное женское (Материнское)  начало, присущее памятникам прошлого. А многое из того, что было сокровенной тайной, охраняемой религиозным эзотеризмом, вдруг открылось всем, кто может видеть и слышать через медитации или с помощью какого-либо другого способа выхода в измененные состояния сознания. Каким простым оказался ключ!

Как же это все работает? Первый уровень — это тот слой нашего сознания, где смыслы подвергаются раскрытию через обычную аристотелеву логику. Это уровень логического мышления, дом Высокого Разума.  Второй уровень — это этаж предмышления, некая мастерская, где вырабатываются те исходные постулаты, на которых базируется собственно логическое мышление.

Третий уровень — это подвалы сознания, там происходит чувственная жизнь образов. Там осуществляется встреча с архетипами коллективного бессознательного, если пользоваться терминологией Юнга. А дальше — нижний слой — сознание собственно физического тела. Здесь скорее всего мы имеем в виду общетелесное состояние человека. Эмоции, столь сильно влияющие на состояние сознания человека, возникают, вероятно, в теле либо непосредственно в мозгу. Но не в разуме или сознании.

Те измененные состояния сознания, которыми так интересуется сейчас трансперсональная психология, возникают при отключении верхнего, логически структурированного уровня.
Отключение осуществляется направленным воздействием на тело — релаксацией, сенсорной депривацией, регулированием дыхания. Управляющему воздействию подвергается все, что может изменить собственное время. В этой системе представлений тело, если хотите, становится одним из уровней сознания. Если подобное случается, то разум воспринимает это как переход «из одного мира в другой».

Есть и еще один, отдельно отстоящий уровень — уровень метасознания. Этот уровень не входит в семантически-телесную ограниченность  человека. Не будем бояться непривычно звучащих (для науки) метафор и положим, что уровень метасознания уже принадлежит трансличностному — космическому (или — иначе — вселенскому) сознанию, взаимодействующему с земным сознанием человека. На этом космическом уровне происходит спонтанное порождение импульсов, несущих творческую искру, разжигающую пламя огненной  жизни.

Замыкание мышления на подвалы сознания позволяет связать сферу интеллектуальной деятельности непосредственно с телесным состоянием человека. Выход в те измененные состояния, где раскрываются процессы, происходящие в подвалах сознания, может осуществляться не только спонтанно (как это имеет место у творчески высокоодаренных личностей), но и направленно, через воздействие на телесное состояние максимальной напряженности.

В системе наших представлений все это многообразие путей связано с общим пониманием себя как личности, как некого текста, легенды, книги жизни, как текст, интерпретирующий само себя.  Этот текст еще и способен к самообогащению, к тому, чтобы стать многомерным. Этот текст способен к слиянию себя в единое с другими текстами. Этот текст нетривиально связан со своим носителем — телом, а в случае гиперличности — со многими телами.

Так личность выступает перед нами в своей многогранности и ускользает от нас за этими гранями. Мы не можем сами схватить себя в своей целостности и готовы опять, но теперь уже с других, более широких позиций, говорить об иллюзорности личности.

Именно она (но не человек!) иллюзорна, как иллюзорен всякий поддающийся множеству интерпретаций текст. Она более иллюзорна, чем всякий текст, так как это есть самочитаемый текст — текст, способный изменять себя. Эта способность быть иллюзорной и есть та самая главная, не схватываемая нами, особенность личности. В этом, как нам кажется, прежде всего и состоит ее сущность. Оговоримся: таким образом, иллюзорно прежде всего представление личности о себе самой, а не она сама.

Иллюзорность личности — в ее спонтанности. Личность — это спонтанность. Спонтанность — это открытость вселенской потенциальности. Способность попадать в резонанс с ней. В европейской философской традиции о спонтанности (иногда называя ее внутренним самодвижением) говорили многие: бл. Августин, Декарт, Лейбниц, Кант, Гегель, Ницше, Сартр. И все же идее спонтанности не повезло — она не обрела статуе философской категории, т.е. статус некоей философской фундаментальности, подлежащей особому рассмотрению.

Иначе всё сложилось на Дальнем Востоке. В Древнем Китае — в философии Дао представление о спонтанности оказалось основополагающим. Парадоксальным оказалось то, что с Востока же — на сей раз из буддизма — к нам пришло и представление об иллюзорности личности, задающееся, как мы это теперь хорошо понимаем, именно спонтанностью ее сущности.

Смыслы неразрывно связаны со спонтанностью их появления.  Сама спонтанность - это самопроизвольность; это характеристика процессов, вызванных не внешними влияниями, а внутренними причинами. Это психосинтез, способность активно действовать под влиянием внутренних побуждений. Спонтанности мы должны приписать статус философской категории. И, поступив так, мы вынуждены признать, что это одна из самых трудных для понимания категорий.
 
Она трудна тем, что должна проявлять себя вне причинно-следственной цепочки связей и тем, что она находится вне привычных временнЫх представлений, так как в спонтанности решения есть всегда забегание вперед, всегда есть, как мы об этом уже говорили, смешивание будущего с прошлым. И, наконец, тем, что спонтанность представляется нам трансличностным началом, наконечником копья или стрелы, несущим в себе нечто непонятным образом связующее личностное и вселенское и, таким образом, задающее единство Мира в его творческом раскрытии. И в то же время внутренне — внутри себя, в глубине себя, мы чувствуем присутствие этой великой тайны как величайшей возможности.

Издревле люди хотели познать ее либо свести к чему-то более простому. Проще всего было свести ее к воле Творца. Но спонтанность не умолкала, и тогда понадобился образ столь же всемогущего Дьявола. Потом была попытка заковать спонтанность в рамки Закона природы. И этого оказалось недостаточно. Тогда на сцене появилась Случайность. Но чтобы хоть как-то понять природу случайного, западной мысли понадобилось более двух тысяч лет.

Случайность — это еще не спонтанность. Случайность объясняет случайное поведение элементарного события, т.е. чего-то очень простого, элементарного, механического по своей природе. Спонтанность относится к изменению текстов, к изменению смыслов в их взаимосвязанности, т.е. к имеющему смысл изменению смыслов. И разве готовы мы априори к тому, чтобы признать возможность появления смыслов из нового, но по-прежнему механистического понимания случайности, если оно даже будет связано с представлением о термодинамике неравновесных систем?

Мы до сих пор не понимаем природу спонтанности, а, следовательно, и не понимаем смысловую природу человека. И философия Дао, и все откровения буддизма нам так и не раскрыли суть спонтанности. Они сделала другое — создала ее гимн, ее легенду, ее песню. Западная мысль серьезно подошла к необходимости понимания спонтанности, наверное, только к началу нашего века — Ницше, Сартр и, в другой форме, Уайтхед. Пытаясь описать через спонтанность природу человека, или природу биологического эволюционизма, мы на самом деле хотели прежде всего понять природу самой спонтанности.

Итак, личность — это спонтанность. Она – это духовный ресурс, обеспечивающий доступ к глубинным  источникам внутри нашей психики, это характеристика процессов, вызванных не внешними влияниями, а внутренними причинами, т.е. процесса самореализация-актуализация, как способности активно действовать под влиянием внутренних побуждений.

Спонтанность предполагает способность человека ощущать себя воплощенным многообразием,  чувствовать себя индивидуальным и всеобщим, оставаясь «подобным себе» самому  в разных жизненных ситуациях. Не зря понятие «спонтанность» происходит от лат. sponte – свободная воля.

Спонтанность всегда связана с творчеством, интуицией, игрой, способностью импровизировать в новых ситуациях, когда происходящее рождается на наших глазах. Спонтанность является высшим выражением индивидуальности человека. Спонтанность должна быть открыта, или, лучше будет сказать, открыта заново, потому что, когда вы были ребёнком, вы были спонтанны. Вы утратили спонтанность, потому что в вас насаждалось слишком много искусственного — дисциплины, морали, добродетели, характера. Вы научились играть множество ролей, поэтому вы разучились ПРОСТО БЫТЬ.

Спонтанность – это радость, это игра, это танец, это вера в чудо и стремление к чуду; это предвкушения и волнующая неопределенность. Это любовь, творчество, вдохновение, удовольствие от ежедневных действий. Человек - особая высокоспециализированная часть Живого, несводимая к каким-либо механическим реалиям.

Мы потому и люди, а не автоматы, что можем спонтанно порождать особые механизмы, раскрывающие смыслы по-новому. То, что мы определяем как СПОНТАННОСТЬ не просто поддаётся раскрытию —она становится понимаемой. Во всяком случае, в этом термине заложено нечто большее, чем просто в представлении о случайности. Смысл этого термина может раскрыться через корреляционно связанную семантическую триаду «свобода — спонтанность — творчество».

В этом термине заложено целое мировоззрение, чуждое привычному нам видению Мира как  логически обусловленного и погружённого в систему причинно-следственных связей НАЧАЛА.  Нелепым здесь является вопрос о том, где локализован источник спонтанности. По своей природе спонтанность — это вселенское, космическое, нигде не локализованное начало. Хочется думать, человек к нему просто подключается. Индивидуальность личности проявляется здесь, может быть, только в том, что она, подключившись к космическим звучаниям вселеннной, может услышать  и увидеть то, чего не слышат и не видят  другие.

Метаэго человека, о котором мы так много говорили выше, — это, может быть, не более чем способность человека слышать и интерпретировать. Способность, явно завязанная на всеобщности  космического сознания . Она еще и харизматична. (Хари;зма — способность личности в интеллектуальном, духовном или каком-нибудь другом отношении, взывать к «сердцам» других людей).

Сегодня много говорят об искусственном интеллекте и компьютерном разуме. Это правильно и своевременно. Ибо, кроме великого достижения, это еще и величайшая дерзость - мы беремся за какие-нибудь 100 лет создать то, для чего природе понадобились сотни тысяч лет… И теперь перед нами вопрос — как этот процесс подключения к спонтанным потокам вселенской семантики может быть осуществлён в искусственном интеллекте? Кто знает сейчас, решится ли эта проблема и в том далёком будущем, когда будет глубже осмыслена проблема «сознание-материя»?

Если компьютер конструктивно тем или иным способом будет биологизирован, то обретёт ли он харизматический дар слышать? Личность способна к непрестанному диалогу сама с собой, отщепляя от себя (через порождение соответствующих регуляторов) своих корреляционно связанных двойников.

Можем ли мы представить себе искусственный интеллект семантически многомерным? Многомерным в своей динамичности? Человек способен к созданию гиперличностей — семантических объединений, выходящих за пределы персональной телесной оболочки. Можем ли мы представить себе гиперличность, в которой бы человеческие индивидуальности семантически объединились с индивидуальностями, воплощёнными в компьютерах?

Следовательно, мы должны быть готовы к любым странным,  но таким удивительным и загадочным моделям, когда научимся связывать мир семантической реальности с миром реальности физической. Мы существуем во времени, однако оптимальной временнОй структуры для личной жизни человека практически не существует. Есть не Время, НО ВРЕМЕНА, НЕ МИР, НО МИРЫ. Точнее, пространства для нашей вечной реализации.

Пространства эти находится в субъекте, а мир — в пространстве обоих.  Или точнее: пространство находится «в» мире в той степени, в какой пространство обнаруживается тем Бытием-в-мире, которое конструирует Вот-Бытие, Здесь–Бытие.

B субъекте невозможно найти пространство, и субъект не наблюдает мир так, «как если бы» мир находился в пространстве, но «субъект» (Dasein), если он хорошо понят онтологически, является пространственным. А так как Dasein является пространственным в том смысле, как мы его описали, пространство обнаруживает себя как данное a priori. Действительно же Человек - это одна из сущностей, конституирующих мир точно так же, как собственная пространственность Dasein'a существенна для его базисного состояния  в мире.

Несколько слов о такой философской категории, как понимание. Оно — это и начало, и порождение новых установок, отвечающих новым ситуациям, задаваемым не только новыми текстами, но и новым и жизненными условиями. Это всегда порождение новых текстов, или, говоря словами Хайдеггера, проектирование, забегание вперед себя. Причём не только и не столько гносеологический, сколько онтологический процесс понимание смыслов — это всегда овладение смыслами, осуществляемое путем распаковки исконно заложенного в мироздании.

Новые тексты и раскрывшиеся через них новые смыслы создают новые условия бытия человека.
Мы можем сказать также, что процесс понимания осуществляется на всех известных нам уровнях, включая, естественно, и уровень, где человек выходит за границы своей привычной семантической ограниченности и соприкасается с трансцендентным отображением самого себя.

Творчество, т. е. порождение и раскрытие новых идей, мы тоже будем рассматривать как процесс понимания. Дальше можно полагать, что какие-то импульсы передаются с уровня на уровень, где происходит осмысливание новой ситуации, находящее свое выражение в изменении отношения к смыслам — новые смыслы обретают большую вероятностную меру, прежние — меркнут.

Иллюстрацией к сказанному  может служить и отчетливо наметившееся в нашем веке стремление не просто к миропониманию далекого прошлого, но и к его особому «оживлению» и приглашению в нашу жизнь. Спросим себя: далеко ли мы продвинулись в понимании главного вопроса человеческого существования — вопроса о жизни и смерти? Пожалуй, согласились (да и то не все) с невозможностью и бессмысленностью такой реалии, как «бессмертие личности».

Бессмысленной хотя бы уже потому, что личность принадлежит тому миру, где всё смертно. Разумнее говорить о другом — о том, что личность соприкасается с бессмертным через спонтанность. Либо о делегировании личностью своих прав душе, либо духовному существу, которое еще только предстоит создать. ГДЕ?

В той же Спонтанности, которая есть реальность другого мира, смежного нашему. Спонтанность  не подчиняется причинно-следственным связям. Не локализована в физическом пространстве — в нем она только проявляет себя. Она не персонализирована — персонализируется только ее проявление. Она не ограничена временнЫми рамками, она отождествляется с забеганием вперед, что порождает завихрение времени и сложнейшие временно-пространственные феномены. 

Принадлежа другому миру, не может умирать в нашем мире. Не может, даже если проживает одновременно в разных мирах. В конце концов, человек не находит в вещах ничего, кроме того, что он сам туда привнес; то, КАК он это делает, называется ремеслом, а акт привнесения — искусством, религией, любовью, осознанной необходимостью...

Единообразие  - признак инерции; множественность - признак силы, сопротивляющейся попыткам природы предельно упростить ее, привести к единому знаменателю,  избавить его от собственной загадочной и волнующей тайны.

Удивительно! Оказывается, что мы сейчас видим человека почти так же, как его видел еще и бл. Августин. И снова говорим о спонтанности сознания и связываем ее с сопричастностью сознания человека космическому началу Мира. И опять — как прежде — перед нами встает нераскрытая тайна Слова, которое  было у Бога и которое было Бог. И если Августин эту тему уже тщательно разрабатывает, то намеки на нее мы находим еще и у Платона: «Поэтому всякий имеющий разум никогда не осмелится выразить словами то, что является плодом его размышления, и особенно в такой негибкой форме, как письменные знаки.»

Можно ли считать пространство нашего существования живым? Вот что пишет об этом филолог В. Н. Топоров.

«Пространство приуготовано к принятию вещей, оно восприимчиво и дает им себя через личное (внутреннее время) уступая вещам форму и предлагая взамен свой порядок, свои правила простирания вещей в пространстве.

Абсолютная неразличимость («немота», «слепота») пространства развертывает свое содержание через объекты (человеческие существа) в первую очередь. Благодаря этому актуализируется свойство пространства к членению, у него появляется «голос» и «вид» (облик), оно становится слышимым и видимым, т. е. осмысляемым. На этом уровне пространство есть некий символ, знак, сигнал. Более того, вещи высветляют в пространстве особую, ими, вещами, представленную парадигму и свой собственный порядок — синтагму, т. е. некий текст.»

Этот «текст пространства» обладает смыслом, который может быть воспринят как сверху (чем-то вроде Единого в учении неоплатоника Прокла Диадоха.(412-485г.нэ.), так и снизу — через серию промежуточных эманаций, когда появляется субъект осмысления этого «текста пространства», принадлежащий уже к стандартному типу.

Согласно Проклу, все сущее,  представляющее собой  непрерывную последовательность причин и следствий, происходит  от
 «Первопричины, которая не может быть ничем иным, кроме как чистым единством. Всякое
множество вторично по отношению к единому, поскольку чтобы существовать, множество должно
быть чем-то одним - и как целое, и в каждой своей части.

Абсолютно единое не противоположно множеству, иначе единое и многое были бы  равноправными началами, что предполагало бы возможность существования множества,
совершенно независимого от единства). Но посколькуэто невозможно, то у единого нет
противоположности, и значит в строгом смысле помимо единого не существует ничего».

Так перед Проклом (и перед неоплатонизмом в целом) встает задача объяснить, как возможно
иное по отношению к единому? Или: каким образом все сущее, оставаясь в едином, тем не менее уходит из него и становится иным по отношению к нему? Ответом на этот вопрос является
разработанная Проклом теория приобщения и впервые отчетливо сформулированные им законы  происхождения множества из единства.

В этом смысле можно говорить о пространстве как потенциальном тексте, его вместилище (таком, что оно взаимосвязано со своим «наполнением»). Вместе с тем реализованное (актуализированное через вещи) пространство в этой концепции должно пониматься как сам текст. А это безусловный прогресс в наших системах представлений.

Скептик, может, скажет, что прогресс этот  все же слишком медлен. Но вспомним здесь Иммануила Канта. Разве лет 200 тому назад мы не могли бы вместе с ним сказать, что, судя по всему,  логика кажется наукой вполне законченной и завершенной и что в ней нет и не может быть ничего существенно нового после Аристотеля. А что же получилось теперь — как расцвела в наши дни логическая мысль, будучи оплодотворенной математикой.

Правда, Кант не обратил внимания на то, что уже Лейбниц начал обогащать логику математическими идеями. Может быть, и мы сейчас не отдаем себе отчета в том, что начавшееся теперь обогащение учения о человеке идеями из других областей знания приведет к далеко идущим последствиям.

***

ГЛАВА 8. СЛОВО И ЧИСЛО.

Как странен  мир! Откуда тот порядок,
Что изначально дышит и живет?
Вот этот – добр, а тот – безмерно гадок,
Один – умен, другой – наоборот…

Мир горек, кисл, солен, порою сладок…
Есть мир людей, мир звезд и мир цветов,
Есть мир камней и вод, есть мир Лошадок,
Мир пирамид и мир волшебных снов,

Мир тайных слов, прозрений и мечтаний,
Мир старых кухонь, мир вчерашних щей,
Есть мир любви и мир холодных знаний,
Есть ты и я… Есть мера всех вещей…

Жизнь так ЗАГАДОЧНА!… У мира  Человеков
Есть тень, есть отражение, и в нем
Лес рубит заскорузлых Дровосеков,
А Волк и Заяц бегают вдвоем,

И ловит Кот усатую комету
За пышный хвост, и где-то до утра
Поет Вода, а утром к Магомету
Спешит к намазу древняя Гора…

Есть много всякого, да мы не замечаем –
Спешим, бежим… А нет бы - постоять,
Понюхать, подойти с другого края,
Решиться и лизнуть, как в детстве…

Не понять
 
Нам мира этого... Я думаю, познанье –
Не мысль, не разум; в грохоте машин
Нет истины, а в разуме нет знанья –
Лишь мешанина следствий и причин…

Не возражай!.. Я помню, что читали –
Так много, так прилежно… Что с того?
Читали много, только мало так узнали.
И не умеем, в общем, ничего…

(В.Фокас. «Повесть о Человеке и Волшебной Лошадке».)

Наверное, именно с этого и начинается ПОЗНАНИЕ - с безмерного, всеохватного удивления… Один маленький человечек просто живет, как живут все остальные, как живет река, лес, поле. У другого же это потрясение при встрече с жизнью переходит в неистребимое желание знать, понимать, уметь, верить, чувствовать. Так было испокон веков, так было и со многими из нас. Широко распространенное мнение об ограниченности, скудости и предельной зашоренности школьного обучения в СССР военных и послевоенных лет неверно и ошибочно.

Да, были определенные границы «плохого» и «хорошего», «возможного» и «невозможного»; однако так было (и так есть!) во всех цивилизованных странах, где идеология пропитывает все сферы общественного существования. Однако разговор у нас не об этом, А О СТРАННОСТЯХ МИРА. Сколько помню, он всегда для меня состоял из некой абсолютно устойчивой реальности и чего-то иного - пусть не столь  «реального» и вещественного, но и не совсем «выдуманного». Вначале это были интересные истории, рассказываемые взрослыми на кухне, затем сказки народов мира, мифы, легенды и далее - научная (и не совсем научная) фантастика, а в завершение - фантастика социальная.

Так уж случилось, что в те далекие времена эти две стороны моего существования ничуть не противоречили и не мешали друг другу. А «тонкая реальность» выстраивалась с помощью слова, образа, события и способности к воображению. Было принято считать, что «тонкие миры»- это прямой продукт творчества особо одаренных людей, но немного «не от мира сего». 60-е вообще были временем больших ожиданий и безграничного оптимизма, а темная сторона мира старательно от нас скрывалась. Наверное, поэтому мы  отличались наивностью и почти детской доверчивостью…

Однако время шло, и в поле зрения общественного сознания начали проникать религиозные, эзотерические, мистические, оккультные, философские и социологические аспекты знания, быстро перевернувшие наше миропонимание буквально с ног на голову…Удивительно, но именно эта детская открытость, доверчивость и онтологическая «недосотворенность» стали теми факторами, которые превратили нас в гносеологическую «табула раса», на которой можно было писать все что угодно. Это породило неисчислимое множество вопросов, на которые пришлось отвечать самостоятельно или искать ответа у других. И, пожалуй, первым из них был вопрос о СМЫСЛЕ СОБСТВЕННОГО СУШЕСТВОВАНИЯ.

Что же мы узнали?

Смысл - это:

1. Устар. Разум, рассудок.

2. Внутреннее логическое содержание, значение чего-л., постигаемое разумом.

3. Разумное основание, назначение, цель.

4. Здравый смысл — (устар.) здоровый, неповрежденный болезнью рассудок, ум.

5. В смысле чего или в каком смысле — в отношении чего-л., в каком-л. Отношении, В смысле кого-чего — вкладывая какое-л. значение во что-л., понимая каким-л. образом.

5. В полном смысле слова кто-что — настоящий, подлинный. 

Так что? Основной источник  смысла- Разум и мышление? Оказалось, что нет. Или «да» только в ограниченном, бытовом смысле.

«Смысл есть прежде всего идеальное содержание. Под идеальным здесь подразумевается содержание, понятийное образование или понятийный конструкт, который имеет свое целостное содержание, не сводимое к простой совокупности составляющих его частей или элементов.

