Случайная станция во времени

РОЖДЁННЫЙ В БРОНЕЖИЛЕТЕ

Ведущий:
    Противник когда-то и здесь решил стоять насмерть. К этому бойцы давно привыкли. И били, били, ввязывались в снайперские дуэли, не давая поднять головы, пока не выбили за пределы населённого пункта. Только изредка артсистемы поблизости, да оставленные на территории мины продолжали угрожать спасающим оставшееся в живых местное население.
    Известный военкор, посетивший Межевую в этот победный день, работал не покладая рук. Радостное оживление царило во взявших посёлок войсках. Теперь боевым составом ожидалось поздравление Командующего.
Щур-2:
    «Челленджер, это Щур-два! Объект в первом подъезде замер на входе и не шевелится. Даю точные координаты...»

Удав:
    Этот день начался как обычно: после вчерашнего вытеснения противника мы стали аккуратно зачищать районы и эвакуировать пострадавшее местное население. Но уже второй дом у окраины преподнёс сюрпризы два раза подряд. Оба раза стреляли по парню, когда он был один!
    По одному человеку обычно не стреляют миной в любой ситуации. А если стреляют, не оставляют в живых, потому у некоторых сложилось такое тонкое впечатление, что Кирилл поцелован богом в самую макушку. Только Моджахед, которого звали когда-то Лёхой Даниловым, успокоил Кирилла, сказал:
    — После такого должна пойти чёрная полоса и тебя, Кира, прикончат со стопроцентной гарантией. – и скривил хитрую рожу.
    Кирилл, с позывным Удав, тоже был уверен, что какой-то конец везению наступит непременно, тот чёрт по нему садит из миномёта очень даже толково, и лишь два раза врагу не везёт. С двух мин вокруг всё изрешечено осколочной шрапнелью, вынесены кирпичи и взрыта воронка у фундамента. Удава взрывной волной тоже плющило, но не сильно, на самом бойце и его амуниции – ни царапины!
    Первый раз он попал под раздачу днём, часов в десять. Приехали проверить подвалы почти разрушенного шестиэтажного дома, нашли группу из четырёх женщин, прятавшихся от войны в подвале. Противника штурмовики отогнали ночью до горизонта, а женщины без посторонней помощи выйти боялись. Напарник, Лёха-Моджахед, пошёл в подвал, Кирилл-Удав остался сторожить вход. Акция обычная в условиях боевых действий.
    И тут прилетел неожиданный сюрприз, ухнуло оглушительно, кирпичи слева от входа, в двух шагах от Кирилла, вставшего за углом возле лестницы в подвал, разлетелись в пыль, расширив дверной проём на полметра, остатки двери унесло в разные стороны ударной волной, которая свалила и Кирилла. Его понесло вниз в подвал. Чудо, что бронежилетом зацепился за перила и не ухнул в темноту.
    Прибежавший с фонариком Моджахед, помогая подняться, спросил:
    — Ты как? Не ранен?
    Что спрашивают, Кирилл понял только по движениям губ друга, в ушах от взрыва стоял бухающий звон. Напрягая связки, рявкнул почти не слыша что кричит:
    — Норма!
    Для убедительности поднял вверх большой палец.
    Но сомневающийся Моджахед не поверил, стал осматривать со всех сторон, просвечивая оседающий пыльный туман своим мощным фонариком. Потом что-то одобрительное промычал и хлопнул по спине. То есть, будешь живым, повреждений нет.
    Рабочая, небронированная ГАЗель для эвакуации стояла спрятанной за домом, и Кирилл с Лёхой, закинув автоматы за спину, почти бегом потащили женщин огибать дом и садиться в машину. Забравшись в кузов, одна из них, старшая, вдруг охнула:
    — Батюшки! Воду-то оставили... Забыла бутылку там, на столе...
    Вода у них, сидящих долгое время без удобств – самая большая ценность. И Моджахед, продолжая размещать спасаемых в машине, кивнул Кириллу на лежащий на сиденье фонарь. Типа: сходи, словами их не успокоить!
    Поддерживали друг друга бойцы всегда, и Кирилл, без обсуждения, взяв фонарь, двинулся обратно к дому.
    Пережидать, будет ли обстрел, времени не было, и Кирилл, решив преодолеть дистанцию по возможности быстро, всё-таки подошёл к углу и выглянул, прислушался. Уши не успели отойти от последствий взрыва, поэтому он ничего не услыхал и, пригнувшись, бросился вперёд, к первому подъезду с разнесённым накануне входом.
    Кинулся. Но сделал это неудачно, через два шага нога провалилась в выемку, другая зацепилась за кусок стены и, потеряв опору, Удав растянулся, звонко стукнувшись каской в горку обломков. И тут снова ухнуло! Привычно прижался к земле, пережидая град осколков. Потом вскочил, рванулся ещё раз, и, перепрыгнув свежую воронку перед грудой камней за которой спасался, заскочил в подъезд. Это было второе сказочное везение. Снова ни одного осколка, спасла кирпичная горка и необычайно удачное падение.
    С помощью фонарика Кирилл нашёл в подвале стол, заваленный осыпавшейся штукатуркой последнего обстрела, отыскал упавшую со стола большую пятилитровую бутыль, полную мутной воды, и кинулся обратно. Выбежав за угол дома, столкнулся с бежавшим навстречу Лёхой.
    Тот, зафиксировав как после ухода Удава за угол, там раздался взрыв, тут же сорвался и побежал его спасать. Был поражён, встретив Удав живым и снова невредимым.
    Так они с одной большой бутылкой вдвоём вернулись, залезли в ГАЗель. Кирилл поставил воду у ног успокоившихся женщин. А командир, сидевший на своём месте рядом с водителем Штурмом, обернулся и спросил:
    — Парни, откуда стреляли?
    — Откуда-то из-за посёлка... – выдал свою версию Моджахед.
    — С лесополосы, там, метров сто пятьдесят за башней... – уточнил Удав, вспомнив где накануне видел пороховой дымок.
    — Совсем рядом. – оценил Моджахед. – Могли бы поставить снайпера, нас прищучить.
    — Сейчас передам наблюдателю, им артой врежут! – резюмировал командир и поднял с колен свой цифровик.
    А Штурм завёл двигатель, тронулся, и они покатили обратно к точке сбора в районе колледжа, где сейчас готовили прикрытие для спасательного конвоя. Та женщина, что вспомнила о воде, смотрела на Кирилла всю дорогу с участием, а когда доехали, тронула за рукав:
    — Прости, солдатик...
    — Удав! – на автомате назвался он. Вроде как представился.
    — Его Кириллом звать! – тихо подкорректировал Лёха, и открыл дверь.
    — Удав – нехорошее имя. – рассудила женщина, поднимая с пола воду. – Ну какой же ты удав?
    — Я, как мудрый Каа... – помогая женщинам выйти, попытался оправдать кличку Кирилл.
    А когда все вышли, Моджахед подкатил:
    — Верно сказала женщина. Ты не Удав! Два раза в шаге прилетело, а на тебе ни царапинки. Расскажу, ребята не поверят, будут звать Везунчиком, или Большой Удачей!
    — Тогда ещё лучше – Счастье Привалило, или Сбыча Мечт... Нет-нет! – возразил Кирилл. – На шильде написано "Удав", значит Удав.
    — Я тебе, друг, сегодня вечером всё красиво исправлю! Был Удав, станет Удача...
    — О чём спорим? – лейтенант вышел из передней двери ГАЗели.
    — Ему сейчас дважды фартило. – объяснил Лёха. – Я предложил сменить Удава на Удачу, а он не хочет.
    — Ты, Кирилл, с нами месяц. Шестерых за это время только из обновления затрёхсотило в куда меньших передрягах. Ты точно рождён в бронежилете! – улыбнулся командир.
    — Просто случай. – пробормотал Удав. – С кем не бывает...

Левша – командир взвода артиллерии:
    В просьбе Грома обработать участок полосы, где вчера выкуривали киевский танк, не мог отказать. Мы оба понимаем, что на таком расстоянии работать тяжело и легко одновременно. Сказал: «Сделаю!», и мои архаровцы уже стали заряжать нашу «Нону».
    Оставшуюся с ночи половину боекомплекта выложили по району за несколько быстрых минут. Наводчик сказал: «Всё!» и обстрел прекратили.

Удав:
    Через полчаса они снова были там, у кромки артобстрела, где сейчас уже звенела тишина. По лесополосе за башней пушкари успели отработать по-полной. Большая часть деревьев в том месте стояла без листьев, с поломанными ветками и даже заваленными стволами. Если перед этим, те, кто был там, не успели уйти, то теперь уже о них и их оружии можно забыть.
    Так думал Кирилл, из-за кустов возле шестиэтажки разглядывая причёсанную лесополосу в бинокль лейтенанта.
    — Всё? – спросил командир, принимая бинокль.
    — Насыпали густо, весь ближний лес прозрачный. Только у них было несколько минут на уход, могли уйти, спрятаться.
    — У нас здесь ещё два подъезда, – возразил командир, – попрошу оператора запустить туда «птичку». Пусть понаблюдает за...
    И тут бесшумная мина прилетела третий раз! И рванула так, что всё остальное смолкло. Подброшенный взрывом лейтенант, нелепо взмахнув руками, рухнул на Удава, уже поваленного ударной волной на землю. Снова в ушах звон и чувствительные удары сердца в груди. И мысли: «Я живой? А как лейтенант?». Взрыв случился у лейтенанта прямо за спиной, не дальше четырёх метров.
    Кирилл перевернул его бесчувственного на спину, взглянул в удивлённое лицо с открытыми глазами. Всё понял, подхватил с земли, взвалил на плечо и побежал к ГАЗону. К машине успел одновременно с ним и Лёха, в одиночку ушедший смотреть другие места жилого дома, пока они ждали решения командира. Удав крикнул Моджахеду:
    — Отвези Грома медикам, а я свяжусь с оператором птички. Надо выяснить, кто и откуда бьёт.
    Объект нападения стал совершенно понятным. Стреляют по нему. Кирилл ещё на бегу к машине поймал слетевшую с плеча командира цифровую рацию и, когда ГАЗель отъехала, набрал номер канала наблюдателя.
    — Баллистик, это Удав! Где сейчас твой коптер? Нужно посмотреть старое место за башней. Проверь, снова стреляют! Повиси там сколько сможешь.
    — Понял, Удав! До связи... – ответил наблюдатель и отключился.
    Удав вернулся к углу дома и оттуда оглядывал небо в поисках дрона противника, корректирующего огонь. Без этой коррекции попасть в одиночную мишень невозможно.
    — Удав, это Баллистик! – ожила рация. – Мой коптер сейчас южнее, но от танкистов слышал, видели ребята в лесополосе человека в тёмном хаки, который потом пропал...
    — Куда пропал?
    — Не знаю, попрошу картинку, потом поговорим. До связи!
    Лейтенант таких длинных разговоров себе не позволял. Один вопрос, один ответ, и сразу: «до связи». Это делалось с целью не дать радиоразведке противника засечь место, откуда запускает Баллистик свой квадрокоптер.
    Удав должен был не задавать глупых вопросов, сказать только положенное: «Понял».

Баллистик:
    Пропажа тёмного хаки была не фикцией, он действительно исчез. Коптер артишников ровно двигался над лесополосой, тёмная тень на сбитых стволах шевельнулась и исчезла почти в самый момент, когда  фокус стал удлиняться и картинка приблизилась, так оператор пытался настроиться на обнаруженную фигуру. Баллистик тщательно просмотрел остановленный кадр, но там никакого образа с тенью уже не существовало. Он просматривал момент исчезновения в движении снова и снова, пытаясь найти следы маскировки. Один момент, и человек исчезает! С таким мощным камуфляжем ещё сталкиваться не приходилось.
    — Удав, это Баллистик! Там что-то непонятное, я материал этот с Громом хочу обсудить. Где он?
    — Затрёхсочен. – ответил Удав, намекая на ранение командира. – Моджахед повёз его в санбат, пока ничего не знаю. До связи...

