- Позволено ли Шолохову быть гением, если он – антисемит?
- Выясняется, что автор «Илиады» не Гомер, а другой древнегреческий старик. Тоже слепой.
- Кем был Шекспир?
- А не все ли равно, кем он был?
- Кто же написал великий роман?
- Допустим, Шолохов. Но маловероятно. Интересен роман, а не автор.
- Но, не зная автора, мы многого не поймём в его творениях...
Имя автора "Шекспир" впервые появилось на изданной в 1593 г. поэме "Венера и Адонис". Это же авторство обозначено и на другой поэме «Опозоренная Лукреция. Обе посвящены юному Генри графу Саутгемптону, в котором угадывается (шекспироведами) герой многих последующих сонетов.
Сомнений в авторстве поэм у самого графа, надо думать, не было.
Но тогда же среди лондонских «университетских умов» распространялись едкие эпиграммы о «вороне в пёстрых перьях», у которой «на грош ума», о выскочке «в шкуре лицедея» безо всякого университетского образования, посмевшего быть талантливым, того более – "полагающего себя потрясателем сцены (shake-scene)".
Автор, столетиями будоражащий незрелые умы, при жизни обвинялся в том, что ворует сюжеты и целые куски из всякого рода хроник, чужих пьес, поэм, даже у давно почивших античных комедиографов; не гнушается и современной ему новеллистикой.
Шекспир, не отвергая обвинений (авторское право будет сформулировано спустя столетия), ссылается на Природу: «Экономична мудрость бытия: всё новое в ней шьётся из старья».
Дозволенное Природе – дозволено и ему, Шекспиру.
Бен Джонсон (о Шекспире, своём современнике): «Мартышка на Парнасе».
«Мартышка, что залезла на Парнас,
Мужлан, что возомнил себя Орфеем, —
Так ловко он обкрадывает нас,
Что мы его же, наглеца, жалеем.
Сперва он пьесы старые латал,
Старался, чтобы было шито-крыто;
Но, подкопив на сцене капитал,
Чужим умом живет уже открыто.
А где улики? Никаких улик;
Все вместе перемешено, как в каше.
Да он и сам забудет через миг,
Что стибрил. Было ваше — стало наше.
Глупец! Как будто бы нужны очки
Увидеть, где — руно, а где — клочки».
Итак, авторство первых поэм подтверждено графом (не проходимцем же!); авторство последних пьес («Генрих VIII» и др.) - соавтором Шекспира в этом деле Джимом (или Джоном?) Флетчером, который, кстати сказать, сменил его на посту сочинителя всяческих поделок для «Глобуса».
Да, кстати же, у Шекспира был сын (рано умерший и оплаканный отцом) – Гамлет (или как-то очень похоже).
Авторство актёра Шекспира НАДЁЖНО удостоверено ЕГО коллегами из ЕГО труппы: их усилиями после смерти Шекспира были изданы пьесы, чьё авторство им-то уж определённо было известно.
Напомню также: Шекспир жил не в Жмеринке, а в Лондоне, столице немноголюдного (по нынешним понятиям) королевства, всяческие же сплетни (и придворные) разносились повсюду, как всегда и везде.
И было тогда там достаточно въедливых господ, которые всякий раз дотошно осведомлялись: откуда-де дровишки?
Книги, ни словом не упомянутые в завещании Мастера? Если он ещё в молодости публично хулим был за «недостаточное образование» (т.е. сам-то был известен), если уж посвящал свои творения знатным особам, то, наверное, мог пользоваться чьей-то библиотекой - не так ли?..
Однако – и это главное! - проблема АВТОРСТВА всегда шире самого автора. В Сети («В иных зеркалах») сопоставлены два авторства – известнейшего Освальда Шпенглера ("Закат Европы") и безвестного Григория Ландау, предвосхитившего суть и смысл книги: очевидная несправедливость в силу обстоятельств. Ландау безвестен, Шпенглер - "лейбл", "бренд" (согласно нынешней терминологии).
«Северные записки" были, как все толстые русские журналы, журналом не только литературным, но и общественно-политическим... Близким другом редакции был Григорий Адольфович Ландау. Природа наделила Г.А. блестящими дарованиями, но жизнь жестоко насмеялась над его даровитостью: то немногое, что он написал, мало до кого дошло и мало на кого произвело должное впечатление. Помню, с каким захватывающим волнением читал я в галицийском окопе только-что появившуюся в "Северных записках" статью Ландау "Сумерки Европы". В этой замечательной статье было уже в 1914-м году высказано многое, что впоследствии создало мировую славу Освальду Шпенглеру. Появившаяся в берлинском издательстве "Слово" в 1923-м году под тем же заглавием большая книга Г.А., полная интереснейших анализов и предсказаний, также прошла незамеченной в эмиграции. Мои хлопоты о ее переводе на немецкий язык ни к чему не привели - и это в годы, когда на немецкий переводилось все, что попадалось под руку.
Причину этой литературной неудачи Г.А. надо прежде всего искать в том, что он был чужаком решительно во всех лагерях...
Что говорить, советский конформизм вещь страшная. Но пример Ландау учит тому, что требование конформизма было не чуждо и нашей «свободолюбивой интеллигенции».Чужаков, не исполняющих ее социальных заказов, она безжалостно заклевывала».
Федор Степун. Бывшее и несбывшееся. (London 1990, т. 1, с. 301-302).