Но сущность понятийного конструкта «смысл», как впрочем и любого другого понятийного конструкта, заключается в том, что смысл ему придает сам человек, исходя из особенностей решения своих задач. Именно сознание определяет целостное содержание и сущностные характеристики интересующего его объекта. Именно человек определил название такого особого образования и обозначение ситуации, когда понятийный конструкт как объект выстраивается именно человеком для решения своей задачи. Он назвал этот процесс и сущность такой ситуации – смысл.
Вне задачи, которую ставит человек, никакого смысла, в том числе и в понятии «смысл», не существует и не может существовать. Любой объект или субъект сам по себе может иметь смысл, но только в рамках решения им своей собственной задачи. Человек как бы перепрограммирует объект под свои задачи и тем самым придавая объекту новый смысл.
Можно сказать по другому: смысл это задача, которую ставит человек перед самим собой и которую пытается решать исходя из представления о предмете как сущностном, содержательном, обобщенном явлении и пр. Задача, обозначенная в каких-то определениях, в свою очередь, есть выраженная в свернутом виде цель и концепция ее достижения.
Но если мы возьмем «смысл» как понятие, то в этом случае будем иметь совершенно иное действительное образование, иное бытие, описывающее исключительно только феномен понятийного пространства, понятийного «поля», без обращения к какой-либо предметной области. Но это как бы «чистое» понятийное бытие, правда, условно «чистое» и очень близкое к априорному, вне опытному знанию (по Канту).
Необходимо сказать, что и в сознании, в понятийных конструкциях предметное поле обязательно присутствует, но оно находится исключительно в понятийном пространстве и как неотъемлемая его часть. При этом природа его по сущности остается точно такой же, как и вне сознания. Это обусловлено тем, что вне природной области понятия не существуют. Поэтому и в сознании сохраняется эти две составляющие знания – априорное и эмпирическое знание.
Идеальная сущность, цель, ценность, содержание и пр. понятия «смысл» связано совершенно с другой действительностью, не имеющее никакого ровным счетом отношения к какой-либо предметной области, но и не существующей вне ее. Примерно так же как в формальной логике: законы логического мышления есть «самость» сама по себе, но вне предметной области она не существует. То же самое и с понятийными конструкциями.
Предметная область бытия, которая находится вне сознания, и которая чаще всего и неверно называется объективной реальностью,41имеет, как правило, физическую или, точнее, предметно-чувственную форму выражения. Другими словами, то что можно увидеть, потрогать и почувствовать не только создателю мысли, но, что принципиально важно и любому другому человеку. Фактически предметная область становится неким физическим носителем мысли, заложенной в понятиях и тем самым получившее свое предметное выражение. Именно благодаря этому становится достоянием других субъектов и объектов, иначе мысли как бы и не существует».
***
УХ…Однако… Как же мы с этим управляемся? Через познание: (восприятие, осмысление, понятие, представление, систему представлений), а также с помощью  языковых, изобразительных. двигательных, музыкальных и математических средств выражения.

Вроде бы все понятно. Тогда что же имел в виду проф. Налимов, говоря: «Может быть, мы сейчас не отдаем себе отчета в том, что начавшееся недавно обогащение учения о человеке идеями из других областей знания (например, математики), приведет к далеко идущим последствиям»?

Пожалуй, начнем со Слова. С точки зрения лингвистики, оно — наименьшая единица языка, служащая для именования предметов, качеств, характеристик, взаимодействий, а также для служебных целей. Слово состоит из букв-  графических знаков в составе алфавита данного языка, служащего для обозначения на письме звуков (фонем) и их разновидностей.

Языкознание,  или лингвистика, – это наука о языке, его общественной природе и функциях, его внутренней структуре, о закономерностях его функционирования и исторического развития и классификации конкретных языков.

Язык – это система фонетических, лексических и грамматических средств, являющаяся орудием выражения мыслей, чувств, волеизъявлений и служащая важнейшим средством общения людей.

Семантика (от др.-греч. ;;;;;;;;;; «обозначающий») — раздел лингвистики, изучающий смысловое значение единиц языка. В качестве инструмента изучения применяют семантический анализ.

Семио;тика, или семиоло;гия — общая теория, исследующая свойства знаков и знаковых систем. Согласно Ю. М. Лотману, под семиотикой следует понимать науку о коммуникативных системах...

В языкознании  утвердилось положение: язык – это система знаков, код; речь – индивидуальное психофизическое явление, это активное использование кода языка в соответствии с мыслью говорящего. Единство языка и речи реализуется в речевой деятельности через языковую и речевую активность индивида.

Язык - это совокупность  ассоциаций, имеющих местонахождение в мозгу и скрепленных коллективным согласием. В отличие от языка речь всегда индивидуальна, она есть «индивид, акт воли и понимания». В речи нет ничего коллективного,  проявления ее - индивидуальны и мгновенны.

Магическая сила слова с древнейших времён была известна людям, и в отличие от нас, наши предки понимали, каким грозным оружием может быть слово, знали, какое влияние оказывают слова на здоровье, и относились к его употреблению крайне внимательно.

Слова обладают настолько мощной энергетикой, что действуют не только на всё живое, но также и на предметы неживой природы, например, воду. Причём своё влияние слова оказывают неодинаково. Всё зависит от того, какую эмоциональную окраску несёт слово: положительную или отрицательную.

Каждое слово — это отдельная энергия. Каждая буква в слове — это отдельная энергия. Какие-то слова настраивают нас на позитив, какие-то на негатив. Некоторые открывают сознание и возможности, а некоторые закрывают. Есть такие, которые способны создавать новые реальности, а есть такие, которые разрушают реальности старые.

Слово — это жизнь и сила огромного пространства, сжатая в знак и символ. Слово – это не просто последовательная череда знаков либо произносимых звуков, это ЖИВОЕ В ЖИВОМ.  Если Слово- это жизнь,  то значит можно с ним можно выйти на  прямой контакт? Познать его и даже СТАТЬ ИМ? Как стали Гомер, Шекспир, Пушкин, как  стал автор «Слова о полку Игореве», так и оставшийся неизвестным.

Слово- это то, с чего все начинается и чем заканчивается. Даже если это цифра, число, формула, теория. Однако, чтобы Слово стало самим собой, оно должно пройти стадии восприятия, осмысления, понятия и, наконец, стать представлением. Поразительно- но даже уже существуя как таковое, оно становится проводником к другим словам, понятиям, обозначениям.

Вот  перед нами 1, т.е. ЕДИНИЦА. ЧТО ОНА ЕСТЬ СУЩНОСТНО?  Очень многое… Например, АБСОЛЮТ, БОГ-ТВОРЕЦ, творческое начало, замкнутое внутри себя; потенциальная реальность, мысли и энергии. Еще единица- это скрытый смысл, тайна, пребывающая вне времени и пространства.

2 - ДВОЙКА. Дихотомия, противоречивость, дисгармония, незавершенность, противоположности самого разного свойства: добро и зло, мужчина и женщина, Адам и Ева, Инь и Ян, Земля и Небо, Бог и его Антипод.

3 - ТРОЙКА. Это всегда синтез, рождение чего- то нового; она замкнута (треугольник), но предельно устойчива. Это христианская Троица, это индуистское  ТРИМУРТИ саттва (созидание), тамас (оформление) и раджас (разрушение).

Так что любое численное соотношение должно точно так же быть уловлено, понято, принято и оформлено в слове, которое в данном случае превращается в ПОНЯТИЕ. Объясню проще. Вот я вижу тройку и думаю: «Это символ Троицы». Я понимаю ее, я знаю о ней, потому что «вначале было слово», услышанное мной или прочитанное. Я вижу ее, потому что видел бессмертную Троицу Андрея Рублева…Еще мгновенье- и я вижу их по-отдельности - Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святаго… Я МОГУ ГОВОРИТЬ С НИМИ, ИБО УЖЕ ЗНАЮ СЛОВО.

Хорош бы был бы я, если бы пошел крестным ходом с плакатиком, на котором красовалась бы огромная цифра три…

А что же на Земле? На первом уровне слово - это речь. Зачастую убогая, корявая, искалеченная, больная и невнятная. Это болезнь всего человеческого существа - и восприятия, и осмысления, и понимания, и представления. Выше - это уже язык, лингвистика, семантика и семиотика. И, наконец, завершает это знание СЕМАНТИЧЕСКИЙ МИР И СЕМАНТИЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ, о которой мы так много говорили и еще будем говорить…

А вот и еще один урок. Кто-то из известных философов сказал: «Я всегда настораживаюсь, когда вижу двойку, или двойственность. В ней есть неистинность и большая вероятность распада, но нет жизни».  Простой пример - предельно уродливое и опасное движение ЛГБТ.

Также двойку представляют собой Слово и Число. Они никогда не объединятся в единое целое, пока не будет чего-то третьего…

*** 

Признаюсь, обращаться к  теме Слова очень ответственно и поэтому слегка страшновато… Наверное потому, что абсолютно на первом месте, выше всего и истиннее всего для  меня давно  стали слова св. ап. Иоанна:

ВНАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО, И СЛОВО БЫЛО У БОГА, И СЛОВО БЫЛО БОГ.

Не постесняюсь снова  привести и следующее:

СЛОВО - голос непостижимой реальности, ее откровение; собранная в один фокус историческая воля целого народа; орган самоорганизации личности, форма ее исторического бытия (А. Ф. Лосев). Не будучи по своей сути ни обозначением предметного бытия в его объективном содержании, ни выражением эмоционального состояния человека при встрече с предметным миром, оно проистекает из Логоса, является его несовершенным отображением (С. Л. Франк); не творится и не сочиняется, а находится, отыскивается, обретается. (П. А. Флоренский).

И мне кажется, что никакая математика вкупе с  физикой ничего сверх этого предложить не смогут. Потому что они - другое и о другом. А с тем Словом, о котором я говорил выше, мне довелось встретиться достаточно давно, однако в весьма солидном возрасте…

Я шел, над пропастью незнания качаясь…
Нить Жизни, прерываясь, истончаясь,
Вела куда-то, или, может, в никуда,
Где пеплом стали жизни и дела,

Откуда не вернуться к Дому или Причалу,
И мало сил, и времени так мало.
Вдруг стало СЛОВО… Разум и сознанье,
И пенье звезд, и бездны содроганье,

И все рожденное, и Песнь его, и Крик,
И красота, и чей-то Дивный Лик.
Я руки протянут и взял его в себя…
И стал им сам, страдая и любя,

Теряя жизнь и возрождаясь снова...
Девятым валом шло, вздымалось СЛОВО –
Летело, смыслы  и движенья принимая,
Рождаясь, умирая, воскресая,

Неизмеримое, как вечность или миг…
Мне повезло - я понимал его язык,
И ум, и чувство, и его предназначенье-
Родиться в мир как крест и воскресенье…

(В. Фокас  «Перекресток».)

Второе упоминание о Слове - тоже библейское. Помните?

Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей».

Как принято говорить ныне, перед нами туго сжатый информационный пакет, содержащий множество программ и подпрограмм.

НАЗОВЕТ - явно идет от ЗОВА; наречение отсылает нас к РЕЧИ, наименование - к ИМЕНИ, обозначение - ЗНАКУ, эапечатление - к ПЕЧАТИ. Но самое главное - все это означает ДЕЙСТВИЕ, СТРЕМЛЕНИЕ, ЕДИНЕНИЕ. Однако- «Много званных, но мало избранных».

А вот еще одно, воистину безграничное Слово: МИР. Означающее все сущее бытие этого сущего;  бытие, проявленное в определенных областях (напр., «Мир природы», «Мир. физики», «Мир. культуры», «Мир Я и Ты».

Мир. искусства» и т.п.); то, в чем вершится человеческое существование («Мир. человека» « Мир «мы», «мир - Они» и т.п.). По М. Хайдеггеру, Мир является видом человеческого бытия и проникновением в трансцендентальное его состояние, делающим возможным преодоление понятия сознания и связанных с ним отрешенности от Мира изоляции и одиночества.

В астрономии Мир. — Вселенная, Космос, Универсум. Мир  как организованная часть всеобщего бытия и мир как общность существования человеческого.

Мир международный - отношения между народами и государствами, основывающиеся на проведении внешней. политики ненасилия и соблюдении принятых на себя (и закрепляемых обычно в договорах) обязательств; отсутствие состояния войны между государствами.

В христианстве:  «Мой мир не таков, каков бывает у мира вашего. Этот мир часто бывает вреден и бесполезен, но Я даю такой мир, по которому вы друг с другом будете в мире и будете составлять единое целое. А это сделает вас сильнее всех. Хотя многие восстанут на вас, но вы при единодушии и взаимном мире нисколько не постраждете».

Мир как отдельная сфера жизни или область предметов, явлений, сущностей. «Звездный мир». «Неорганический мир». «Мир растений». «Мир животных». «Мир души». «Чувственный мир». «Умопостигаемый мир», «Духовный мир» и т.д.

Какой-либо отдельный круг или область понятий, чувств, переживаний, представлений .Мир красок. Мир звуков. Мир грез и сновидений. «Есть целый мир в душе твоей, таинственно-волшебный.»  Ф.Тютчев.

Что здесь самое главное? Может быть, самый первый вопрос, с которого начиналась эта глава?

«Как странен  мир! Откуда тот порядок,
Что изначально дышит и живет»?

Порядок совершенно особенный и мало доступный нашему пониманию. Да, он безусловно ЕСТЬ- но либо прикидывается Хаосом, либо стремится стать чем- то иным…Опять- суть мистической двойки, диалектическое единство Свободы и принуждения.

Именно отсюда и удивление, и потрясение, и благодарность, и вера, и надежда. Изумление- как, каким невероятным образом в ОДНОМ слове - понятии МИР умудрилось вместиться столь многое? Как столь МНОГОЕ может существовать как ЕДИНОЕ- но еще явно незавершенное? Не об этом ли говорил Иоанн?

«Есть же и многое другое, что сотворил Иисус: если бы о всём том писалось, думаю, что и самому миру не вместить тех книг, которые стали бы писать».

Еще Мир - это родство и неразрывная родовая близость всего, что пребывает в Мире Живого: «Отец Мой Бог не есть Бог мертвых, но живых и у него всё живое». Евг. от Матфея.

«Когда вы познаете себя, тогда вы будете познаны и вы узнаете, что вы – дети Отца живого. Если же вы не познаете себя, тогда вы в бедности и вы – бедность». Евг.от Фомы.


ЖИВОЕ…

Для очень и очень многих именно это Слово является самым важным. Тем библейским «краеугольным камнем», на котором зиждется весь храм Мироздания. «ЖИВОЕ» - это особое, не поддающееся объяснению ощущение присутствия того, что придает высший смысл всему сущему, это одновременно и Суть, и Сущность, не зависящая ни от наших органов чувств, ни от разума, ни от мышления, даже не от души.

Это даже не Духовное чувство, но сам Дух в бесконечном действии. Это ТО, что не относится ни к науке, ни к философии, ни к психологии. Скорее к мистике и метафизике. Полное ощущение Живого - отнюдь не привилегия святых и праведников, оно может проявиться у любого человека. И пусть вас не смущает общепринятое убогое определение:

«Живое - это то, что имеет признаки жизни». Дело здесь вот в чем. Основные причины трудности определения понятия «жизнь»  и «живое» могут заключаться в том, что данное понятие не является организованным по своей природе, будучи лишь хаотичным набором разрозненных ассоциаций.

Каждый человек с детства имеет привычку относить одни феномены окружающего мира к проявлениям жизни, а другие  — к проявлениям неживого.  Самовоспроизводящиеся компьютерные программы обычно не принято  считать живыми, траву обычно не принято считать мёртвой — хотя, как можно предположить по трактовке Айзеком Азимовым библейских текстов, в древности растительный мир считался частью мира неживых объектов. Но ни у того, ни у другого убеждения нет рациональной причины, которая восходила бы к однозначно определённому понятию жизни.

Таким образом, причина трудности определения понятия живого может состоять вовсе не в том, что это понятие является невероятно сложным для человеческого умопостижения, а в том, что оно вообще не существует в качестве понятия. Все представленные в общем поле знания попытки определения жизни — не более чем попытки придумать формулировку, не противоречащую стихийно выработавшимся бессистемным убеждениям человека.

Поэтому вопрос этот предстоит решать каждому из нас самостоятельно. Лично для меня «живое» почти все, пребывающее за границей человеческого существования. В первую очередь- стихии и Духи Стихий. Живое и то, что «образовалось»  уже в самом человеке как Дарителе Жизни; живыми являются сказки, легенды, мифы, песни, книги, юнговские архетипы, вся музыка и поэзия, вся система «тонких миров» и, конечно же, СЛОВО. И МЫСЛЬ.

 Вот неживое- машины, механизмы»; вот квазиживое- компьютеры, системы искусственного интеллекта, квантовые частицы, программы, некоторые «научные» статьи и работы. Однако и этого мало! Крайне редко, но и среди людей встречаются «неживущее»- без-духовные, без- душные, без- чувственные, без-различные и без- умные

Молодые…Уж они-то ЖИВЫЕ безусловно. Однако- пока- лишь учащиеся жить на физическом , витальном и в небольшой степени социальном уровне. Кстати, сегодня мне кажется, что мы были практически такими же. ЛЮДИ…Кант, Лейбниц, Ньютон, тот же Кен Уилбер.
Живые? Да. Но…Чужие? Нет. Просто ИНЫЕ. В.В. Налимов. Не просто «живой»- но свой, почти родной.

ЛЮДИ МИРА…Это не обязательно великие ученые, государственные деятели, представители искусств, праведники и святые. Им вообще трудно дать какое- либо определение. Пожалуй, лишь Иисус смог кое что сказать об этом.

«В какой бы город и селение не вошли вы, наведайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете.
А входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему. И если дом будет достоин, то мир ваш снизойдет и на него; а если не будет достоин, то ваше желание мира дому тому не осуществится и мир ваш к вам возвратится».

Есть в психологии такая занятное упражнение- самоидентификация. Именно благодаря ему я смог хоть как- то определить себя. Итак, я не «человек прямоходящий», не «человек разумный», не «человек супраментальный». АЗ ЕСМЬ ЧЕЛОВЕК ЖИВУЩИЙ. Это очень полезное определение,  помогающее избежать весьма болезненных столкновений с острыми и опасными углами мироздания.

ТЕПЕРЬ:  являются ли «живыми» числа, формулы, теоремы и вообще все системы исчисления? И да, и нет. Потому что они абстракции, не лишенные в то же время собственного содержания. Или отражения, зеркала, способные имитировать жизнь, но не порождать ее. Я имею в виду вот что:

Тысячу лет назад люди увлекались числами и их свойствами. Так, в XII веке главным трендом были загадочные числа Фибоначчи, следы которых и сейчас можно найти практически везде: от расположения лепестков на стебле цветка до ураганов и галактик.

Числа Фибоначчи — это последовательность чисел, которые задаются по определённому правилу. Оно звучит так: каждое следующее число равно сумме двух предыдущих. Первые два числа заданы сразу и равны 0 и 1.

Вот как выглядит последовательность Фибоначчи:

0, 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55, 89, 144, 233, 377, 610, 987, 1597, 2584, 4181 и т.д. …

Так вот…Что я вижу? ЦВЕТОК…Это, безусловно, живое. Он красив, гармоничен, целесообразен.Он дарит радость, восхищает, успокаивает. Учит любить себя и весь мир. Он улыбается мне и я улыбаюсь ему. Так уж сложилось, что для меня в природе нет деления на красивое и некрасивое. Впрочем, то же само и с камнями, и с деревьями, и с травами. Даже чертополох, лопух, маленькая и неказистая колючка полны неизъяснимого очарования. И, даже, если придет некто и начнет объяснять мне что все это от того, что здесь природа природа использовала особый числовой код, известный нам как числа Фибоначчи, я не стану с ним спорить, Просто пожалею…

***

Теперь пора переходить ко второй составляющей нашего исследования - Цифре и Числу. Цифры — это знаки, используемые для записи чисел. Число: количественная характеристика чего-либо, абстрактное, лишенное собственного содержания обозначение какого-либо члена некоторого ряда, в котором этому члену предшествует или следует за ним какой-нибудь другой определенный член; абстрактный индивидуальный признак, отличающий одно
множество от другого того же рода.

Философия Нового времени рассматривает число как принцип познания и инструмент мысли.

Первоначально создается впечатление, что слово и число есть субъекты качественных и количественных отношений в мироздании, однако это далеко не так. Чтобы убедиться в этом, нам предстоит вернуться в далекое прошлое.

Итак, перед нами пифагорейская школа философии с ее основополагающими идеями (Пифагор- греческий математик и философ, 580-5000) до н.э.

Всё в мире упорядочено с помощью «числовой гармонии».

Космос представляет собой единство противоположностей — предельного и беспредельного, единого и множественного.

Цель жизни человека — стремление к самосовершенствованию и постижению гармонии.

Суть пифагорейского учения состоит в том, что в основе всех вещей, законов мира и Космоса лежат числа. Они постигались пифагорейцами как нечто более реальное, чем сами вещи. Числа выступали в их философии как образующее начало, основа и смысл всего. Пифагорейцы изучали числа, пытались открыть их законы и даже обожествляли их.

Женское начало связывалось с четными числами, мужское — с нечетными. Квадрат любого числа рассматривался как справедливость и равенство. В рамках пифагорейской школы было развито учение о противоположностях Число «10» считалось совершенным, поэтому было выделено 10 пар противоположностей. Пифагорейцы полагали, что расстояния между планетами равны музыкальным интервалам. Также они утверждали, что небесные тела издают при движении космическую музыку.

Особенностью пифагорейской философии было то, что она являлась одновременно и теоретическим учением, и способом научного познания мира, и основой деятельности религиозно-мистического ордена.

Первые пифагорейцы жили общиной и выработали свои собственные правила поведения, традиции, обряды и таинства.

Основные правила пифагорейцев:

Нужно стремиться к самосовершенствованию — как к телесному, так и к духовному.

Нельзя есть мясо и употреблять спиртные напитки.

Необходимо избегать споров и не прибегать к хитрости.

Рекомендуется отказаться не только от роскоши, но и от любых излишеств.

Нужно охранять доступ к знаниям для непосвященных.

Среди пифагорейцев выделялись две основные категории:

Акусматики.

Математики.

Акусматики имели дело с религиозной и эзотерической стороной учения. Это была высшая ступень, куда допускались только самые посвященные.

Математики считались учениками и занимались разнообразными исследованиями в области арифметики, геометрии, астрономии и гармоники.

Гармоника — античное и средневековое учение о гармонии музыки. Объектом для изучения в ней выступали звуки разной высоты. Легла в основу современной научной и учебной дисциплины — гармонии.  В рамках пифагорейской школы выстроилась строгая иерархия. Ученики должны были беспрекословно подчиняться вышестоящим членам союза.

Первые несколько лет пребывания в организации они должны были молчать. У акусматиков существовало несколько пренебрежительное отношение к математикам за ограниченность и утилитарность их знаний. Пифагорейцы должны были стремиться к развитию в себе трех начал:

созерцательный ум — реализуется через постижение четырех «матем» (арифметика, геометрия, астрономия, музыка);

гражданский ум — проявляется через отношения в обществе;

религиозный ум — раскрывается через эзотерические мистерии, обряды и таинств.