Удав:
    Кирилл остался на линии один и теперь отвечал только за себя, свой АК-12 и цифровую рацию на шее, оставшуюся у него. Одному биться нельзя ни по какой системе, заниматься разведкой тоже плохо, но ждать приказов, стоять на месте, ничего не делая, ещё хуже. Впереди враг и отступать никак нельзя. В посёлке ночью штурмовая группа взяла последний квартал, выбила противника изо всех скрытых точек. Только один, именно этот, противник об этом, похоже, не догадался. Сидит в лесополосе и садит минами так, что шорох стоит!
    А к той точке в лесополосе за башней можно подойти этой ночью, когда до противника дойдёт что уже всё. И он тоже побежит, пользуясь темнотой. Но так долго ждать Удав не согласен. Там, в порубленной артой лесополосе, притаился тот, кто виновен в ранении лейтенанта. Он должен за это ответить!
    Ребята его взвода, трудившиеся этой ночью, отсыпаются, зализывают раны, работы у них было выше крыши. Здесь и сейчас прикрывать Удава некому. Напарник со Штурмом увёзли Грома врачам, Баллистик единственный, кто так или иначе сможет помочь подойти к противнику.
    Желание найти и наказать виновного ничем не погасить!
    Удав перебегает открытую с обоих концов улицу и затихает в перепаханном снарядами саду частного дома. Строение лишено кровли, с обугленными вокруг окон, но чудом сохранёнными стенами.
    Проверил снаряжение: в карманах бронежилета четыре полных магазина, пара гранат для подствольника и одна серо-оливковая РГД-5, граната для нападения, с небольшим радиусом разлёта осколков. Всё это сегодня ещё не стреляло, но находится в полной готовности.
    Приближаясь к противнику важно быть готовым к любым неожиданностям. Перевёл автомат в режим коротких очередей и проверил затвор. Потом оглянулся.
    Вертеть головой на 360 градусов – подарок инструкторов, продлевающий жизнь не только в бою, но и вблизи линии фронта. Каждый новый шаг начинался с оглядки. Просканировал пустой горизонт и, так, на всякий случай, поднял голову и осмотрел небосвод.
    Зрение острое, замерший в вышине дрон, заметил быстро. Дрон внимательно следил за Удавом. Для этого дрона одинокий боец на тёмном перепаханном снарядами поле виден во всей красе. Поэтому Кирилл перебежал за угол дома, там упал, перевернулся на спину, закатил себя под куст и затих. Прятаться в солнечный день от птичек, продолжая следить за ними, всех учили с первого дня на фронте. Птичка за листьями в прогалине появилась через мгновение и, выписывая петли, стала двигаться над участком с развалинами дома. Значит, это она виновна в ранении Грома, в том, что по Удаву сегодня били несколько раз.
    Если сейчас готовится очередная мина, лучше поторопиться, уйти. Или же подождать пока разрядится дрон, если его оператор действительно потерял объект наблюдения. В конце концов они его ищут и обязательно найдут, пользуясь всеми возможностями современной техники. В частности, такими, как радиопоиск, позволяющий определять положение включенного радиоисточника.
    Пока никто не ищет лейтенанта, Удав на время отключил цифровик.

Челленджер:
    «Щур-два, с тобой Челленджер. Потерял его?.. Не молчи!»

Удав:
    Одна мина прилетела с противоположной стороны руин дома, другая рванула между стенами. Всё всколыхнулось, в воздух поднялись большие облака дыма, загородившее вражеский дрон. Мысль воспользоваться облаком пришла спонтанно. Слабый ветер с востока гонит облако прямо к башне. И под его прикрытием Кирилл пересекает несколько участков. На пути много железа, в основном крупных осколков, но пехотных мин не попалось ни одной.
    На следующей улице почти всё облако осело к земле и его фигуру с контрастной тенью могли уже легко вычислить. Удав притаился в тени обгоревшего кузова Мерса Майбах. Он здесь уже давно и успел весь порыжеть от ржавчины, что почти сливалось с цветом камуфляжа на Удаве. Он опять лёг на спину и уставился в синюю вышину.
    Второй раз дрон Удав разглядел с большим трудом. Тот, продолжая двигаться к башне, набрал большую высоту, позволяющую осмотреть большую площадь, поэтому теперь казался мельче мошки. Менял галсы поперёк основного направления. Дрон двигался и вправо и влево поперёк линии, ведущей к лесополосе. Как бы разыскивая преследуемого. Удав решил, что это подтверждает верность выбранного пути, дрон сам ведёт его к той точке откуда стреляют.
    Эта связь между ним и врагами стала очевидной. За ним охотились почти не пытаясь это скрыть! Задумываться о причинах такого поведения было неинтересно. Просто такая связь существовала и ей можно пользоваться. Раз Удав здесь и начальная точка в секторе обстрела перед ним, то он пойдёт до конца!
    Когда птичка, уйдя от Удава за дырявый корпус Мерса, перестала маячить в небе, он поднялся и сделал короткий бросок к кусту в двадцати метрах от дороги, снова залёг и стал продолжать наблюдение за выкрутасами в небе. Вражеские авиаторы его не заметили, а оставаться наполовину слепым ему уже надоело. Рацией пользоваться нельзя, надо выбрать точку повыше и постараться самому, без квадрокоптера, разглядеть противника на той стороне.
    Башня стала ближе, её тень, пересекавшая дорогу, маячила метрах в ста впереди. Название «башня» эти руины получили из-за оставшегося неразрушенным угла из двух стен, подпиравших снизу высокую кирпичную трубу, оставшуюся от сожжённого двухэтажного дома. Два дня назад стены были в более живом состоянии, была нетронутой даже часть крыши у трубы. Но уже тогда залезть на верхнюю точку без специального оборудования никто бы не взялся.
    Самому взобраться на этот, со всех сторон всем взглядам открытый наблюдательный пункт, можно было только одним способом.

ГРОМА НЕ БУДЕТ

Моджахед:
    Грома больше нет... Лёхе хочется кричать! Командира, который был всегда за своих бойцов, они с Удавом не сумели уберечь.
    Ещё там, у хирургов, которые уже не надеялись привести в сознание безнадёжно утихнувшего больного, Моджахеда связали с комдивом, которому он доложил о гибели лейтенанта и задержке работ по разминированию из-за опасной близости работающего миномёта. Комдив ответил:
    — Приказываю вам, Алексей Григорьевич, взять на себя командование роты до того как у вас будет сменщик лейтенанта Егорова! Пока никаких боевых действий не проводите, занимайтесь обычным: спасайте гражданских и наблюдайте. Удачи!
    Вот так! Он – комвзвода и все ребята теперь ему подчиняются... А связь осталась у Кирилла. Впрочем это и хорошо! Не сможет он спокойно сказать парням, что командир убит.
    Всю дорогу голова лейтенанта лежала у Лёхи на коленях пока он пытался спасти командира от потери крови. Всю свою аптечку израсходовал, и форма на коленях и рукавах густо пропиталась кровью. Гром умер ещё там, в машине. Неожиданно напрягся, схватил руку с бинтом, потом снова отпустил и, не прийдя в сознание, расклеился, ослаб. Это не первый, кто умирал у Лёхи на руках, как всё происходит, знал он не понаслышке.

Удав:
    Труба внутри была достаточной для того чтобы пролезть вверх известным только ему, Удаву, способом.
    Как-то в детстве, когда Кире было семь лет, старшие пацаны попросили его достать упавший в глубокий колодец мяч. И Кира его достал, и потом не уставал хвастаться этим подвигом. Так что, когда в пятом классе мальчишки придумали соревноваться в прохождении вертикальных колодцев, строящегося рядом со школой дома, тут же согласился. Колодец был совершенно узким, и те, кто организовывал соревнование, рассчитывали как видно, посмеяться над Кириллом, уверенные, что он не проползёт и метра в десятиметровой трубе. Там скоб, как в земляном колодце, не было. Кириллу пришлось находить опору в мелких неровностях стенок. Он нашёл, что упираясь в противоположные стенки, может удержать себя от соскальзывания вниз, а быстрыми и верными движениями добился и эффективного подъёма вверх. Опускаться в своём величии ниже мальчик был не согласен. Взял высоту и заставил всех поверить в свою исключительность.

***
    В подвале Кирилл разделся, уже привык после сурового молчания матери, увидевшей к каким результатам привёл тогда геройский подвиг сына. К тому же ноги без ткани имели лучшее сцепление с гладким кирпичом.
    Оставил в дровах автомат с боезапасом на бронежилете, сложил всё со снятой экипировкой «Ратника», разобрал решётку за дверцей, пролез и, выкинув изнутри упавшие через трубу обломки, стал протискиваться вверх. На поднятие к первому пролому на уровне трёх метров ушло больше времени чем ожидалось. В трубе темнота, не видно куда ставить руки и ноги. Но дальше пошло легче, и через десять минут боец выглянул в удачный пролом со стороны лесополосы на уровне крыши, в метре до верхнего среза трубы. Появляться над срезом было смертельно опасным.
    Печь, похоже, давно не нюхала дыма. Красный кирпич вверху трубы, был чистого цвета, только со следами сажи на швах. Это Удав определил лишь поднявшись до проломов, куда проникал солнечный свет.
    Лесополоса, которую Удав увидел с другого ракурса, уходила на запад и терялась у горизонта. Весь интересующий участок, обработанный артиллерией, отсюда был на виду! И, сколько он ни смотрел, разглядеть признаки вражеского миномёта не смог. Бомбисты прятались хорошо.
    Пришло в голову спросить авиацию. Это небезопасно, но другого пути нет. Включил висящий на груди цифровик на канал Баллистика:
    — Баллистик, это Удав! Что с картинкой по лесополосе? Расскажи! Я от них в двух сотнях метров.
    Баллистик ответил:
    — Человек с миномётом исчезает у сваленного толстого дуба. Как он исчезает, не понял, нужна экспертиза! Коптер заряжается, пока подняться не смогу.
    — Понял. До связи. – завершил беседу Удав и снова отключил рацию.
    То есть, Баллистик ничего не разглядел, создал только ненужные вопросы, и помощи от него пока не будет. Впрочем, словесные координаты Баллистика были из трубы хорошо видны. И Удав стал следить за ориентирами.
    Минуту ничего не происходило, но в какой-то момент случилось, за коряво лежащим стволом дуба появилась короткая тень...

Ведущий:
    Челленджер, по сигналу из того времени, снова скакнул. Система достаточно надёжная, можно сказать, проверенная временем.
    Миномётчик хохотнул над придуманной фразой. Это он сейчас временем проверял эту систему. Мощная квадросигнатура осталась глубоко в слоях будущего. У него на шее только кнопка-аннигилятор, стиравшая в прошлом следы его проникновения. Чик! – и нету, будто и не было ничего. Кровавый след оставит только мина, произведённая в будущем по технологиям древнего времени и выпущенная им точно по объекту. Сам же он очнётся в своём настоящем, в далёком будущем, будто ничего и не делал. Время такая штука, что даже тени этого человека не останется. Всё будет сделано так, что и не подкопаешься.
    Задача проверки работоспособности проекта была именно в том, чтобы ликвидировать в прошлом одного из политиков, за которым в будущем ведётся круглосуточное наблюдение. Такая хитрая система должна оставить большую дырку в политической системе. И всё будет тип-топ, в лучших традициях!..
    Самый короткий путь к этой личности вёл через двадцать третий год, где он, этот политик, геройствовал на Донбассе. Свои люди под благородным предлогом связались с его другом, Алексеем Григорьевичем Даниловым, воевавшим рядом с ним. И тот подробно рассказал где и когда этот человек был на передовой.
    Потом выбрали желательной датой среду, 30 августа, а местом – квартал перед лесополосой этого маленького, тогда ещё украинского городка. И образовавшаяся на тот момент мирная обстановка выполнению задания не должна помешать. Челленджер подумал, что это даже должно ему помочь.

