После липкой духоты железнодорожного вагона уличный свежачок сначала показался Николаю вполне мирным, но через десять минут стояния на привокзальной площади и ему, одетому в роскошную черную шубу и такую же богатую по тем временам ондатровую черную шапку, стало зябко. Было, наверное, градусов двадцать пять, но колючий ветерок добавлял морозцу и заставлял людей избегать открытого пространства и искать убежища.
Городские автобусы и троллейбусы подходили редко, но и те не туда, куда нужно было Николаю, такси не было совсем. Приезжий народ, между тем, как-то быстро рассосался – кто уехал на общественном транспорте, кто на частном. На площади остались лишь несколько автомобилей.
Николай раздумывал, как ему поступить – то ли ждать нужного автобуса до победного конца, то ли уж искать частное такси. Свобода – это всегда выбор. Год назад он пришел из армии домой, в свой северный город, а через неделю-другую, погуляв со своими тоже отслужившими друзьями-сверстниками, устроился на работу токарем в одно из нефтяных предприятий. Пока шло привыкание к гражданской жизни и новому месту работы, было интересно, но постепенно жизнь вошла в некую муторную колею, от которой стало тоскливо. Работа, выпивон по выходным с друзьями - вот, и все. Пытались они с товарищами как-то разнообразить свою послеармейскую жизнь – играли в футбол, волейбол, ходили на танцы, ухаживали за девушками. И, может быть, для остальных парней все шло своим чередом, а Николай стал чувствовать, что задыхается.
- Или учиться, или жениться, иначе можно спиться, - объявил он своим друзьям и стал подумывать об университете в областном центре, который не так давно окончил его старший брат – тоже после армии через рабфак. К тому времени к Николаю уже пришло понимание, что мозги у него явно гуманитарные – с детства зачитывался книгами, особенно любил исторические, а вот железки не понимал. В ПТУ пошел так – чтоб из дому уехать. Работал токарем – старался – но, глядя на коллег по профессии, понимал, что никогда он не будет таким специалистом, как они. Как-то он устроен по-другому. Впрочем, если вспомнить, то о его гуманитарных наклонностях говорила еще первая учительница – мудрая Анастасия Федоровна.
Но, как это часто бывает, как только человек определяется с какой-либо целью, тут же возникают и препятствия для ее достижения. Для поступления на рабфак требовалась справка с места работы, ну и, конечно, надо было уволиться.
На директора производственной базы, сухого взъерошенного мужика лет пятидесяти, слова Николая об увольнении подействовали, как красная тряпка на быка.
- Год не проработал! Только устроитесь и увольняетесь! Не хотите работать, университеты вам подавай! – Кричал он. – А где я работников буду брать?
И тут же наговорил Николаю, что и токарь он никакой, и вообще…. Справку он не даст – а вдруг потом за учебу Николая платить придется. Логики в словах начальника не было никакой, он просто орал. Может, настроение у него плохое было. А у Николая едва слезы из глаз не брызнули – от обиды: он и в выходные на работу выходил, и вечеровал регулярно. Слух был, хотели его представить на почетную грамоту, а тут – плохой работник!
Молоденькая секретарша в приемной директора, где он писал заявление на увольнение, сочувственно глядя на него, тихонько сказала:
- Такой вот он, не обращайте внимания, делайте, как решили.
Справку с места работы без проблем взяла сестра Николая на своем предприятии, и вот он уже в областном центре на вокзале, богато одет, четыреста рублей в кармане, на пальце золотая печатка.
Нужный автобус так и не шел, и Николай отправился к стоящим на площади частным автомобилям, волоча чемодан с вещами и скатанную в рулон дорожку, которую мать отправила только получившему комнату в общежитии старшему брату.
У неказистого синего «Москвича» курил чернявый носатый парень.
- Садись на заднее сидение, - махнул он рукой. – доедем. - И положил чемодан с дорожкой в багажник.
Только Николай уселся, как к машине подбежали три красномордых мужика. Один, не спрашивая водителя, втиснулся на переднее сидение, двое других, оттеснив Николая на середину, сели рядом с ним. Запах перегара заполнил все небольшое пространство автомобиля.
- Мы только с поезда, да вчера выпили малёхо, - как-то возбужденно начал рассказывать сидящий впереди широколицый, с мелкими кудрями на голове блондин. – А вы куда едете-то? А, ну после этого нас завезешь, там недалеко.
- Прямая дорога-то перекрыта, авария на теплотрассе, - сказал водитель. – Надо в объезд. Устроит?
- А нас устроит, - тут же откликнулся кудрявый, перебив начавшего было говорить Николая. – Главное, не на морозе торчать.
- Тогда погнали, - сказал водитель и начал маневрировать, чтобы выехать на полосу движения.
Николай чувствовал себя стесненным не только потому, что его с двух сторон сдавили попутчики, - ощущалось что-то неладное, но что – понять он не мог. А сидящий впереди кудрявый рассказывал о Дальнем Востоке, а потом предложил:
- А что мы скучаем? Ехать-то, похоже, долго. Давайте в картишки перебросимся. Меня во Владике научили очень простой игре. Краб называется. И - по рублику поставим для интереса. Как вы?
- Давай, - согласился сидящий справа от Николая мужик в белом полушубке и с золотой фиксой. Третий, закутавшийся в шарф, согласно кивнул. Николай тоже отчего-то согласился, хотя в карты играть не любил. Словно подталкивало его что-то.
Кудрявый умостился в полоборота и начал сдавать карты. Стекла машины были покрыты инеем, и Николай никак не мог понять, где они едут, хотя город знал неплохо. А между тем игра шла, он выиграл уже два раза.
- Новичкам везет, - без умолку трещал кудрявый. – Разденешь тут нас.
Ставки быстро повышались, Николай не успевал следить за происходящим.
- Мне тут в одно место заехать надо, по пути, - сказал водитель.
- Да ладно, подождем, - за всех ответил кудрявый, и они продолжили игру.
Водитель отсутствовал довольно долго. Ко времени его возвращения Николай проиграл все свои деньги.
- Отыграешься, новичкам везет, - ободряюще произнес фиксатый. – Вон у тебя вижу печатка золотая. Потянет.
Почему Николай согласился, он и не понял. Может быть, подумал – проиграл все, а что печатка, которую старшая сестра подарила ему на восемнадцатилетие? Вдруг, да удастся отыграться.
Но не тут-то было. Опять в выигрыше кудрявый: «Се ля ви». И притом Николай еще и остался должен.
- А шуба, - заикнулся было фиксатый.
- Да ну, что ты, - оборвал его кудрявый. – Что мы не люди, что ли? Понимаем…. Вот тебе двадцатка на первое время.
- Приехали, - провозгласил водитель, остановившись у девятиэтажки, в которой жил брат Николая.
- Ну ты даешь! – напоследок сказал фиксатый. И еще что-то сочувственное говорил водитель, когда выгружал вещи. Николай чувствовал себя как оплеванный и ничего не слышал.
Рассказал о случившемся брату, тот вскинулся: «В милицию надо!».
- Нет, - сказал Николай. – Я проиграл.
После, обдумывая случившиеся, понял, что это были мошенники. А что было бы, не согласись он играть в карты? Может быть, ему еще и повезло....