я опять
целовалась с тобой во сне
а рассвет
открывая глаза: вас - нет -
объяснял про инстинкт
что важней минет
если с лялькой реальной...
я сейчас груба
не в себе - учти
и такой не бываю
любовь почтив
не ложась
уже тысячу лет почти
в чьи-то влажные длани...
я давно затворница
так верней
так для верности
много ночей и дней
так становится имя твое
родней
и молитвенно глуше...
а когда возношу:
Оо-ооо-оооо
сокрытое от
не кому-то
себе оголив живот
нежность дщери монашьей
обводит твой рот
ко всему равнодушен...
но опять целовалась
с тобой во сне
и наверное
топила бы телом снег
а рассвет
открывал мне глаза:
он с "ней"
буд-то
о-ду-шев-лен-ную
ляльку смел
знать в истории нашей...
и печальное слово
вводило в грех
непечатное слово
презрев успех
рукава перевязывало наспе;х
усмиренных рубашек...
я себе запрещала
я бдила ночь
я совсем не спала
чтоб не смел толочь
мел на мне
обескровленной
ибо оч
буду бледной
бледнея лика
новоявленной
вымученной луны
исчезающий
абрис ее уныл
если тучи нещадны и вороны
то почти что калека...
оказалось
что начатый кем-то день
принадлежен
не чаянью всех людей-
моему всеотчаянью
из идей
для кислот acquaforte
но опять
я целуюсь с тобой в тоске
возлюбившая фрейда
почти аскет
и болтаюсь
от смерти на волоске
словно оттиск офорта...