Удав:
    Там, в зелёном месиве порубленных взрывами деревьев, возникла короткая подвижная тень. Это тень человека. Одновременно с этим другая тень скользнула по освещённым солнцем кирпичам пролома возле лица. Это проклятый дрон... Его звук быстро достиг максимума и он пролетел в десятке метров возле трубы.
    Два эти события сказали, что произошло его обнаружение. Нежелательное обнаружение. Удава засекли за переговорами и теперь будут утюжить район где засекли, пытаясь окончательно замочить своего противника. Единственное, что могло спасти, как можно быстрее унести ноги, спустившись в подвал. Спуститься, взять там оружие, чтобы не так позорно умирать: безоружным, в трубе разбитого дома...
    Первый взрыв колыхнул трубу так, что казалось она сейчас рухнет. На плечи, на голову, не защищённую ничем, посыпались тяжёлые осколки кирпича. Не обращая на это внимания, Удав торопливо заработал руками и ногами, царапаясь о кирпичи трубы до крови. Спускаться было тяжелей, чем лезть вверх, а условия торопили, работал за гранью возможностей и до малого пролома первого этажа соскользнул за секунды. В конце ждал участок совсем лишённый света. Поневоле скорость упала. Ноги выискивали невидимые в темноте точки опоры, соскальзывали и снова за что-то цеплялись.
    Второй взрыв произошёл, когда он вылезал из топки. Там его повело... повело-повело... повело-повело-повело... и он взмыл... и полетел!.. Сверху земля казалась ажурно нарисованной на плоском листе бумаги, с точностью до листика на дереве, до травинки на земле и до жучка на этой травинке. Парил теперь над аккуратно восстановленной лесополосой. Деревья одинаковые, словно солдаты в строю. И их листья были камуфляжем, под которым скрывались вражеские диверсанты. Два диверсанта под каждым зонтиком из веток, готовые по команде сбросить маскировку и открыть огонь!..
    Удав глубоко вздохнул и открыл глаза. Это был какой-то сон, теперь сна как не бывало. Вокруг пыльный подвал. Тот самый, через который он когда-то лез в трубу. Свет из отверстия, пробитого в фундаменте, тусклый, но привыкшие ко мраку глаза, он режет.
    Проморгался. Здесь он не один. Перед ним, загораживая отверстие, неподвижно замер человек, чьего лица не видно.
    — Ты кто? – обратился к нему Удав.
    Тот незнакомым голосом ответил:
    — Успеем познакомиться. Как себя чувствуете, Кирилл Александрович?
    Здесь Кириллом Александровичем его никто не называл.
    — Я – Удав! – привычно исправил незнакомца.
    — Удав, Удача, а также Буревестник – роли не играет. Вы живы и это хорошо! – про вопрос как себя чувствует боец, незнакомец забыл.
    Но Удав чётко помнил, что должен знать с кем говорит в боевой обстановке. Всё это было подозрительным. Здесь война, посторонних быть не должно. Он бросил взгляд на дрова, со сложенным на них «Ратником», под которым лежало оружие. Всё лежит как лежало, густо засыпанное свежей пылью.
    И Удав стал из сидячего положения подниматься на ноги, готовясь, если надо, броситься к дровам и достать автомат. Отвлекая собеседника, снова спросил:
    — Кто вы, как вас зовут? – переходя на уважительный, во множественном числе, стиль собеседника.
    — Что такое апология, знаете? – незнакомец тоже отвлекал бойца, второй раз избегая прямого ответа.
    Кирилл, не смолкая поддерживал разговор, при этом продолжая двигаться в направлении  оружия:
    — Если честно, понятия не имею! Но, вероятно, слово греческое...
    — Я тоже в этом не разбираюсь, но апология – попытка защитить нас друг от друга. Я – союзник, человек, работающий против вашего врага. Это понятно?
    Кирилл, на полпути к своему автомату, обомлел. Ему незнакомец сказал то, о чём он давно начал догадываться. Миномётчик и дрон в небе – точно его, Кирилла, личные враги! Они охотились только за ним, а раненный командир, как и дверь того подъезда, были только неизбежным побочным расходом.
    Враг, как общее понятие всех, прячущихся в окопах с той стороны, для него вдруг стал врагом от первого лица. Личным врагом, стремящимся убить только его, Удава.
    Странно! Значит, рядом с Кириллом находиться опасно всем, а этот спокойно стоит...
    — А вы не боитесь стоять рядом? Ведь стреляют-то по мне. – Удав сразу перевёл незнакомца в разряд своих.
    — Что делают с той стороны, мне хорошо известно. Секунд через пятнадцать... – заданное время у Удава всегда отмечалось в сознании, а точность прохождения промежутков он контролировать умел. – ...мина прилетит в дверь. Вам лучше быть возле окна. Автомат пока не берите. А у того парня, если подберётесь близко, прежде всего сдёрните цепочку с шеи, и не дайте ему коснуться кулона...
    Союзник – точно, но как можно советовать остаться в бою безоружным? Только это у Кирилла отразилось в сознании.
    — А вы как же?.. – неожиданно для себя спросил.
    — Не забудьте, окно! – напомнил Союзник и ответил: – А я ухожу.
    Щёлкнул пальцем и тут же пропал. Только пыль взвилась в луче, пробивающемся от отверстия.
    — Окно-окно... – ехидно повторил Удав. – Какое окно? Здесь пробой стены! – и направился к своим вещам. Надо одеться и, превыше остального, взять оружие.
    Но остановился... Осталось десять секунд.
    Что собеседник, неизвестно как и когда появившийся в подвале на линии огня, реально исчез, он понял только встав на место, где стоял незнакомец. В этом была глупая несуразность! Нельзя вот так, щёлкнув пальцами, исчезать. Реальность в том, что нельзя, и всё! Этому учил весь опыт жизни.
    В произошедшем был обман и нелепость... Соображая, Удав остался на месте. А время, заданное незнакомцем подспудно продолжало тикать в голове. Осталось три... Прошла большая часть времени, чтобы притаиться. И вопреки предостережению, Удав стоял, не делая ничего.
    Как сказал бы Зет, известный шутник взвода: «Выпрыгнув через форточку, ты хотел переобуться в воздухе!» Решив выполнить хоть что-то, Удав бросился к дровам и навстречу от двери полыхнуло.

Челленджер:
    Второй-Щур, оператор дрона, когда облако взрывной пыли немного осело и рассосалось, облетел руины и сообщил:
    — Всё, готовенький! Можно отпевать...
    — Ты видишь его? – Челленджер до возвращения должен убедиться в окончательности совершённого.
    — Экскаватором не откопать. – ответил Щур-два. – Вежа всё кирпичом завалила!
    — Там, под твоей вежей, подвал был? – спросил собеседник.
    — Ну!
    — Гну!.. Пролети, посмотри. Если не голову, то хоть палец его оторванный найди, и я уйду.
    — Ты вход в подвал разнёс. Куда полечу?.. К тому же заряд на нуле. До связи, Челленджер!

НЕРЕАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Удав:
    «Это четвёртый...» – неизвестно о чём успел подумать Удав, и загремел в бездонную пропасть.
    Когда вернулся обратно, руку, которой тянулся к оружию, жгло чертовским огнём.
    В кислом пороховом дыму, воздуха почти не осталось. На языке и зубах был привкус металлической гари.
    И нога, намертво придавленная чем-то тяжёлым сверху, к чему-то твёрдому и угловатому снизу, противно ноет. Любое движение отдавалось в ней болью до потемнения в глазах...
    Толстый-толстый слой пыли на всём. Пылью пропитан воздух. Пыльно-осколочное море внизу... Подвал избежал попадания большей части разорванного железа, но потонул в тяжёлой цементной пыли.
    Едва не захлебнувшись от крика, согнул и подтащил к себе безжизненно мягкую ногу. Освободил её от сдавливания, но боль стала ещё круче. Внутри всё горело и пульсировало. Нога больше не могла быть целой. Вот несчастье! Надо было послушаться незнакомца, и сейчас бежал бы срывать с противника цепочку с кулоном. Но проще было бы послать за этим делом пулю...
    — Да, вот так!.. – снова раздался хриплый голос незнакомца, и он закашлялся.
    Союзник снова был на прежнем месте и протягивал руку, видимо, желая помочь ему встать. Кирилл отрицательно помотал головой и руку не протянул, это было выше его сил. Ответил:
    — Не могу!..
    — Нога? – прозорливо спросил незнакомец, и сразу перешёл к делам: – Мы сейчас махнём по моему адресу! Вы готовы?
    — Не знаю. – честно ответил Кирилл.
    Он не имел понятия как сможет махнуть по адресу незнакомца, если не в состоянии даже оторвать себя от земли.
    — Дайте руку! – неожиданно приказал стоявший.
    — На руке понесёшь? – с кривой усмешкой поинтересовался сидевший на земле.
    — Нет, полетим! Держись крепче и не отпускай...
    Руку, подхваченную незнакомцем, щекотало, общий слабый свет в подвале лукаво подмигнул, потом отчаянно моргнул ещё несколько раз, и наконец вспыхнул и залил собой всё. Глаза, спасаясь от слепящего света, закрылись сами. И вертикальное, и горизонтальное направления бесследно растаяли. Появилось невозможное в этой точке пространства чувство полной невесомости. Действительно, всё происходило словно бы в падении. Руку незнакомца Кирилл поневоле сжал крепко, боялся, унесёт куда не надо в этой непонятке.
    По окончании минутного космического полёта, возвращение нормального, земного притяжения произошло резко. Удар снизу подействовал на ногу, Удав захлебнулся от боли. Оказалось, здесь уже был низ, на котором можно снова сидеть или лежать. И глаза ощутили облегчение. Но Удав решил пока их не открывать. Мало ли что будет дальше! И захваченную руку держал крепко, не отпускал.
    — Всё уже, уважаемый! – для него произнёс задохнувшийся голос Союзника и он опять закашлялся. Как видно, от едкой пыли подвала.
    Кирилл осторожно приоткрыл один глаз. Опасного вокруг ничего, всё в норме. Перед взором спокойно освещённая цивильная комнатка со множеством мебельных деталей интерьера. Объёмные полочки, диванчики, скамеечки и другие пухлые прибамбасы. Всё разных тонов перламутрового цвета. Словно в раковине моллюска оказались.
    Открыл оба глаза и тщательно, как привык, огляделся. Комната без дверей и окон, верх – точное отражение низа со всей массой мебели. И перед ним парень во всём однотонном ярко-синем, как кусок утреннего неба.
    — Отпусти уже! – парень взялся своей свободной левой и с усилием оторвал вцепившуюся в него руку Удава.
    Только тогда Кирилл стал приходить в себя. И тихо, чтобы никто ничего не подумал, спросил:
    — Это что? – имея в виду общую географию помещения.
    — Ты буянить не будешь? – поинтересовался Союзник, растирая свою, побелевшую от стального захвата ладонь.
    — Ты говори! – уже полным голосом потребовал Удав. Определиться с местоположением надо срочно и обязательно. Приучила боевая обстановка. Это не шутки! Мало ли что может случиться, а он не знает даже куда попал.
    Но визави почему-то стал говорить про время:
    — Сейчас 9-30 утра, 26 мая 2099 года. Вот часы! – он провёл рукой по стене и там стали различимы соответствующие цифры с буквами.
    Кирилл усмехнулся этому бреду. На стенке совершенно не к месту изображена дурацкая шутка.
    — А... А... – звуки застревали где-то в горле, Удав не мог сообразить, действительно шутит незнакомец, или просто ошибся и показал не то на стене. Поэтому глядел в растерянности, не решив о чём спрашивать шутника.
    Вся предыдущая в этот день боевая работа была настоящей жизнью, а то, что сейчас показывали, гляделось полным бредом, достойным немедленного отрицания.
    Причём здесь часы, и какой-то выдуманный год? Главным для Удава оставалось сделать бросок от башни к поваленному дубу и отомстить тому миномётчику за всё сегодняшнее. Вот только нога была больной не к месту.
    — Вы врёте! – уверенно заявил Удав. – Вы всё врёте. Сегодня тридцатое августа две тысячи двадцать третьего. Вчера мы освободили от фашистов Межевую...
    — Всё верно! – с удивлённым выражением на лице, вдруг согласился Союзник. – Не буду спорить.
    Взмахнул рукой, и цифры на перламутровой стенке растаяли. И продолжил:
    — Давайте займёмся вашей больной ногой, уважаемый, а заодно и всем остальным по справедливости.
    Кирилл не успел спросить в чём заключена справедливость, как оказался тонущим в какой-то густой и тяжёлой пене, поднявшейся от пола. Она быстро заползла даже в ёжик на голове. Странно что лица пена коснулась незаметно, к глазам не полезла и стала быстро двигаться, унося с собой и пыль, и грязь. Совсем краткое жжение получили не только мелкие царапины, но и большие повреждения кожи, полученные при пролёте через дымовую трубу.
    Удав ухмыльнулся: без откровенного обезболивания это бы не смогло пройти так тихо, почти нежно. Он взглянул на стоящего над ним Союзника. Молодой человек в синем внимательно наблюдал за происходящим. И как бы под его взглядом пена лизала слой грязи на коже, а слизнув, убегала вниз. Это был какой-то живой продукт, а не пена. Извилистые движения ощущались всей кожей. От этого непрерывного движения даже голова закружилась.
    — Вы фокусник... – вялым голосом пробормотал Удав. – Или жулик, что одно и то же... Мне надо обратно! Вы понимаете? Нет, не поймёте... Надо узнать как командир, его ранило сегодня. И тот дом до конца обследовать. И ещё... – хотел сказать, но продолжить не смог.
    Слой зелёной пены на раненной ноге задержался и стал вести себя неожиданно жёстко. Казалось, ногу покрыло слоем раскалённого металла. Удав захлопнул рот, стараясь смолчать, не опозорить себя безвольным криком. Защищать личную неприкосновенность посчитал более достойным. Что бы там с ним не происходило, выдавать окружающим свои чувства он не желал.
    — Плохо! – тогда сказал проводник. – Кость сломана. Потерпите немного, уважаемый, эндохирурги построят субскелет, восстановив систему осколков вашей кости. Закройте глаза!
    Незаметно подобравшаяся к вискам тяжёлая пена покрыла сверху лицо, заставив закрыться и глаза. Для Кирилла всё вокруг исчезло. Пришла приятная, безболезненная невесомость. Остатков сознания коснулась незнакомая и красивая мелодия.

Моджахед:
    Он пролез через узкий вход в землянку, не пихнув в плечо, как делал обычно, дежурившего там сержанта Мадагаскара, прошёл дальше и сел.
    — Чо случилось-то? – удивился сержант такому неожиданному поведению.
    — А... – махнул рукой Моджахед. Но всё же не удержался, выдал истину: – Грома больше нет. Я его отдал медикам уже мёртвого...
    — Да ты чо!.. Как это было?.. И кто у нас будет командир?
    Моджахед почесал затылок:
    — Пока командиром, значит, я, а там кого пришлют... Я не знаю.
    — А где у тебя, временный командир, твой напарник?
    — Тоже не знаю. Удав забрал рацию, и оставил нас без связи.
    — Ну так у нас ещё есть Баллистик! Скажешь, нет?.. Он с утра гоняет свою кадрилку, скоро обед, он будет здесь.