В рамках пифагореизма рассматривались многие философские и научные проблемы:

Устройство Вселенной.

Смысл человеческой жизни.

Проблема существования души.

Открытие законов чисел.

Поиск гармонии.

Учение пифагорейцев многие считают первым проявлением в античной философии ярко выраженного идеалистического направления мысли. Это не совсем верно, поскольку в те времена еще четко не осознавалось деление мира на материальное и идеальное начало. Тем не менее пифагореизм действительно стал связующим звеном между ранней античной философией и платонизмом.

Представления о Божественном начале и душе у разных последователей пифагорейской школы отличалось. Например, позднейшие пифагорейцы представляли себе божества в виде чисел и геометрических фигур. Сохранились сведения, что сам Пифагор и его ранние ученики придерживались идеи метемпсихоза.

У пифагорейцев встречаются идеи о том, что душа каждого человека содержит в себя начала обоих полов — мужского и женского. Мужское начало ассоциировалось с правой стороной и светлым, женское — с левой стороной и темным. В этих представлениях прослеживаются параллели с древнекитайским дуальным символом «Инь—Ян».

Пифагорейская школа оказала огромное влияние на все дальнейшее развитие философии и науки. Пытаясь понять математическую природу мира, пифагорейцы не только давали характеристики числам, но и открывали важные законы.

Одним из самых выдающихся пифагорейцев был Платон (ок. 427–347 до н.э.). Великий мыслитель был убежден, что физический мир постижим лишь посредством математики. Считается, что именно ему принадлежит заслуга изобретения аналитического метода доказательства. (Аналитический метод начинается с утверждения, которое требуется доказать, и затем из него последовательно выводятся следствия до тех пор, пока не будет достигнут какой-нибудь известный факт; доказательство получается с помощью обратной процедуры.)

Принято считать, что последователи Платона изобрели метод доказательства, получивший название «доказательство от противного». Заметное место в истории математики занимает Аристотель, ученик Платона. Аристотель заложил основы науки логики и высказал ряд идей относительно определений, аксиом, бесконечности и возможности геометрических построений.

Наука о количественных отношениях возникла в глубокой древности, как только встала необходимость вести счет и простейшие измерения. История появления математики рассказывает о том, что примерно до начала 17 века математика считалась наукой о числах, величинах, геометрических фигурах. Областью ее применения были торговля, счет, астрономия, землемерные работы и немного архитектуры.

 В 18 же веке бурное развитие техники и естествознания привели к возникновению идеи о измерениях, движении в форме переменных величин, которые были связаны между собой. В 19-20 века математика занимает новые ступени своего развития, вырастая  в вычислительную математику. И это лишь небольшая частичка того, что можно рассказать о том, как возникла математика.

В современном мире давно утвердилось мнение об универсальности математики как науки в целом. Сегодня нет такой области знания, которая в какой-то степени не использовала бы математический аппарат. Еще Г. Галилей говорил: «Книга природы написана на языке математики». «В каждом знании столько истины, сколько есть математики» – вторил ему И. Кант.

Главное достоинство математики – ее межпредметный характер. Она соединяется с целым рядом других дисциплин и, в том числе, с социальными науками. Математика есть формализованный способ описания окружающей действительности. Но помогая решать проблемы другим наукам, математика и сама видоизменяется.

В ее структуру, базирующуюся ранее только на количественных показателях, стали использоваться и такие неизмеримые вещи как качество, отношение, отображение, неопределенность, условность (мнимость)  и вероятность.

Однако окружающие нас объекты не поддаются строгому математическому описанию, т.к. они имеют сложную структуру, отличаются изменчивостью, иерархичностью, неоднородностью и т.д. Здесь зачастую нельзя провести какой-либо эксперимент и, тем более, продублировать его. Но неизбежность проникновения математического языка в суть общественных процессов становится все ощутимее. В нем появляется такая вещь, как метафоричность.

Вот знаменитая притча Платона об  узнике, который мог бы выйти на яркий свет вне пещеры.

«А когда бы он вышел на свет, глаза его настолько были бы поражены сиянием, что он не мог разглядеть ни одного предмета из тех, о подлинности которого ему теперь говорят. Тут нужна привычка, раз ему предстоит увидеть все то, что там, наверху.

Начинать надо с самого легкого: сперва смотреть на тени, затем – на отражения в воде людей и различных предметов, а уж потом – на самые вещи; при этом то, что на небе, и самое небо ему легче было бы видеть не днем, а ночью, то есть смотреть на звездный свет и Луну, а не на Солнце и его свет.  И наконец, думаю я, этот человек был бы в состоянии смотреть на самое Солнце, находящееся в его собственной области, и усматривать его свойства, не ограничиваясь наблюдением его обманчивого отражения в воде или других ему чуждых средах».

Интересно то, что Платон до и после этой притчи говорил о математике; узник же- это обычный человек, живущий в пещере и не ведающий света.

Теперь о том, что понимается под математикой сегодня.

Сущность математики… представляется теперь как учение об отношениях между объектами, о которых ничего не известно, кроме описывающих их некоторых свойств,— именно тех, которые
в качестве аксиом положены в основание теории. Математика есть набор абстрактных форм, математических структур, математических инвариантах различных систем и процессов.
 «Вопрос об основаниях математики и о том, что представляет собой в конечном счёте математика,остаётся открытым.

Мы не знаем какого- то направления, которое позволит в конце концов найти окончательный ответ на этот вопрос, и можно ли вообще ожидать, что подобный «окончательный» ответ
будет когда-нибудь получен и признан всеми математиками.

Математизирование» может остаться одним из проявлений творческой деятельности человека, подобно музицированию или литературному творчеству, ярким и самобытным, но прогнозирование его исторических судеб не поддаётся рационализации и не может быть объективным».

Философия математики связана с использованием математики для прояснения или обоснования
философской позиции Многие философские исследования содержат математические примеры,
служащие либо иллюстрацией философского рассуждения, либо даже методологической базой
философского исследования Наиболее яркий пример использования математики в философии
дает Николай Кузанский, для которого геометрические образы оказываются едва ли не самым
адекватным средством проведения философского рассуждения».

Герман Вейль

«Математика – царица наук» (Гаусс), ибо что один математик придумал и сосчитал, то для всех других – уже и теория, и наука.  Вот почему для математика «Воображение важнее знания» (Эйнштейн) и понимания. «Он стал поэтом – для математика у него не хватало фантазии».

(Гильберт).

Однако «Для физика должно существовать только то, что измеримо» (Бор), а не то, что можно подумать, придумать, недодумать и сосчитать. Сосчитать то, чего нет, может каждый, поэтому там, где много математики, физики нет. И правильных теорий не бывает, поэтому «Никаким количеством экспериментов нельзя доказать теорию, но достаточно одного эксперимента, чтобы её опровергнуть»; "Теория - это когда всё известно, но ничего не работает" (Эйнштейн).

«Математика – сверхъестественная наука» (Ландау), и всё, чего бы она ни коснулась, превращается в сказку. А всё потому, что «Законы математики, имеющие какое-либо отношение к реальному миру, ненадёжны; а надёжные математические законы не имеют отношения к реальному миру» (Эйнштейн). «В реальной жизни, поверьте мне, нет никакой алгебры» (Лейбовиц), и даже дважды два – не всегда четыре, если речь о качестве или свойстве. При этом «Из дома реальности легко забрести в лес математики, но лишь немногие способны вернуться обратно» (Штейнхаус)... и назвал математику идеалистической наукой.

И. Кант: «Математика – наука, созданная  человеком для  исследование мира в его возможных вариантах».

А как же тогда миры физики, математики, информатики? Они ЕСТЬ? И как они живут, не будучи ни жизнью, ни словом? Вот что пишет об этом Илья Хель:

«Две тысячи лет назад древние греки посмотрели в ночное небо и увидели геометрические формы, возникающие среди звезд: охотник, лев, ваза с водой. В некотором смысле они использовали эти созвездия, чтобы наделить смыслом случайно разбросанные звезды в ткани Вселенной.

Превращая астрономию в формы, они нашли способ упорядочить и наделить смыслом
любую сложную систему. Конечно, греки ошибались: большинство звезд в созвездии вообще никакого отношения друг к другу не имеют. Но их подход продолжает жить и поныне. Вы скажете: это просто работа воображения, ведь в нашем разуме может быть все, что угодно.

На этой неделе Blue Brain Project (проект «Голубой мозг») предложил потрясающую идею, которая может объяснить  некоторые принципы работы человеческого мозга. Используя алгебраическую топологию — тип математики, который «проектирует» сложные соединения в виде графов — ученые картировали путь сложных функций, которые возникают из структуры нейронных сетей.

И вот что важно: хотя наш мозг физически занимает место в нашем трехмерном мире, его внутренние связи — математически говоря — функционируют в гораздо более многомерном пространстве. Говоря по-человечески, сборка и разборка нейронных соединений в высшей степени сложные, даже более, чем ожидалось. Но теперь у нас есть язык, который их описывает.

«Мы нашли мир, которого никогда не ожидали увидеть», - говорит доктор Генри Маркрам, директор Blue Brain Project и профессор EPFL в Лозанне, Швейцария, руководящий этим исследованием.

Возможно, именно поэтому мозг было так сложно понять, говорит он. «Математика, обычно применяемая к исследовательским сетям, не может обнаружить высокоразмерные структуры и пространства. Здесь понадобилось нечто иное, Зато теперь мы все видим ярко и отчетливо».

Теперь о вещах куда более сложных. Это уже не Слово, не Число, не чистое количество-качество. Обратимся к известному физику Тегмарку. Вот что он утверждает:

«На расстояниях более 14 миллиардов световых лет могут располагаться аналогичные вселенные, подобно островам в бесконечном океане. Поскольку океан бесконечен, то и число островных вселенных тоже, скорее всего, бесконечно велико. А количество частиц в каждой вселенной ограничено (в нашей, например, гигантское, но не бесконечно большое число).

И тогда неизбежно существуют миры, полностью совпадающие с нашим. Где-то мы уже прожили жизнь, где-то ещё только начинаем. В этих мирах осуществляются все физически возможные варианты наших жизней, только узнать об этом нам не суждено: слишком далеко эти вселенные находятся.

Предсказать существование такого многомирия можно и без квантовой физики — достаточно классической. Вселенные существуют в едином бесконечном пространстве—времени, а потому во всех одни и те же физические законы. Это обстоятельство объединяет островные вселенные в одно многомирие. По М. Тегмарку, это есть многомирие Первого уровня, многомирие-I.

Гораздо интереснее, однако, многомирие Второго уровня (многомирие-II). Множество  бесконечных  вселенных возникает в ходе хаотической инфляции, результатом которой становится множество Больших Взрывов. Миры в этом случае получаются гораздо более разнообразными, чем в случае многомирия-I.

Там пространство по определению одно-единственное. И потому в многомирии-I один набор законов природы. Иное дело — многомирие-II. Здесь законы физики «создаются» в результате инфляции в разных пространствах, и в каждом могут быть свои физические законы. Вариантов бесконечно много, и у каждой вселенной свой эволюционный путь. В подавляющем большинстве инфляционных вселенных жизнь невозможна, зарождается она лишь в очень малой части миров. Но миров бесконечно много, а потому даже малая их доля тоже число бесконечно большое! И оттого в многомирии-II бесконечно много Земель, бесконечно много человечеств и бесконечно много каждого из нас, проживающего самые разные жизни.

Многомирие-II бесконечно «богаче» разнообразными физическими явлениями, чем многомирие-I.

Есть ещё квантовое многомирие. Законы физики (как бы разнообразны они ни были в каждом из миров) приводят к тому, что любой процесс квантового взаимодействия «ветвит» мироздание. Число вариантов может быть небольшим — в простых системах и огромным — в системах сложных.

Каждое многомирие-II порождает каждое мгновение всё новые и новые миры — просто потому, что частицы взаимодействуют, все результаты всех взаимодействий не имеют никаких преимуществ друг перед другом и все они физически реальны.

Квантовое многомирие (многомирие-III) бесконечно разнообразнее многомирия-II, которое, в свою очередь, бесконечно разнообразнее многомирия-I с одинаковыми в каждой вселенной законами природы.

Прежде чем подняться вслед за Тегмарком на Четвёртый уровень, остановимся и оглянемся. Три типа многомирий, бесконечное число самых разнообразных миров. Что между ними общего, если даже законы природы различны? МАТЕМАТИКА. Ибо все, без исключения, вселенные описываются математически.

Галилей писал: «Природа разговаривает с нами на языке математики». Нобелевский лауреат Юджин Вигнер в XX веке говорил: «Эффективность математики в естественных науках невероятна и нуждается в объяснении».

М. Тегмарк попробовал объяснить. Каждый объект Вселенной обладает физическими свойствами. Солнце жёлтое, массивное, горячее. Яблоко зелёное, круглое, жёсткое. Но давайте погрузимся вглубь — на атомарный уровень. Здесь эти свойства исчезают. У атома нет цвета, и понятие температуры к отдельному атому неприменимо. Атом не круглый, не жёсткий, не зелёный. Физических свойств у атома много меньше, чем у системы атомов — молекулы, а у молекулы физических свойств много меньше, чем у яблока, человека или Солнца.

А какими физическими свойствами обладают элементарные частицы? Масса, энергия (которая в конечном счёте тоже масса), импульс, момент вращения… Всё? Но импульс и вращательный момент (спин) — это, вообще говоря, уже не материальные сущности. Это абстракция. Числа.

Элементарные частицы, как утверждают физики, всего лишь особые колебания неких струн. А струны даже массы не имеют! Масса создаётся в процессе струнных колебаний (бозон Хиггса!). Струна, вообще говоря, объект не физический, а сугубо математический. Число.

Что такое пространство, заполненное звёздами, по Эйнштейну? Это, по сути, геометрия. «Изучать пространство, — пишет Тегмарк в книге «Наша математическая вселенная», — всё равно, что изучать геометрию. А геометрия — часть математики». Свойства пространства — размерность, кривизна, топология — свойства математического объекта.

И получается, что на самом фундаментальном уровне природы физики нет вообще, а есть исключительно математика! Все физические объекты (и мы с вами!) являются, если разобраться, сугубо математическими структурами.

Вот Тегмарк и сделал вывод, который лишь выглядит шокирующим, а на самом деле, скорее всего, справедлив и однозначен: природа не ОПИСЫВАЕТСЯ математикой. Природа ЕСТЬ математика! И не более того.

«В мире, — утверждает Тегмарк, — нет ничего, кроме бесконечно большого числа разнообразных математических структур». Это и есть «окончательное» многомирие. Многомирие-IV. Многомирия низших уровней (I, II, III) — лишь специфические части математического многомирия-IV.

И если так, то возникают естественные ответы на самые фундаментальные вопросы физики и всего нашего бытия. Например, о том, что такое время. В математическом многомирии время — иллюзия, возникающая в нашем сознании. Что есть самосознание? Это субструктура математической структуры. И так далее.

И ещё, что очень важно, — исследовать многомирие-IV гораздо проще, чем изучать любое другое «нижестоящее» многомирие, хотя бы потому, что для изучения математических структур любой сложности достаточно иметь хорошие идеи и мощные компьютеры».

Парадоксальная, удивительная, но красивая, внутренне непротиворечивая, самосогласованная теория. И вот что можно сказать в заключение.

Если Тегмарк ошибается и многомирия-IV не существует, значит, когда-нибудь в будущем физикам придётся поставить точку в своих исследованиях. Учёные натолкнутся на непреодолимое препятствие — отсутствие математического описания. Вот тогда-то наука действительно закончится. Но если прав Тегмарк, наука не закончится никогда. Это радует».

Здесь интересно все, и в то же время спорно и малодоказуемо. НО! Недоказуемо только при использовании ортодоксальной, линейной (плоскостной) и даже трехмерной логики. А вот с переходом на иную «мерность» все это становится весьма вероятным. В математике есть один удивительный постулат (или догмат)- все, что может быть изложено в виде математической конструкции, просто обязано существовать в общей реальности. Допустим. Но мы- то изначально живем в нашей, Человеческой, земной, планетарной реальности! И до того, выдуманная она или «настоящая» нам нет никакого дела…

Теперь  попрошу вас обратить внимание на следующий абзац:


1. «Гораздо интереснее, однако, многомирие Второго уровня (многомирие-II). Множество  бесконечных  вселенных возникает в ходе хаотической инфляции ( т.е. бесконечного расширения вселенной) результатом которой становится множество Больших Взрывов. Миры в этом случае получаются гораздо более разнообразными, чем в случае многомирия-I».

Согласно Новой Модели человека, человека- Мира, подавляющее большинство из нас существуют как Многомирие-1 Тегмарка. Однако случаи перехода в Многомирие-2 (точнее- СТАНОВЛЕНИЕ этим многомирием) становятся все чаще и могут принять неконтролируемый характер. А это означает реальную возможность ТВОРИТЬ НЕ ТОЛЬКО МИРЫ С ИХ ЗАКОНАМИ М ОБИТАТЕЛЯМИ, но и возникновение такого Творца в любой точке пространства и времени. Тогда почему же не на Земле? На которой каждый из нас есть потенциальный Большой Взрыв?

Далее.

2. «Если Тегмарк ошибается и многомирия-IV не существует, значит, когда-нибудь в будущем физикам придётся поставить точку в своих исследованиях. Учёные натолкнутся на непреодолимое препятствие — отсутствие математического описания. Вот тогда-то наука действительно закончится. Но если прав Тегмарк, наука не закончится никогда. Это радует».

Здесь вопросов множество. Неужели НАУКА, представляемая физиками- математиками, является окончательным, абсолютным и беспрекословным инструментом познания (И строительства)!!! Мира?  А всего остального попросту нет? Неужели вершиной и самой сутью бытия, без которого оно уж ни как не сможет существовать, является МАТЕМАТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ? Мне думается, здесь мы имеем дело с некой одой сайентизму- направлению философской мысли Х!Х- ХХ века, часто интерпретируемом  как « наука, применяемая «в избытке» (англ. "in excess")».

Сайентисты полагают, что только благодаря науке (а к наукам  они  относят в первую очередь физику и математику)  жизнь может стать организованной, управляемой и успешной, поэтому они во всём стремятся к «онаучиванию» всех сфер деятельности человека и всего общества в целом. У антисайентистов считается, что понятие «научное знание»  не имеет  то же самое значение, что понятие «истинное знание», и «знание»  это не означает «мудрость».

Бессмысленно и предельно глупо отрицать или принижать роль науки. Здесь , скорее иное- острая требование  времени дать этому  виду познания  не только новое определение, но и достойную его жизни. Так что- «без математического описания»  наука действительно окончится?. А если и закончится, то КАКАЯ? И ТАК ЛИ ЭТО БУДЕТ УЖАСНО? Снова хочется кое- что напомнить:

«Математика – сверхъестественная наука» (Ландау), и всё, чего бы она ни коснулась, превращается в сказку. А всё потому, что «Законы математики, имеющие какое-либо отношение к реальному миру, ненадёжны; а надёжные математические законы не имеют отношения к реальному миру» (Эйнштейн). «В реальной жизни, поверьте мне, нет никакой алгебры» (Лейбовиц), и даже дважды два – не всегда четыре, если речь о качестве или свойстве. При этом «Из дома реальности легко забрести в лес математики, но лишь немногие способны вернуться обратно»- сказал Штейнхаус и назвал математику идеалистической наукой».

Я уж не говорю о следующем:

Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слезы вдохновенья,
Я жег мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рождены,
Пылая, с легким дымом исчезали.

А. С. Пушкин, «Моцарт и Сальери».

Хорошо, пусть это  «бои местного значения» в чисто нашей, земной  «песочнице». А что же говорит обо всем этом седая древность? Здесь придется обратится к ведическому знанию (именно ЗНАНИЮ, а не представлению) о Праджапати и Кумарах. Прочтите, это очень интересно.

А теперь давайте хорошо подумаем… Новое ли то, с чем мы сейчас ознакомились, или хорошо забытое старое, лишь сведенное к исключительно математическим реалиям? Ведь до Тегмарка было потрясающе точно разработанная индуистская космология и космогония, были Каббала, теософия и интегральная йога Шри Ауробиндо, а в наше время - теория Мультиверсума Хью Эверетта и концепция трех миров Карла Поппера…

В своих выводах Эверетт опирается на сложные математические вычисления, не вписавшиеся ни в один учебник по физике. Теория Эверетта исходит из того, что наблюдатель вступает во взаимодействие с наблюдаемым объектом, вопреки классическому объяснению, что наблюдатель независим от наблюдаемых событий. Говоря простым языком – человек равен Творцу и способен генерировать бесконечное количество миров и реальностей.

Состояние обоих (объекта и наблюдателя) изменяется в зависимости от взаимодействия между собой. Расчленяется (разветвляется) на две одновременно существующие параллельные Вселенные. В этих точках пересечения образуются двойники – Вселенные, миры (веер причинно-следственных цепочек, рождающих новые реальности).

Теория объясняет ряд потрясающих экспериментов, которые не поддавались объяснению с классической точки зрения ортодоксальной науки и всегда считались головной болью для пытавшихся дать им научное определение учёных мужей.

Даже загадочные явления полтергейстов и НЛО, прошлые события и грядущие стали объяснимы и понятны с позиции квантовой физики. Теперь становится понятна путанность и неоднозначность исторических событий.

А всё началось с предположения, что Галактика состоит из бесконечного количества параллельных миров, идентичных нашей Вселенной, которые представляют собой безграничное и очень разветвлённое дерево возможных событий и вариантов.

Несколько иной выглядит космология Карла Поппера. В 1967 году на Международном конгрессе по логике науки К.Поппер в своем докладе сформулировал концепцию трех миров:

"Главной темой настоящего доклада будет то, что я называю - за неимением лучшего термина - «третьим миром». Попытаюсь объяснить это выражение. Если использовать слова «мир» или «универсум» не в строгом смысле, то мы можем различить следующие три мира, или универсума:

во-первых, мир физических объектов или физических состояний; во-вторых, мир состояний сознания, мыслительных (ментальных) состояний, и, возможно, диспозиций к действию; в-третьих, мир объективного содержания мышления, прежде всего содержания научных идей, поэтических мыслей и произведений искусства.

То, что я называю «третьим миром», по-видимому, имеет много общего с платоновской теорией форм или идей и, следовательно, также с объективным духом Гегеля, хотя моя теория в некоторых решающих аспектах радикальным образом отличается от теорий Платона и Гегеля. Она имеет много общего и с теорией Больцано об универсуме суждений самих по себе и истин самих по себе, но отличается также и от этой теории. Мой третий мир по своему смыслу ближе всего находится к универсуму объективного содержания мышления Фреге...

