— А может и нет! — усмехнулась Верочка, — у вас в школе, есть класс биологии?
— Есть, но у нас биология только через год будет, — Витька не очень понимал связь между школой и кладом.
— Я не спрашиваю, когда она у вас будет, пособия есть какие? — не сдавалась Верочка, — вот у нас в биологическом, есть скелет и полный набор органов, печень там разная, селезёнка, и сердце тоже есть! Ну, понимаешь мысль?
— Так они же не настоящие, из папье-маше. Мы одно такое расковыряли, когда наш класс белили. Потом, в наказание, нас заставили неделю полы мыть.
— Подумаешь, — пожала плечами девочка, — полы помыть, а ещё одно сердце есть? Ну не ковырянное, целое?
— Так говорю же, ненастоящее оно! У нас же не паноктикум, чтоб в банках органы спиртовать.
— Я не знаю какой у вас там оптикум, но можно попробовать. Смотри, сейчас половина третьего, через час бабушка сядет пить чай и телевизор смотреть, ей не до нас будет. Ты, в это время пробираешься в школу, берёшь сердце и приносишь мне. Я стащу кетчуп из холодильника, ну, чтобы как настоящее было, с кровью! Да ты что, кино никогда не смотрел? Митька придумает где взять бересту и шишки, придумаешь же? — строго посмотрела Верочка на брата.
— Угу, — кивнул тот, пытаясь прикинуть, где прятаться от сестры, если не вспомнит у кого что в дровах видел, наверное, лучше всего, скрыться под баней, там сестра не найдёт.
— И нужен ёжик, а лучше два, один побольше, другой поменьше!
— Зачем? — переглянулись между собой Митька и Витька.
— Потому, что пыхтят также как вы! — хихикнула Верочка, — думаете бабушка не заметит, что в комнате ночью слишком тихо, если за вас храпеть некому? Или вы с домовым на короткой ноге?
— Будет тебе ёжик! Два ёжика. А где ты думаешь костёр жечь? — Витька, у себя в голове, перебрал все варианты и ни один не подходил.
— На излучине. Там насыпь удобная, с деревни не видно, ветра нет, и вообще, мало кто туда ходит. С ума сойти, в русалок значит вы не верите, а в доисторического сома, что сожрать может – это запросто!
— Сом есть! — тут же заступился за местную легенду Митька.
— Русалки тоже!
— А ещё инопланетяне и эти, как их, ну которые в центре Земли живут, — засмеялся Витька, боявшийся прославиться как легковерный простофиля.
— Может ты ещё и в клад не веришь? — прищурилась Верочка.
— Верю! — выпалил Витька и выскочил в окно, не дожидаясь, когда сестра ещё чего придумает. А от бабушки он и так крапивой получит, так какая разница за что.
— Ну, а ты чего вспомнил? — развернулась девочка к брату.
— Ты как раз Борьку из шланга поливала, а я видел, как мимо задней калитки дед Матвей прошёл, готов поклясться, что у него целая корзинка бересты была.
— Интересно, корзинка значит… а где он собрался костёр жечь?
— Думаю, на Камчатке.
— Где?
— На Камчатке. Ах, да, ты же не знаешь! Дом деда на самом отшибе стоит, но он не последний. Там ещё был дом, давно, уже весь разобрали, а ближе к лесу сарай сохранился – зовём Камчаткой, кривой конечно, но дед там хлам всяких хранит, сети старые, удочки, вёдра. Мы иногда их тоже берём, но всё по-честному – возвращаем. Я не помню кто, но кто-то говорил, что эта сараюшка из дубовых брёвен сложена. Наверняка дед Матвей из неё дров на костёр нарубит, а береста у него уже есть.
— А шишки?
— Шишки?
— Ну да! Без них не получится!
— А шишки у Нефёдовых можно взять! У Гришки отец решил, что дорожки нужно сосновой корой выложить, это вроде как для земли полезно.
— Так нам сосновые шишки нужны, а не кора.
— Так они набрали и того и другого! Так и стоит в вёдрах, бабка ихняя не дала фигнёй страдать! Умора, Гришка с отцом чтоб от бабули не получить веником, задабривали её собирая навоз на поле, на удобрения!