Удав:
    Сиреневые птички замерли на полувзмахе крыл, стали таять, постепенно уходя всё дальше в туман... И в сознание вторглись спорившие голоса:
    — ...восемь часов! Восемь... Он вообще ничего не вспомнит. Думаю, возвращение бессмысленно. – зашелестел в ушах беспокойный, но матовый голос, характерный для уверенного в себе и убеждённого в чём-то своём политика. То есть, человека, одинаково защищающего любые, правильные и не очень, истины.
    — Нельзя... Мы не можем оставить это прошлое! Пора прекратить всё это... – другой собеседник со знакомым голосом говорил достаточно громко, но был спокоен.
    Он, старавшийся громким голосом подавить своего собеседника, похоже был провожатым Союзником. И, похоже, эти двое друг друга не слышат, или не понимают. По крайней мере, говорят каждый о своём, игнорируя позицию другого.
    — Ты же знаешь как этому сопротивляются в объединённом комитете... – негромкий всё-таки возражал своему визави. – Для них это уже всё!
    — Для них всё и так, и так!.. Пора возвращать события в своё русло.
    Небольшая пауза и, стихнувший до шёпота второй, шикнул:
    — Тсс... Кажется начал просыпаться. Перенесём спор на другое время...
    Кирилл подумал: «Я спал, видел сны... Раз говорят, что начал просыпаться, то точно обо мне».
    Он открыл глаза и увидел всё тот же пейзаж: высокая перламутровая стенка без цифр и стоящий над ним знакомый незнакомец в синем, назвавший себя Союзником. Другого, участвовавшего в споре, не видно.
    Союзник снял очки, которые на нём Удав видел впервые, и поприветствовал:
    — С удачным возвращением, Кирилл Александрович!
    — Почему я лежу? – в ответ спросил Кирилл. Ему исправлять неверное обращение к себе надоело. Сделал вид, что не заметил. Он сразу, как открыл глаза, понял, что смотрит на знакомую обстановку сильно снизу, от самого пола. То есть лежит.
    — Можете встать. – разрешил Союзник, наблюдая что и как будет делать Кирилл. Руку он в этот раз не предлагал.
    И Кирилл сел. Сел легко, только толкнулся локтём, оторвал спину от пола и голова взвилась на высоту туловища. Сразу посмотрел на травмированную ногу. Она не выглядела больше бесформенным мятым щупальцем осьминога. Здоровая кожа лоснилась, мышцы красиво бугрились. И стопа правильно шевелилась. Нога, как нога! Подтянул к себе обе, взмахнул кулаками и встал. Легко. Как обычно.
    Всё было нормально. Необходимо теперь решать важные, стоящие перед Удавом задачи. Он чувствовал себя достаточно отдохнувшим, бодрым и деятельным.
    — Где здесь выход? – спросил у парня в синем.
    — Э-э... куда? – от удивления вопросом Кирилла, Синего Союзника аж перекосило.
    — Наружу. – пожал плечами Кирилл. Куда же ещё? – Боюсь там всё изменилось пока отдыхаю...
    — О, господи! – распахнул глаза парень. И сказал кому-то в сторону: – Ты прав! Он не помнит как здесь оказался...
    — Всё помню! – возразил Удав, вспомнивший все детали, предшествующие сну. – Я там оставил цифровую рацию, ребята будут искать, а я знаю где осталась.
    Синий покачал головой, но больше ничего и никому не сказал. Видно, не хотел дарить свободу Кириллу, но возражать не торопился.
    — Ты вот что, давай открывай выход! Ведь я всё равно выйду, меня не удержишь!
    Парень вздохнул и посмотрел в глаза Удаву.
    — Меня зовут Марат! – сильно запоздало представился.
    — Оч-чень приятно! – отрезал Удав. Не любил он когда тянули ценное время. А «очень приятно» прозвучало как отборное ругательство. – Так мы идём?
    — Постой, где стоишь, я проконсультируюсь. – и исчез, растворившись в перламутре, как надпись вначале.
    Шагнуть куда-то за Синим Маратом не вышло, необутые ноги, казалось, приросли к полу, так что слова этого оратора о постое были лишними, Удав никуда уйти бы не смог.
    Нагнулся, чтобы определить что его держит, и не смог просунуть пальцы под ступню. Ступня будто приклеена всей прилегающей поверхностью к полу.
    — Ну вот! – констатировал факт Удав.
    И пальцами, и подошвами почувствовал как от звука его голоса завибрировала поверхность пола.
    — О! – отдёрнул руку Удав.
    Ритм изменился. Поверхность под ногой будто вздохнула, расслабилась, но снова схватилась, отвердела. Это показалось интересным. По-видимому, клей, державший ноги, управлялся звуками. Ведь перед уходом Марат сказал: «Постой, где стоишь!» Это сказано было для клея, а не для Удава. Какой-то умный клей, с которым можно было беседовать!
    Мысль раскрутилась. У этого Синего Марата комната: и стены, и пол, и, наверняка, потолок, состояли из бесчисленного множества живых наночастиц с такой же безразмерной их функциональностью. Они умели создавать любую окружающую реальность, лечили переломы, заставляли мозг впадать в транс и не чувствовать боль. И управлялись при этом голосом.
    — Полная видимость! – попробовал управлять и Удав.
    Сказал тихо, но наночастицы комнаты стали быстро меняться структуру с перламутрового до прозрачного. За прозрачными стенками оказалось большое круглое помещение с занятыми какими-то делами людьми. От их разноцветного вида после спокойного перламутра, в глазах зарябило.
    — Невидимость! – выкрикнул сзади голос Марата.
    Удав оглянулся и в последний момент увидел двоих, стоящих у него за спиной. Окружающее пространство снова скрылось за перламутровыми кулисами.
    — Нет, видимость! – потребовал Кирилл.
    Стенка дрогнула и немного помутнела, а Синий Марат вернулся на своё обычное место.
    — Кирилл Александрович, вам не надо видеть здесь ничего. И я вам обещаю, мы выйдем и вы поможете найти рацию и всё остальное. Но пока выход закрыт, послушайте меня, это недолго! Вы исчезли из мировой истории на три четверти столетия. С тех пор о вас никто, кроме меня, уже не помнит. Я – путешественник, приведший вас из вашего прошлого в своё настоящее, поэтому знающий о вас всё...
    — Ладно городить! – возразил Удав. – Я не ребёнок, машин времени не бывает! А всё обо мне, кроме меня, знать никто не может!
    — Я знаю гораздо больше, не спорьте! Вас в двадцать третьем году попытались убрать люди из сороковых. Я вынужден был помешать этому и привёл вас, раненного, сюда. То есть изменил историю, на время выкрав вас из неё.
    Но это не всё! Вы в 2045 году, в столетие Победы были выбраны президентом Российской Федерации. И сделали очень много для сохранения исторической общности народов Советского Союза... А на Спецоперацию вы попали добровольцем ещё в марте 2023 года...
    Кирилл хмыкнул. Упоминание о президентстве проскочило, но про добровольца было верным и Кирилл возражать бреду не стал. Только жестом остановил Марата, не дал открыть рот и решил не поддерживать спор, а настаивать только на своём.
    — Можешь верить во что хочешь, но проводи меня обратно. Я ждать не могу!
    — Ещё одну минуту! – попросил Марат.
    Никуда исчезать не стал, он поманил кого-то пальцем и рядом появился грузный мужчина в чёрном, оглядевший Удава с явным неодобрением.
    — Давай сделаем это под мою ответственность! – предложил мужчине Марат. – Я мог бы и без тебя всё сделать, но на тебя всё равно нападки начнутся. Так давай всё вместе...
    — Ты не понял! – спокойно возразил мужчина, повернувшись к Марату. Голос чёрного Удав тоже узнал. – Того прошлого, о котором мечтаешь ты, больше никогда не будет. Ты своим вояжем всё изменил. И твой президент, – он произнёс это так, что слово прозвучало будто в кавычках, – дальше пойдёт другим путём. И никто не знает каким...
    — Я знаю. – вмешался в их разговор Удав. И крикнул наночастицам пола: – Да отпустите же меня!
    Он рванулся, ноги в момент освободились, не ожидавший такого простого исполнения Кирилл полетел вперёд, к ногам переговорщиков. Стоявший Чёрный, с несвойственной его грузному телу резвостью, метнулся подальше, а Синий Марат согнулся, желая помочь встать, но Удав с брезгливостью отпихнул его руку и встал сам.
    — Мы теряем время!
    — Да, время... – Марат тяжело вздохнул и спросил: – В какой момент времени вы хотели бы вернуться? Это не праздный вопрос. То, что вы считаете своим прошлым, я могу вернуть. Для меня никакой трудности...
    Удав усмехнулся:
    — Тогда за час до момента, как пришли за мной, если, конечно, получится. – помолчал и закончил вопросом: – Что там сорвать с шеи? Цепочку?
    — И не дать коснуться кулона! – добавил Марат.
    — Поехали! – махнул рукой Удав.

РЕАЛЬНОСТЬ ОДИН

Удав:
    В момент возвращения Удав оказался в трясущемся УАЗике рядом со своим другом. Лёха говорил что-то про свою новую погремуху для Удава. Он даже не заметил, что Удав не сидел здесь, а возник будто ниоткуда:
    — Будешь зваться Удачей, я перешью шильду, будет как от фирмы!...
    — Забудь! – перебил его Удав. – Мы куда едем?
    — Головке видно досталось. – съязвил Моджахед, но всё-таки ответил: – Мы опять по подвалам лазать...
    Лейтенант, снова оказавшийся целым и невредимым, пояснил, повернувшись к ним:
    — Мы должны прежде всего миномётчика причесать, если артиллерия его пожалела. Иначе он будет нам мешать, стрелять по дому. И ранить, и убить может гражданских.
    — Я с ним сам разберусь, командир, я знаю как. А вы полчаса подождите за домом, и можете спокойно потом подвалом заниматься.
    — Кто тебе сказал, что в следующий раз также повезёт? – не к месту включился в разговор Моджахед. – Не пускай его командир! По статистике третий раз будет смертельный.
    — Как ты собираешься разобраться с засадой? – не обращая внимания на Лёху, командир обратился к Кириллу.
    — Знаю где он и знаю как его выманить на себя. Я так быстро только один сумею, если без автомата...
    — Точно?
    — Уверен!
    Лейтенант для Штурма за рулём:
    — Уже подъезжаем, останови как он сказал, за домом. А ты оружие оставь Моджахеду.
    Когда остановились, Кирилл вылез наружу, отдал Лёхе свой АК-12 и стал снимать бронежилет «Ратника».
    — Охренел? – Лёхе это не понравилось.
    — От мины броник не спасёт, зато смогу бегать! – успокоил его Кирилл.
    — Всё равно не рискуй! – к ним подошёл лейтенант и не по уставному протянул Удаву руку. – Удачи!
    От своеобразного рукопожатия не удержался и Лёха. Шлёпнул по ладони друга и сказал ударными слогами, вроде как похвалил:
    — Ты настоящий Удав!

Щур-2:
    — Челленджер, внимание, объект идёт прямо к тебе! Видишь?
    — Ещё увижу! Как думаешь, чего это он затеял, жить не хочет? Так я помогу. Обязательно! Ты, Щур, только ему на глаза не лезь, не пугай. Держись высоко и сзади, чтобы не слышал. Когда начнёт от взрывов бегать, не потеряй! Давай координаты, я уже навожусь...

Удав:
    Панельный дом был на пригорке, откуда лесополоса видна хорошо. А заметить откуда стреляют, из посёлка было невозможно. Но это решаемая трудность...
    От расстрелянного в то воскресенье шестиэтажного дома Кирилл шёл быстро и ровно, затылком ощущая висящий за плечами дрон. Планируемый зигзаг должен привести его к лесополосе немного севернее миномёта за поваленным дубом, где лес не был обработан и деревья с кустиками почти сохранились. Миномёт должен стоять там же, где и раньше, за поваленным дубом.
    Расстояние ближе ста для такого боевого орудия как лёгкий миномёт – уже слепая зона. Поэтому затеряться Кирилл планировал на этом расстоянии, растворившись в лесу и приближаясь к противнику по-партизански скрытно.
    Движение прямо должно показать противнику, что битва только начинается. Пусть боится! Выйдя на первый, перепаханный битвой перекрёсток, Удав метнулся бежать по дороге, уводящей на юг. И первая мина опоздала метров на сто, когда он повернул к башне.
    Вторая взорвалась в пятидесяти метрах впереди, для этого Удав сменил темп, притормозил и в нужный момент кинулся в дом из двух по-прежнему стоящих стен, запачканных копотью. Здесь всё недавно горело. Миномётчик пытался предугадать манёвры Кирилла почти удачно, бил всё ближе, поэтому Удав решил менять стиль, нерегулярностью сбивая настройки противника: бежал, укрывался за домами, немного отдыхал, снова бежал, потом шёл медленно, требуемое время оставляя себя живой мишенью. Опять бежал, укрывался и менял направление. Только движение спасало.
    Но надолго такая игра не спасёт. Рано или поздно случайное везение улыбнётся и миномётчику.

Гром:
    Моджахед был самым заводным во взводе. Свои комментарии всегда сопровождал обвинениями. И говорил не терпящим возражений голосом, как большой начальник:
    — Откуда он знает куда идёт? Я-то отсюда  могу угадать где окопались с миномётом. А Удав мечется... – они с лейтенантом сидели на бетонном полу разрушенной квартиры шестого этажа. И, передавая друг другу бинокль, наблюдали за ведущейся схваткой.
    Пока Удав ловко справлялся с обманом противников. Но это, как показывал опыт, могло в любой момент отказать. Помочь пока было в силах Грома.
    И лейтенант, щёлкнув, включил рацию:
    — Баллистик, здесь Гром! Нужна твоя помощь...