Третий мир в значительной степени автономен, хотя мы постоянно воздействуем на него и подвергаемся воздействию с его стороны. Он является автономным, несмотря на то, что он есть продукт нашей деятельности и обладает сильным обратным воздействием на нас, то есть воздействием на нас как жителей второго и даже первого миров.

Я полагаю, что, хотя этот третий мир есть человеческий продукт, существует много теорий самих по себе, рассуждений самих по себе и проблемных ситуаций самих по себе, которые никогда не были созданы или поняты и, возможно, никогда не будут созданы или поняты людьми.

Идея автономии является центральной в моей теории третьего мира: хотя третий мир есть человеческий продукт, человеческое творение, он в свою очередь создает свою собственную область автономии..."

Поппер К. 

*** 

ВОТ ТАК… Может показаться, что поединок Числа и Слова заканчивается явной победой первого. Позволю себе в этом серьезно усомниться. Думаю также, что мы допускаем серьезную ошибку, постоянно противопоставляя их друг другу. Ведь еще с времен античности обе символические системы были допущены в мир и признаны миром., ибо, по определению И. Канта, «Математика – наука, созданная  человеком для  исследование мира в его возможных вариантах».

Что же мы видим сегодня? Союз Слова и Числа- классическая эзотерическая «двойка».С одной стороны, обе составляющие стремятся вернуться к единице (энтропия), с другой- стать тройкой (синтез). И это отнюдь не «единство и борьба противоположностей, а скорее закон отрицания отрицания.

А вот о Слове:

Слово — дело великое. Великое потому, что словом можно соединить людей, словом можно и разъединить их, словом служить любви, словом же можно служить вражде и ненависти. Берегитесь от такого слова, которое разъединяют людей. Толстой Л. Н.

Слово дано человеку не для самоудовлетворения, а для воплощения и передачи той мысли, того чувства, той доли истины и вдохновения, которым он обладает, другим людям.

Марк Твен.

И Ницше: «Искусство дано человеку, чтобы не умереть от Истины».

Об этом же говорили и пифагорейцы.

Теперь определим то основное, что объединяет и число, и слово: это поиск Гармонии, которая есть  Созвучие, Согласие. Высокая степень Гармонии – это согласованность, слаженность, взаимная обусловленность частей в целом, взаимная обусловленность частей в целом, их
непротиворечивое сочетание.

В этом смысле говорят о гармонично развитом человеке как о человеке, у которого хорошо
развиты душа и тело, ум и чувства, у которого внутренний мир согласуется с внешней средой, с
культурой, в которой он вырос и которую поддерживает и обогащает.

Гармонично развитый человек – это тот, кто живет в согласии с окружением, внутренне уравновешенный, способный к саморазвитию, к самообновлению души, к согласию веры и разума. В музыке гармония обозначает сочетание звуков и тонов по определенным законам, приобретающее соразмерность, соответствие, согласованность.

Слово «гармония» родилось в греческой мифологии, где было именем дочери Афродиты, необыкновенно красивой девушки.

- Урания - Муза науки ( в первую очередь астрономии и математики), самая младшая из дочерей Мельпомены. И почти никого не удивляет ее присутствие среди восьми  других, покровительствующих миру искусств, в котором были прописаны:

- Каллиопа – муза эпической поэзии;

- Клио – муза истории;

- Мельпомена – муза трагедии;

- Талия – муза комедии;

- Полигимния – муза священных гимнов;

- Терпсихора – муза танца;

- Эрато – муза любовной и свадебной поэзии;

- Эвтерпа – муза поэзии и лирики.

Каллиопа  являлась также покровительницей эпической философии. Изображается обычно с навощенными дощечками и стилосом (грифелем для письма). От союза с Аполлоном у Каллиопы родились сыновья Орфей и Лин – самые известные певцы и музыканты в древнегреческой мифологии. Обратите внимание: родились не ученые, не философы и математики- а певцы и музыканты… И как она могла одновременно служить и науке, и поэзии?

Мне думается, что наряду с самостоятельным существованием физической, математической, и множества иных миров и вселенных, они в то же время служат некими «мостами», «переходами», «пересадочными станциями» на пути к более высоким уровням и смыслам Бытия. Ибо делают из «плотного», а «творят» из «тонкого». И надо смириться с тем, что мы ПОКА буквально обречены «идти рядом, но не вместе, хотя к единой цели».

Здесь очень многое будет зависеть от того, что в психологии именуется «складом ума» или «типом мышления. Поэтому всегда будут физики и лирики, поэты и математики, словесники и философы, «временщики» и релятивисты, даже книжники и фарисеи. Просто каждый приходит в этот мир с определенной задачей, и суть его бытия в том, чтобы исполнить эту задачу как можно лучше.

Я не случайно решил познакомить вас с тремя системами миров, как их понимают  астрофизик М. Тегмарк,  квантовый физик Х. Эверетт и  историк науки К. Поппер. И, если первый пытается выстроить модель математической вселенной, второй- обращается к концепции мультиверсума, а третий акцентирует свое внимание на то, что мы знаем как Ноосферу.

Конечно, сюда следовало бы добавить и семанический мир В. Налимова. Каждый увидел свое, и каждый говорил о своем. И не было здесь ни математики, ни физики, ни словесности. БЫЛИ ЛЮДИ. Такие, какие они есть. И такие, какие есть мы. Ибо каждый из нас есть отдельный, неповторимый и уникальный мир…

К сожалению, сегодня человечество переживает не лучшие времена. Похоже, что реалии технологической и научной цивилизации оказались куда жестче, чем это представлялось ранее. Отсюда и почти судорожные, конвульсивные поиски выхода из создавшегося тупика. Да, теперь внешней свободы стало больше. А вот прибавилось ли свободы внутренней, свободы в духовном и нравственном мире каждого из нас?! Ведь разрыв между внешней и внутренней свободой даже опаснее, чем относительно высокая, но более или менее совпадающая внутренняя и внешняя несвобода. 

Если вторая ситуация тормозит развитие общества, но при этом остается надежда на то, что все может измениться к лучшему, как только внешние ограничения будут сняты, то первая вообще способна взорвать общественные связи и уничтожить само общество. Подлинная же внутренняя свобода обретается только постоянной  и предельно напряженной духовной работой…

И последнее. Я хочу представить вам сказку (хотя скорее, почти библейскую притчу), которая, имея «детскую форму», предназначена для взрослых - нас с вами. Математиков, философов, ученых, преподавателей и просто ЛЮДЕЙ ЖИВУЩИХ. Тем, кому очень хочется верить, что нам есть куда идти и нас есть кому встречать…

***

«Я не уверен, что все из вас сразу поняли, почему я вспомнил об этой сказке в связи с темой «Математика и божественная реальность». Но если вы ее перечитаете, перечитаете ее в полноценном переводе, то есть в полном виде, не сокращенном, не адаптированном, то увидите, что я не совсем просто так о ней вспомнил.

Эта сказка была издана впервые в 1844 году и начинается она с того, что некий тролль или дьявол, о чем прямым образом говорит нам Андерсен, мастерит некое зеркало, в котором можно отразить все. И вещи, и мысли, все, что есть в мире. Это кривое зеркало и оно все искажает. Все хорошее делает малым и ничтожным, все плохое наоборот выпячивает. И дальше – вы видите здесь иллюстрацию еще 19-го века – вы видите довольных учеников этого тролля, которые носятся по всему миру и пытаются отразить в этом зеркале все, что им удастся.

Дальше, продолжает Андерсен, «они решили подняться ввысь, чтобы, как он пишет, посмеяться над ангелами и самим Творцом».

Но чем выше они поднимались, тем сильнее извивалось и кривлялось зеркало у них в руках, в конце концов оно стало выгибаться настолько сильно, что они не могли удержать его в руках. Оно вырвалось у них из рук, упало на землю, разбилось вдребезги, разлетелось на мелкие-мелкие кусочки. Дальше, как вы помните, эти осколки рассеиваются по свету. И производят еще больше вреда, поскольку они попадают в глаза людям, в сердце, и тогда, поскольку каждый осколок сохранял свойства зеркала в целом, эти люди начинают видеть мир немножко по-другому.

Самое интересное происходит дальше, и сейчас, надеюсь, станет понятно, почему я об этом заговорил. Дело в том, что два таких осколка попадают в глаз и в сердце одному из главных героев – мальчику Каю. А теперь, внимание, самое интересное – что после этого начинает происходить с ним, как меняется его восприятие мира?

Оказывается, что он начинает видеть мир совершенно по-другому. Во-первых, у него совершенно меняется представление о красоте, о том, что красиво и что безобразно. Он, например, полностью утрачивает способность видеть красоту цветов и людей. Он сразу, глядя на них, видит их недостатки.

Если помните, он опрокидывает горшки с розами, кричит: «Эту розу точит червь, это совсем кривая…» Он перестал видеть их красоту. Когда Герда начинает плакать, он говорит: «Ууу, какая ты сейчас безобразная». Герда тоже стала для него уродливой. Но зато ему открывается другая красота. Красота арифметической геометрической правильности.

Я вам процитирую соответствующее место. Кай, когда его уносят санки Снежной королевы - уже, цитирую: «Кай весь дрожал, хотел прочесть «Отче наш», но в уме у него вертелась одна таблица умножения».

Да и саму Снежную королеву он видит теперь по-другому. Цитирую: «Кай взглянул на нее, она была так хороша, более умного, прелестного лица он не мог себе представить. Теперь она не казалась ему ледяной (раньше она казалась ледяной, мертвой, безжизненной), как в тот раз, когда она сидела за окном и кивала ему головой, теперь она казалась ему совершенством. Он совсем не боялся ее и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики (обратите внимание, о чем он с ней разговаривает), да еще и с дробями, знает, сколько в каждой стране жителей. Она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось, что он и в самом деле знает мало. И он устремил свой взор в бесконечное воздушное пространство».

Что здесь удивительно? А то, что Андерсен систематически связывает математические знания, представления с демоническим началом. Математика в этой сказке Андерсена подчеркнуто демонизирована. Действительно, если мы посмотрим, на еще одного персонажа, главное воплощение зла, это сама Снежная королева. Посмотрим, как она описывается. Вот ее трон.

«Посреди самой большой пустынной снежной залы находилось замерзшее озеро. Лед треснул на нем на тысячи кусков, таких одинаковых и правильных, что это казалось каким-то фокусом. Посреди озера сидела Снежная королева, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума».

Обратите внимание, опять появилось зеркало разума. Полагаю, тролли тоже считали, что их зеркало – зеркало разума, поскольку оно позволяет все видеть в истинном свете. Итак, она сидит на зеркале разума.  «По ее мнению, это было единственное и лучшее зеркало на свете».

А теперь вспомним, чем занимается Кай в чертогах Снежной королевы.

«Кай возился с плоскими остроконечными льдинами, укладывая их на всевозможные лады. Есть ведь такая игра - складывание фигур из деревянных дощечек, которая называется китайской головоломкой (у нас она сейчас по-другому называется, но вы все догадались о чем идет речь). Вот и Кай тоже складывал разные затейливые фигуры, только из льдин (тоже идет геометрическая игра по сути), и это называлось ледяной игрой разума.

В его глазах эти фигуры были чудом искусства, а складывание их - занятием первостепенной важности. Это происходило оттого, что в глазу у него сидел осколок волшебного зеркала. Складывал он и такие фигуры, из которых получались целые слова, но никак не мог сложить того, что ему особенно хотелось, - слово "вечность". Снежная королева сказала ему: "Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков". Но он никак не мог его сложить.

Мы видим образ: мертвое ледяное царство Снежной королевы - это царство математической правильности. Здесь все точно, совершенно. И в то же время вся сказка Андерсена построена на противопоставлениях. Дьявола-тролля и Бога-Творца, снежинок и роз, снежных чудовищ и ангелов, зимы и лета, ночи и дня, луны и солнца, зла и добра, разума и сердца, смерти и жизни, забвения и памяти, времени и вечности.

Причем основной сюжет строится как борьба с одной стороны Снежной королевы, с другой стороны – Герды за Кая, который здесь очевидным образом являет человека вообще. Причем какие силы олицетворяет Снежная королева, мы уже поняли, а какие силы олицетворяет Герда? Герда олицетворяет божественную сторону бытия. Особая связь Герды с розой тоже совершенно не случайна, в данном случае роза есть любимый Цветок Богоматери.

Здесь как нельзя кстати  будет вспомнить Антуана де сент-Экзюпери. Встретиться с его Маленьким Принцем и его Розой, вспомнить Лиса, а заодно решить, кого олицетворяет ЧЕЛОВЕК - летчик потерпевшего аварию самолета. Выросшего, но так и не излечившегося Кая? Снова и снова вынужденного жить под властью гигантского Кривого Зеркала троллей?

Если мы вспомним замерзшего и одиноко сидящего в чертогах Снежной королевы Кая, то что происходит, когда туда приходит Герда? Неожиданно задача, над которой трудился Кай, решается. Каким образом? Процитирую вам это место. Речь идет о Герде.

«Она смеялась и плакала от радости. Да, радость была такая, что даже льдины пустились в пляс, а когда устали, улеглись и составили то самое слово, которое задала Каю сложить Снежная королева».

Действительно, здесь есть основная позиция. Тут можно долго все прослеживать, но мне важно, чтобы мы увидели одну вещь – математика в данном случае оказалась неким демоническим искусством. Это холодное и мертвое  знание, это универсальный Разум, которому противостоит Любовь и Вера. Именно они ассоциируются с Богом и христианством. А вовсе не математика…

Вроде бы это противоречит образу Бога математика, который успешно вошел в христианские века в христианскую культуру. В чем же здесь дело? Что произошло с Богом? И произошло ли?»

В. А. Шапошников, зав. кафедрой философского факультета МГУ.

*** 

ГЛАВА 9. ЛИЧНОСТНОЕ ВРЕМЯ.

Можем ли мы определить Время как Жизнь Души В Движении, когда она переходит из одной фазы действия или существования в другую?

«Если же затем Душа отойдёт, погружаясь снова в первичную целостность, Время для нее исчезнет»… (Плотин).

«Интуиция времени у нас развита несравненно слабее, чем интуиция пространства. И представление о времени всегда смыкается с представлением о пространстве и зачастую чётко не отделяется от него. В Математической энциклопедии  мы находим обстоятельную статью о пространстве, но статьи о времени в энциклопедии нет.

В математике и физике время выступает скорее всего как некая особая — в чём-то отличная от других — пространственная координата. Так, скажем, может нарушаться симметрия относительно координат — в уравнении Шрёдингера по пространственным переменным берутся вторые производные, по времени — первая. Физики явно избегают обращения к двумерному времени. В специальной теории относительности для времени вводится мнимая координата ict.

B общей теории относительности скорость течения времени в разных точках системы оказывается зависящей от поля тяготения: чем оно сильнее, тем медленнее течёт время; при очень сильном поле возможна полная остановка времени. Время оказывается геометрическим феноменом, поскольку сила тяготения в этой теории имеет чисто геометрическую интерпретацию (обращение к геометрии Римана).»

Теперь вернёмся к человеку. Время для человека двояко. Одно из них — равномерное (ньютоново) время, оно даётся механическими внешними для нас устройствами. Другое — внутреннее, психологически переживаемое, неравномерное и нелинейное. Оно задаётся нашими внутренними часами. Ход этих часов определяется нашей открытостью миру и возможностью действовать в этом мире
.
Человек может и вполне сознательно изменять скорость своего времени, обращаясь к сенсорной депривации (аутотренинг, медитация) для выхода в изменённые (созерцательные) состояния сознания , глубина которых будет определяться достигнутым уровнем отключенности от делания в мире физической реальности. Подобного рода отключенность проявляется и во всех тех явлениях, которые мы называем трансом. Своеобразной формой транса является и акт интимной близости, где партнёры могут оказаться частично или полностью отключёнными от внешнего мира и от его времени, совершая в то же время действие в этом мире.

Здесь для нас особенно интересными становятся опыты Дж. Лилли по изучению состояния сознания в условиях максимальной изолированности, достигаемой в специально сконструированной им ёмкости. Оказалось, чем  дольше человек пребывает в ней, тем лучше он осознаёт, что между состоянием сна, бодрствования и осознавания своего тела находятся сотни, если не тысячи других состояний, при которых сознание ничем не ослаблено и, по видимости, не связано с мозгом и телом.

Пытаясь хотя бы частично каталогизировать наблюдения, выполнявшиеся более чем в течение двенадцати лет, автор приводит описание восьми состояний сознания, из которых мы воспроизведём здесь только последнее: человек может превратиться в ничто, его Я исчезнет, не останется ни внешнего мира, ни знаний, ни памяти. Человек сводится к нулю, не остаётся ничего, в том числе и Я. Осознание и сознание прекращаются.

И если согласиться с нашим представлением о том, что эго человека — это процесс, то «сведение человека к нулю», исчезновение его Я — всё это не более чем свидетельство о почти полной остановке собственного времени. Это надежный признак выхода в трансперсональное состояние сознания, где открывается уже надличностная память.

Скорость собственного времени оказывается мерой, с помощью которой разные состояния сознания становятся упорядоченными. И если мы готовы считать, что делание — это реализация нашей открытости Миру, то скорость собственного времени может рассматриваться и как мера открытости Мира, а следовательно, и как мера изменчивости эго, задаваемой этой открытостью.

В опытах Лилли, несмотря на всю их впечатляющую силу, всё же, по-видимому, нет ничего ранее неизвестного. Ведь отшельники всех серьёзных религий для того и уходили в затвор, чтобы ещё при жизни тема пережить состояние, близкое к смерти, ощутить отрешённость от бренного мира делания.

И наблюдения, сделанные С. Грофом, также показывают возможность переживания трансперсонального опыта, включающего как пространственно-временное расширение сознания, так и «восприятие сверхкосмической и метакосмической» пустоты. Выясняется, что и чисто химическое средство может моделировать давно известный опыт отшельничества. И здесь ещё раз хочется подчеркнуть, что тело оказывается неразрывно связанным с состоянием сознания, взаимодействуя с ним через собственное время личности.

Но собственное время определяется, конечно, не только внешними факторами, предопределяющими возможность делания, но и подчас противостоящими им импульсами семантической природы. Отчётливая проявленность смыслов, их большая личностная значимость, — вот что ускоряет темп нашего времени.

Это мы замечаем и читая лекции, и ведя беседы, и безоглядно погружаясь в другую деятельность, будучи захваченными овладевшими нами смыслами. Метрика шкалы делания оказывается зависящей от метрики семантического пространства личности, если изменение личностной семантической структуры описывать через метрическую логику.

Собственное время оказывается некоей мерой, задающей череду различных состояний сознания и зависящей в то же время от этих состояний. Круг замкнут — здесь нет привычной цепочки причинно-следственных связей. Размыкается круг через спонтанное (т. е. вне причинно-следственное и, следовательно, вневременное) появление некого регулятора, перестраивающего систему.

Углубляясь в механизм функционирования сознания, хочется говорить не только и не столько о скорости собственного времени, сколько об изменении ритмов, тесно связанных с цикличностью. Мы живём в ритме сна и бодрствования, работы и отдыха. На эти низкочастотные ритмы накладываются ритмы других, более высоких частот. Музыкальные инструменты, голос и особые — ритмические упражнения тела издревле использовались и в религиозно-мистической практике. Но мы знаем, что внутренне осязаемые нами ритмы создаются не только звучанием слов, но и заложенными в них смыслами.

Есть ритм у самой мысли. Точнее: в нашем сознании, погружённом в мир семантической реальности, происходит нечто такое, что мы готовы описывать в терминах физического мира, опираясь на возможность переноса смыслов. Если мы готовы допустить возможность существования некоего воображаемого маятника в семантическом пространстве, то он там не будет согласован сам с собой. И если мы можем согласиться с тем, что смысловая структура нашей личности задаётся масштабной неоднородностью семантически насыщенного пространства, то изменение этой структуры, связанное с осознанием какой-нибудь новой серьёзной мысли, приведёт к изменению собственных ритмов.

Мы, как мне это представляется, должны быть готовы к таким странным, глубоко метафорическим моделям, если будем пытаться связывать мир семантической реальности с миром реальности физической. В этой работе мы постоянно обращались к сопоставлению с идеями Платона. Так хочется поступить и сейчас, опираясь на работы А. Ф. Лосева.

Ритм в понимании Платона как определённого рода порядок движения охватывает собою решительно всю действительность, начиная от человеческой жизни, индивидуальной и общественной, переходя к сфере искусства и кончая движением космоса в целом.

*** 

Нет некой единой оптимальной временной структуры для личной жизни человека. Мы всё время меняем своё временнОе состояние, непрестанно занимаясь самосотворением, самообразованием и самоизлечением. Иначе не прожить эту жизнь. И историю жизни каждого народа можно рассматривать как непрестанную самотерапию. В этом, может быть, смысл истории или, скорее, прагматический аспект смысла. Но всё же разные культуры — это прежде всего разные самоизлечения общества.

Но сами смыслы всё же вневременны. Силлогизм Бейеса никак не соотносится с течением времени. Действие силлогизма интерпретируется как мультипликативное взаимодействие (фундаментальное свойство больших систем, означающее, что эффекты, как положительные, так и отрицательные, в БС обладают свойством умножения. Каждая система имеет входное воздействие, систему обработки, конечные результаты и обратную связь) прошлого и будущего в настоящем, что уже само по себе выходит за пределы привычного для нас понимания того, что есть время. Вневременна, как мы об этом уже говорили, и сама природа спонтанности. Иллюстрацией нашего представления о вневременности мира смыслов может служить и отчётливо наметившееся в нашем веке стремление к оживлению миропонимании далёкого прошлого».

*** 

ГЛАВА  10. ДЕЙСТВИЕ.

МИР ЭТОТ СВЯЗАН ДЕЙСТВИЕМ. (Бхагават-гита) .

«Если мы готовы говорить о культуре как о гигантской гиперличности, то естественно полагать, что это трансличностное образование (Психическое существо) должно иметь и свою память. Надличностная память должна существовать во времени значительно более протяженно, чем память отдельных личностей. Это утверждение следует из того, что культуры не уходят из жизни внезапно и окончательно, как уходят люди. Граница культуры во времени затухает. Угасая, она переходит в другую культуру.

Одна и та же личность может оказаться составной частью двух гигантских гиперличностей — уходящей и приходящей. И сейчас, в нашей до предела технологизированной культуре, разве мы не ощущаем иногда аромат  и теплое дыхание античности, разве среди нас нет хотя бы и редких представителей, несущих в себе смысловые ценности обеих культур? Еще в большей степени то же самое можно сказать и о Христианстве. Трансличностная память — вот что мы должны признать, чтобы понять всё происходящее вокруг нас, включая и то, что относится к реинкарнационным воспоминаниям.