— Это нам чего, нужно у них ведро попросить, а потом ещё и разобрать, как Золушкам, кора на право, шишки на лево, — вздохнула Верочка, — а, ладно, так в костёр кинем, лишним не будет. Шуруй за шишками.
— А бабушка увидит?
— А ты не топай! Иди как мышка, а я за вас двоих пошумлю!
— А если…
— Иди уже! — Верочка развернула и чуть подтолкнула в сторону окна брата, — Мить, ты только ведро сразу на излучину неси, не сюда, хорошо?
— Понял, не дурак, — и перевалившись через подоконник, мальчишка исчез за кустами крыжовника.
Оставшись в одиночестве, Верочка оглядела комнату, спрятаться было решительно негде. И если бы сейчас сюда вошла бабушка, ей бы точно не придумать куда делись братья, ну не инопланетяне же их забрали. В шкаф она посмотрит первым делом, за диван тоже, остаётся, ну конечно, сделать индейский вигвам под столом, сбросить туда подушки, одеяло и сказать, что мальчишки обиделись и не хотят разговаривать, поэтому тихо. И спать они тоже там будут!
Из покрывала получилась отличная накидка на стол, скрывшая под собой всё пространство, в которое полетели все мягкие вещи, что девочка смогла найти. В результате получилось очень даже клёвое укрытие для трёх школьников младшего возраста, в котором бабушка точно не будет искать трёх любознательных внуков, решивших почитать книжки при помощи фонарика. Осталось только незаметно пробраться на кухню, и стащить банку с кетчупом. Вот только как это сделать, учитывая, что бабушка сейчас там постоянно варит варенье, закатывает огурцы, компоты, и вкуснейшее лечо, Верочка не представляла.
— Ба, а можно я с тобой посижу? А то мальчишки играть со мной не хотят, построили вигвам и не выходят оттуда, — девочка осторожно выглянула из-за двери, пытаясь понять настроение бабули.
— А чего с тобой играть, — хмыкнула баба Маша, — ты за неделю их сколько раз под монастырь подвела?
— Никуда я их не подводила, у вас и монастырей нет.
— А если бы были?
— Тогда не знаю. Я же не нарошно, оно само так выходит. — Пожала плечами девочка, — так что можно, или мне обратно идти.
— А чего хотела-то? Учти, пенок не дам! Ты наказана!
— Да и не надо, я про сома узнать хотела. Мне Митька все уши прожужжал про рыбу, что людей ест!
— Сказки всё это, — вытерла о подол руки бабушка, — помоги давай с вишней, раз уж пришла. Вот отсюда бери, если хорошая, не примятая, то в этот тазик, а треснутую, в тот. Поняла?
— Угу, — кивнула Верочка, устраиваясь у ведра с вишней, — так что за сом такой?
— Да нет никакого сома! Ключи там, на излучине холодные, а когда сильно жарко, река мелеет, и появляются водовороты, так-то, когда вода большая, их не видно, а чуть спадёт, здасьте-пожалуйста! Старики решили, что это сом, норы роет. Ловили. Потопло тогда народу, жуть! Я молодая ещё была. Лето как раз было жарче некуда. У бережка-то вода, хоть рыбу вари, а чуть отплывёшь, ледяная, зубы сводит. А главное, воронки там такие, в низ тащут, не нашли никого, кто нырял. Вот и зашептались, что их сом гигантский съел. А я тебе так скажу, увижу кого из вас троих у излучины, вот те крест, всех на цепь просажу, будете дом, за место Бурана сторожить. И хватит ягоды есть, на варенье не останется, на лучше булку маслом намажь, а сверху пенки положи и с чайком. И этих оболтусов зови к столу, или лучше я вам туда отнесу, а то вы мне все банки перебьёте.
— Я сама! — подскочила Верочка, радуясь, что вкусного достанется в три раза больше, подхватила чайник и потащила его в комнату. Открыв дверь, девчонка взвизгнула, по ногам пробежал пыштящий как паровоз ёжик и скрылся за поворотом на кухню.
— Во, нашёл! — радостно протянул честно одолженное из класса биологии сердце Витька, — я за него целую жвачку отдал! Представляешь?
— Представляю! — пробурчала девчонка, — я чуть целую душу не отдала, когда твой ёжик мне по ногам пробежал.