Баллистик:
    Вновь заряженный квадрокоптер быстро долетел до башни и, зависнув, стал искать Удава. Нашёл перебегающего изрытый взрывами участок, и тут же снова потерял. Его противник в тёмном хаки был всё в той же точке за поваленным дубом. По направлению стрельбы можно было угадать и местоположение Удава. Но задание было другим, связанным с Удавом, его противником и, конечно, украинским дроном.
    Дрон нашёлся на высоте более двухсот. Он висел на одном месте, наблюдал за происходящим внизу минным боем и корректировал для миномётчика. Погода была тихой и Баллистик приготовился дать воздушный бой. Манёвренность и скорость его аппарата были неплохими. И Баллистик был готов пожертвовать за Удава своим рабочим инструментом, новеньким квадрокоптером «Голубь». Если, конечно, без этого будет не обойтись.
    Но пожалел, зайдя чуть ниже стал перекрывать видимость для дрона. Когда тот уходил в сторону, Баллистик сдвигался тоже, продолжая скрывать поле боя от его оптики.
    Тогда оператор дрона применил другой приём. Постарался выдвинуться над самым центром сражения, над Удавом, чтобы Баллистику, загораживая нижнюю сферу, пришлось встать точно под ним. А это верный признак потери преимущества: оператору дрона стоило пожертвовать куском шасси зацепив винты, и коптер Баллистика завалится.
    Поэтому Баллистик пропустил дрон дальше и его квадрокоптер стал набирать высоту, поднимаясь над дроном, увеличивая преимущество над соперником. Оператор дрона, поняв такой манёвр как откровенный намёк на боевое столкновение, тоже стал подниматься. И это было хорошо. Какая бы хитрая оптика у противника ни была, с большой высоты наблюдать одновременно за коптером Баллистика и Удавом на земле невозможно!
    Так что задание выполнялось успешно, противник терял инициативу. Баллистик потёр бы руки, но они были заняты джойстиками пульта. А он продолжал сражение. Украинский оператор дрона, поняв, что битва проигрывается, стал уходить ниже и в сторону. По-видимому решил продолжить соревнование на выносливость: или кто быстрее летает, или у кого дольше заряд сохранится.
    Баллистик не мог такого издевательства стерпеть и тоже стал носиться за дроном, пока не понял, что тот пишет ровные круги и смотрит по-прежнему только на Удава. Пришло время дать настоящий контактный бой, последний в этой битве! Баллистик нагнал противника и со всего маху снёс ему все три винта...

Удав:
    До миномётчика далеко, ещё метров около трёхсот, и это самая опасная часть вояжа, Удав немного измотался от пустой беготни по полям с препятствиями. Под ногами попадались падшие заборы, глубокие воронки и другие мелкие преграды. При этом требовалось придерживаться режима неопределённости, менять способы и скорость хода. На слежение за дроном времени уже не оставалось.
    Но, как видно, и миномётчик потерял свой режим обстрела. Кирилл менял ход и направление, а ставших привычными взрывов давно не было. И это стало волновать. Что там выдумал нового противник? Быть может, время дрона истекло, и он ушёл на зарядку.
    Но нежданно дрон сам вышел на Удава. Он вписался в покосившийся колодезный журавль, разлетевшись на множество деталей. Разглядывать руины Кирилл не стал, о причине экстремального падения тоже не задумался. Наблюдение сверху больше не беспокоило, пришло время выполнять свою главную задачу – ликвидацию врага.
    Такое расстояние можно пробежать за двадцать пять – тридцать секунд. Но там Удав столкнётся один на один с вооружённым противником. Граната для нападения в кармане успевшая натереть ногу, это не оружие против пистолета или автомата. Хотя, в принципе, противник должен бояться такого оружия в руке, но испугается или нет – дело случая. Выстрел лучше предотвратить, чем стараться конкурировать на поле боя.
    Направление с прямого изменил на огибающее, и двигаться стал тише. Вскоре, на дистанции взгляда, увидел миномёт, торчащий над раздробленным стволом дуба. Удав сразу пригнулся и стал двигаться, как индеец, бесшумно, готовый в любой момент исчезнуть, рассосаться среди травы.
    Самого противника Удав увидел уже со стороны лесополосы. Тот притаился рядом с миномётом и вертел головой. «Нервничает» – решил Удав.
    Расстояние теперь пятнадцать метров, не больше... Это пара секунд, но за это время можно получить всю обойму в незащищённые теперь части тела. Таким у Удава было почти всё: голова, руки, ноги. Осталась одна только карточка любимой, что до сих пор надёжно защищает сердце, затаившись в застёгнутом кармашке на груди...

Моджахед:
    — Взрыв! – крикнул Моджахед.
    Над лесом возникло, стало расти и сдуваться ветром облачко дыма. Когда звук взрыва долетел, лейтенант опустил бинокль.
    — Надеюсь, тому досталось неслабо! Пошли, Моджахед, пора поработать и нам.
    Когда оба обследованных подъезда оказались пустыми и Гром с Моджахедом вышли наружу, навстречу с поднятыми руками к ним шёл кто-то в тёмном камуфляже без знаков отличия. Моджахед вскинул автомат:
    — Стой!
    Тот сразу остановился. Лейтенант с пистолетом в руке, обойдя сдающегося незнакомца, спросил:
    — Кто такой?
    — Только не убивайте. Я здесь минами стрелял...
    Моджахед с лейтенантом, открыв рот, посмотрели друг на друга.
    — Он Удава убил! – сделал вывод Моджахед, снимая автомат с предохранителя.
    — Нет-нет, никого не убил... – взвизгнул противник.
    Гром поднял руку, останавливая Моджахеда.
    — Пусть говорит!
    Моджахед чуть опустил ствол.
    — Я должен был, но не смог... – задыхаясь, стал рассказывать незнакомец.
    Его глаза, не отрываясь, смотрели только на Моджахеда, главную угрозу.

Удав:
    Пока тот его не заметил, Удав, спрятавшись за кривым стволом берёзы, вычислял путь, каким мог приблизиться к противнику. Под сваленным дубом шли два старых гусеничных следа. Здесь когда-то раскатывал танк, прорубивший бронёй хорошо просматриваемый в лесополосе кривой проход. Со стороны посёлка деревьев почти не осталось, справа и слева два жидких кустика жмутся к миномёту. Миномётчик даже мог не вставать чтобы оглядеться вокруг. Приподнимет голову, повертит и всё увидит.   
    От порыва ветра негромко хрустнула высохшая ветка на дереве и миномётчик гулко пальнул из пистолета в направлении звука. Удав, когда взгляд противника после выстрела двинулся в его сторону, неподвижно замер за жиденьким деревцем, и взгляд того прошёл мимо.
    Можно было бы, распластавшись по земле, подползти со стороны кустов, но такой слепой метод Удаву не годился. Он должен продолжать видеть врага!
    Миномётчик в сторону посёлка больше не глядел, водил взглядом только по окрестностям чащи. Видно, чувствовал, что его противник уже здесь. Отвлечь его могло только нечто шумное. И Удав вытянул из кармана гранату. Зажав спусковую скобу, за кольцо выдернул предохранительную чеку и стал наблюдать за противником. Когда тот отвернул голову в другую сторону, легко перебросил тяжёлое яйцо за павший дуб. Хорошо, что лес был причёсан, граната в полёте ни за что не зацепилась.
    Три секунды и по ушам ударило. Взрыв! Поднялось рваное облако дыма.
    Но хитрый и опытный противник не обернулся, только на секунду пригнул голову. И этого было достаточно для Удава. Когда он вскочил, горячий осколок порвал нательное и царапнул плечо, но Удав на это даже не обратил внимания, уже летел прямо на миномётчика. Когда голова того снова поднялась, Удав был уже рядом и левой хватался за пистолет.
    Пистолет в руке, серебристая цепочка здесь, на шее. Как советовал Марат, сорвал её через голову и сунул в пустой карман, где перед этим лежала граната.
    — Ох! – ошарашенно вскрикнул миномётчик до последнего не веривший, что так всё случится.
    — Ну и зачем по мне палил? – спросил, разглядывая сидящего на земле, врага.
    Но того беседа не волновала:
    — Верни цепочку... семейная ценность...
    — Кончилась семейная ценность, это теперь мой трофей! Руки держи вверх, чтобы я их видел.
    — Верни... – жалобно просил пленник, подняв руки к плечам, не решаясь окончательно вскинуть их вверх. У него ещё жила надежда, что его ценную цепочку вернут.
    — Встал! – приказал Удав.
    И на шаг отступил, давая пленнику возможность подняться. Тот вставал не торопясь, и поднимал руки очень медленно.
    Пистолетом Удав толкнул пленника под ребро.
    — Повернулся и пошёл вперёд!
    И тому пришлось повернуться и перелезть через ствол дуба.
    — Теперь стой и не поворачивайся!
    Кирилл переложил короткий чёрный ствол из правой, обратно в левую, а освободившейся рукой полез в карман и достал снятую с врага цепочку с тяжёлым кулоном. Цепь только казалась серебряной и состояла из крепких, словно якорная цепь кораблика, простых овальных звеньев с контрфорсами. Такие якорные цепи Удав видел на реальных кораблях. И цепь была, в самом простом случае, стальной, порвать такую рукой нереально.
    Пальцами перебирал цепь, приближая кулон к руке.
    — Не трогай кнопку! – взвизгнул пленник, успевший, вопреки запрету, повернуться.
    Удав перевёл указательный палец левой руки на курок и ствол направил на пленника.
    — Повернись, тебя это не касается!
    — Касается. Меня это касается! Не трогай кнопку! – миномётчик даже шагнул обратно к стволу.

РЕАЛЬНОСТЬ ДВА

Удав:
    Понимая, что действует не по своей инициативе, он всё-таки поднял правую руку с цепочкой на уровень глаз противника и, как бы говоря: «думай что хочешь!», перехватил кулон и пальцами сдавил его, в кулоне, как понял, была и кнопка.
    В общем-то он сделал то, чего делать было совершенно не нужно. Знающие друзья сказали бы: «Ты повёлся!»
    Кулон, хоть и был тяжёлым, к золоту не имел никакого отношения. Поверхность плоского овала белого цвета была пружинистой на ощупь. И легко прогнулась.
    После щелчка по руке от цепи проскочил ток и на бойца обрушилась темнота. Кирилл потерял ориентацию в пространстве и больше не мог дышать. Если бы его спросили как выглядит смерть от первого лица, Кирилл ответил бы: «Вот точно так!»
    Звуков в этом, по-ночному чёрном пространстве тоже не было. Не слышалось ни шороха, ни гула... ничего... Полная тишина, в которую вплетался только пульс, звучащий в ушах. Сердце работало до сих пор, гоняло кровь и поддерживало жизнь.
    Кирилл шевельнул кулаками и почувствовал в обоих оставшиеся там предметы: в правой – кулон с цепью, в левой – пистолет СПС, старый, но надёжный, который он отнял в бою у противника. Почти такой же, он в прошлом месяце нашёл для себя среди трофеев тяжёлого боя. Лейтенант Гром тогда осмотрел пистолет, но брать не стал, слишком специальный, с сильной отдачей, мешающей точной стрельбе. А Удав взял. По слухам такие используют ребята в спецназе. И стрелять с левой руки можно, но больно. Руку может выбить отдача.
    А пока он был неизвестно где... Но в предыдущий раз с таким же непонятным полётом его вместе с Союзником через яркий свет занесло в далёкое будущее. Чем может теперь грозить тьма, должно показать именно оно, грядущее...

Моджахед:
    — Я не смог... – продолжил безоружный миномётчик. – Президент на порядок был сильнее и быстрее...
    — Какой президент? – взвился на месте Моджахед. – Ты вообще... С тобой только один Удав воевал, мы сами наблюдали. Это он с тобой справился, безо всяких «президентов».
    — Я за ним следить не успевал. Где он этому научился? – пленник на замечание Моджахеда не обратил внимания, рассказывал своё.
    Он отвёл взгляд от двух «калашей» Моджахеда, и посмотрел на лейтенанта.
    — У меня все бойцы герои! – сказал Гром. – А где ты его потерял?
    Пленник покачал головой.
    — Он сам... Я ничего не мог...
    — Где он? – рявкнул Моджахед и требовательно толкнул допрашиваемого стволом.
    — Он там, а я здесь...
    — Сержант, успокойся! – Гром отвёл рукой ствол от живота сдавшегося в плен солдата. И тут же сам начал допрос: – Ты Удава видел. – сказал утвердительно. – Где он сейчас?
    — Нигде. Он нажал кнопку и исчез!