И если мы выше уже так много говорили о смыслах, пытаясь показать, что и сам человек существует лишь в той мере, в какой он погружен в мир смыслов, то теперь, подводя некоторые итоги, естественно попытаться осветить основной вопрос смысловой теории существования. Он может быть сформулирован, скажем, так:

В чем смысл самой человеческой жизни? В чем смысл истории? В чем смысл Вселенной? Или несколько иначе: В чем смысл всех смыслов, на что они замыкаются? Где тот основной смысл, который определяет место человека в Мироздании? Подойдя к вопросу такого типа, человек выделился из окружающей его природы так же, как теперь он должен будет выделиться из наступающий на него машинной цивилизации.

Прямого и четкого ответа на поставленный здесь вопрос нет и, наверное, быть не может. Но вопрос всё время должен ставиться. Он не может не ставиться человеком, погруженным в мир смыслов. Мир этот связан действием, и через нескончаемое действие люди, может быть, часто не осознавая этого, ищут ответ на этот вопрос.»

Все существующие или когда-либо существовавшие культуры возникали и развивались именно как поиск ответа на этот вопрос. Ответ, казалось, находился — и это давало силу культуре, но потом ускользал, терял свою силу и значение — переставал быть самоочевидным, и начинался новый поиск, запечатлеваемый в новой культуре. В каждой новой культуре находились новые смысловые интонации.

Именно в недрах культуры человека внезапно охватывает страсть к созерцанию и познанию мира, свободная от всяких практических интересов, и в замкнутом кругу познавательных действий и посвященного ей времени преследуется и творится не что иное, как чистая истина. Другими словами, человек становится незаинтересованным наблюдателем, озирающим мир, он превращается в философа; или скорее жизнь его мотивируется новыми, лишь в этой установке возможными целями и методами мышления, и в конце концов возникает философия, а  он сам становится философом.

И если все это так, то неожиданную ясность обретает индивидуальная жизнь, устремленная к поиску смыслов. Этот поиск становится смыслом жизни. Раскрывая смыслы Мира, человек расширяет и гармонизирует смысловую ткань своей собственной личности, трансцендируя ее и выходя за ее пределы.

Смысл Мира — проявление всего потенциально заложенного в нем. Смысл  человека — участие в этом космогоническом процессе. Большего нам знать пока не дано. Однако и того, что нам стало близким и предельно доступным через ПОНИМАНИЕ-  уже много. Много-  но не избыточно много; необходимо- но не достаточно.

Тот поиск смыслов, который сегодня ведет личность, приводит ее к соприкосновению с предельной реальностью Мира. И, соприкоснувшись с границей, отделяющей нашу реальность от того, что нам представляется нереальным, человек может иногда воспользоваться тем, что физики называют «туннельным эффектом» и оказаться по ту сторону непосредственно непреодолимого барьера. Другое дело — как это возможно?  Подойти к барьеру нашей реальности и ощутить то, что находится за ним,— вот это, наверное, и есть сверхисторическая цель, если говорить словами Бердяева.

Кажется, что так может решаться через предназначение проблема индивидуальной судьбы — если она вообще как-то решается. Ведь  человек живет в этом Мире — Мире, скрепленном действием. Человек должен действовать. Как? Ведя свой собственный поиск смыслов и, соответственно, свою собственную борьбу за осмысленное существование «до грани» и «за гранью».

Кажется, что все в деятельности человека оказывается в конечном счете устремленным в одном направлении: человека прежде всего беспокоят смыслы Мира — самые глубокие его смыслы. Тайна по своей сущности не схватываема. К ней можно только прикоснуться. И если кто-то объявил, что он схватил тайну, то это просто значит, что он перестал ее искать. Так неизменно происходило с религиями по мере того, как они институционализировались. Происходило их погружение в охраняющий догматизм, закрывающий путь к тайне. Так произошло и с некоторыми философскими системами.

И если в один прекрасный день мы поймем, что наука в ее познавательной устремленности оказывается направленной (и в этом парадокс) не столько на познание Мира, сколько на расширение и углубление незнания его, то это будет означать, что реальность науки начнет быть ценной для нас не только как средство овладения Миром, но и как путь к осознанию его непостижимого величия.

Соприкосновение с тайной Мира делает нас неисправимыми романтиками, поэтами, философами – т.е Вечными Странниками Мироздания. Смысл же  соприкосновения с тайной в том, чтобы открыть для себя  лишь ей присущее высшее  моральное начало. И где еще можно найти основу для морали, как не в Великой и Непостижимой Тайне Всего? Или искать его стоит в творчестве-
наиболее универсальном из всех универсальных сущностей, характеризующая конечную природу факта.

Это тот самый предельный принцип, в соответствии с которым множество, на которое распадается универсум истинных логических построений становится одним действительным событием.  То, что множество входит в сложное единство, соответствует природе вещей.

«Творчество» — это принцип провиденциального изменения.  Действительное состояние — это новое, отличающееся от любой сущности во «множестве», которым все объединено. Таким образом, «творчество» вводит новый смысл  в содержание множества, которое является универсумом в «неистинности». «Творческий прогресс» состоит в применении этого основного принципа творчества к каждой новой ситуации, которую оно порождает. Именно здесь и рождается «мы»-но не в психологическом, а в философском смысле.

Мы - это «Вместе», это рождение нового, небывалого, родовой термин, это «Родильное судно», охватывающий все разнообразные специфические способы, которыми различные виды сущностей могут «вместе» входить в самые невероятные события. 

Таким образом, понятие «вместе» включает понятия «творчество», «множество», «единство», «тождество», «единство во множестве» и  «множество в единстве». . Предельный метафизический принцип состоит в переходе от разделенности к единству и образовании новой сущности, принципиально отличной от прежней. Мир самотворящ, и истинная сущность, как творящая себя сущность, переходит в бессмертную функцию пред-творца , Учителя Учителей, Мастера этого трансцендентного мира.

*** 

Читатель уже, наверное, заметил, что, развивая вероятностную теорию смыслов, мы на самом деле просто переосмысливаем на новом языке ту проблему, которая поднималась еще в далеком прошлом и позднее — вплоть до наших дней .

Трагичность существования человека всегда  носит семантический характер, поэтому ее следует признать фундаментальной составляющей человеческого бытия. Но надо отдавать себе отчет в том, что трагичность неразрывно связана с творчеством — другой важнейшей составляющей природы человека. Обе эти фундаментальности являются не более чем двумя взаимодействующими друг с другом способами семантического раскрытия личности.

Личность, как мы уже об этом говорили, — это особый текст, способный к самореинтерпретации своей вероятностно задаваемой структуры. Эта способность делает человека микродемиургом, а демиург должен быть трагичным — что зафиксировано во множестве легенд, посвященных этому мифологическому образу.

«Творчество трагично хотя бы потому, что оно социально, а человек способен не только к пониманию, но и к непониманию — сопротивлению новому. Причем сопротивлению не своему, а чужому новому. Отсюда и динамизм в раскрытии смыслов, легко оборачивающийся трагизмом.

Смысловая трагичность человека поддерживается его нескончаемой озабоченностью будущим. Человек живет не только в настоящем, поддерживаемом прошлым, но и в будущем, постоянно забегая вперед, заглядывая в него. Здесь он мост, соединяющий воедино  трижды открывающуюся ему протяженность.  Без человека же времени не существует вообще.» (Хайдеггер).

В том настоящем, где действует системы силлогизмов, (силлогизм – это правильный вывод, сделанный индивидом на основе сведений, которыми он располагает. Это новая истина, родившаяся из двух исходных умозаключений. Случается, что подсказанные кем-то или лежащие на поверхности утверждения оказываются правильными только на первый взгляд. При детальном же изучении и анализе вскрывается их ошибочность.), прошлое проходит достаточно жесткий контроль, который возникает как спонтанный выбор из необъятного множества потенциально возможных решений.

Выбирая то, что еще не было реализовано, человек забегает вперед — готовит новое раскрытие смыслов с непредвидимыми возможными последствиями. Так проявляет себя Метаэго. Здесь  смыслы прошлого в настоящем  сверстывается по смыслам будущего. Эта трансцендентность,  происходящая на глубинном (дологическом) уровне сознания, не определяется  жесткой цепью причинно-следственных связей, порождающих представление о плавно текущем линейном времени.

Время здесь практически теряет свой физический смысл, порождая множество психофизических  феноменов. Будет ли тогда разумным определять Время как Жизнь Души в движении, когда она переходит из одной фазы действия или существования в другую?

«Если же затем Душа отойдет, погружаясь снова в первичную целостность, Время исчезнет»...

Именно эту бесконечную трагичность современный экзистенциализм  определил как основу нашего всеобщего существования.

Однако экзистенциализм — это не философия, а этикетка для нескольких весьма различных мятежей против традиционной философии. Отказ от принадлежности к какой бы то ни было школе мысли, отречение от адекватности какой-либо институционизированной веры и особенно системы, а также заметная неудовлетворённость традиционной философией как поверхностной, академической и удалённой от жизни — вот что является сердцем экзистенциализма.

Экзистенциализм — это то вневременное осознавание, которое можно разглядеть там и здесь в прошлом; но только в наше время оно оформилось как постоянный протест и преобладающее занятие. Именно это исходное положение позволяет нам построить вероятностный язык видения Мира — язык, который исходит из того, что реальность предстаёт перед нами в своей двоичной ипостаси — дискретности (знаковой системы) и континуальности (языковой семантики).
В то же время  русло экзистенциализма оказывается теперь столь размытым, что в него вливаются и научные — в том числе математические представления.

Обращаясь к математическим моделям, мы одновременно опираемся на внутреннее (считающееся не научным) знание человека о самом себе. Хотим мы того или нет, но оба эти знания — научное и внутреннее — на самом деле являются нераздельными составляющими нашей культуры, поэтому хочется их не столько противопоставлять, сколько объединять в мировоззренческом порыве, хотя, может быть, это и будет кого-то раздражать. Раздражать и тревожить в первую очередь ощущением безысходности, горечи и непонимания, этим извечным «Зачем? Почему?»

Где  они,  сокровищ  груды,
Раззолоченные  залы  и  дворцы,
Драгоценные  сосуды,
И  чеканные  реалы,  и  ларцы,

Галуны,  шитье  и  гарус,
И  уздечки,  и  султаны,  чья  краса
Безвозвратно  затерялась,
Где  вчерашние  туманы  и  роса?

Троя  древняя  незрима –
Где  ее  былые  беды,  боль  и  грусть?
Где  они,  победы  Рима,
Хоть  и  знаем  те  победы  наизусть?

Наши  жизни – те  же  реки,
И  вбирает  их  всецело  море-смерть,
Исчезает  в  нем  навеки
Все,  чему  предстало  умереть…

Течь  ли  им  волной  державной
Или  плыть  по  захолустью  ручейком,
Всем  удел  в  итоге  равный –
Богача  сравняет  устье  с  бедняком…

Дон  Хорхе  Манрике.

А вот как решает это вопрос  Э. М. Ремарк, никогда не отличавшийся особым оптимизмом:

«Вас в детстве учили, что ненавидеть кого-то плохо. Лучше простить и жить дальше. Вы стараетесь забыть об обидах и просто их не замечать. К чему приведет такое поведение? Уж точно человек, вас обидевший, не станет чувствовать к вам за это благодарность. Он поймет, что вас можно обижать сколько угодно долго, а вы все будете терпеть.»

Так что же делать людям? Отказаться от любви, запретить себе ненавидеть и все прощать? Превратить свою единственную жизнь в бесконечно одинокую и печальную  исповедь? Когда человек любит, он должен летать от счастья, когда его обидели, имеет право высказывать свою обиду, а не замалчивать ее и не загонять внутрь себя. А уж если человек кого-то ненавидит, имеет полное право и на это чувство.

Только проявив полностью эмоции, которые будоражат нас сегодня, мы сможем успокоиться и разобраться, настоящие это чувство или нет. Так мы сможем избавиться от негатива и оставить в своей жизни только позитив.

Творческие люди во все времена были вынуждены бороться с одиночеством, болью и  непониманием. Но  те из них, кто действительно чего-то стоил, преодолевали их. Легко ли жилось Достоевскому? Толстому? Кафке? Ницше? Бетховену? Ван Гогу? Да, сейчас мы переживаем сложный период, но это не повод расклеиваться»

Для юной и молодой души, живущей преимущественно чувствами, у Ремарка невероятно привлекательным становиться именно трагизм, именно выступающая на первый план бессмысленность существования, это пресловутое «Из Брешии в Брешию». Проходит время, и повзрослевшая и много испытавшая душа видит иное: памятник  бесконечному человеческому мужеству, присягу верности, гимн любви и никогда не умирающей надежды.

В связи со сказанным выше обратим здесь ещё внимание на то обстоятельство, что одним из мыслителей, стоявших у истоков экзистенциализма, был Гуссерль. Хорошо известно его влияние на многих представителей экзистенциализма, и прежде всего на Мерло-Понти, Хайдеггера и Сартра. В своём знаменитом докладе (1935 г.) о кризисе европейского человечества Гуссерль  развивал тезис о том, что этот кризис возник не из сущности самого рационального пессимизма, доминирующего над западной мыслью, а из той его дефектной формы развития, которая сложилась ещё со времён так называемого Просвещения.

 Эта дефектность нашла своё проявление в извращённости рационализма «натурализмом», «объективизмом», «психофизиологизмом» — исключением из рассмотрения всего субъективного и духовного, не редуцируемого к механистическим, в том числе и физиологическим проявлениям.
Наш подход как раз и заключается в том, чтобы сделать рационализм более изощрённым и гибким— совместить его с личностным началом, находящим своё проявление в смыслах, не схватываемых традиционными рационалистическими построениями.

Многие философы, сделавшие основной упор именно на экзистенции, плохо кончили. Как тут не вспомнить гениального Ницше, сделавшего воистину страшное открытие: БОГ УМЕР… Его мятежная мысль оказалась  не только у раздела веков, но и на разделе мировоззрений. Следуя Ницше, мы можем сказать, что в Мире  Бог  умер не сразу, не везде, не для всех, но всё же умер. Бог уступил своё место Материи — изначальной субстанции, механическому Разуму и Закону — всемогущественному его организатору.

Это оказалось не простой перекодировкой наблюдаемого. В новой кодировке исчезло понятие смыслов. Они исчезли из Мира, они перестали быть самостоятельной реальностью. Смыслы оказались редуцированными к тому, что поддавалось изучению позитивистски ориентированной наукой.

Естественно, что это стремление к редуцированию сложного к чему-то очень простому должно было коснуться и сознания человека. И тогда изучение человека, по крайней мере в плане философском, должно было потерять всякий смысл. Так в ретроспективе выглядит сейчас ситуация, сложившаяся к началу XX века. Этот процесс отчетливо прослеживается и сегодня, особенно в сфере искусства. Вот послушайте:

Сегодня день такой: один на целый век,
ведь в жизни только раз случается такое...
Сегодня умер бог, и выпал первый снег,
и это не сулит ни воли, ни покоя.

Я подношу ко рту снег, тающий в горсти.
Сегодня умер бог, хоть это невозможно.
И, стало быть, грехов никто нам не простит,
и, стало быть, в беде никто нам не поможет.

Отныне без надежд в грядущее гляжу,
отныне больше нет ни ада и ни рая.
Я пьяненький оркестр сегодня приглашу:
пускай себе гремит, пускай себе играет.

О, Боже! Это все творится наяву:
нетронутый бокал и музыка истошна.
Сегодня умер бог, а я еще живу,
гляжу на этот мир, бесстрастный и безбожный.

Запутавшись вконец в добре его и зле,
отчаянно ломлюсь в распахнутые двери.
Сегодня умер бог, и больше на земле
мне некого любить и не в кого поверить.

И только белый снег летит в порочный круг.
А бог ушел туда, куда уходит боги,
Лишь выпала строка, как яблоко из рук,
и покатилась прочь – прохожему под ноги.

ЮРИИЙ ЛОРЕС.

Однако осознание этого ужасающего факта потрясло не только веру, поэзию и философию. В эту новую реальность  со временем оказались включёнными и физики, и они — раньше других, во всяком случае раньше психологов, сумели, под влиянием своих открытий, отказаться от наивного физикализма и вульгарного материализма, опиравшихся ещё на декартово-ньютоновские представления.

Если мы теперь вернёмся к концу XIX — началу XX вв., то увидим у психологов гигантскую еретическую фигуру У. Джеймса. Это он в те годы вводит представления о потоках сознания как самостоятельной реальности и издаёт свою удивительную книгу «Многообразие религиозного опыта», ставшую в своё время своеобразной энциклопедией изменённых состояний сознания. И в то же время наследие Джеймса до сих пор не обрело широкого отклика в академических кругах философов, религиоведов и психологов.

*** 

ГЛАВА 11. ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ.

…приходит ночь, когда никто не может делать.
(Евангелие от Иоанна.)

Те, кто подлинно предан философии, заняты, по сути вещей, только одним — умиранием и смертью.
(Слова Сократа в диалоге Федон [Платон, 1970 в; 64.)

«Мы всегда ощущаем смерть, стоящую за нами. Именно тогда мы и перестаём быть детьми, когда начинаем это ощущать. Обычно это ощущение приглушено тенью от наших земных дел и кажется, что мы о нём забываем, хотя на самом деле никогда не забываем до конца.

Но приходят грозные дни, и каждый оказывается лицом к лицу со смертью — это, когда неожиданно уходит друг или когда мы сами подходим к порогу. А подойдя к нему, удивительным образом собираем всю мощь своей неведомой ранее силы и принимаем решение — как потом оказывается, единственно возможное, хотя со стороны представляющееся совершенно нелепым.  Непонимание смерти и её неприятие — это отголоски всё той же нерешённой проблемы: проблемы смысл — сознание — материя.

Может ли наше построение хоть слегка осветить мрак, заволакивающий проблему? Что на самом деле извечно противостоит смерти? ЖИЗНЬ - скажут одни. ЛЮБОВЬ - скажут другие. РЕЛИГИЯ - возразят третьи. Однако, по мнению многих, церковь выродилась в секту и осталась на обочине современного общества. Христианская идентичность более не является открытой, располагающей, это – испуганно-агрессивная идентичность».

(В.В. Налимов).

Теперь о Любви:

«Любовь для многих - это предмет веры; мы словно сговорились, что будем верить в любовь на словах, что Бог есть Любовь,  а на деле под личиной этой веры, останемся властолюбивыми эгоистами, носителями власти и угнетения, которые давно уже принесли в жертву принципу власти все, что именуем «любовью».  И поныне в браке, в семье, в обществе под именем этой любви практикуем подчинение и принуждение. Но повторим еще раз: не любовь, забывающая о собственной выгоде и собственном благе, отчуждает нас от себя и лишает нас жизни, а вытеснение этой любви, бегство от любви и невидимо царящий в нашем обществе запрет на любовь. Такую, о которой говорил ап. Павел.

Ведь не смерть, собственно говоря, отчуждает нас от самих себя и отнимает у нас жизнь, а сакрализация, признание всеобщей смертности практически единственной, неотвратимой реальностью нашего бытия. Можно поспорить с жизнью, судьбой, властью, болезнью и возрастом- однако со Смертью не поспоришь. Мы предпочитаем не замечать ее, а сакраментальное «Моменто мори»  воспринимается как кощунственное, неприличное и неуместное напоминание. И тогда МЫ НАЧИНАЕМ БЕЖАТЬ… КУДА УГОДНО… Это вытеснение смерти и превратило нас в существа, одержимые жаждой господства и подчинения, которые повсеместно натыкаются на пределы своего выживания.
 
Не вправе ли мы назвать бесконечное движение нашего прогресса всего лишь дорогой бегства, бегства от смерти? И куда же она ведет? К жизни? Вытеснение смерти превратило нас в ее поклонников. А между тем разве мы сами не подчинились своему собственному принципу подчинения, не оказались во власти этого принципа власти, под знаком которого все больше слабеет и угасает содружественная, общительная жизнь? Принципа, который не способен вытеснить смерть, лишь воспроизводя снова и снова мертвенные, безжизненные отношения и низводя тем самым вопрос о жизни перед лицом смерти  к вопросу простого выживания? Что остается? Бунт против Закона? Насилие против Насилия?

Но ведь последнее – будучи духовной эпидемией – в критические времена истории развивается по каким-то своим особым правилам, выходящим за пределы всякого разумного контроля. Именно этим власть особенно опасна. Ибо обязательно ведет за собой Смерть, не зависимо от того, хочет она того или нет. Ни одна революция, вдохновленная высокими идеями и поддержанная народом, не смогла избежать искушения властью и обращения к Смерти.  Где здесь, Конец, а где Начало? Где Лик, а где безобразная карикатура?»

(И.Б. Мец.)

Тогда  как вам такое:

Не жила, не была, не любила… Так знай:
Было время цветов, был сияющий май,

Было царство весны и начало начал,
Где мою колыбель звёздный ветер качал,
Был обет красоты, строгость белых одежд,
Было время мечты, век великих надежд,

Был огонь, и вода, и тугие ветра,
Было тихое «Да»… Ночь в объятьях утра,
И карета, и принц, и задуманный бал,
Дивный танец планет и блистающий зал,

Были звёзды в ночи, и костры, и дела,
Были солнца лучи… И ошибка была –
Не моя... и не тех, кто не слышит сейчас...
Вечность их унесла - та, что в каждом из нас…

МИЛОСЕРДИЕ – имя моё, где сплелись
Боль рождения, смерть, расставание, жизнь,
Поле битвы, слова: «Передай, донеси…»,
«Расскажи обо мне…», «За меня попроси…»,

Вдох последний, горячий глоток бытия,
Поцелуй на прощанье… Узнал? ЭТО  Я…
Затемнённые окна… Больницы… Дома…
Рёв безумных машин… Богадельни… Тюрьма…

Всё страшней и больней каждый вдох, каждый крик,
Всё не то, всё не так, всё короче тот миг,
Где МОГУ, где ИДУ, где УСПЕЮ принять
Чью-то боль, как свою, облегчить, приподнять…

***

Время тихо качнулось и двинулось прочь,               
Кто-то встал, отошёл… Наступавшая ночь
Укрывала крылом, и звучали слова
Так безжизненно, глухо: "Прости, неправа
            
Я была и тогда, и всегда, и теперь…
Вижу – брезгуешь мной… Не бывает потерь
Без находок, и кто этот путь измерял,
Знает: этот нашёл то, что тот потерял…

Мне – терять, вам – искать… Лишь прошу об одном:
Не спеши проклинать недостроенный дом,
Не спеши обвинять Ночи тёмные дни,
Загляни сам в себя и в меня загляни:

Бесконечные войны да крик воронья,
Беспримерная бойня - ВИНА НЕ МОЯ!..
Кто обрёк на проклятье  мир меча и копья?
Кто придумал распятье? НЕ Я! Нет, НЕ Я…

Смерть надежды и веры, убийство мечты,
Сон сознанья, химеры – НЕ Я! Это  ТЫ!!!
Шрамы, язвы и раны, болезнь, нищета,
Бегство в царство нирваны, порок, суета,

Тяжесть серых домов, горечь чёрной травы,
Поруганье основ – это Я? Или ВЫ?..
Почему, над убитым знамёна склоня,
Вы с тупым постоянством зовёте МЕНЯ?..

