Пока на пост-Украине истребляется память о русских писателях, в том числе и о Пушкине ( благодаря которому состоялся малоросс Гоголь), у нас тут некоторые заговариваются о курсах украинского языка. Ладно бы еще о малороссийском наречии, о галушках разных в шинках для особо ностальгирующих, но находятся толерантные сторонники соблюдения языковых прав тех выходцев (беженцев) с Украины, кто принял единственно верное решение и вернулся на свою историческую родину - в Россию.
Долго думала о том, какими же способами мы, великороссы, сами вскармливали это Дикое Поле с османской атрибуцией, по сравнению с которыми немецкие оккупанты или ордынцы - милые котята. И никак не ожидала того, что под видом борьбы с царизмом Тарас Шевченко часто впадал самую что ни на есть русофобскую патетику, при этом получая в друзья наших демократов первой волны.
Да, поскольку он был "демократом" и страдал от царизма в Орской крепости, его затащили в революционный лагерь, а потом как-то позабыв его русофобские шалости. Чего не скажешь в сердцах!
Кстати говоря, с графоманией неистового и явно переоцененного Тараса хорошо монтируется и история создания гимна Украины. Происходило все это в странные 1860е годы. Слова — Павла Чубинского, 1862. Музыка — Михаила Вербицкого, 1863. Этот "гимн" надергивали так же, как и саму так называемую украинскую культуру.
Там был отсыл и к полякам, и к сербам, и самое что прекрасное, этот Чубинский учился в Санкт-Петербургском университете.
Читаем: "Во время обучения попал под наблюдение жандармской службы, в донесениях которой указывалось, что члены группы Чубинского «действуют с намерениями распространения в народе социализма и коммунизма, и по словам некоторых, их стремления негативно влияют на доверчивую молодежь простого класса».
Но это же прекрасно, щирые щоневмэрловцы поют песню на слова поэта, пострадавшего от русского царизма за распространение коммунистических идей. К тому же он награждался Русским географическим обществом за изучение Архангельского края. Сам признавался: «Семь лет я трудился на Севере для русской науки и правительства. Не стану перечислять моих трудов, но они показали, насколько я интересовался населением великорусского и финского племен. Помимо этнографии, я коснулся всех отраслей экономического быта народа, и заметки по этим вопросам послужили предметом многих представлений господ губернаторов; и даже до сих пор случается встречать в газетах правительственные распоряжения, вызванные давними представлениями, которые возникли по моей инициативе. Я работал на Севере без устали и доказал мою любовь русскому народу».
Автор гимна Щоневмэрлы - пламенный коммунист и в то же время верный служитель Российской империи и Украинского проекта! Каково?!
Мне от деда остался "Кобзарь", изданный в 1960 году в Киеве к декаде украинской литературы и мистецва. Издание в пятьсот страниц, напечатанное убористым шрифтом, снабжено известным портретом Шевченки, который сидит перед художником в обломовском засаленном халате, в усах Пацюка, с ненавидящим весь мир взглядом.
Собственно, Тарас кроме украинства и воли ненавидел всех: и поляков, и русских, и туреччину. Он, конечно, по каким-то формальным признакам должен был определиться, он и начал сочувствовать борцам с кровавыми Романовыми, декабристам, делать странные посвящения Жуковскому вроде "Катерины", где черным по белому пишет: "Кохайтесь, чорнобривы, та не с москалями. Бо москали - чужие люди". Для Московщины и москальщины он не жалеет оскорблений.
Не понимаю, зачем Василию Андреевичу была нужна эта ненависть к России, да еще так дурно написанная?
Пока мы полтора века носимся с этим Тарасом как с писаной торбой: то увековечиваем набережную в Москве, по которой он не ходил, или называем в его честь педагогический институт в Орске, построенный на развалах тюрьмы, этими виршами Шевченки и вдохновляются убийцы русского народа.
Так что заукраинство взращивалось и в то же самое время, что и терроризм, бесовщина. Кстати, очень верно оценил 1860 е Анатолий Ланщиков в предисловии к очеркам Глеба Успенского "Власть земли" ( М., 1988):
"Разночинная литература в шестидесятые годы одновременно переживала и свой расцвет, и свой кризис. Обличительный пафос уже сыграл свою роль, теперь он должен был быть подчинен какой-то положительной идее, а такие идеи еще предстояло выстрадать, и не у каждого на то доставало сил".
У Шевченки доставало. Правда, феномен этот позже получит название "иллюзия пассионарности". Так что автор "Кобзаря" тоже причастен к трагическому концу проекта "Украина". Не я тебя породил, но я тебя убивал.