— А, ладно, другого поймаю! А чего тут у тебя вкусненького? И где Митька?
— Я бы тоже хотела это знать! Бабушка поставила поднос с тарелкой полной пенок от варенья и чашками для чая на комод и сурово оглядела комнату…
— Ба, да не это важно! — затараторили, Верочка с Витькой, — понимаешь, дед Матвей найдёт клад без нас! А мы и не узнаем! Нам очень надо сегодня уголёк достать!
— Так, мне хворостину принести, или так запомните, что эту ночь, как и все остальные, вы спите дома!? — уткнула руки в боки баба Маша, — что там Матвей Семёнович будет делать, его дело, моё за вами смотреть! А ваше – слушаться! Так где Митька?
— Тута я, — раздался голос у неё за спиной, — в туалет ходил. Нельзя что ли?
— Не бурчи! — втолкнула внука в комнату бабушка, — так и знайте, я на ночь, окна с той стороны ставнями закрою, и дверь на ключ запру! Ишь, удумали, ночью по лесу шарахаться, кладоискатели! Вот только отец приедет, всё расскажу! А сейчас пейте чай, и верните одеяло с подушками на место! Ишь, приключений им захотелось! Будут вам приключения, каждому завтра по лопате дам, а лучше грабли, будете грядки рыхлить да навозом удобрять, и только попробуйте напакостить! И заставлю пересказывать, что вам на лето читать задали! — бабушка захлопнула дверь, оставив внуков обиженно сопеть носами.
— Так, — деловито намазывая булку черносмородиновыми пенками, сидя под столом в палатке из одеял, облизнулась Верочка, — собрание под кодовым название «клад», считаю открытым. У кого какие предложения?
— Какие тут предложения? — откусил от своей булки Митька, — плакали наши сокровища, зря только Гришке про клад рассказал!
— Гришке, зачем? — возмутилась сестра, — а вдруг он теперь всем расскажет?
— Не расскажет! — буркнул Митька, — он обещал меня побить, если не скажу зачем мне их ведро с шишками. А потом помог до излучены донести, всё спрашивал, много ли денег там, и хватит ли ему на мопед.
— Ему хватит, и деду хватит. Одни мы в пролёте. — Пальцем соскребал с блюдца пенки Витька.
— И ничего не в пролёте! — возмутился Митька, — они же слов не знают! Гришке я не сказал, а дед старый, наверняка не запомнил.
— Так бабуля всё равно нас на ключ закроет! — не сдавался Витька.
— Я Гришку попросил в одиннадцать нам в окошко постучать, чтоб не проспали! Придёт, увидит, что нас заколотили со всех сторон и выпустит!
— Митька, ты голова! Горжусь! — похлопала по плечу брата Верочка, — осталось придумать, как за час дров дубовых напилить и притащить к излучине. Ты же ведро туда утащил? Верно?
— Угу, — кивнул довольный Митька и выпятив грудь вперёд продолжил, — А Гришка с Мишкой у деда возьмут, заодно и бересты одолжат, а то ему целой корзины много будет!
— Стоп! Кто такой Мишка? — Верочка грозно глянула на брата, — ты же сказал, что никому больше не рассказывал про клад!
— Так они вдвоём меня побить собирались! — увернулся от подзатыльника брата Митька, — пришлось сказать.
— И кому ты ещё сказал?
— Да никому! Честно! Ты же знаешь какие эти Нефёдовы здоровые! И чуть что драться! А кулаки во, с тыкву! Зато пользы теперь от них будет!
— И какая такая польза? — прищурила глаза Верочка.
— А ну, говори! — замахнулся подушкой Витька.
— Они костёр подготовят. Тебе только слова сказать надо будет! Вот! — развернулся к сестре пацан.
— Точно больше никому? — запыхтела Верочка.
— Зуб даю! — как в кино щёлкнул пальцем по резцу Митька.
— Ну ладно, прощаю, — выдохнула девочка, — а то смотри!
— Куда?
— Сюда! — огрел подушкой по голове брата Витька.
На шум пришла бабушка и развела раскрасневшихся и довольных дуэлянтов по разным углам, после чего пошла за веником, смести пух и перья с поля боя.