Почему вы, в огне всё живое губя,
Вечно молитесь МНЕ, забывая себя?..
Вы безумны от века... Крестовый поход
Против смерти есть СМЕРТЬ, бесконечный исход…

Не родишь, убивая, не примешь завет,
Всё и вся проклиная!.. Воистину нет
Хуже той правоты, что сжигает дотла
И разводит мосты, и кипит, как смола...

(В.Фокас. «Черный Ангел».)

*** 

«Не философия, но ПОЭЗИЯ. Впечатление: «придавило», но не грубо и тяжко, а ярко и многоцветно. И очень, очень больно…» Так, наверное, сказал бы мой Учитель…Однако я посмел бы возразить; «Нет, философия. Однако не повседневности, но ВЕЧНОСТИ»…

Поэтому пора идти дальше…

«Да, для нас наступает та евангельская ночь, когда мы уже ничего не можем больше делать. Ибо стирается функция, задающая смыслы Эго. Она становится ненужной. Сознание перестаёт существовать, потому что исчезает его возможность быть открытым Миру — тому Миру действия, в котором смыслы только и могут иметь смысл. Эго перестаёт быть. Но здесь возникает новая проблема — что значит БЫТЬ?  Быть — это значит иметь способность облекаться в новые смыслы. Эго никогда не существовало как вещь (вещь, изменяясь, всегда всё же остаётся одной и той же вещью).»

Человек… Эго… Личность… Они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО  БЫЛИ… Были, как способность самораскрываться по-новому. Были, как текст, который сам себя всё время реинтерпретирует, т.е. становится уже не самим собой. БЫЛИ - И ТО ЖЕ ВРЕМЯ БЫТЬ НЕ ПЕРЕСТАЛИ.

Снова поэзия:

… Говоришь:  “Не  обнять,  не  коснуться,
Не  принять,  не  понять,  не  забыть”?
Ты  хотел  бы,  да  только  уже  не вернуться,
Ты  ушёл  бы,  да  только  куда   уходить?

Ты  взрослеешь.  Шаги  тяжелеют.
Ты  идёшь,  воплощая  в  судьбе
Память  жизни,   и  жжёт  всё  больнее
Тот  огонь,  что  извечен  в  тебе.

Посмотри,  как  сплетаются,  рвутся
Нити  дней.  Ослепительный  свет…
Темнота… Нет,  тебе  не  вернуться 
В  город  детства,  где  куплен  билет.

Ночь  тебе  не  жена,  не  подруга,
Не  судья,  не  защитник,  не  дом –
Ночь  в  тебе,  в  бесконечности  круга,
Где  искомый  и  ищущий  слиты  в  одном.

Мир  людей – очень  странное  место:
Все  бегут,  и  попробуй  найти
Точку силы и таинство места
Не  смирившись,  а  СТАВ… Суть Пути

Не  надмирность…Не майя покоя,
Не всевластье… 

Чтобы  знать  и  творить,
Мало  выжить  и  выйти  из  боя,
И  уйти,  и  опять  всё  забыть…

Жизнь  торопит.  Не  время  прощаться…
Всё  есть  вечность – огонь  и  вода,
Дух  и  небо… Куда возвращаться?
Надо  БЫТЬ.  Просто  БЫТЬ – навсегда…

(В.Фокас «Дорога без конца».)

*** 

«Итак, переступая порог жизни, мы перестаём быть текстом, способным к нескончаемой реинтерпретации. ИБО НИКТО, КРОМЕ НАС САМИХ, НЕ СМОЖЕТ ПРОЧЕСТЬ И ПОНЯТЬ ЕГО. Без нас он остается обезличенным,  нераспакованным, т. е. лишёнными смысла. До тех пор, пока мы не окажемся готовы к новой жизни, новым свершениям и новому росту. Возможно, лишь тогда раскроем, прочитаем, поймем…

Но что же при этом происходит с Метаэго? Представление о Метаэго появляется только в модели, создаваемой им самим.  Сам человек обычно не отдаёт себе отчёта в своей способности к порождению механизмов перестройки. Эта способность кажется ему чем то вроде  праздного фантазирования или больного воображения.

Но на самом деле,  эта способность совсем особая — в большей степени, чем какая-либо другая, делающая человека личностью. В медитациях на тему «личность» у нее обязательно появляются крылья. Может быть, это и есть символическое изображение нашего Метаэго? Крылья (или летящий КОРАБЛЬ под парусами пламени) оказываются символическим выражением той связи, которая существует между нашим Я и тем неведомым  началом, которое мы готовы называть Вселенским Сознанием.

Со смертью тела связь прерывается, поскольку исчезает  не только Эго — проводник этой связи, но и значительная часть Личности.  Но может быть, она реализуется в других рождениях, Землях, культурах, веках?   Может быть, издревле испытываемая вера в метемпсихоз — это смутная догадка об этой связи? А что же происходит с самой культурой? Культуры, как личности, несут свой смысловой облик. Может быть, каждую культуру можно рассматривать как некую гигантскую гиперличность.»

Мы знаем, как в культурах запечатлеваются духовные следы великих творческих людей. Так же остаются и следы культур в духовном покрывале Земли. К взглядам подобного рода не раз обращались философы последних десятилетий. Вспомним здесь представление К. Юнга о коллективном бессознательном или представления Тейяра де Шардена и В. И. Вернадского о ноосфере, нижним слоем которой оказывается семантический пояс Земли, или, наконец, представление К. Поппера о «Мире». Нам кажется, что всё это — попытки осветить с разных сторон одно и то же явление.

Но если мы готовы говорить о культуре как о гигантской сверхличности, то естественно полагать, что это многомерное образование должно иметь и свою память. Надличностная память должна существовать во времени значительно более протяженно, чем память отдельных личностей. Это утверждение следует из того, что культуры не уходят из жизни так чётко, как уходят люди. Граница культуры во времени затухает — угасая, она переходит в другую культуру.

В то же время одна и та же личность может оказаться составной частью двух гигантских гиперличностей — уходящей и приходящей. И сейчас, в нашей через край технологизированной  культуре, разве мы не ощущаем иногда аромат эллинской культуры, разве среди нас нет хотя бы и редких представителей, несущих в себе смысловые ценности обеих культур? Ещё в большей степени то же самое можно сказать и о Христианстве. Трансличностная память — вот что мы должны признать, чтобы понять всё происходящее вокруг нас, включая и то, что относится к реинкарнационным воспоминаниям.

Но вернёмся теперь ещё раз к индивидуальной смерти. Здесь мы обсуждаем вопрос, поднятый ещё Платоном в диалоге Федон. Этот диалог ведётся от имени Сократа, готовящегося принять смерть из собственных рук, и, естественно, здесь с особой остротой возникает вопрос о жизни, смерти, душе, теле. Одним из участников диалога оказывается пифагореец Симмий. Сомневаясь в бессмертии души, он говорит о ней как о гармонии, гибнущей вместе с порождающим её инструментом — лирой.

-Скажи мне… Разве в настроенной лире гармония — это  не нечто невидимое, бестелесное, прекрасное и божественное, а сама лира и струны — тела, то есть нечто телесное, сложное, земное и сродное смертному.

И если душа — это действительно своего рода гармония, значит, когда тело чрезмерно слабеет или, напротив, чрезмерно напрягается — из-за болезни или иной какой напасти, — душа при всей своей божественности должна немедленно разрушиться, как разрушается любая гармония, будь то звуков или же любых творений художников; а телесные останки могут сохраняться долгое время, пока их не уничтожит огонь или тление.

Сократ возражает. Вот отрывки из его аргументации:

- Ведь ты говоришь, что душа существует до того, как воплотится в человеческом образе, а значит, она существует, сложившись из того, что ещё не существует. Ведь гармония совсем непохожа на то, чему ты уподобляешь её сейчас: наоборот, сперва рождается лира, и струны, и звуки, пока ещё негармоничные, и лишь последней возникает гармония и первой разрушается .
Так какой из двух доводов ты выбираешь: что знание — это припоминание или что душа — гармония?

Симмий отвечает:

- Сколько я помню, мы говорили, что душа существует до прихода своего в тело с такой же необходимостью, с какой ей принадлежит сущность, именуемая бытием. Это основание я принимаю как верное и достаточное и нимало в нём не сомневаюсь.

А дальше говорится о том, что душа не зависит от тела. Она способна сама настраивать и расстраивать свою лиру.

Теперь нам хочется вернуться к высказываниям философии Дзэн о том, что жизнь на самом деле не отделима от смерти резким переходом. Есть единый, длящийся всю жизнь, процесс Жизни — Умирания. Жизнь - это не некий временной интервал между рождением и смертью. Тайна нашей индивидуальной жизни включает в себя и встречу с Богом среди жизненных проблем и борьбы, среди мира, в котором протекает жизнь и работа. В этой встрече, переживаемой на глубинном уровне веры в границах обычного сознания, диалог между «ИМ» и «МНОЙ» никогда не прекращается.

«Ответь мне – мы шесть дней говорим с тобой, чтобы отдохнуть в день седьмой? Нет? А сколько? Шесть лет? Шестьдесят лет? Ты снова ошибаешься…

Века и тысячелетия я говорю с тобой и  никогда не устану этого делать, ибо ты – ничто без меня, но и я – ничто без тебя… О ком заботиться мне? Кого опекать, охранять и поддерживать? Кто споет со мной нашу песню «для двоих»? Через кого жить мне, любить мне и творить мне?  И кто продолжит дело мое, труд мой и самого меня?

Я никогда не обманывал тебя, не обманываю и теперь. Наступит такое Время (а оно наступит обязательно!), когда не «караваны ракет помчат вас вперед от звезды до звезды», а нечто более Высокое и Прекрасное».

(В, ФОКАС. «Откровение».)

*** 

«И, если мы теперь вернёмся к смерти Сократа, то поймём, что он уходил из жизни спокойно, словно был посвящаемым в братство, знающее смысл последнего события жизни.
Прошло уже много более 2000 лет со дня  его ухода из жизни. Вопрос: далеко ли мы продвинулись в понимании главного вопроса бытия — вопроса о жизни и смерти?

Резюмируя всё сказанное выше, хочется повторить, что бессмысленно говорить о бессмертии личности. Бессмысленно хотя бы уже потому, что личность принадлежит тому миру, где всё смертно. Разумнее говорить о другом — о том, что личность соприкасается с бессмертным. Соприкасается через спонтанность. Т. Е. БЕСПРИЧИННОСТЬ.

Спонтанность — это реальность другого мира, смежного нашему. Спонтанность:

Не подчиняется причинно-следственным связям. Не локализована в физическом пространстве — в нём она только проявляет себя.

Не персонализирована — персонализируется только её проявление.

Не ограниченная временными рамками, она отождествляется с забеганием вперёд, с «забрасыванием» себя в будущее»,  что порождает завихрение времени, временные петли  и формирует сверхтонкую реальность.

Принадлежа другому миру, она не может умирать в нашем мире, даже если живет в двух мирах одновременно».

*** 

ГЛАВА 12. ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ.

«Нам не известен даже окончательный, удовлетворительный ответ на вопрос: что такое человек? Исчерпывающий ответ на него мы дать не можем. Мы, собственно говоря, не знаем, что такое человек, и это также относится к сущности нашего человеческого бытия.

В чем причина того, что человек совершает скачок? Совершая его, он не осознавал, к чему это приведет, и не стремился к этому. С ним что-то произошло…

Этот скачок в развитии человека, следствием которого была история, может быть воспринят и как несчастье, постигшее человека; согласно этому взгляду здесь произошло нечто непостижимое, грехопадение, вторжение чуждой силы; все, что создает историю, в конечном итоге уничтожает человека. Но этот скачок можно воспринимать и как чудесный дар человеческой природы… История превратила человека в существо, стремящееся выйти за свои пределы.»

(КАРЛ ЯСПЕРС.)

«Понятие  трансценденции приобрело сейчас серьезное звучание. Это путь преображения личности — выход за пределы ее жесткой смысловой ограниченности. Это путь поиска утраченной связи личностного начала с окружающей нас природой и вселенским началом. Это и путь терапии — лечение человека, придавленного броней его неистинного дома. Это путь преодоления перенапряженности в самой культуре — ее погруженности в парадигматическую капсулу, неспособную объединить под своим семантическим зонтом всё многообразие жестко  индивидуализированных  личностей. Отчужденность, порождаемая непомещаемостью в одном семантическом убежище, порождает уже апокалиптически звучащую тревогу.

Правда, стремление к трансценденции — радикальному выходу из той ограниченности сознания, которая в какой-то момент исторического развития может стать нестерпимой, угрожающей самому бытию человека, наверное, всегда была ему присуща. Разными путями решал человек эту проблему. Именно на этом пути рождались новые религии или возникали брожения в старых.

Вспомним здесь и о возникновении самого христианства, а позднее и мусульманства, вспомним и о социально-религиозных войнах, терзавших веками Европу, и о множестве эзотерических движений, теперь часто объединяемых под общим термином  Нью Эйдж; наконец, вспомним и о былой популярности Каббалы и об алхимии, оказавшейся предтечей современной химии. Это был нескончаемый поиск путей трансценденции — личной и социальной. С чего же все началось?

Наверное, первым шагом на этом бесконечном пути стало овладение воображением.  Человек стал таким, какой он есть, с того момента, когда у него появилось воображение. Оно— путь к творчеству, путь к раскрытию смыслов. Через воображение человеку открылось фундаментальное: видение пространства, понимание числа, овладение логикой и языком. Процесс раскрытия фундаментального в какой-то степени, кажется, продолжается и в наши дни.

Почти на наших глазах человек всё же понял что-то о природе случайного и понял что-то совсем труднопонимаемое о пространстве и времени. Сейчас мы, по-видимому, готовимся к тому, чтобы понять природу спонтанности. Еще гностики удивительным образом осознали то, что смыслы — какие-то совсем глубокие смыслы — могут быть свернуты в тексты, а раскрытие их может полностью изменить  человека. Вот какими словами начинается апокрифическое Евангелие от Фомы: «Тот, кто обретет истолкование этих слов, не вкусит смерти»

Творческая устремленность, направленная на новое раскрытие смыслов, делает более гибкой и податливой смысловую структуру самой личности. Медитация  и молитва оказывается приемами, усиливающими ее открытость . Можно говорить и о спонтанном выходе в медитативное и молитвенное пространство.

Потребность в общинности, по нашим представлениям, реализуется в создании гиперличности — через корреляционную связанность личностей, имеющих разную телесную воплощенность. Сама западная культура - начало счета ее времени — восходит к Христу, возвестившему, что общинность должна строиться на любви, простирающейся и на «врагов ваших».

Сейчас — в постхристианскую эру — мы опять ищем пути для того, чтобы удовлетворить, говоря словами Маслоу, базовую потребность людей. Но здесь есть для нас предостережение. Мы знаем, как в недавнем прошлом мощная тоталитарная по сути общинность была создана во имя зла. Да, такое или похожее было не раз в истории человечества. Но было и не только так. Создание гиперличности оказывается оружием обоюдоострым.

Да и  со смыслами не всё так просто. С одной стороны, они делают нашу жизнь содержательной, открывают для нас возможность действовать в этом Мире, связывают нас с вселенским началом. Смыслы делают нас активными — то есть психически здоровыми.

С другой стороны, смыслы могут нас угнетать, подавлять, догматизировать. И чтобы этого не было, смыслы должны все время обновляться в соответствии с меняющейся ситуацией.
Трансценденция личности в нашем понимании — это не преодоление смыслов, а борьба за обретение способности их непрестанного обновления, борьба человека за открытость к глубинам самого себя, а через себя — и космическому началу жизни, раскрепощение своего Метаэго.

Сейчас, в век угрожающего и непрестанно нарастающего господства техники, мы стоим перед двоякой угрозой — потерей социальной активности или, наоборот,— обретения нетерпимости и агрессии. Пожалуй, мы сейчас скорее всего будем относиться с недоверием и к  герою, и к мессии, и пророку, если таковые  вдруг объявятся.

И здесь мне хочется сказать, что нетерпимость — это все же удел одномерной личности или личности очень малой мерности. По-видимому, можно думать, что в пределе многомерная личность, так же, как и буддийски ориентированная личность, сглаживающая свою привязанность к смыслам, придет к одному и тому же состоянию сознания. Иными словами — несмотря на разные пути, циклы замкнутся в одной и той же точке.

 А что потом? Начнутся другие циклы существования на базе внутренней обогащенности? Кто и что об этом знает? Здесь мы опять соприкасаемся с запредельной реальностью. Пути трансценденции  неисповедимы. Мы бродим по ним. не осознавая чаще всего того, куда и зачем  идем. И, как на всяком пути, здесь есть ловушки.

Что ищем мы — себя, свою личность, всё время ускользающую от нас в её динамичности? И не находим ли мы себя, потеряв самих себя? И, может быть, теперь нам становится понятным смысл сказанного: «Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» .(Мф. 10.39)

Здесь уместно напомнить и о Тейяре де Шардене, и о В. И. Вернадском, и о мистиках прошлого, пытавшихся войти в контакт с иными, несравненно более мощными, сознаниями. Теперь мы понимаем, что такая возможность, по крайней мере в принципе, не исключена — сознание может быть планетарным, если не вселенским. Отметим и еще одно обстоятельство: стремление к развитию многомерных (композитных)  личностей, так же, как и общая устремленность трансперсональной психологии,— все это опять-таки есть попытка (может быть, и не осознанная до конца) воплотить мечту о едином трансличностном сознании.

*** 

ГЛАВА 13. ВЕЛИКАЯ ПРОБЛЕМА ЗНАЧИМОСТИ.

Эпиграфом к этой, завершающей главе я выбрал слова В.В. Налимова:

«В чем смысл самой человеческой жизни? В чем смысл истории? В чем смысл Вселенной? Или несколько иначе: В чем смысл всех смыслов, на что они замыкаются? Где тот основной смысл, который определяет место человека в Мироздании? Подойдя к вопросу такого типа, человек выделился из окружающей его природы так же, как теперь он должен будет выделиться из наступающий на него машинной цивилизации».

Сразу хочу предупредить: эта глава будет существенно отличаться от предыдущих. Строгость, непредвзятость, «наукообразность», почти обязательная «элитарность» применимы там, где это совершенно необходимо; там, где знание принципиально отделено от человека воспринимающего, переживающего, оценивающего.

Мне  кажется, что при ином подходе, где само знание имеет статус живого, вовлеченного и, безусловно, заинтересованного субъекта, мы можем достигнуть гораздо большего. Поэтому  я приглашаю вас не к научному, философскому либо литературному разбору, а к открытому, честному и взволнованному разговору. Тем более, когда речь идет о вещах, важных для каждого живущего.

Вообще рассуждать о «смысле жизни» в интеллигентской среде считается дурным тоном. Здесь принято считать, что подобные рассуждения только мешают существовать и лишают этого «существования» любого смысла вообще. А вот «миряне» никогда не отказываются  от дискуссий о смысле жизни, однако обязательно выясняя: «А ты меня уважаешь?». ПРАВИЛЬНО. Ибо какой может быть разговор без взаимного уважения?   

Однако случилось так, что  целые века и тысячелетия рефлексивного мышления оказались заменены простейшей формулой: «Жить надо для того, чтобы жить».  Утверждающие это в чем-то правы, а в чем-то и ошибаются. Правы в том, что рассуждение без действия бесплодно, а действие безрассудное опасно и неэффективно.

Одно из самых известных философских изречений Маркса звучит так: «Философы лишь различным образом объясняли мир. Но дело заключается в том, чтобы изменить его». Какой мир имелся в виду? Конечно, мир социальный, т.е. мир формы, устройства, управления и области человеческих отношений. Однако самого человека такое переустройство способно лишь улучшить, но не полностью трансформировать. А вот подход совсем иной:

«Ордена, церкви, теология и философия не спасут человечество, потому что они занимаются интеллектуальными убеждениями, догмами, ритуалами и институтами, пренебрегая единственно необходимой вещью-очищением Души и обретением Нового Сознания. В этой работе нет мелочей, нет малого и большого, ибо любое правильное движение, любой шаг на пути восхождения имеет абсолютную ценность. Верующий получает реализацию как существо религиозное; человек науки, мыслитель, философ - реализацию как существа ментальные, хотя могущих жить в мире Чистого Разума ничтожно мало.

Люди витально-ментального и ментально–витального склада реализуются на различных уровнях земного  существования. Имеют свою реализацию и оккультисты, и эзотерики, и астрологи, у которых свои супрафизические миры с их силами, сущностями и особой жизнью. Все имеют права  и возможности собственной реализации, даже самые простые и невежественные. Намеченная нами цель- не рассуждать об этих прекрасных вещах, а испытать их и пройти их».

(Шри Ауробиндо.)

Следует предположить, что на определенном этапе знание претерпевает некую трансформацию- часть его переходит в мир действия, другое ждет своего часа, а третье обретает характер трансцендентного, т.е. чего-то такого, что  принципиально недоступно опытному познанию, выходя за пределы чувственного опыта. В широком смысле трансцендентное понимается как «потустороннее» — то, что находится «по ту сторону» человеческого бытия; это понятие противоположно имманентному — «посюстороннему», то есть находящемуся «по сю (эту) сторону» бытия.

Подчеркнем: недоступного именно ОПЫТНОМУ ПОЗНАНИЮ, но каким-то непонятным образом становящееся нам известным. Отсюда: вначале мы становимся просто ОЗНАКОМЛЕННЫМИ, но не знающими, что следует из этого знания, откуда оно пришло и как его использовать.

Подобное нам хорошо известно из библейской истории, в которой были книжники и фарисеи. Фарисей — это тот, кто отделил себя по своему собственному сознанию от всякой нечистоты, но также и от прочих людей, которые нечистые, которые не таковы, как он. Поскольку он — исполнитель Закона, почитаемый и признаваемый в качестве такового обществом, его обязанность — свидетельствовать о Законе и учить Закону. 

Книжники или законники, — учителя закона. Они переписывали книги Священного Писания, изучали и толковали Закон, хранили в памяти и записывали предания. Именно они дали начало богословам и юристам. И именно о них Иисус  говорил: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете».

Что он имел в виду? А вот что…

Для духовного человека важно понимать, что есть средство, а что цель. Поэтому все, что помогает человеку стать более совершенным нужно исполнять, но не так, чтобы эти способы стали основой только обряда и ритуала. Мало, подобно вышеуказанным служителям знать, кто был такой Моисей и кто дал еврейскому народу Закон;  гораздо важней Тот, Кто стоит за этим Законом и То, что Он ждет от людей.