Удав:
    Комната была вполне реальной. Почувствовав под ногами гудящее железо, он быстро соскочил с круглого листа и чуть не опрокинул пустой деревянный столик, некстати оказавшийся на пути. Столик от толчка с секунду постоял на двух точках и, глухо цокнув ножками, вернулся в устойчивое положение.
    Окружающее после полного мрака снова казалось светящимся. Внимательно, как привык, осмотрелся и понял, на улице ночь, уличный фонарь за окном тускло освещает безлюдную комнату.
    — Алё! Здесь есть кто-нибудь? – крикнул в пространство.
    Что-то прожурчало в ответ, но голос или шум он не разобрал. Скорей всего, стал единственным обитателем этой нежилой комнаты. Теперь надлежало обследовать дарованную случаем территорию. Обходя стороной гудящее железо, двинулся к окну.
    Окно тоже оказалось реальным. За окном видны дома, стоянка автомобилей и небольшая роща молодых елей. Там за окном людей не было тоже, город или посёлок спал, укрытый от сумеречного неба плотными чёрными облаками. На асфальте перед ёлками лужа, на поверхности которой играют капли дождя. Что-то сподвигло Удава приглядеться к домам. Они все выглядели мёртвыми. Чёрные глазницы окон нигде не светились.
    В современном Удаву городе, хоть несколько окон да светятся в любом из районов. Торчащий перед окном светящийся фонарь здесь был единственным признаком жизни.
    Разглядывание мрачной картины улицы не внесло ни капли энтузиазма. Пришлось отвернуться и начать обследование помещения внутри. В дальнем конце большой комнаты угадывалась закрытая дверь. Удав пересёк комнату и определил, что дверь на замке и древний ключ с большим кольцом вставлен в скважину с этой стороны.
    Мины во всех видах, подкидываемые противником, в ходе отступления, приучили относиться с опаской к подобным подставам. И Удав, отойдя за угол проёма, пнул дверь ногой. Подождал немного и снова пнул.
    Взрыва не было. Тогда взялся за ключ, повернул до щелчка и снова отскочил. Опять ничего. Правда, щелчок был уж очень звонкий и шёл с разных концов двери. Какая-то очень хитрая дверь!
    В общем-то теперь искать опасные закладки не стоило. Возможностей убить было много, но ни одна не была использована. Значит, территория не враждебна. Но прежде чем выходить наружу, Удав решил до конца обследовать комнату, больше похожую на маленький зал, метров пятнадцать длинной и десять-двенадцать шириной. Два окна на продольной стене и дверь в дальнем углу противоположной.
    Внутри, кроме столика с гудящим листом железа, на короткой стене были полки, зашторенные тканью. А рядом висело нечто, напоминавшее телевизор с тонкой чёрной рамкой. В нижнем углу экрана светились цифры: «08.05.45». Первое число сменилось в момент, когда Удав уже хотел отвернуться. И новый набор пробудил в памяти слова Марата: «Вы в 2045 году, в столетие Победы стали президентом...»
    Поскольку цифры, означающие десятки столетий на мониторе отсутствовали, боец предположил, что столетие Победы наступает именно этой ночью. В углу монитора теперь сияло: «09.05.45» – девятое мая сорок пятого, День Победы.
    — И где же здесь знаменитый президент Кирилл Александрович? – негромко спросил он у монитора.
    Тот, естественно, отвечать постеснялся, мудро промолчал.
    Потолок помещения без единой выступающей детали. Почти белый, почти квадрат... Здесь, в этом мире, всё было «почти»: нежилое жилое помещение, почти пустое, почти неосвещённое, улица города без единого жителя и почти без света... Кто и как тут может жить? И вообще, окружающее не приспособлено к жизни людей. А в этом зале сесть даже негде, кроме стола и пола.
    Пошёл проверять полки и удивился, ткань не свисает с перекосины и это вообще не ткань. Ниспадающим волнами декором прикрывались настолько же фиктивные полки. Звук, когда Удав согнутым пальцем постучал в эту стенку, оказался глухим. Так на стук отвечала бы глухая  бетонная стена. Махнул рукой и вернулся к тому, с чего начал знакомство с этим миром.
    Круглый железный блин метрового диаметра уже не гудел. Он как бы лежал на полу, но приподнять или сдвинуть его с места Удав не сумел. Выдохнул и вернулся к двери.
    Ещё один, последний, поворот ключа и... дверь даже не шевельнулась. Ключ больше не проворачивался и Удав толкнул дверь плечом. Медленно и бесшумно дверь стала уступать нажиму. Она была настолько тяжёлой, что сдвигалась только большим усилием. «Почти как в советском бомбоубежище!» – сравнил Удав.
    Бомбоубежище в своём родном Днепропетровске он обследовал в детстве. Тогда не понимал к чему всё это: ступени под землю и слишком тяжёлые скрипящие железные двери. Лишь теперь, на фронте, спускаясь для отдыха в землянку, стал понимать, это инженерное чудо – убежище в случае войны для мирного населения.
    За широко распахнувшейся дверью оказался коридор. Не широкий, но ярко освещённый. Удав перешагнул порог и пошагал. Дошёл до поворота, за ним к коридору примыкал другой коридор. Он вёл куда-то в тупик с единственной дверью, на которой была табличка «Энергоцентр КС». Ни ручки, ни замка на двери не было. Только надпись «КЛЮЧ» в виде стрелки, упирающейся в большую красную точку.
    Пытаться пройти Удав не стал, его ждал выход из тупика в продолжение коридора.

Гром:
    — Какую ещё кнопку? Почему исчез? – Моджахед не мог утерпеть, поэтому непроизвольно мешал допросу.
    — Оставь нас на минуту! Ты мешаешь. – командир с подчинёнными был всегда честен.
    И Моджахеду пришлось отступить.
    — Итак, нажал кнопку и?.. – лейтенант продолжил добиваться истины от пленного.
    — И... переход в две тысячи сорок пятый, на 267 с половиной месяцев в будущее...
    — Не надо сказок! – лейтенант говорил спокойно, уверенным тоном. – Мы найдём нашего бойца, и как ты потом будешь оправдываться?
    — Нет! Не отыщет его никто ещё, без малого, двадцать три года.

Удав:
    За другим поворотом, в последнем тупике коридора был лифт, против которого на стене зелёным расцвела надпись «–16 эт.» Этот минус перед номером немножко всё портил. По крайней мере, выходя в коридор, Удав рассчитывал спуститься на землю со второго, в крайнем случае, с третьего этажа. Об этом говорил вид из окна. Теперь оказалось, что не спускаться надо, а ехать вверх на лифте на 16 подземных этажей.
    Попасть в лифт, как и пройти в дверь энергоцентра в ответвлении коридора, не получилось. Там, на перегородке, вообще не было никаких надписей. Удав и стукал по дверям лифта, и ощупывал перегородку, всё было бесполезно. Пришлось возвращаться, пока никто посторонний не проник в его пункт прибытия, больше похожий на пустой банковский сейф.
    Тяжёлая дверь оставалась открытой и внутри никто не появился. Удав закрыл за собой дверь и провернул ключ два раза. Возможно это не имело значения, но он постарался в этот раз сделать так, как было до него.
    Каким путём возвращал его назад Марат из 2099 года, он даже не поинтересовался, но теперь никаких помощников и союзников с ним не было, справляться приходилось самому. Снова окинул взглядом обстановку и прошёл к окну.
    Там ничего не изменилось. Снаружи всё та же площадка с домами, стоянкой, ёлками, дождём, лужей и сияющим фонарём. Всё объёмное, это подтверждали глаза, видящие немного различающиеся образы.
    Стёкла окна должны отражать освещённую внешность стоящего перед окном с темнотой за плечами. Но на этих окнах никаких отражений не было. Удав протянул руку и тронул стекло. По нему от пальцев прокатилась тёмная волна, будто затмился свет. И пальцы почувствовали не стекло, а, скорее, пластик тёплый и пружинистый.
    — Вот вы как придумали! – сказал Удав и тут же в ответ женский голос произнёс:
    — Голос не опознан.
    Удав оглянулся ища обладательницу музыкального голоса, но помещение было изначально пустым.
    Откуда идёт голос, стал искать, беседуя с неведомой красоткой:
    — Как ты тут поживаешь?
    — Повтори ещё раз.
    — Не понял.
    Спрашивал всё он сам. И она продолжала отвечать неизменное:
    — Голос не опознан.
    Даже интонацию не меняла.
    И вскоре Кирилл нашёл. Стереоэффект создавался из одной точки фиктивных полок на стене. Где-то там пряталась и система управления всем хозяйством – компьютер, или что там будет у них вместо него.
    Стал по сантиметрам простукивать «полки» пальцами. После очередного небольшого толчка плита волнистой поверхности стены выдвинулась наружу и опустилась, став действительной полкой. За полкой открылся и монитор. Никаких клавиатур или «мышей» с ковриками не появилось. Значит всё управляется с этого планшета! Но сколько Кирилл ни пытался запустить мёртвого, ничего не вышло.
    «Возможно всё управлялось голосом, как в девяносто девятом», – решил для себя Кирилл.
    И продолжил бодаться с девчонкой, хранительницей приятного голоса. Старался изменить тембр, понижал и повышал тон звуков, говорил и медленно и быстро. Ответ был один: «Голос не опознан!»
    Кирилл окончательно возмутился:
    — Мне что, всю жизнь в этом времени что ли прокисать?
    На что девчонка ответила своё обычное.
    Это у Удава с утра был уже не первый час трудов. За это время пришлось многократно попасть под обстрел, лазить по трубе, бегать, соревнуясь с минами, и перескакивать во времени. Единственное, что в этом хороводе принесло временное облегчение, отдых в гостях у Марата. Завтрак был уже давно забыт, обед тоже давно прошёл, возможно прошёл и ужин, а он не ел и не пил ничего. А сейчас, когда вспомнил еду, подумал: на данный момент он не ел уже больше двадцати лет, можно сказать, большую часть своей виртуальной жизни ходил голодным!
    Не могло быть, чтобы тот, кто отправлялся отсюда в прошлое, по возвращении был сытым и довольным! После не слишком праведных трудов, ему можно было бы перекусить, выпить бутылочку сока...
    От этих мыслей аппетит разыгрался нешуточный, и Удав с усиленным рвением двинулся искать кухню, холодильник, или чего там у них ещё понапридумано. Небольшое хранилище кухонных принадлежностей с упакованными герметично продуктами обнаружилось вскоре недалеко от «компьютера». Там в тепле лежал полный набор тарелок, ложек, вилок, ножей и стаканов. По-видимому миномётчик мог позволить себе даже небольшой фуршет по поводу убийства Удава. Но самого это не взволновало, Удав не собирался устраивать фуршет по поводу своей победы. Из продуктов выбрал небольшой жёсткий пакет с откручивающейся крышкой. Надпись говорила о натуральном соке манго. Открутил крышку, осторожно приблизил пакет к губам и попробовал. Сок был немного кисловатым, но вполне жидким и съедобным.
    Не решаясь на новые эксперименты с продуктами, Кирилл с наслаждением проглотил два пакета манго, оставив пустые упаковки на прежнем месте. Захотел после перекуса посидеть и отдохнуть. Кроме стола, для этого в зале ничего не было.
    Но сесть на стол не вышло, стол оказался в следах тёмного масляного загрязнителя. И Удав подумал про миномёт. Вот на этом столе его потенциальный убийца готовил своё оружие. Или же просто держал его на столе до момента перехода...
    Странно, что после проглатывания сока, мысль не обленилась и даже оживилась. Забыв, что хотел сесть, Удав снова пошёл бороться с компьютером. Пришла идея приблизить сколь возможно свой голос к параметрам голоса миномётчика. Тот всё здесь настраивал под себя. И его голос должен быть опознаваем этой виртуальной девочкой.
    Вспомнил голос объекта, когда тот канючил: «Верни цепочку, семейная ценность», потом кричал в конце: «Меня это касается, не трогай кнопку». Удав прокашлялся, представил себя тем миномётчиком, стоящим перед ним и попробовал голос:
    — Гм... семейная... смей... семейная ценность... верни... верни... Нет!.. Верни цепочку. – произнёс уже громко и, как показалось, похоже.
    Девчонка отозвалась привычно:
    — Голос не опознан!
    И Удав стал упрекать:
    — Что ты там понимаешь, железяка! Мне просто необходимо войти в компьютер и отправить тело в двадцать третий год вслед за миномётчиком...
    Интеллект немного задумался, потом хмыкнул и произнёс совершенно чужим, мужским голосом:
    — Добро пожаловать, господин президент! – и с заднего фона послышался визгливый смешок.

ПРЕДПОСЛЕДНЯЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Удав:
    Кулон, с нажатия которого в лесу началось это тёмное путешествие, сам навряд ли был в состоянии переносить живой объект на годы вперёд и назад. Да и для полёта обратно вряд ли годился. Мощность в таком крошечном мобильном объекте скрывалась совсем небольшая. Всё должно работать отсюда, из этой точки пространства и времени. Недаром на этом этаже, в пятидесяти метрах отсюда, работает какой-то «Энергоцентр КС». Энергии на переброску требуется много!
    Какая это энергия и как, и куда, её направляют здешние инженеры, Удав не имел понятия. Всё слишком быстро менялось в этом не очень реальном мире.
    Сперва неизвестный мужчина поприветствовал президента, потом запустился монитор здешнего вычислителя и перед Удавом возникла объёмная картинка разных сервисов, таких как: «СРЕДА», «ТОЧНОСТЬ», «ПОДСТРОЙКА» и «ГОТОВНОСТЬ». Ничего не намекало на броски во времени. Для выяснения Кирилл стал руками перемещать и раздвигать прямоугольные трёхмерные объекты различных цветов. Тронул жёлтую «ГОТОВНОСТЬ» и подтянул её ближе. Тут ярко-жёлтая фигура помутнела и раздвинулась, показывая что содержит внутри. В недрах «ГОТОВНОСТИ» оказались: красный «ОБЪЕКТ», жёлтый «СУБЪЕКТ» и такая же жёлтая «ПОДКАЧКА».
    Удав подтянул к себе «ОБЪЕКТ». И в нём открылись две объёмные фигуры людей, одетых в чёрное. Первый был виден плохо, но его помутневшая фигура напомнила Удаву миномётчика. Только одетого в гражданское. Второй просматривался чётко: немолодой, с седыми висками и поднятой к плечу, будто приветствует кого-то, открытой ладонью. Только коснулся его виртуальной фигуры, возникла и быстро пропала надпись «ПРЕЗИДЕНТ».
    Интересно, кто он, этот их президент? Растянув пальцами лицо, вдруг увидел своего отца, Александра Фёдоровича Грудина, каким был он перед смертью три года назад. Его нос, глаза, причёска и губы. И морщинки на лбу. Только спортивная шея портила общее впечатление. Шея Александра Фёдоровича никогда не была такой могучей, да и здесь он вряд ли мог стать президентом ввиду своей смерти в 2020-м.
    Под фигурами этих двух была видна круглая серая площадка, очень напоминавшая лист железа возле стола. Коснулся её и возникла надпись:
    «ПЕРЕЙТИ ПО ГОТОВНОСТИ ПОДКАЧКИ».
    Снова загнал «ОБЪЕКТ» с фигурами на прежнее место и приблизил к себе жёлтую «ПОДКАЧКУ». Сразу появились цифры: «99,975 ПРОЦ.», а ниже: «ПРИМЕРНОЕ ВРЕМЯ ГОТОВНОСТИ 6 МИНУТ», которое тут же сменилось на «...5 МИНУТ». Значит, около пяти минут у Удава ещё было, чтобы познакомиться с остальными условиями возвращения.
    «СРЕДА» открыла дату: «30 АВГУСТА 2023» и место: «Координаты GPS «Z». ЮГО-ЗАПАД ПОСЁЛКА МЕЖЕВАЯ». Это были: и сегодняшняя для Удава дата, и точка, откуда Удава выкрал своевольный кулон. Туда Удаву и надо попасть!
    Стал двигаться дальше.
    Открыл «ПОДСТРОЙКУ», там указывалось насколько удачным выйдет перемещение: «ТОЧКА ВЫДЕРЖИВАТСЯ БЕЗ ПРЕДЫДУШИХ ИЗМЕНЕНИЙ». То есть, предыдущие изменения по боку, и перемещение пойдёт как запланировано изначально. А что же там было?
    Отпихнул «ПОДСТРОЙКУ» и приблизил «ТОЧНОСТЬ». Там стояло только «ВРЕМЯ» и ещё какой-то значок такого же мутного серого цвета. Удав, приблизив значок, прочёл: «СОСТОЯНИЕ: ОЖИДАНИЕ ЗАПРОСА». Какого запроса он может ожидать?
    И тут же сообразил, что ему запрос не нужен. Удав должен переместиться только в то время, которое выберет сам. По своим собственным понятиям.
    Ведь в прошлый раз Синий Марат сумел отправить его даже раньше времени извлечения.
    За всё время нахождения в иных реальностях Удав ни разу не взглянул на часы на руке. Только сейчас, когда вспомнил про время, поднёс левое запястье к глазам. Там было уже завтрашнее время: «0.12.31.08» – двенадцать минут первого, тридцать первого августа, последний день лета!
    Отправлять себя по таким координатам он не хотел. А время до перехода сюда не помнил. Тогда приблизил кубик «ВРЕМЯ» и увидал: «12.45» с комментарием: «последнее посещение».
    Если это начало посещения, то бой с миномётчиком длился более получаса. Поэтому пальцем полистал цифры и оставил желаемое: «13.45».
    В это же время кубик «ГОТОВНОСТЬ» стал ярко-зелёным и девочка произнесла своим волшебным голосом новую фразу:
    — Квадросигнатура полностью заряжена. Можете начинать переход. Желаю удачного путешествия!
    А мужской голос следом добавил:
    — Очень постарайтесь не закрыть работы по нашему серьёзному проекту...
    — Нечего было на меня охоту открывать! – возразил Удав. – За что вам помогать?..
    — Ну как знаешь! – угрожающе ответил мужчина.
    И тихим фоном зазвучали взволнованные голоса: «Сбросим всё?..», «Не успеть...», «Тогда сменить фазу на минус...», «Послушайте, а может...»
    Удав возражать не стал и сразу перешёл на стальной диск, оставив всё в зале неприбранным: открытый ящик фуршета, откинутая компьютерная панель с мерцавшими цветными фигурами. Пусть здесь уборкой занимается хозяин.
    Взял со стола оставленные там с прибытия пистолет с кулоном и сжал кулон в руке до щелчка.

Гром:
    Удав не появлялся до самого вечера и лейтенант вынужден был организовать ночные поиски. Двенадцать человек, нацепив под каски инфракрасную оптику, двинулись в ночь. Одна группа под водительством Моджахеда пошла в лес, где прозвучал последний взрыв, другую повёл сам лейтенант обследовать все места, через которые двигался к лесу боец.
    Баллистик, успевший настроить уже своего нового Голубя, выставил темновое зрение и стал с неба следить за движениями поисковых групп, просматривая все тёплые точки, движущиеся и неподвижные, на площади окраины посёлка. И несколько раз, пройдя весь извилистый путь за Удавом, ничего не обнаружил. Либо его там не было, либо он уже не был настолько тёплым чтобы оказаться видимым. И Баллистик передал Грому свою истину:
    — Ничего не обнаружил!
    — У нас тоже пока тишина. Сделай ещё круг над лесом. До связи, Баллистик! – выдал Гром.
    Был приказ, у коптера остались двадцать минут на полёты и оператор повёл его над лесом. Почти ничего живого теперь в лесу не оставалось. Зверьё убежало и затихло. Редкие птицы порой светились зелёным на ветках. И вдруг...
    — Гром, это Баллистик. Вижу неподвижное тёплое тело метрах в ста пятидесяти от крайней дороги!
    И лейтенант повёл туда своих бойцов, надеясь отыскать потерю живым.

Удав:
    Кирилл, после нажатия кнопки кулона, ожидал, что будет то же, что и в лесу и стоял на железе только секунду. Тогда оказался в темноте, не мог дышать и несколько минут не ощущал даже своего тела и своего веса.
    То, что началось после, стало хуже: тьма прорезалась ухающим звуком и создалось впечатление, что Удава перевернули вверх ногами и он теперь принимает участие в жестоких гонках на выживание. Удары сыпались с разных сторон, и росло ощущение растущей где-то внутри гравитации, притягивающей все эти удары. Пытался угадать и смягчить, но это только ухудшало положение.
    Сколько длилось это фактическое избиение, не запомнил.
    Отдышался только когда, извернувшись при очередном ударе, упал на землю. Комковатая почва с углублением, в которое угодили ноги и знакомый запах земли и вчерашнего боя. Тусклый свет ушедшего за горизонт светила, отражался в небе и небо ещё горело. Только внизу была полная темнота.
    Думать о себе отвык. Но тем не менее осознал, что в прошлый раз вернулся из 99-го в полной экипировке и с автоматом на коленях. Сейчас вернулся в том виде, в каком отчалил из 45-го, с пистолетом и кулоном в руках. Это могло быть как злобная выходка потомков, желающих ему зла, так и прогресс человечества, к 99-му создавшего более совершенную систему перехода.
    Уйти туда, где хотел оказаться, не вышло. Забросило в другое время и окружающая обстановка могла измениться. Тут же у Удава в голове родилась благоразумная мысль: «Здесь всё открыто, необходимо прятаться!»
    Углубление, оказавшееся старой, усыпанной железом, воронкой от снаряда вместило всего Удава. Он сполз туда и прислушался. Слышались близкие шаги и даже дыхание. Кто шагает и куда?.. И почему молчат? Такое обычно у фашистов бывает перед боем. Враг напрягся, подходит ближе и готовится стрелять.
    Но пока ещё идёт. Боя нет... Необходимо узнать где сейчас свои и постараться случайно не встать у них на пути. Достал из кармана тяжёлый СПС – единственное своё, отбитое в бою оружие, взвёл затвор и тихо щёлкнул, сняв с предохранителя. Стрелять с такого пока не приходилось. «Вот и узнаю каков он в бою!» – решил Кирилл.
    — Удав! – раздался рядом знакомый крик. – Где ты, чёрт!
    Обстановка изменилась. Так командир мог звать его только в исключительно мирной обстановке. Удав приподнялся над краем и недалеко увидел тень лейтенанта, стоящего спиной.
    — Здесь, здесь Удав! – сказал, поднимаясь с земли и ставя пистолет снова на предохранитель.
    — Опа! – удивился, повернувшийся к бойцу лейтенант. И громко объявил для других: – Здесь он!
    Остальные поисковики стали сбиваться к командиру с первыми звуками голоса Кирилла.
    — Повезло, быстро нашёлся! – сказал, подходя, контрактник Дербенёв.
    — А где Моджахед? У него остался мой АК! – спросил Удав.
    — Он его чистит наверное. – засмеялся контрактник.
    Дербенёв шутил. Единственное, чего Лёха-Моджахед не любил ни в каком виде – чистить чужое оружие. Зато своё у него всегда было в идеальном состоянии. Начищено, до упора заряжено, ремень не перекручен... Идеальный боец!
    — Ладно, на месте в землянке всё расскажешь. Возвращаемся! – громко произнёс для всех лейтенант, пересчитал по головам и первым двинулся из леса.
    Машина Штурма ждала на прежнем месте, за шестиэтажкой. Когда все забились внутрь, Штурм спросил Кирилла:
    — Мы, Удав, твоего противника чуть не расстреляли... Он нам так и не рассказал куда ты девался.
    — Да? – удивился факту задержания своего пленника Удав. – Мне с ним поговорить было бы интересно.
    — Успеешь поговорить! – вставил Гром, даже не повернувшись к остальным. – Он сейчас приближается к Донецку.
    — А почему не здесь?
    — Кто его охранять будет? Тебя не было... – похоже, и лейтенант шутил.
    — Его надо вернуть!.. – принял решение Удав.
    — Зачем? – подключился к разговору Мадагаскар. – Я был при его допросе. Он тебе вряд ли что новое скажет...
    Машину качнуло на ухабине. И лейтенант, обернувшись, сказал:
    — Командир дивизии приказал! Я же не могу пойти против...
    — Тогда придётся мне! – вздохнул Удав.
    Все в кабине в удивлении повернулись к нему. Он только что поставил себя против офицеров дивизии. Такого никто не ожидал.
    — Поговорим потом! – заявил Гром.
    — Нет, Николай Викторович, кулон если разрядится, его хозяину придётся умирать здесь!
    — Штурм, останови! Что ты, Удав, про кулон сказал?..
    — Он – пришелец этот миномётчик! Пусть обратно в своё время валит! И не смотрите на меня так, я знаю что говорю.
    И все молчали. Пришлось начинать командиру:
    — Значит, он пришелец? – спросил.
    — Да!
    — И поэтому ты сам его решил отпустить?
    — Выгнать обратно! Чтобы духа его здесь не было!
    — А то, что он за тобой охотился?.. – лейтенант спросил это без улыбки.
    — Он сам так сказал? Ну надо же! – удивился Z, известный шутник. Он всегда, когда подключался к разговору, старался довести дискуссию до абсурда.
    — Пусть уходит. И пусть никто не знает, что путешествия во времени возможны. – со злобой сказал Удав.
    — Какие-какие путешествия? – Z решил, что ослышался. – Ты что, серьёзно?
    — Совершенно серьёзно! Какие могут быть шутки? Я, пока вы не нашли меня в лесополосе... – но Удав остановил себя: – Да ладно, всё равно не поверите...
    Z теперь был в своей стихии:
    — Прям вторая часть Марлезонского балета... Трепаться-то мы все умеем, а ты нас убеди!..
    Поняв, что от этого шутника так просто не отвяжешься, Кирилл решил отвлечь внимание побочными результатами, лежащими в карманах.
    — Я ребята, оттуда две вещи принёс с собой... – первым в руку попался пистолет. – Вот!
    Все с интересом принялись рассматривать вещь на его ладони, и первое время молчали, ожидая чего-то необычного. Но это быстро прошло:
    — Твой СПС всем уже надоел! – первым очнулся Z.
    Удивившись заявлению, что он хвастается трофеем постоянно, Удав вопросительно взглянул в глаза Грому. Тому пришлось отвечать:
    — Н-ну, да... Я тоже помню где ты его взял. Мы тогда оружейные трофеи рассматривали...
    — И он был такого цвета? – Удав повернул пистолет боком, чтобы лейтенант мог рассмотреть.
    — Не помню. Я тогда не присматривался. – Гром взял пистолет из руки Удава. – Ты хочешь сказать, что это другой?..
    — Тот у меня в ящике, а это точно другой. И, помнится, я с собой, кроме РГД-5, никакого оружия не брал, даже бронежилет с каской оставил...
    — Ну и дурак... – с разгону пытался продолжать словесную игру Z. Остальные, также незнакомые с условиями того боя, смотрели на Кирилла уже другими глазами. Выйти в бой почти безоружным в таких условиях мало кто решится. И шутнику пришлось выворачиваться: – Прости, конечно, я не знал что...
    — А вторая вещь?.. – вставил, оставшийся без внимания Мадагаскар.
    Пришлось Удаву и цепь с кулоном показывать.
    — Только предупреждаю, – сказал он, – штука эта опасна...
    — Тогда осторожно! – Мадагаскар, выполнявший в группе функции сапёра, знал об опасных штуках всё. – Не тряси его и не сжимай.
    — Трясти можно, сжимать нельзя... – объяснил Кирилл.
    — Так! – сказал командир. – С опасными предметами не шалить! Будьте посерьёзней, мужики. Удав, покажи, что там у тебя?
    — Белый кулон на стальной цепи. Пульт перемещений между точками маршрута... – Удав даже не думал выпускать из рук артефакт.
    — Ух, ты! – восхитился Дербенёв. – Никогда не видел таких душевных машинок времени.
    — В общем, командир, надо эту штуку передать пленнику. Это чтобы не создавать проблем с человеком оттуда...
    Разговор завязался между Удавом и Громом.
    — А какие с ним проблемы? – это Гром.
    — Он из другого времени. Возможно что он ещё и не родился. Если это не проблема, то огромная проблема – кулон!
    — А в нём-то что?
    — В нём – технологии инопланетян!..
    — Ты, Удав, что-то непонятное городишь. Где ты увидел инопланетян?
    — Через двадцать два года мир изменится так, что парни оттуда будут смотреть на нас, диких, как люди со звёзд.
    — И выпалывать как дикие сорняки... Эти «люди со звёзд», засланцы чёртовы, приходили разобраться с тобой, Удав.
    — Это просто заговорщики! Пытались убить в прошлом своего президента. Но он их уже простил.
    — Э-э... Ты был президентом?
    — Ещё нет, но со временем должен!..
    Бойцы загалдели, соревнуясь в остроумии:
    — Круто!..
    — Среди нас президент!
    — Вай, куда мы попали!..
    Каскад восклицаний прервал Мадагаскар:
    — Не будешь ты президентом! Раньше я стану Римским Папой.
    — Раз ты так сказал, значит надежда есть! – засмеялся Z.
    Но Удав, пока длилось веселье, смотрел только на лейтенанта. Требовалось его решение по возвращению пленника. Гром хорошо это понимал. И, когда настала тишина, сказал Удаву:
    — Потом пойду в штаб, свяжусь с комдивом и завтра поговорим.
    — Едем сейчас, командир!
    — Мы все устали, надо отдыхать...
    — Я не прощу себе, если парня убьют. Сегодня, сейчас!
    — Вот ведь какой! Ладно. Штурм, высади нас у штаба, а остальных – домой!