Так вот, Шекспир – это, во многом, то, что мы сами о нём думаем. Имя как ЗНАК КАЧЕСТВА.
Сам себя он ничуть не воспринимал как гения. Скорее как «заробiтчанiна» (русское «добытчик» - не совсем к делу).
От того-то часто упоминаемое критиками обывательское Завещание Мастера, в котором о потрёпанной временем мебели - пьесах же ни слова.
Сказанное существенно для понимания личности и ЭПОХИ. Эйнштейн, к примеру, сам себя позиционировал в качестве гения. Оттого-то и "забывчивость" в отношении Николая Умова, за десяток лет до того сформулировавшего формулу, выбитую на памятниках Эйнштейну, "Забывчивость" в отношении заслуг Лоренца, также - математиков (Пуанкаре, Минковского др.), без которых мир вряд ли имел бы прославленные Теории и т.д.
Шекспироведами вокруг облюбованного ими «объекта» столько накручено смыслов (о которых сам "объект" не имел ни малейшего понятия), что на «упаковку» (и на подгонку содержания написанных пьес к конкретным постановкам – обычная практика театров) обращается больше внимания, чем на содержимое. (Немного похоже на происхождение анекдота,- как, поедая сосиску, мы не думаем, что она была некогда частью живой плоти).
Вот Высоцкий мечется между цепями, изображая Гамлета (вообще-то демонстрируя свою «накачанность», свой темперамент): шекспировский принц, однако, «в реале» был толст и одышлив, как, скажем, баварский Людвиг 2-й уже к своим тридцати годам.
И понятно: кушал изрядно и сладко, бездельничая при этом...
Накрученность, упоминаемая здесь мной, станет понятнее, если упомяну малевичевский «Чёрный квадрат». Ну, спешил однажды вечером бездарный художник (я не о Шекспире) хоть что-то представить на какую-то выставку, открывавшуюся наутро (буквально). Ну, намалевал нечто попроще и побыстрее. Мгновенно перевернул изнанкой, когда случайно заглянул приятель (такой же бездарный), способный в два счёта слямзить «идею». Ну, сам "Мастер" (я о Малевиче) обставил своё штукарство модными ррреволюционейшими Манифестами. Ну, и понеслось!..
В Мюнхене аж два открытых в последние годы музеев «современного искусства», в холлах которых вам «забесплатно» представят акты «акционизма», «перформансы» - усладу бездарей (я как об исполнителях, так и о зрителях).
Но вообще-то искусство - гениальное тоже - немыслимо без интерпретации зрителем, читателем, слушателем. Без отражения в ОБЩЕСТВЕННОМ БЕССОЗНАТЕЛЬНОМ.
Так до личности ли автора мы здесь доискиваемся - или попросту "играем в бисер"?
Вам нравятся пьесы Чехова? Нет, не блистательные комедии "Медведь", "Свадьба", но т.с. классические: "Дядя Ваня", "Три сестры", "Чайка"?..
"Нина: - Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, - словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли... Уже
тысячи веков, как земля не носит на себе ни одного живого существа, и эта бедная луна напрасно зажигает свой фонарь. На лугу уже не просыпаются с
криком журавли, и майских жуков не бывает слышно в липовых рощах. Холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно. Тела живых существ исчезли в прахе, и вечная материя обратила их в камни, в воду, в облака, а души их всех слились в одну. Общая мировая душа - это я... я... Во мне душа и Александра Великого, и Цезаря, и Наполеона, и Шекспира... (Показываются болотные огни).
Аркадина (тихо): - Это что-то декадентское..."
Хуже - декадентщина. "Перформанс", по нынешнему. И исполняется в сотнях театров уже более ста лет...
Всей культурной ситуацией Европы Шекспир вытолкнут на роль гения, чего сам он никак не мог бы предвидеть. Шекспироведы, да и почти каждый из нас, домыслил за него то, что ему и в голову не приходило. Точно так же, как нам даже и в голову не приходит, даже какая-то дрожь во всех членах. едва мелькнёт: да не ходульность ли всё это - короли, принцы, цезари, гамлеты, призраки?..
Так, может, это НАМИ Шекспир произведён в гения - и это, может быть, главная его загадка?..
О том же, что «Тихий Дон» написал не Шолохов, знали еще в конце 20-х, когда этот роман появился, а тут удалось скрывать до появления самоучки?
Абсолютно безосновательная глупость, запущенная завистниками. В писательской среде - обычное дело. Простейшее доказательство: 1-й том "Поднятой целины", несмотря на очевидную заказанность властью и сервильность, художественно ничуть не слаб (хотя и несравним с "Тихим Доном" - величайшим романом 20-го века). Очевидна слабость - лишь в сравнении с предыдущими томами - заключительного тома "Тихого Дона", но писал-то заведомо Шолохов, уже потрёпанный обстоятельствами и алкоголем.
Сравнивать с последующими бездарными опусами - "Судьба человека", "Они сражались..." не надо. Такова судьба крупнейших советских писателей: не только Фадеева (от "Разгрома" до "Чёрной металлургии"), на даже блистательного Алексея Толстого, чьё сползание чувствуется в последовательных томах "Хождения по мукам" (первый - блистательный), в полной мере - в позорной повести "Хлеб" (1937 г.!).
Уже одно то, что сам Шолохов отстоялв конце 30-х ПЕРЕД ВЛАСТЬЮ трагическую концовку романа – абсолютное свидетельство его авторства.