Пошло более 2000 лет, а эти извечные противопоставления  ЗНАТЬ-СТАНОВИТЬСЯ, также как КЕМ, ЗАЧЕМ  И КАК СТАНОВИТЬСЯ, так и не решены. Оказалось, переделать, полностью перестроить человека со стороны невозможно. Сделать это он может только сам. И только он способен противостоять самым жестоким и коварным попыткам поработить его дух. А это возможно только в том случае, когда знание свободно и развито, когда рука об руку с ним идут  вера, любовь, стремление и ПОЛНОЕ ОСОЗНАНИЕ ПОСТАВЛЕННОЙ ЦЕЛИ. Сегодня у нас есть такое знание - это теория духовной эволюции, вобравшая в себя все самое ценное из всего человеческого опыта.

К великому сожалению, супраментальная йога, как и теория духовной эволюции, в постсоветской России так и не прижилась. Не до того было… Тем не менее, свой выбор я сделал именно здесь, а Шри Ауробиндо стал моим первым, но отнюдь не единственным Учителем. ПОЧЕМУ? Да потому что на самых первых шагах я получил ценнейший совет: «Никогда не торопись признавать кого-либо своим единственным и окончательным Учителем».

Четверть века прошло с тех времен, и только в одной работе мне снова пришлось встретиться с  этой истиной. Речь идет о завершающей книги трилогии Р. Монро «Путешествия вне тела», «Далекие путешествия», «Окончательные путешествия». Теперь давайте подумаем, а что легло в основу такой удивительной личности, как  автор «Путешествий»? А в основу  философа В.В. Налимова? Очень и очень многое. Причем такое, чего в жизни нашего военного поколения, просто не могло быть…

Например, мистического анархизма, философского течения начала ХХ века,  в основе которого  лежит идея непринятия нынешнего образа мира, понимание окружающей действительности как чего-то ложного и уродливого. Сопротивление культуре, которая требует от личности полного подчинения и сводит на нет ее индивидуальность и самость. Однако мистический анархизм нельзя назвать разновидностью индивидуализма, скорее наоборот.

Общество противно личности, но именно через общество и возможно преображение мира. С точки зрения мистического анархизма, социально-экономические, политические, правовые и культурные отношения не составляют достаточного основания бытия общества, следовательно, существует то, что выразить сложившимся понятийным аппаратом нельзя, то, что ускользает от нашего взора.

«Эта ускользающая от нашего понимания область жизни человека есть область мистического. Современный мир, требующий от личности быть объективированной, может быть преодолён, но только если развитая индивидуальность сможет в общем с другими личностями коллективном усилии духа разработать новую, куда более совершенную систему восприятия. Уже это одно  могло бы стать началом нового преображения мира».

*** 

Трудно ли было работать над «Спонтанностью сознания»? И да, и нет.

Все излагаемое всегда лежало в сфере моих интересов, к тому же было хорошо знакомо. Знакомо до такой степени, что иногда почти полностью совпадали слова, мысли, целые абзацы и разделы. К счастью, к подобному я за долгие годы привык, и вопрос «кто, когда и у кого что позаимствовал» передо мной никогда не стоял. Присутствовало нечто иное: ощущение какой-то особой близкой, почти родственной связи. Нечто подобное происходило при чтении Шри Ауробиндо, Н. Бердяева, И. Ильина.

И конечно же, при общении с Соборным Учителем. Здесь уже начинается область мистики, отношение к которой у большинства людей резко отрицательное. Поэтому множеству талантливых исследователей постоянно приходится прибегать к терминологической маскировке, помещая явно мистическое в область «трансперсонального», «супраментального», «трансгрессивного» и т.д.

Теперь о том, как, когда и почему к нам что-либо приходит. Ощущение, мысль, чувство, человек, песня, мелодия, книга. Что-то лишь касается, что-то оставляет глубокий след, что-то - мучительные раны и шрамы, а что-то делает нас тем, что мы есть. Более того - тем, чем мы хотим быть и, возможно, когда-то будем.

Поэтому такому приходящему мы бесконечно радуемся, а если что-либо заканчивается, вспоминаем об этом с грустью и великой благодарностью. Что же касается книг, то в эзотерике для такой сущности есть прекрасное определение: АНГЕЛ ИЗ БИБЛИОТЕКИ. А сам механизм этого процесса неплохо изложил В. Зеланд в «Транссерфинге реальности». Есть по этому поводу прекрасный суфийский афоризм: То, что ты ищешь, тоже ищет тебя» (Джалаладдин Руми).

И ведь «приходят» не только книги, тексты, мысли, но и вещи совсем материальные.  Мы говорим в таком случае:  «Откуда? ОТ ВЕРБЛЮДА» (КРОШКИ ЕНОТА, ДОМОВУШИ, ВОЛЧИКА, КЭПА)… Говорим, хотя при этом ужасно стесняемся: Ах, простите, ЭТО ИЗ ДЕТСТВА… Снова забывая библейское БУДЬТЕ КАК ДЕТИ…

Для меня же все приходящее - это не книга, не текст, ни картина, а ЧЕЛОВЕК, СУЩЕСТВО, СУЩНОСТЬ… Капитан, Мэтр, Гуру, Соборный Учитель. И надо сделать все, чтобы  то, что «пришло», не ушло окончательно и бесповоротно; чтобы оно осталось в нас навсегда. Ибо  теперь «пришедшее»  уже не «ОНО», но «Я», а затем и «МЫ». А значит, в нас уже проложен некий путь, а сами мы суть этого пути. Потому что Мы - это ОБЩЕЕ ИЛИ СОБОРНОЕ СУЩЕСТВО.

Кстати, концепция соборности - исключительно русское открытие, на Западе нет  и не может быть ничего подобного.

(Собо;рность — понятие в русской религиозной философии, означающее свободное духовное единение людей как в церковной, так и в мирской общности, общение в братстве, любви и понимании. Термин не имеет аналогов в других языках. По видимому, первым это понятие в нынешнем значении в русский язык ввёл в 1863 году Ю. Ф. Самарин.)

Вот почему мое отношениие и к В.В. Налимову, и к Н. Бердяеву, и к И. Ильину, и к Д. Андрееву, и к Шри Ауробиндо - это отношения ученика и Учителя и одновременно - Отца и Сына. Спросите: а как у одного человека может быть трое, а то и более Отцов? А вот так… Прекрасно изложил эту возможность К.Г. Юнг  в работе «Архетипы и коллективное бессознательное».

Обращался ли В.В. Налимов к подобной теме? Безусловно. Однако в своих обобщениях он  заходил  настолько далеко, насколько это было для него возможно, но крайне редко выходил за определенные им самим пределы. Зато это вполне по силам зрелому и подготовленному  читателю. ПОДГОТОВЛЕННОМУ К ЧЕМУ? Это решайте сами… Могу лишь намекнуть. Вот передо мной серьезный труд. Он уже «материализован», однако место его рождения - не материальный мир, а мир «тонкий», или «семантический», по определению В.В. Налимова.

Он состоит из частей, которые я последовательно начинаю изучать. Так нас учили, и мы не представляем себе иного метода восприятия. Однако часть на то и часть, чтобы быть в составе целого. Не зная, какое оно, это целое, мы можем «слепить» из частностей все что угодно.  Зачастую мы так это и делаем - спешим, спотыкаемся, падаем или вообще бежим в разные стороны одновременно. А нет бы постоять, подумать, все взвесить… Т.Е. ПОВЗРОСЛЕТЬ.

УВЫ… «Если бы юность умела, если бы старость могла»… Важно это и в искусстве, и в науке, и в истории, да и в самом человеке. И если мы отойдем от понимания  текста как зафиксированной на каком-либо материальном носителе человеческой  мысли и обратимся к трактовке В.В.Налимова, то увидим совсем иное:

«Только через способность к воображению раскрывается природа человека и его способность взаимодействовать с текстами, в том числе и с текстами самого бытия, через которые выражает и воплощает себя реальность. В системе наших представлений все многообразие этих «текстов» связано с общим пониманием себя как Личности, как некого текста, легенды, книги жизни, как сущности,  интерпретирующий само себя. Этот текст еще и способен к самообогащению, к тому, чтобы стать многомерным.

Этот текст способен к агрегированию себя в единое с другими текстами. Этот текст нетривиально связан со своим носителем — телом, а в случае гиперличности — со многими телами. Так личность выступает перед нами в своей многогранности и ускользает от нас за этими гранями. Мы не можем сами схватить себя в своей целостности и готовы опять, но теперь уже с других, более широких позиций, говорить об иллюзорности личности как о чем- то ограниченном, самостоятельном и не от чего не зависящем».

Возможно, именно поэтому я воспринимаю все, изложенное  В.В. Налимовым, как некий СОБОРНЫЙ ТЕКСТ, как абсолютно единое целое, только с виду состоящее из разных частей. А людей, пребывающих в нем - как множество ипостасей одного и того же. Я погружаюсь в этот текст, становлюсь им, а он становится мной. Это именно то, о чем так прекрасно сказал автор:

«Мы - это «Вместе», это рождение нового, небывалого, родовой термин, это «Родильное судно», охватывающее все разнообразные специфические способы, которыми различные виды сущностей могут «вместе» входить в самые невероятные события. Таким образом, понятие «вместе» включает понятия «творчество», «множество», «единство», «тождество», «единство во множестве» и  «множество в единстве».

Предельный метафизический принцип состоит в переходе от разделенности к единству и образовании новой сущности, принципиально отличной от прежней. Мир самотворящ, и истинная Личность, как творящая себя сущность, переходит в бессмертную функцию пред-творца , Учителя Учителей, Мастера этого трансцендентного мира».

В йоге такая форма сознания именуется «Пасьянти Будхи» (видящий интеллект), а выше -. Виджняна- высшая познавательная способность, связанная с различением истинного и неистинного, а также с определением места, роли и функции каждого элемента в системе мироздания. Психологи же в данном случае предпочитают говорить о концептуальном мышлении.

Однако ничто не мешает нам идти дальше ортодоксальной науки и психологии. Снова обратимся к В.В Налимову.

«Отнюдь не исключено, что Мироздание – тоже творящее Существо, обладающее Сверхсознанием, могущим воспринимать и осмысливать все происходящее, где бы и как бы оно ни совершалось, – даже в пространствах иных планов и неведомых временах. И ТОГДА РУКОПИСИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ  ГОРЯТ. Иначе говоря, все сотворенное сохраняет свой след. Встав на такую позицию, мы расширяем основу бытия Вселенной, признав, что она обладает cкорее семантической, чем физической структурой.

Наш подход – отнюдь не произвольная вера. Мы опираемся на то, что можно назвать «тонкой» логикой» – логику воображения. Смысл ее таков: любое суждение может быть приемлемым, если то, что обсуждается, поддается пониманию хотя бы с помощью фантастического допущения. Мы в своих работах стараемся отвечать этому требованию».

(А вот вам еще одно, явно неслучайное совпадение: одна из моих работ так и называется - «Рукописи, которые не горят». И говорится в ней как раз об этом.)

*** 

Было и еще кое-что, что удалось понять за время этой работы: НЕЛЬЗЯ ОБЪЯТЬ НЕОБЪЯТНОЕ. Любая попытка выбрать самое ценное, самое необходимое, самое важное никогда не бывает полностью успешной. Даже тогда, когда это делается для самого себя и предназначено лишь себе. Пример: блестящая работа «Спонтанность сознания». Мне кажется, что я взял из нее самое интересное. Однако сколько ценного осталось  не рассмотренным! Ведь еще есть и «Вероятностная модель языка», «Непрерывность против дискретности», «В поисках иных смыслов», «Реальность нереального», «В пути и на перепутье».

Я уже не говорю о работах, основанных на  математических подходах. Наверное, следовало бы приступить к рассмотрению отдельных частей только ПОСЛЕ изучения целого, однако, боюсь, что для ТАКОЙ работы меня просто бы не хватило. В таких случаях опытные редакторы советуют: «Предоставь читателю право самому судить о ценности данного произведения для него (читателя), определенного сообщества либо даже человечества. И еще: постарайся тщательно  избегать личных интерпретаций и (боже упаси!) пространных рассуждений».

Все так. Однако в таком случае популяризатор рискует полностью исчезнуть как личность.
А как поступает В.В. Налимов? Он как философ  и как  мыслитель  не навязывает новой доктрины, не создает «новую философию» и не претендует  на  истину в последней инстанции. Он приглашает к разговору лучших из лучших, хотя зачастую не разделяет  их позиций. Своими построениями он открывает перед нами совершенно особую картину мира;  приглашает  к работе осмысления и понимания, прокладывает  новые пути и заново открывает старые. Что же до понимания… Не зря  давно было сказано:

«Ты никогда не сможешь оправдать чужих ожиданий. Другие всегда будут недовольны чем-то, потому что их причина внутри них, а не внутри тебя» (Пападжи)

А вот евангелие от Фомы:

«Когда вы познаете себя, тогда вы будете познаны и вы узнаете, что вы дети Отца живого.
Если же вы не познаете себя, тогда вы в бедности и вы — бедность».

«Ученики сказали Иисусу: Скажи нам, каким будет наш конец»? Иисус сказал: «Открыли ли вы начало, чтобы искать конец? Ибо в месте, где начало, там и будет конец. Блажен тот, кто стоял в начале: он и Станет в конце.  Блажен тот, кто был до того, как возник, он не  вкусит смерти. Ибо конец одной жизни есть рождение другой. Конец жизни в утробе матери есть рождение новой жизни в нашем Мире Чудес. Здесь мы его познаём и творим в нём».

И, наконец, из Дао дэ цзин:

Знающий людей благоразумен.
Знающий себя просвещен.
Побеждающий людей силен.
Побеждающий самого себя могуществен.
Итак, человек,
Познай самого себя.

***

Следующий вопрос уже явно этического свойства и имеет самое непосредственное отношение к проблеме частного и общего, «своего» и «чужого». Проблема эта чрезвычайно сложна и основательно запутана. Никого не удивляет и не возмущает факт того, что любой человек в статусе  ученика (а таковым он остается всю свою жизнь, несмотря на возраст, достигнутое высокое положение и академическое звание) открыто пользуется всеми достижениями человеческого разума.

Он получает ОБРАЗОВАНИЕ, т.е. ОБРАЗУЕТСЯ самым прямым и непосредственным образом под влиянием множества «учителей», основным из которых является сама жизнь. Образование не есть научение профессии и не есть некое приведение к «функциональному соответствию», которое ныне горячо приветствуется и всячески поощряется.

Каково же в нас соотношение «своего», «приобретенного»  и привнесенного? И что тогда мы сами? Где в нас «свое,» которое мы так любим и уважаем, и где «чужое» которого избегаем и побаиваемся? Вот Некто, допустим, издал труд, посвященный такому-то конкретному человеку. Сам он не создал ничего нового. Разве что позволил себе некоторые комментарии. Он ничего не присваивал и не выдавал чужое за свое.

И в то же время на ментальном уровне образовалась некая «прибавленная стоимость», предназначенная для всех, кто в ней нуждается… Подобное общественное мнение относит к сфере просвещения, а на низком уровне - к  популяризаторству. Однако, чем выше, богаче и сложнее внутренний мир человека, тем важнее и ценнее будет его труд. Здесь проблема «своего и чужого» снимается автоматически. Зато появляется проблема не менее сложная - проблема понимания. А заодно и разного восприятия ценности и значимости того, что предлагается конкретному человеку.

«Сегодня Земле не нужно большое количество «успешных» людей. Планета отчаянно нуждается в миротворцах, целителяx, реставраторах, сказочниках и любящих всех видов. Она нуждается в людях, рядом с которыми хорошо жить. Планета нуждается в людях с моралью и любовью, которые сделают мир живым и гуманным. А эти качества имеют мало общего с «успехом», как он определяется в нашем обществе» (Далай-Лама Нгагванг Тэнцзин).

«Люди одиноки, потому что вместо мостов они строят стены» (Станислав Ежи Лец).

Итак, мало понять смысл чего бы то ни было; надо определить его значимость и его ценность, т.е. то, что ты готов заплатить за его реализацию. У смысла же, как и всего на свете, есть две стороны - общая и частная, личная и общественная, и есть единая основа - система потребностей. Можно сказать и так: потребностей тела, разума, души и духа.

Это бесконечная лестница, первой ступенью которой является бессознательное, инстинктивное, затем- жизненное, умственное и духовное. Споры о социальном и религиозном не завершены до сих пор. А что же понятие о  потребностях низших и высших?  Говорить о них  во времена всеобщей толерантности как то не принято. Тем не менее и отрицать невозможно. Американский психолог А. Маслоу предложил определенную иерархию, состоящую из 5 уровней:

физиологические (basic needs);
потребность в безопасности (safety needs);
потребность в любви (love needs). Позже Маслоу заменил ее на социальные потребности (social needs);
уважение или признание (esteem needs);
самоактуализация (need of self-actualization).

Маслоу писал, что человеческие нужды организованы в иерархию, то есть, возникновение одной потребности обычно зависит от удовлетворения другой, более мощной. Например, желание любви и привязанности обычно возникает у человека, если он уже не чувствует голода и находится в безопасности.

При этом Маслоу отмечал, что у человека как существа, постоянно в чем-то нуждающегося, обычно не бывает полного удовлетворения всех потребностей — особенно тех, которые находятся на вершине иерархии.

Кроме того, некоторые люди вообще «не доходят» в своих желаниях до высших потребностей — они будут вполне счастливы где-то на нижних уровнях. Несмотря на широкое использование, убедительных научных доказательств ее правильности этой теории нет. В научных кругах она до сих пор остается спорной. Современные исследователи также отмечают, что идеи Маслоу были неверно интерпретированы некоторыми его последователями.

Маслоу выделил общие для всех людей глубинные мотивы, которые определяют поведение человека. Психолог полагал, что физическое выживание — это первый, основополагающий мотив и базовая потребность человека. После того, как она будет удовлетворена, человек переключится на следующие  Всего их пять:

1. Физиологические потребность.
К ним относится воздух, еда, питье, кров, одежда, тепло, сон — все, что необходимо для выживания человека. В эту же группу Маслоу относил и секс. Психолог считал эти потребности самыми важными — в ситуации крайней нужды человек, прежде всего, будет думать о том, как выжить, то есть о физиологических потребностях. Пока они не будут удовлетворены, вряд ли у него возникнут другие желания.

2. Безопасность и защищенность.
Как только физиологические потребности человека удовлетворены, на первый план выходят желание безопасности и уверенности в будущем. Люди хотят контролировать свою жизнь, видеть вокруг себя порядок и предсказуемость. В социуме это означает отсутствие прямых угроз жизни и здоровью, защиту от природных катаклизмов, социальную стабильность, финансовую безопасность и прочее. Полиция, спасательные службы, медицинские и в целом муниципальные учреждения закрывают в обществе именно эти потребности людей.

3. Социальные потребности.
Изначально Маслоу назвал их «потребностью в любви». Он полагал, что после удовлетворения физиологических потребностей и получения безопасности, человек ожидает любви и привязанности со стороны других людей. К этому блоку пирамиды относятся социальные отношения: семейные и родственные связи, дружба, чувство доверия к другим и принятие человека окружающими.

4. Уважение и признание.
Маслоу разделил эти потребности на два вида: самоуважение (чувство собственного достоинства, личные достижения, независимость от других) и стремление к уважению со стороны других. Человек хочет чувствовать себя значимым как в своих глазах, так и в глазах других людей. Самоуважение напрямую связано с чувством уверенности в себе и собственных силах, с принятием себя и собственной ценностью. Уважение со стороны других связано с желанием быть одобренным другими, успешным и оцененным по достоинству.

5. Самоактуализация.
Самоактуализация по Маслоу — это возможность человека заниматься тем, для чего он создан. Музыкант чувствует потребность заниматься музыкой, художник — рисовать, поэт — писать. Если человек хочет быть счастливым, он должен делать то, для чего он появился на свет. Это желание развить свой потенциал — высшая потребность в иерархии Маслоу. При этом психолог отмечает, что конкретное поведение, в которое разовьется эта потребность, варьируется от человека к человеку. У одного это выразится в желании стать идеальным родителем, у другого будет связано со спортивными достижениями, третьему будет в радость творить или изобретать.

Однако с 60-х годов прошлого века мир изменился настолько, что предложенная американским исследователем схема серьезно устарела. Вполне можно сказать, что она приобрела гораздо большую мерность, а понятие «потребности» оказались погруженными в бездну смыслов, значимостей и ценностей. Которые, в свою очередь, оказались в плену относительности. Вот, например, констатация:

«У человека имеются также материальные, социальные, творческие, духовные потребности, а также потребности психического развития». Неизбежно возникает вопрос: А что такое «психическое развитие»? И чем оно отличается от творческого и духовного? Да и что есть духовное? Тогда, может так? 

Виды потребностей человека.

Биологические (органические, материальные) – потребности в пище, одежде, жилище и другие.
Социальные – потребности в общении с другими людьми, в общественной деятельности, в общественном признании и другом.

Духовные (идеальные, познавательные) – потребности в знаниях, творческой деятельности, создании прекрасного и другие.

Не пойдет… Слишком много уж этих «и другие». Не исключено, что это «другое» для кого-то и есть самое главное…

Тогда: есть хотя бы что-то, в чем мы можем быть совершенно уверены?  Ничуть не сомневаясь в том, что оно реально существует, живет и действует? Есть, но не так уж много: стремление к знанию, переустройству мира, справедливости, единому для всех Закону, росту и развитию.

Насколько важно нам знать, как устроен мир, вселенная и мы сами? Особенно для находящихся начальных ступенях развития (неважно, социального, умственного или духовного)? Куда отнести неутолимую жажду ЗНАНИЯ, потребность «УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ И ЕЩЕ РАЗ УЧИТЬСЯ»?

Причем не ПОСЛЕ ТОГО, когда удовлетворены «основные жизненные потребности», а ДО ТОГО. Именно так это случилось с М. Ломоносовым, а позже с десятками тысяч выходцев из беднейших сословий  новой России.

Как быть с интуитивными прозрениями своего будущего пути, которые приходят еще в раннем детстве? Как быть с таким сложнейшим феноменом, как ИНИЦИАЦИЯ? Что она есть? «Вложение» чего-то нового или «запуск» того, что будучи уже заложено, пока оставалось непроявленным?  Как понимать слова великого Сократа :

«Я знаю, что я ничего не знаю.  Но люди воображают, будто они что-то знают, а оказывается, что они не знают ничего. Вот и получается, что, зная о своём незнании, я знаю больше, чем все остальные. Единственное, чего бы я хотел, это быть вечным учеником»… Свобода и поклонение истине открывают для меня путь к познанию, а открытие святости жизни порождает Душу и освобождает Душу… Познание есть ребенок свободы и истины, единственно  свободная сила, которая основа всего. И рождается он лишь тогда, когда для этого приходит время».