— Надо ёжика найти, — зашептал Витька из своего угла, — а то тот, которого я принёс – сбежал.
— Я место знаю, под старой сливой, — откликнулся Митька, там ежиха нору вырыла, можно попробовать выманить. — У тебя тот, большой жук где?
— Не дам! Он мне самому нужен! Я его Сашке обещал подарить, а он мне даст на роликах покататься!
— Тогда сам ежиху лови!
— Ну и поймаю!
— А ну, тихо! — вернулась с веником и совком бабушка, — вот вам орудия труда, и чтоб через полчаса всё прибрано было! И чтоб ни звука!
— Угу, — принял веник Витька.
— Угу, — повторил Митька, беря в руки совок.
— А я помогу тебе посуду в кухню отнести, — улыбнулась Верочка, и схватив блюдце в одну руку, стакан в другую, выбежала из комнаты.
— Ныряй! — подтолкнул к окну брата Витька, — пока бабушка не видит!
— Давай жука!
— Сейчас веником дам! Давай скорее!
И Митька, отдав брату совок, перелез через подоконник.
***
— Интересно, а кокой он, клад? — лежал под простынкой Митька, глядя в темноту.
— Не знаю, — ответил Витька, — я ещё ни одного не находил. Думаю, это должна быть бочка, на подобие той, в которой квас развозят, иначе какой смысл прятать сокровище, если оно с ноготок? Представляешь, откопаем мы клад, принесём домой, вот бабушка обрадуется! Корову ей купим, ещё одну. И бычка, и Борьке подружку. А на крышу закажем скульптуру, что бы все видели, что мы теперь богатые!
— Дурак ты Витька! — прошептала с раскладушки Верочка.
— Это почему?
— Кто же про такое рассказывает? Про такое молчат и перепрятывают. Иначе украдут. Я вот про свою долю, никому не скажу!
— Даже маме?
— Ей особенно! Она у меня впечатлительная очень, ещё в обморок от счастья упадёт, лечи её потом. Я лучше ей платье новое куплю и туфли, а скажу… скажу, что в лотерею выиграла. В лотерею можно, её вон, каждые выходные по телевизору показывают.
— И что, будешь ей каждые выходные по платью покупать?
— Ну, не только платья, бусики там разные, колечки, может дом куплю, вот как у бабы Маши. Будете к нам в гости приходить, вишню на варенье собирать.
— Эй, вы там? — прервал ночной разговор голос за окном.
— Мы тут! — спрыгнул с дивана Митька, — нас бабушка закрыла. Можешь задвижку повернуть?
— Сейчас, — донёсся Гришкин голос, потом шорох, а после стихло.
Пару минут было тихо, потом ставни скрипнули и раскрылись.
— Пришлось ведро искать, а то не дотянуться, — смотрел на мальчишек довольный Гришка, — Ну чего застыли? Видали, Луна какая? Не дрефьте, всё нормуль будет! Ну чё, пошли, или вас обратно закрыть?
— Идём, — вздохнул Витька и вылез в окно.
Конечно, лучше бы они клад на троих нашли, но с братьями Нефёдовыми в лесу не так страшно. Они конечно не особо умны, хоть и старше на два года, зато сильные, помогут выкопать сокровище и перепрятать. Права Верочка, не надо ни скульптур на крышу, ни рассказывать никому, спрячут в бане, как будто и ничего не было. А может они вообще этих здоровяков в осиннике потеряют, тогда и делиться не придётся. С этими мыслями он помог сестре спуститься на землю и все пятеро, включая Митьку, низко пригнувшись к земле, побежали в сторону блестящей в лунном свете реке.
На песчаном пляже, под скрывающим от любопытных глаз холмом, горел костёр. Яркие рыжие искорки весело взлетали вверх и гасли в темноте звёздного неба. У огня сидели двое: Мишка, Гришкин брат, лениво подперев голову рукой, смотрел как прогорают дрова, и дед Матвей, на широком бревне, что-то стругал из деревянной заготовки коротким острым ножом.
— О, а вот и заклинатели духов пожаловали! — улыбнулся дед, глядя на приближающихся ребят, — надеюсь нашли сердце, и мое вам не понадобится? А то смотрите, у меня если что ружьё есть и заряжено в этот раз не солью!
