Молдаванин Иван Белекчи, рядовой ограниченного контингента советских войск в Афганистане стал невольным виновником награждения боевым орденом своего командира роты Николаева. Старший лейтенант Глеб Николаев был уже ветераном, но наград не имел.
- В Афгане два года, - говорили о нём товарищи. - Бойцы его боятся и уважают.
Однако бригадное начальство не жаловало старлея за строптивость и прямолинейность в оценке действий вышестоящего командования.
- А потому наградами Родины и не отмечен… - намекали в штабе.
После нерасторопных действий Белекчи этот пробел в военной биографии ротного командира был устранён. Случилось это после того, как Иван во время боевой операции показал полное неумении метать гранату. В ожидании проходящей колонны, сопровождающее второе отделение первого взвода с Николаевым во главе выдвинулось в «зелёнку», чтобы прочесать близлежащие дувалы.
- Бросай туда! - по команде ротного бросить РГД-5 внутрь полуразрушенного глиняного жилища Белекчи долго соображал, что делать с гранатой.
Он метнул её трясущейся рукой только после дополнительной команды Николаева, как и положено в армии матерной.
- Нормально, командор, бойцам нужно немного потренироваться, некоторые вообще первый раз её бросали, а прибыли из «учебки», - спокойно заметил командир взвода Гусев.
- Я и говорю, пехота, - не упустил шанса лишний раз подколоть однополчан прапорщик Михалыч.
Павел Сухов, которого все звали Михалыч, высокий и стройный с зычным голосом и «чапаевскими» усами пришёл в бригаду из спецназа. На боку у него болтался трофейный «маузер» в оригинальной кобуре, им он часто грозил бойцам роты, если был чем-то разгневан или слегка пьян.
- Вам только кур по дувалам гонять! - с высоты роста и спецназовского прошлого, он снисходительно относился к десантуре, обзывая её пехотой, и всё время говорил, что хочет вернуться в спецназ.
На него не обижались, он очень смешно рассказывал анекдоты и всевозможные истории из армейской жизни. Особенно часто рассказывал сослуживцам, как впервые прилетел на аэродром Кокайты:
- Аэродром был забит летательными аппаратами разных типов и модификаций, принадлежащих различным авиационным частям и ведомствам. Полоса была загружена предельно. Непрерывно кто-то садился или взлетал.
Сухов, как настоящий артист жестикулировал, словно рисовал воображаемую картину.
- Всё свободное место было забито различными автомобилями, загруженными самыми неожиданными грузами, - обязательно уточнил Михалыч, - но почти в каждой второй машине, вместе с другими грузами выделялись дрова.
Он поведал, что пока искал борт, который доставит его к месту службы, из остановившегося поблизости самолёта ИЛ-76 Закавказского военного округа, прилетевшего из Тбилиси, выгрузились три «Рафика»: приводная радиостанция, радиопеленгатор и глиссада. Сопровождали технику офицер и два прапорщика, по виду стопроцентные грузины.
- Прапора были не по сезону одеты в плащи, брюки навыпуск, - отметил он. - Выглядели пижонами на фоне происходящего на аэродроме и по февральской непогоде…
Один из щеголеватых прапорщиков, спросил у него:
- Подскажи, друг, где можно найти кафе или что-то подобное, чтобы попить и хорошо перекусить?
Измотанный дорогой, но не утративший чувство юмора прапорщик направил грузина к стоящему невдалеке АН-12, вокруг которого собралось около десятка разноцветных «Газ-52» и небольшая группа гражданских лиц, сообщив:
- Иди туда! Там, наверное, всё есть.
Грузин ушёл в указанном направлении, но через несколько минут вернулся осунувшийся и потрясённый.
- Ты сам там был? - спросил он.
- Да нет, ещё не был.
- Ну, так и не ходи. Там прямо на полу АН-12 лежит много трупов. Все военные. А гражданские их родственники. Приехали опознавать и забирать своих, мобилизованных для афганской войны из этих мест.
Сухов так смешно пародировал растерянное выражение лица представителя Грузии, что сослуживцы всегда смеялись, хотя слышали историю десятки раз.
- Вояки ещё те! - усмехнулся старший лейтенант Николаев, в очередной раз выслушав историю. - Завтра будем учить бойцов бросать гранаты!
На следующий день взвод выдвинулся на учёбу. Николаев приехал к месту учений, когда бойцы уже выполнили по броску гранаты. Они построились и по его зычной команде двинулись к расположению части.
- Ну, как побросали? - спросил ротный, взводных офицеров.
За всех ответил Михалыч.
- А, «салаги»... - он слегка подбрасывал РГД-5, словно мячик, - Вот я вам сейчас покажу, как бросают настоящие спецназовцы.
После пафосных слов Павел развернулся лицом к условному противнику, в долю секунды эффектным жестом вырвал чеку и невысоко подбросил наступательную гранату, оставив открытую ладонь кверху, с благородным намерением поймать её.
- Держи её! - ахнул Николаев.