Наконец,  как объяснить человеку, что ДЕЙСТВИЕ не есть исключительная  привилегия физического либо социального? Что, «изменяя себя, ты изменяешь мир»? Кто несет ответственность за эти изменения? Сам человек? Общество? Наука? Философия? Психология? В.В. Налимов много говорил об этом…

«Современная психология находится на уровне ньютоновских представлений, согласно которым материя сконцентрирована  в пустом, нейтральном по отношению к ней пространстве. Бихевиоризм и возник потому, что признавалось существование только физического пространства, остающегося семантически нейтральным. Соответственно, в бихевиористической психологии изучается не само сознание, а действие (behavior — поведение), являющееся откликом на стимул в определённой ситуации».

А вот еще более жесткое мнение:

«Я вообще отношусь к современным психологическим теориям с большой осторожностью.
Мне, например, трудно принимать всерьез психоанализ Фрейда, когда он пытается проникнуть в глубины духовных переживаний, пользуясь тусклым светом своего карманного фонарика. Современные психологи напоминают мне детей, изучающих сокращенную и не вполне адекватную азбуку, которые приходят в восторг, когда им удается увязать азы подсознательной грамоты с таинственным и глубоко скрытым сверх-«я», и воображают, что их первый учебник смутных начал подсознательной грамматики (помогающий им из букв слагать простые слова) и есть истинное знание в самой своей сути.

Они смотрят на все снизу вверх и объясняют сияние на вершинах туманным сумраком долин; но основание всего сущего находится не внизу, а вверху. Сверхсознательное, а не подсознательное является истинной основой вещей. Невозможно узнать, что такое лотос, изучая состав ила, из которого он произрастает; тайну лотоса нужно искать в его небесном архетипе, вечно цветущем в лучах высшего Света.

Кроме того, область, избранная этими психологами, сама по себе очень скудна, темна и ограниченна; прежде чем познать отдельную часть, нужно познать целое, и сначала нужно познать высшее, прежде чем вы сможете правильно понять низшее. Это удел новой, более великой психологии, ждущей своего часа, и когда ее время придет, скудные достижения сегодняшних психоаналитиков утратят всякое значение и останутся в прошлом.  Мы постоянно убеждаемся в том, что в моральном и ментальном мире есть твердая почва, позволяющая нам действовать и жить там достаточно уверенно и спокойно.

Ибо здесь нет хаоса, произвольной случайности или простой вероятности. Уверенность  том, что есть всеобщий моральный и ментальный Закон Существования есть великое достижение и надежная гарантия».

Так есть ли случайность вообще? И что тогда такое принцип неопределенности? Почему Нильс Бор в ответ на слова А. Эйнштейна «Бог не играет со вселенной в кости» жестко ответил:  "Эйнштейн, не указывайте Богу, что  Ему делать ". Прошло время, и великий ученый предложил новое толкование: «При помощи случая Бог сохраняет анонимность» (Альберт Эйнштейн).

*** 

Итак, человек как случайность и человек как закономерность… Недавно я наткнулся на весьма интересное высказывание:

«С точки зрения пчелы, она просто живет своей жизнью. И только пасечник знает, что на самом деле она собирает для него мед. Но пчела никогда не поймет это, потому что пасечник выходит за пределы ее способа мышления» (Автор неизвестен).

Вопрос: имеем ли мы достаточно оснований, чтобы приравнивать человека к атому, частице, некому «винтику» всеобщего мироустройства, лептонному полю либо пчеле? По крайней мере в философском смысле? И да, и нет. «Да» потому что во всем и у всего есть общая основа; «нет» потому что человек есть уникальный и неповторимый мир, а то и созвездие миров; потому что он есть парадоксальное сочетание долженствующего, вероятного и возможного; он

ПОДОБЕН СЕБЕ, НО НЕ РАВНОЗНАЧЕН СЕБЕ; ЕГО ЛИЧНОСТНАЯ СВОБОДА ЕСТЬ НЕ ТОЛЬКО «ДАР СВЫШЕ,» НО И ГРУЗ ТЯЖЕЛЕЙШЕЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ; ЕГО ЛИЧНОСТНОЕ ВРЕМЯ НЕ ЕСТЬ ВРЕМЕННОСТЬ, НО ЕСТЬ ОСОЗНАННАЯ И ОСВОЕННАЯ ЧАСТЬ ВЕЧНОСТИ; ЕГО БОГАТСТВО НЕ ЕСТЬ СОБСТВЕННОСТЬ, НО НЕ ЕСТЬ И ПОГЛОЩЕННАЯ ЧАСТЬ СОБСТВЕННОСТИ ОБЩЕЙ. БОЛЕЕ ТОГО, НА ВЫСОКИХ ЭВОЛЮЦИОННЫХ УРОВНЯХ ТАКОЙ РЕАЛЬНОСТИ КАК «СОБСТВЕННОСТЬ» НЕ СУЩЕСТВУЕТ ВООБЩЕ. ЗДЕСЬ ВОПРОС «КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ ЧЕЛОВЕК И ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ ЕМУ» ЗВУЧИТ ТАК ЖЕ НЕЛЕПО, КАК «КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ БОГ И ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ БОГУ».

Наверное, поэтому некоторые  из нас целиком погружены в тайну собственного существования; другие через тайну личного выходят к тайне общего и всеобщего, а третьи просто живут, не видя никакой загадки ни в самом себе, ни в окружающем мире. Им не интересны философия, далека наука, утомительна психология, скучны все эти «тонкие» и «высокие материи».

Для них не имеет никакой ценности и значимости ничего, что выходит за пределы их простого рационального существования, нередко насыщенного и вполне счастливого. (Уточним: существования осознанного и добровольно принятого).

Имеем ли мы право иронизировать либо осуждать человека, сокровенной мечтой которого является собственный магазин, салон красоты, ресторан, мастерская? А если это канал, блог или страница в социальных сетях? Боюсь, что однозначного ответа на этот вопрос не существует. А вот ситуация куда более сложная - владение огромной корпорацией, целой отраслью производства, банковской сетью, СМИ, сосредоточенными в одних или нескольких руках? Для постиндустриального общества такое присвоение не только законно, но и абсолютно закономерно.

Вообще же в современном эволюционизме наступило время серьезной неразберихи, причем как в сфере биологической, сфере социальных систем, так и в сфере эволюции всеобщей. Старые подходы  уже не работают, новые пребывают в стадии эксперимента. Пока приходится говорить о сообществах, системах сообществ, цивилизациях и сверх цивилизациях. Первая попытка создания мировой глобальной системы (глобализм), похоже, себя не оправдала. А что же будет дальше?

Особенно остро это касается России, пережившей уже три острых эволюционных эксперимента и явно готовящейся к четвертому. (Сразу по какой-то странной ассоциации вспомнилась трилогия Р. Монро «Путешествия вне тела», «Далекие путешествия» и «Окончательные путешествия). Пока совершенно очевидно, что выбор России сделан в пользу системы сообществ и системы цивилизаций, что в корне противоречит основной парадигме Запада. Так что боюсь, что нынешнее наше «путешествие» окончательным вряд ли назовешь.

Возврат фундаментальных признаков капиталистического общества (господство товарно-денежных отношений, наемный труд, право частной собственности на средства производства) в эволюционной перспективе представляются как регрессия, возврат в прошлое. Здесь уже бессмысленно говорить о какой-либо «духовности» либо «соборности». Их заменила корпоративность - жесткая иерархия «новых ценностей», псевдосвобод и почти не скрываемого принуждения. Смысл всего этого тоже предельно ясен: выживание «избранных», жесткая конкуренция и получение максимальной прибыли.

Сегодня люди вынуждены жить в этой и только этой реальности, а что до остального, то это тот случай, когда

НЕПРОЯВЛЕННОГО РЕЛЬНО НЕ СУЩЕСТВУТ, А ТОГО, ЧЕГО НЕТ В РАЗУМЕ, НЕ МОЖЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ И В ЖИЗНИ.

Или так:  «В человеке нет ничего такого, чего ранее не было бы в его разуме и чувствах»- высказывание, приписываемое множеству мыслителей еще со времен Сократа…

Вот для чего и телу, и чувству, и разуму просто жизненно важно напряженно и зачастую тяжело трудиться. Иначе они, как и все «не работающее», атрофируются и деградируют. Отсюда и эта постоянная потребность в работе ума и чувства, отсюда величайшая радость и наслаждение от работы познания, отсюда и способность жить на максимально высоких эволюционных уровнях, получая радость и удовлетворение ничуть не меньшее, чем в реалиях обычного физического мира.

Таким людям всегда нелегко; им приходиться сносить обвинения в «лженаучности», идеализме, романтизме, попытке выдать собственную психопродукцию за нечто реально существующее,  погоне за дешевой популярностью и тягу к назойливому  популяризаторству. Так стоит ли терять на все это время, силы, да и собственную жизнь?  Наверное, все же стоит…

Вспоминается одна история… Я тогда еще только начал осваивать это самое «популяризаторство» по совету своих тогдашних Учителей. Но вначале мне был задан простой вопрос: «Насколько для тебя важно то, о чем ты думаешь, говоришь и пробуешь писать? Важно для тебя самого или важно, значимо и полезно для других людей, пусть пока их и немного? И, если верно последнее, то все, что ты сочтешь нужным, должно быть непременно опубликовано».

Поэтому рукопись первой своей книги «Супраментальная йога, эволюция и современность» я отослал своему другу на прочтение. Помню, как потрясли меня его слова: «Читал не отрываясь. И все время боролся с неистовым желанием выскочить на улицу и побежать с криком: «ЛЮДИ, ЛЮДИ!! КАК ВЫ МОЖЕТЕ ЖИТЬ, НЕ ЗНАЯ И ДАЖЕ НЕ ПОДОЗРЕВАЯ ОБО ВСЕМ ЭТОМ!!!»

Вот для чего и нужна СВОБОДА. Когда этого требует дело, которым ты занят, можно отказаться от многого. От злейших друзей и преданных врагов, утомительных связей, неистинных слов, липких эмоций и мыслей, от хулителей и почитателей, критиков и редакторов, непродуктивных занятий, а также «столоначальников» всех мастей и рангов. Проделав подобное, вы с великим удивлением обнаружите, что вы по сути ничего не лишились, зато приобрели целый мир. Что же в нем, этом новом для вас мире, основное?

В первую очередь, величайшая ответственность, преклонение перед неизъяснимым чудом жизни, способность к бескорыстному одарению и особый долг перед теми, кого вы избрали своими проводниками, наставниками, учителями. Особенно перед теми, о ком вы решились написать или рассказать. И конечно же, перед Ее Величеством Жизнью. Во всех ее проявлениях. И если с ней что-то не так, ПОМОГИ, ИЗЛЕЧИ, НАУЧИ, СПАСИ. Можно сказать и проще:

«Люди забыли эту истину, - сказал Лис. - Но ты не должен ее забывать. Мы в ответе за тех, кого приручили».

И последнее - о словах В.В. Налимова: «Писательство… Бремя? Судьба? Тягость? Обязанность»?
Предоставляю читателю право самому ответить на этот вопрос…

*** 

ГЛАВА  14. ЗАВЕРШАЮЩЕЕ СЛОВО.

«В чем же долг духовно одаренного человека?  Я думаю, что ответ здесь достаточно простой — активно участвовать в создании Культуры, отвечающей запросам наших дней. Но Культура — это духовная терапия. Она действует только тогда, когда есть согласие, есть взаимное понимание, есть терпимость, открытость новому.

Наша культура — и мы об этом уже говорили — носит убогий, лоскутный характер. В ней нет целостности. Она открыта тому, чтобы в массовом масштабе могли делаться глупости с трагическим завершением».

Здесь хочется привести близкие мне по духу высказывания Дэвида Бома из его доклада, прочитанного на XII Международной Конференции по Трансперсональной психологии в Праге летом 1992 года.

«Ясно, что преодоление разногласий возможно только в случае всеобщего «разделения смысла», способствующего созданию согласованной культуры, которая в конечном счете могла бы стать планетарной».

Желая заглянуть в будущее, мы опираемся, с одной стороны, на пережитый опыт жизни, с другой — на силу своего воображения. Строго научными методами вывести будущее из прошлого невозможно. Именно отсюда и начинается трагизм экзистенциальной катастрофы: трудно (или вообще невозможно) принимать решения в непредсказуемом Мире.

Непредсказуемое будущее, которое чаще всего ощущается только интуитивно, делает серьезных мыслителей крайне осторожными. Все чаще начинают звучать предостережения.

Как сделать согласованную культуру возможной? Необходимо создать условия для начала диалога. Люди разных субкультур могли бы собраться и начать поиск общих смыслов, возможно даже новых, которые все могли бы принять. Следует начать диалог с теми, кто достаточно открыт, — нельзя говорить с теми, кто не хочет. Необходимо иметь место, где можно было бы собираться только для того, чтобы просто общаться, размышлять о том, как обрести взаимопонимание.

 Нет никаких готовых форм или разработанной практики, позволяющих учредить общение, — нужно начать его. Если мы готовы общаться, но хотим решать практические задачи — это опять ограничение, так как за каждой из задач стоит обстоятельство, которое остановит нас, поскольку часть того, что нам необходимо обсудить, может оказаться несовместимой с этим обстоятельством. Поэтому надо просто общаться, обмениваться мыслями и не решать никаких проблем. Ибо:

«Величие человека измеряется величием тайн, которые его занимают или перед которыми он останавливается». Метерлинк.

***

Иисус сказал: Я — свет,
который на всех. Я — все: все вышло
из меня и все вернулось ко мне.
Разруби дерево, я — там; подними
камень, и ты найдешь меня там.

(Евг. От Фомы).

Моя жизнь протекает уже на девятом десятке лет. Это серьезно.В глубинах своего сознания я услышал зов, побуждающий меня написать воспоминания. Услышал, так как был не только свидетелем, но и участником многих трагических событий. Много было встреч с выдающимися людьми. Многое я пытался сделать в противостояние существовавшему. Бунт — хотя бы тихий — всегда привлекал меня. Да, это тоже серьезно.

Благодарю Судьбу за то, что мне довелось прийти на Землю в этот бурный век. В век жестокий и обильно омытый человеческой кровью. В неистовую страну, где сталкивались, а иногда и переплетались сурово противостоящие течения мысли. Благодарю за то, что удалось отстоять себя — не сдаться, не сломиться.

Бог для меня всегда был Тайной. Великой тайной. Мне близка апофатическая теология, прозвучавшая еще у гностиков и позднее — у Дионисия Ареопагита. Я думаю, что наша встреча с Богом проявляется не столько в молитве, ритуале, аскезе или догме, сколько в делании. Мы пришли на Землю для проникновенного Дела. Для встречи с трагизмом, неизменно ведущим к страданию. Пришли, чтобы увидеть Христа во всем.

Реинкарнация. Я не только верю во множественность воплощений, а знаю, что уже не раз посещал Землю — и в античном Средиземноморье, и в европейском Средневековье. Оттуда и мое пристрастие к философии, к древнему эзотеризму, к свободе духа и к достоинству, которое каждый раз нужно заслуживать заново.

На современном языке я пытаюсь еще раз и опять по-новому излагать издревле данное нам Учение, соприкасающееся с Запредельным. Думается, что мы все время заново интерпретируем некую глубинную Мысль, невыразимую до конца. Интерпретируем в соответствии с современным состоянием культуры. В соответствии с запросами времени.

Великое Знание всегда динамично. Его надо раскрывать  по-новому, заново, каждый раз. Мы — служители, выполняющие эту роль. Да, нам всем, наверное, предстоит еще странствовать в Мирах и Веках. Но Земля — ее судьба и ее заботы—всегда будет оставаться в поле зрения. Хотя бы в тумане, хотя бы в сновидениях и медитациях.

В чем смысл жизни? Ответ на этот вопрос для меня звучит просто: смысл существования Вселенной — в раскрытии заложенной в ней потенциальности. Смысл нашей жизни — в активном участии в этом процессе, в расширении горизонта нашего существования.

Мне думается, что в ближайшем будущем нам предстоит подойти к разгадке главной дилеммы «жизнь/смерть». Эта тема приоткроется нам, как только мы сумеем преодолеть затянувшееся на века противостояние «сознание/материя». В своих философских построениях, не укладывающихся в парадигму наших дней, я подошел к этой задаче, но не более.

Только через понимание того, что такое есть «жизнь/смерть», наша обветшалая, обессилевшая и измельчавшая культура сможет перейти границу, отделяющую нас от иных — возможных форм бытия. Только через новое мировосприятие можно будет преодолеть кризис, который непрестанно нарастает на наших глазах с начала XX века. А если нет — что ждет человечество?

Теологическое разъяснение основного вопроса бытия теперь уже мало кого удовлетворяет. Оно — на обочине нашего миропонимания. Оно не сумело связать свой ответ на основной вопрос бытия с философскими построениями и тем более — с наукой, которую теперь уже никак нельзя игнорировать. Ответ должен прозвучать так, чтобы он мог быть согласован со всеми проявлениями бытия человека в Мире.

Меня приятно поразило высказывание С. М. Розена: «Мы буквально можем видеть, что сознание  (mind) и материя безусловно различимы и в то же время неразрывно связаны.». И далее он говорит:

«При воспоминании, полном воплощении того, что внутри нас является «прошлым», мы можем достигнуть порога чего-то  нового — «нового Ренессанса», новой трансэгоической фазы человеческого бытия, а может быть, даже совершенно нового порядка бытия.
Да, здесь идет речь не просто об изменении культуры. Измениться должна сама сущность Бытия.
Бездны неведомого уже готовы открыться перед нами. Путь к ним — через Делание. Через Служение Тайне, к которой мы можем подойти ближе, отнюдь не раскрывая ее во всей ее полноте».

***

Я шел не один. Хотя и не раз проходил через одиночество. Те, кто был друзьями юности, ушли. Те, кто был учителями, ушли. Те, кого я любил, отлюбились. Ведь в любви должна быть не просто любовь, а полная в нее погруженность.

Полная — что это такое? Не знаю, но чувствую.

Страдание, говорят мудрые люди, нужно на Земле. Нужен вызов, брошенный сердцу. У Бога, как говорил великий сапожник Якоб Бёме, должно быть и темное начало. Это хорошо понял Ф. Достоевский, написав «Сон смешного человека». Да, смешным, но не более, назвал темного человека знаток души человеческой. Что иначе?

Иначе хочется закричать. Сказать, как сказал В. Розанов: «Душа озябла»…
Страшно, когда наступает озноб души» …

В.В. НАЛИМОВ.

***

Сквозь беседы веранд многолюдных
Вспоминал я заброшенный путь
К ледникам, незабвенным и скудным,
Где от снежных ветров — не вздохнуть,

Где встречал я на узкой дороге
Белый призрак себя самого,
Небывало бесстрастный и строгий,
Прокаливший дотла естество…

Д. Андреев

***

«Трудности, испытываемые сейчас многими искателями, приобрели такую остроту потому, что йога, нисходя на всё более низкие уровни сознания, натолкнулась на скалу Бессознательного – фундаментальную основу всякого сопротивления и в человеке, и в мире попыткам Духа одержать победу над Материей и Божественной Работе, ведущей к этой победе. Сами трудности и у учеников, и во внешнем мире одни и те же.

Если говорить об общих настроениях, царящих здесь, то преобладают сомнение, упадок духа, ослабление или утрата веры, угасание эмоционального воодушевления, нежелание стремиться к идеалу, растерянность, чувство безысходности, неверие в будущее. Во внешнем мире симптомы ещё более мрачны – повсеместный рост цинизма, отказ верить во что бы то ни было, острый дефицит честности и порядочности, коррупция, приобретающая неслыханные размеры, патологический  интерес к сексу, еде, деньгам, комфорту и удовольствиям, отрицание всего возвышенного и ожидание всё более и более страшных бед, готовых обрушиться на мир.

Каким бы острым ни было это состояние, это лишь временный феномен, и те, кто хоть немного знает о принципах действия универсальной силы и Духа в мире, были к этому готовы. Я и сам предвидел наступление этих мрачных времен, эту непроглядную тьму перед рассветом; поэтому я не обескуражен. Я знаю, что готовится за этой тьмой, и могу видеть и чувствовать первые признаки прихода новой зари. Те, кто занят поиском Истины- Силы, истины- Знания, должны проявить твердость и упорно продолжать этот поиск; через какое-то время темнота начнет спадать и рассеиваться, уступая место Свету».

(ШРИ АУРОБИНДО).

***

«Представление о метасмысле не обязательно теистично. Даже понятие о боге не обязательно должно быть теистичным. Лично у меня сложилось определение бога, к которому я обращаюсь все более и более в мои преклонные годы. Я бы назвал его операциональным определением.
Оно звучит так: бог- это естественное и единственное Альтер Эго в ваших наиболее интимных разговорах с самим собой. Когда вы полностью открыты, когда полностью готовы, когда говорите с собой предельно  искренне и в полном одиночестве, тот, к кому вы обращаетесь, по справедливости может быть назван богом. Такое определение избегает дихотомии атеистического или теистического мировоззрения.

Различие между ними появится позже, когда нерелигиозный человек начинает настаивать, что его разговоры с собой — это просто разговоры с собой, а религиозный человек интерпретирует их как реальный диалог с кем-то еще. Я думаю, что больше и прежде чего-либо другого имеет значение полная искренность и честность. Если бог действительно существует, он, конечно же,  никогда не будет спорить с нерелигиозными людьми, если они принимают за него собственные самости и дают ему ложные имена».

(Виктор Франкл).

 ***
 Кто породнил нашу жизнь с дорогой без конца?
Только любовь, Только любовь.
 Кто повенчал в этом мире Песню и певца?
Только любовь, Только любовь.

 Дорога без конца, Дорога без начала и конца
Всегда в толпе, всегда один из многих.

 Но вернее многих ты
 Любишь песни и цветы
 Любишь вкус воды и хлеба
И подолгу смотришь в небо,
 И никто тебя не ждет

 Дорога без конца, Дорога без начала и конца.
Свисти как птица и не жди награды.

 Нет на свете тишины,
Только плач твоей струны,
Только вечность дарит звуки,
Да в груди огонь жестокий,
 Твой единственный огонь.

 Кто подсказал эту музыку твоей душе?
 Только любовь, только любовь.

Кто повторит тихим голосом твои слова?
Только любовь, только любовь.
Дорога без конца.
И музыка, которой нет конца,
Они тебя вовеки не обманут.

Ну а если спросят вдруг,
Где любимая и друг,
Промолчи в ответ с улыбкой,
Пусть никто не видит сердце
Поседевшим от разлук.

 Дорога без конца, Она когда-то выбрала тебя,
 Твои шаги, твою печаль и песню.

 Только вот идти по ней
С каждым шагом все больней,
 С каждой ночью все светлее,
С каждым словом все смертельней,
 С каждой песней все трудней…

(Татьяна Калинина).

«Если хочешь понять жизнь, то перестань верить тому, что говорят и пишут, а наблюдай и чувствуй» (Антон Павлович Чехов).

 «Не позволяйте шуму чужих мнений перебить ваш внутренний голос». (Стив Джо)

*** 

Январь – июль 2023 г. г. Набережные Челны.