— Ты зачем деда притащил, чудик? — зашипел на брата Гришка.
— Он мне чуть ухо не оторвал, — засопел пацан, показывая опухшее ухо брату.
— А нечего на чужое покушаться! Мало того, что бревно из сарая вытащили, так ещё и корзинку стащить захотели. — Усмехнулся дед Матвей, продолжая стругать деревяшку, — лучше бы спасибо сказали, что помог дров напилить, вы как вообще думали, костёр прям с бревна запалить? Что бы вся деревня посмотреть прибежала? Ну чего глазами хлопаете? Этот вот, цельный час в ветки дул, пока я не пришёл, только тогда огонь и разгорелся. Смотри как ровненько горит, загляденье! Давай, девчуля, вызывай духа.
— И сколько ещё народу про клад знает? — спросил Витька, обходя костерок.
— Вроде больше никто, — пожал плечами Гришка, — делать-то чего надо?
— Ждать! — вздохнула девочка, — в полночь, пока чёрный петух кукарекать будет, нужно уголёк непрогораемый схватить и смотреть, в какую сторону укажет.
— А как ты узнаешь, что именно чёрный кукарекает, а не рыжий, или белый? — повернулся к Верочке Мишка.
— Так у нас только один чёрный петух на всю деревню, у Савойских, он кричит по-особому, хрипло, — ответил за сестру Витька.
— А вы чего шишек не кинули? Пожадничали? — Верочка ткнула палочкой в костёр.
— Дед сказал тебя ждать, вот на, — Гришка поставил перед девочкой ведро полное коры и сосновых шишек, — сколько кидать? Две? Три?
— Всё! — Верочка попыталась поднять ведро, но оно оказалось слишком тяжёлым. Тогда ведро подхватил Мишка и вывалил всё содержимое в огонь. На секунду показалось что костёр затих, под дёрнувшись пыльной дымкой, после чего засвистел и выстрели в небо такой сноп искр, что ребята отскочили в разные стороны. Словно фейерверк взлетали вверх золотые огонёчки, озаряя восторженные лица мальчишек и опадая вниз невидимой пепельной шелухой.
Казалось, там, над головой, в раскинувшейся над излучиной реки звёздной бесконечности, рождались новые галактики, строились млечные пути, и небесные охотники отправляли гончих псов на поиск уснувших в плетёных из созвездий гамаках ; древних богов. Огромная, розовая Луна проложила широкую дорожку по воде от самого горизонта до обнимающих берег лёгких волн, приглашая в гости на чай с малиновым вареньем, или чем там угощают лунные жители.
Пока мальчишки задирали головы и загадывали желание на падающую звезду, Верочка набрала полные ладошки бересты из корзинки, кинула их в костёр и быстро-быстро зашептала: гори-прогорай, уголёчек мне отдай, уголёк тот не простой с пылу с жару золотой, через север и восток он укажет точно в срок, куда мне за ним идти, что б сокровище найти!
Только закончила говорить, как что-то разбило лунную дорожку, по реке пошла рябь, и лёгкий протяжный стон разнёсся над водой.
— Сом! Сом! — закричали мальчишки и побежали в воду.
— А ну разойдись мелюзга, — подскочил дед, схватил лежащее за бревном ружьё и по колено вошёл в реку, высматривая чудовище пожиравшее каждого, кто осмеливался объявить на него охоту.
По водной глади расходились круги сильнее и сильнее, то тут, то там что-то ухало и булькало, образовывая большие и маленькие водовороты, Митька сделал было шаг в воду, но старший брат схватил его за шиворот, не разрешая плыть к опасности.
Дед и мальчишки так расшумелись, зовя сома и кидая в воду камни, чтобы подманить его к берегу, что не услышали, как в деревне сипло поприветствовал полночь чёрный петух Савойских. Верочка схватила с прогорающего края костра уголёк, завернула его в большой лист лопуха, дёрнула за майку Витьку и тут же прижала палец к губам, чтобы тот молчал, сунув ему под нос уголёк в лопухе. Витька кивнул и потянул за собой брата. Пока дед Матвей с братьями Нефедовыми ловил невидимую глазам рыбину, Митька, Витька и Верочка бежали в лес.