Граната пролетела мимо ладони ветерана спецназа и шлепнулась на землю рядышком с ними. В следующие доли секунды действия присутствующих отличались в зависимости от реакции организма и боевого опыта в Афганистане. Первым среагировал ротный командир. В мгновение ока он перелетел невысокий глиняный забор, окаймлявший развалины дувала, куда перед этим бойцы метали гранаты, и понёсся в глубину афганского жилища.
- Тикайте! - закричал он почему-то по-украински.
Действия спецназовца после неудачной попытки ловли гранаты в воздухе были чёткими и слаженными. Михалыч схватил упавшую РГДэшку и без замаха метнул её в сторону дувала.
- Ложись! - крикнул он.
Поскольку действия и мышление обоих военных были одинаковыми, направление полёта гранаты совпало с направлением спринтерского бега командира роты.
- Куда? - трое взводных стояли, как завороженные, хлопали глазами и с ужасом ждали развязки, разыгравшейся мизансцены.
Последовал негромкий, но пыльный взрыв. Взводные командиры машинально пригнулись и опустили вниз головы, как учили в военном училище, в готовности рвануть в атаку после разрыва. Далее последовали несколько длинных секунд зловещей тишины, прервавшейся матерным рёвом Николаева:
- Михалыч! Твою мать!.. Убью!
Подняв головы, командиры взводов увидели в облаках оседающей пыли двигающегося в обратном направлении командира роты. Глеб ускоренно передвигался враскорячку и орал благим матом, звучавшим, как гимн жизни:
- Спецназовец хренов!
Его зимний танковый комбинезон между ногами был разорван и основательно посечён осколками.
- Живой... - мелькнуло радостно в мыслях у всех военных.
Все бросились навстречу к нему, не зная толком, что делать. Подхватив на руки, они уложили страдальца на землю.
- Михалыч, долбаный ты спецназовец! Боец бегом в батальон. Давай дока с носилками! - Гусев первым из взводных, постепенно приходящих в сознание, подал голос.
- Командир, всё будет хорошо... - суетился Сухов.
Он с побелевшим лицом присел возле ротного и, порывшись в карманах, достал пачку сигарет, предложив:
- Ты закури...
- Давай и мухой в штаб, пусть «вертушку» вызывают...
С каждой затяжкой, казалось, что Николаев успокаивался и приходил в себя от нервного перевозбуждения, обрывочно говоря о том, что произошло.
- Бегу и вижу, передо мной падает граната, бля, думаю, сейчас я её перепрыгну, - Глеб приподнялся и посмотрел на разодранные штаны, на которых под пылью начали проступать бурые пятна.
Боли он не чувствовал, поэтому говорил спокойно:
- Хорошо, что комбез надел...
Все взводные были на занятиях в бушлатах и полушерстяных брюках.
- Остаёшься за меня! - приказал он Гусеву.
- Есть, - кивнул командир третьего взвода. - Что докладываем комбату?
- Всё, как было, - сказал Николаев, - а на бригаду сообщи, что во время занятий боец Белекчи уронил гранату в результате неосторожного обращения, ну, а я его оттолкнул... И пусть замполит роты катает на меня наградной лист на «Звёздочку». По ранению да ещё, спасая солдата, никуда они теперь, нахер, не денутся...
Из батальона бежали бойцы с носилками, за ними трусил батальонный доктор, поправляя на ходу круглые очки.
- Командир, «вертушки» скоро будут, - запыхавшись, но обрадовано прогремел прапорщик.
- Михалыч, если с моим членом что-то будет не так, я тебя застрелю из твоего маузера, - не то, шутя, не то серьёзно предупредил ротный.
- Не боись, командир, в Кабуле классные лекари в госпитале, а какие сестрички! - заверил Павел. - Они тебе всё залечат и проверят в действии!.. Может с металлом он будет даже лучше работать.
Доктор обработал раны, вколол Глебу обезболивающий препарат и доложил комбату:
- Всё, слава Богу, обошлось, могло быть и хуже…
Провожать командира к прилетевшим «вертушкам» вышли все офицеры батальона. Они старались поддержать и подбодрить его. Комбат заверил старшего лейтенанта:
- Сегодня подпишу наградной и проконтролирую его прохождение в бригаде.
Поэтому в госпиталь Николаев улетал в хорошем настроении.
- Не за горами моя замена, - размышлял он, - скорее всего это был мой последний «бой»…
К нему подошёл прощаться Сухов и пообещал:
- Я переведусь в Кабульскую роту спецназа, приедешь ко мне в гости, я и тебе маузер подарю!
Вернувшись после полного выздоровления из госпиталя, Глеб не выходил с ротой на сопровождения и операции, дожидаясь заменщика. Орден Красной Звезды Николаев получил перед самой заменой.
- За спиной у него два с половиной года Афгана… - понимали сослуживцы. - Он его реально заслужил, но случай с гранатой ускорил процесс…
Версия, что он накрыл телом гранату, которую уронил Иван Белекчи, прижилась. Никто и не помнил, что бедный молдаванин был здесь не причём. Прибывшие на замену офицеры роты гнобили его, постоянно ставя на самые непрестижные работы. Он пребывал в подавленном настроении и во время следующей боевой операции попал в плен.