— Всё, дайте отдышаться, — схватился за ближайшую сосенку Митька, — сейчас сердце выпрыгнет.
— А кстати, где наше сердце, то, что духу предлагать будем? — согнулся рядом Витька, уперев ладони в коленки и пытаясь отдышаться. Всё-таки бег в верх по холму, и перепрыгивание через торчащие корни деревьев не самоё лёгкое задание.
— Тут, — хлопнула по вязанной сумке, перекинутой через плечо, Верочка, садясь рядом с братом, — я его ещё вечером приготовила. Сейчас посмотрим куда дальше идти. — Разомкнула кулачок с листом лопуха девочка. — А здорово с этой вашей легендой про сома получилось, удалось незаметно удрать.
— Ага, — усмехнулся Витька, — хотел бы я посмотреть, как у них лица вытянуться, когда увидят, что мы тю-тю!
— А если их всё же сом утащит? — оторвался от сосенки Митька, — как мы их родителям это объясним?
— Никак! Нет никакого сома! Мне бабушка всё объяснила, — крутила на ладони потухающий уголёк Верочка, — и про подводное течение, и про ключи, и что там ил оседает, от того и звуки издаёт. А нам туда! — ткнула пальцем в темноту девочка.
— Куда туда? — хором ответили мальчишки.
— Туда! — повторила Верочка и шагнула в малиновые заросли.
Идти сквозь кусты было сложно. Они цеплялись за одежду, царапали руки, жглись растущей под ними крапивой, оставляя на коже зудящие волдыри. И к тому же, сочные ягоды осыпаясь на землю, распространяли умопомрачительный аромат. И хотя за баней бабы Маши рос шикарный малинник, пройти мимо лесного угощения и не полакомиться ребята не могли.
— Хватит лопать! — набив рот ягодами шептала Верочка, ойкая от очередного прикосновения жгучих листьев. — Найдём сокровище, и будем искать джина! Попрошу, чтобы он всю крапиву повыдёргивал! Как же чешется!
— Далеко ещё? — бубнил Митька объедая куст с права.
— Не очень, может метров сто.
— Сто метров от куда?
— От сюда!
— А лопаты взял кто ни будь?
— Я нет, — буркнул Витька.
— И я нет, — отозвался Митька.
— Значит будете копать руками! — возмутилась Верочка.
— Можно просто пометить место и прийти после, с лопатами! — предложил Витька, отрывая от кармана репейник.
— И чем ты его метить будешь?
— У тебя ленточка красная в волосах, её и завяжем!
— Ага, чтобы кто-то его за нас нашёл?
— А мы на другое дерево её завяжем. И отсчитаем сколько шагов до клада. Как в острове сокровищ!
— Точно!
— Ой! — рухнула на колени Верочка, споткнувшись об очередной корень.
— Живая? — тут же подскочил Витька, помогая подняться девочке.
— Держи его! — закричала Верочка, смотря как искрясь и подскакивая на мшистых камешках, катится вниз уголёк.
— Клад убегает! — выдохнул Митька и помчался следом за угольком.
— Ну что видели, видели? — съехала по склону оврага следом за братом Верочка.
— Ага, а как вспыхнул, точно, как свечка! — восторженно ответил Митька.
— Вот только не видно ничего, — подытожил Витька. — Придётся здесь рассвет ждать, иначе рискуем переломать не только ноги. И чего этот Агей…
— Анчутка! — поправила брата девочка.
— Какая разница, — махнул рукой Витька, — здесь клад зарыл. Он что не мог выбрать место посветлее?
— Ага, чтобы его сразу нашли? Нет, мы лучше подождём утро, пометим место и вернёмся с лопатами! — отозвался из темноты Митька.
— И то верно, и призрак нам тогда не помешает. Он же только ночью является, да? — попыталась взять за руку брата девочка, и неожиданно взвизгнула, когда рядом свалилось что-то большое и ткнулось мокрым в ладонь.
— А-а-а-а-а… заголосила девчонка, — призра-а-а-ак!
— Хррр… донеслось из темноты и что-то рвануло сумку.
— Он сердце нашёл… чуть слышно прошептала она, внезапно прижав сумку двумя руками к себе, и тут же, опомнившись, отбросила её прочь, отползая подальше.
— Хррр… повторилось из темноты с громким урчанием и чавканьем.
— Оно его ест? — где-то сзади раздался голос Витьки.
— Я его бабушкиной закуской облила, чтобы на кровь похоже было.
— А если ему не понравится бабушкина закуска и он примется за нас?
— Это кому тут может не понравится? — раздался голос сверху и по оврагу скользнул луч света.
— Бабушка? — выдохнул Витька, живо представив отцовский ремень и сколько теперь придётся работать на грядках.
— Бабушка? — шлёпнулся на задницу Митька, пытаясь сообразить оправдание почему они здесь, а не в постели, но на ум ничего не шло.
— Бабушка? — прижала ладошки к груди Верочка, и указав пальцем в темноту спросила, — а там кто?
— Борька! — ответила сверху баба Маша и луч фонарика пробежав пару метров осветил окровавленную морду поросёнка.
— А-а-а-а-а… с воплями полезли вверх по склону оврага дети.
— Хватит орать, весь лес переполошите! — заворчала бабушка, помогая внукам взобраться на вершину.
— Ба, бежим! — потянул за собой бабулю Витька, — в Борьку злой дух вселился, сейчас всех покусает и съест!
— И с чего ты это взял? — вновь посветила в овраг фонариком баба Маша.
— Ты морду его видела? Это наверняка он уже Нефёдовыми закусил, если их конечно не утащил сом!
— Смотри, как бы я тебя в подпол не утащила, горох перебирать! — усмехнулась бабуля, и ласково позвала хряка.
Борька поднял голову, посмотрел на хозяйку, сунул пятачок в распотрошённую Верочкину сумку, довольно в неё хрюкнул и упираясь копытцами в глинистую землю, полез наверх.
— Ну, как, вкусно было? — потрепала по холке любимца бабушка, — пошли домой, кладоискатели! — подтолкнула в спину внуков и вручила Митьке фонарик.
— А как же клад? — заупрямилась Верочка.
— Будет тебе клад! — усмехнулась бабуля, — ведро краски и забор. И никакой речки, пока весь не прокрасите!
— Ба! — хором возмутились мальчишки, тут же сообразив, что это наказание на несколько дней.
— Не бабкай! Вам забор, а Верочка будет помогать мне чесночный кетчуп варить, взамен того, что умыкнула!
— Я же не виновата, что он на кровь похож! Я его в пакет налила, и сердце из биологии в нём извазякала, оно как настоящее выглядело! Видимо протекло где-то, раз Борька след взял. — Вздохнула девочка.
— За бабушкиной закуской вся деревня готова по запаху идти, — попытался подлизаться Витька, — готовит так, что пальчики оближешь!
— Дома поговорим, — в очередной раз развернула внука в сторону деревни бабушка и чуть подтолкнула в спину.
— А-а-а-а… призрак! — завопил Митька и нырнул за бабулю, — там!
Все оглянулись в ту сторону, что указывал мальчишка. В темноте, между деревьев, колыхалось что-то светлое и хрипело.
— Надо вниз лезть, — прошептала Верочка, — вдруг Борька не всё съел, а запасного сердца у меня нет!
Призрак дёрнулся, оторвался от дерева и хрустя ветками двинулся в сторону бабушки, которая уже направила на него фонарик.
— Ты Мария, того, скажи внукам, что не в том возрасте дед Матвей, чтобы за ними по лесу гоняться. И не свети в глаза, чай не летучая мышь. Знаешь ли ты, Мария, что твои чертенята удумали? Заманили старика к реке, и того самого, чуть сому не скормили! А всё почему? Почему я тебя спрашиваю? А я тебе Мария отвечу почему – пороть их надо чаще! А ещё они мне сарай разобрали! Вот прям бревно взяли и вытащили!
— Ничего мы не вытаскивали! — возмутился Митька, — это Гришка с Мишкой, вы сами сказали, что помогали им пилить!
— А ничего я не говорил! — забурчал дед, — я вообще спал! А вы в меня стетоскопом тыкали, и этих, оболтусов Нефёдовых подговорили, чтобы корзинку мою умыкнуть! Я Мария чего искал-то тебя, мне за сарай компенсация положена! Вот! Клад нашли? Делитесь! Или я в милицию пойду!
— Да ты чего дед, белены объелся? Какой клад? У меня вон, поросёнок сбежал, а мы все вместе его искали. А про клад и не слышали. Приснилось тебе Матвей Семёнович. — Усмехнулась баба Маша, и пошла в сторону деревни.
— Так что, не нашли что ли? — почесал затылок дед.
— Не-а, только коленки ободрали, — вздохнул Митька.
— А чего тогда так кричали, на весь лес?
— Так крапива попалась жгучая, дед Матвей, вот обожглись, — пожал плечами Витька и пошёл следом за бабушкой.
— Так, а сома-то, сома видели? — не удержался от любопытства Митька.
— Так как не видеть, видели. Такие круги по воде пускал… И ружьё я своё утопил… И сарай жалко.
— Так он же всё равно не ваш был, от других хозяев остался! — буркнул Витька, за что получил от деда подзатыльник.
— Не важно! Я ж в нём зимой лодку хранил и удочки, и разное другое! А теперь он с дырой!
— Хватит бурчать, светает, пошли завтракать.
У дома бабы Маши топтались Мишка с Гришкой, не решаясь войти в калитку.
— Мы тут это, хотели спросить… в общем… бабка за рецептом послала, — переминался с ноги на ногу Гришка.
— И чего это в три утра Светлана Григорьевна приготовить решила? — усмехнулась баба Маша, заходя во двор, — в дом ступайте, а я Борьку в хлев загоню и приду.
За окошком разгорался рассвет, золотя верхушки деревьев, разгоняя по углам тени, нежа в первых солнечных лучах котов и птиц. Свежий ветерок ворвался в раскрытые окна, запутался в кружевной тюли, раздул её парусом и макнул уголочек в чашку деда Матвея.
— Не балуй! — беззлобно усмехнулся дед, — а то придётся и на тебя сачок найти! — прибрал занавеску и потянулся за очередным сырником.
— Так вот, Мария, о чём это я говорил? А, во, — макнул сырник в сметану дед, — внуки твои задолжали мне за сарай, за ружьё, за этот, как енто, о – инфаркт микарда! Знашь какой рубец? О, как от сюда до Луны.
— Ох Матвей Степаныч, а кто мне баню подпалил по прошлому году, забыл? А гусей со двора увёл? — подложила варенья в креманку баба Маша.
— Да чего старое то вспоминать? — махнул рукой дед, — да и то сказать, гуси у тебя дикие, никого акромя тебя не признают. У меня до сих пор шрамы на ногах, как от бульдога. Ну ты хоть банку огурцов что ли дай, что не дал твоих внуков сому в обиду!
— Мы сами не дались! — встрял в разговор Витька за что получил от бабушки ложкой по лбу.
Отерев тыльной стороной ладони рот от сметаны, Верочка чуть скосила глаза в сторону, и кивнула головой, Митька с Витькой тут же придвинулись ближе.
— Там, в овраге, сумка моя осталась, а значит, мы можем найти клад! — быстро зашептала девочка, — вы только красьте забор побыстрее и лопату найдите!
— Ага, давненько овраг никто не перекапывал! Борька твою сумку, точнее то, что от неё осталось, с собой принёс. — Опередила с ответом внуков баба Маша, — а на вашу троицу у меня ух какие планы на этот месяц, если конечно не хотите, чтобы мамкам про ваши проказы рассказала.
Мальчишки запыхтели, и отодвинулись от сестры. Братья Нефёдовы, до этого с удивительной скоростью поглощавшие угощения, вдруг заторопились, и забыв, что пришли за рецептом для своей бабки, быстро распрощались и выскочили за дверь.
— Ну, чего дед, перекопают эти двое овраг? — усмехнулась баба Маша.
— К гадалке не ходи! Только не найдут ничего. Его ещё мой дед копал, когда искал Анчуткины сокровища.
— А где тогда? — хором вскрикнули мальчишки.
— Да кто ж его знает? — пожал плечами дед, — только вот говорят, что там, за макушкой леса, жил один старец, что знал он все секреты, и если найти его избу…
Верочка, Митька и Витька слушали очередную историю с замиранием сердца и думали, как бы побыстрее выполнить всё, что поручит им бабушка и отправиться на поиски избы волшебника, когда-то жившего в этих местах…