САМАЯ ПОСЛЕДНЯЯ СТАНЦИЯ

Гром:
    Обращение с просьбой к начальству никогда не было сильной стороной лейтенанта. Информировать, докладывать о выполнении – да! Но просить, как делали другие, не мог.
    Разговор прошёл быстро, комдив откровенно послал...
    Он сказал:
    — Если вам делать нечего, отправляйтесь лучше брать Днепропетровск. А что нужно делать с пленником, пусть решает трибунал! Это уже не наше дело...
    Удав, молчавший во время диалога, в расстройстве отвернулся от командира. И когда они вдвоём выходили, связист в звании майора сказал Грому:
    — Сейчас Ми-восьмой Командующего сел на поле северо-восточнее Межевой. В колледже собирается поздравлять, награждать и прочее. Попробуйте сунуться и его убедить.
    Увидав, как Гром отрицательно покачал головой, Удав сказал:
    — Я сам пойду. Обещаю конфликтов не начинать, быть честным и, помимо своих, защищать наши общие интересы. Пленника надо обязательно вытаскивать!
    — Лады, президент, идём вместе. – вздохнул Гром. – Ты умеешь уговаривать!
    — Хорошо, только я – Удав! – исправил лейтенантского «президента» боец.

Удав:
    Когда они появились в бывшем спортивном зале колледжа, награждение заканчивалось и боец, стоящий перед Командующим, негромко сказал:
    — Служу России!
    Следующая речь Генерала Армии была яркой и, как всегда, по-военному чёткой и целеустремлённой. Закончил он её словами:
    — Вас родина не забудет, но впереди стоят не менее важные задачи. Это только малая часть общей победы, другие важные бои нас ждут впереди!
    В этот раз «Служим России!» рявкнули все, и Гром с Удавом, оставшиеся стоять сбоку, как и все среагировали на слова Командующего.
    Когда он, завершив мероприятие, выходил, Гром его окликнул:
    — Товарищ Генерал Армии!
    Командующий остановился:
    — Вы кто?
    — Командир взвода, лейтенант Егоров, рядовой Грудин. Мы с просьбой!
    Командующий оглядел просителей. Рассмотрев Удава, сразу изменил тон с «руководителя», на «заинтересованного»:
    — А я вас знаю! Но только, как мне показалось, вы сегодня были убиты...
    — Эта информация устарела! – Гром решил защищать своего подчинённого.
    Остановившийся рядом с ними нач.штаба извиняющимся тоном вставил:
    — Информация о подвиге поступила от известного СМИшника и недавно была в эфире...
    — Ну-ка подойди. Назовись!
    — Рядовой Грудин Кирилл Александрович.
    — Он! – определил нач.штаба.
    — Как тебе удалось?..
    — Мне друзья помогали, а он, противник, был один...
    — Я хотел бы выслушать подробнее. Генерал, у нас осталось минут пятнадцать? – обратился Командующий к нач.штаба.
    — Ни минуты! Но бойца можно взять с собой.
    — Нет! – неожиданно возразил Удав, вмешавшись в разговор о себе Верхних. – Мы пришли сюда просить об освобождении нашего сегодняшнего пленника. И без этого я отсюда не уйду!
    В ответ генералы смолкли, глядя друг на друга.
    Пытавшийся понять, что после такого может грозить его подчинённому, Гром незаметно толкнул Удава в спину, как бы желая сказать: «Чего ты лезешь?». Но боец и не думал отступать. Стоял, смотрел на начальство и ждал их решения.
    Наконец, нач.штаба, осознав что просьба Командующего требует исполнения, махнул рукой:
    — Хорошо, но не больше получаса, товарищ Генерал Армии. Экипаж вертолёта всё равно будет ждать.
    Командующий кивнул и отошёл с просителями к скамейке у стены, единственной целой мебельной единице оставшейся в колледже после ухода вооружённых боевиков противника.

Челленджер:
    Пленным оказалось быть ещё хуже, чем просто тайным киллером. Шлёпнуть президента не смог – и вот результат! Это было хуже, чем шлёпнули бы самого Челленджера.
    Но он уже выбрал ЖИЗНЬ. Это всё, что ему оставалось.
    Челленджер, более первобытный, чем эти парни, с которыми его везут. У них здесь где-то есть семья, друзья, знакомые, на той стороне, не здесь, но они есть. Парни довольны, для них война кончилась, пришло последнее плохо и хуже теперь не будет! Они все разные, но говорят одно и то же: «Хуже не будет!» Им надо просто привыкнуть к новым условиям и они останутся жить.
    Нет, и у Челленджера родные здесь есть! Как же без них?
    И более того, он сам в этом году пойдёт в третий класс Смоленской школы номер 13, имени адмирала Эдуарда Балтина. Будет учиться, готовя себя вот к этому моменту своей жизни.
    Но его не смогут признать ни мама, ни остальные, включая и его самого. Здесь и сейчас он никто! Человек без имени, без фамилии и даже без каких-либо знакомых. Кроме тех, с кем знакомился последние десять часов: молодой президент, его друзья Гром, Моджахед, Зэт и водитель Штурм. Ещё пленные, захваченные в последние сутки...
    Кроме прочего, для того, чтобы его признали, требовалось вмешаться в собственную жизнь. Но это невозможно, он исчезнет накануне этого, только приняв такое опасное решение. Несколько таких опытов проводилось с начала сороковых и вывод был однозначен: нельзя и невозможно!
    Интересно, – подумал Челленджер, – больно это или нет, просто так исчезать? Бред какой-то! Вероятно и боль его исчезнет вместе с ним.
    Но раз он до сих пор не исчез, то вмешательства в свою жизнь избежал! Теперь всю жизнь придётся этого бояться. Жить там, где никогда не жил, до самой весны 2045 года.
    Машина резко затормозила. Очередной блок-пост. Сколько их уже было!
    Загремели затворы, створка приоткрылась и в кузов заглянул незнакомый.
    — Кто безымянный? Выходи!
    Чтобы не врать и чтобы это не повлияло на молодого двойника и при этом он сам, с болью или без, не исчез, ему пришлось отказаться от своих имени и клички. Как учили инструкторы.
    Вылез наружу, двое стоят, смотрят на него и молчат. К ним подошёл конвоир:
    — Этот безымянный. Забирайте!
    Один из двоих сразу повернулся и двинулся куда-то в темноту. Второй сказал:
    — За ним! – и чувствительно ткнул стволом в спину.
    Это Челленджеру не понравилось! Куда его? Догнал и пошёл вплотную к первому, ожидая внезапного щелчка затвора. Бежать и не хочется, но если этот щелчок будет, то, вопреки себе, он попытается. Потому как не хочется вот так просто...
    Пошли и пошли. И чем дальше уходили от места, откуда уже укатилась машина, опасения уходили. Зачем вести далеко, если можно где-нибудь рядом... Остановились только, когда подошли к колесу, на которое опиралось что-то большое. Челленджер посмотрел внимательно, оказалось – это вертолёт. И внутри салона появился слабый мерцающий свет.
    — Залезай! – второй подтолкнул к железной ступеньке.
    Первый конвоир, пока Челленджер осматривал борт, уже прошмыгнул внутрь и оттуда светил зажигалкой.
    В общем, его расстрел давно отменили и куда-то собрались везти по воздуху.
    — Куда меня? – спросил он.
    Конвойные не ответили. Парня посадили в удобное кресло, дверь закрыли и движки завыли и стали раскручивать лопасти.
    Что же там случилось, что его живого везут, как какого-то короля?
    Машина оторвалась и, наклонившись, стала скользить низко над поверхностью. После взлёта несколько раз ветки деревьев звонко стукали в корпус.
    Летели долго, но конвой не дремал. Они сидели с обоих сторон клиента, калаши на коленях. Как видно, стерегут пленных не впервой.
    И ему теперь осталось бояться только какой-нибудь внезапной встречи, к которой так искусно готовила судьба.
    Прилетели-сели! Они ждали остановки винтов, потом в прежнем порядке: первый спереди, второй сзади, снова пошли в темноту. Машина, к которой подошли, Челленджеру показалась знакомой: большая буква Z и небольшой российский триколор на закрашенных камуфляжем стёклах. Опять эти!..
    Водила с позывным Штурм, приветственно махнул рукой:
    — Здорово, миномётчик!
    Конвоиры снова сели рядом и захлопнули двери. Штурм завёл мотор, и они поехали, приближая к неизвестному в знакомом. Посёлок Межевая, там, киллер с миномётом должен был... но не сумел! Он думал, всё будет легко, но жестоко ошибся, сам попал в карусель и потерял пульт перехода. Тот теперь исчез где-то на пути к 45-му году. И Челленджеру предстояло догонять его в естественном темпе течения времени. И вероятность догнать он оценивал как бесконечно низкую.
    — Куда меня? – снова спросил Челленджер, в этот раз у Штурма.
    — Не знаю, решение генерала... – успел ответить тот прежде чем второй конвоир крикнул:
    — Молчите оба!
    Дальше по виляющей дороге ехали молча. И когда встали, пришла пора снова выходить.
    — Выходи! – рявкнул второй.
    Первый открыл дверь и стал ждать пленника снаружи. На улице также темно. Где-то негромко трещит дизель-генератор, давая возможность получать военному посёлку минимум привычных удобств, свет в которые не входил.
    Машина Штурма встала перед большим и тёмным зданием с колоннами. По-видимому, это было какое-то в прошлом образовательное учреждение, вроде школы или техникума. На административное здание местного руководства не похоже...
    — За мной! – сказал в этот раз первый конвоир и сам двинулся ко входу.
    Второй неожиданно остался у машины и закурил.
    Было отчего теперь  волноваться. Казнить не стали, доставили на вертолёте к какому-то генералу. К таким передрягам Челленджер не готовился...
    В большом полутёмном зале с волейбольными кольцами первый двинулся к небольшой группе военных. Подойдя, что-то сказал старшему из них, в котором пленник с удивлением узнал Генерала Армии, руководившего тогда войсковой операцией. Вот он какой генерал! Рядом с ним стояли: ещё один генерал, тот лейтенант, которому он сдался и ещё какой-то безоружный боец, рассказывающий что-то для Генерала Армии. Тот, повернувшись к Челленджеру, спросил:
    — Ты кто?
    Но ответить генералу не позволил повернувшийся безоружный:
    — Совершенно неважно кто он такой. Пусть пришелец уходит безымянным!
    Он, сам не зная того, спас Челленджера. В безоружном по голосу пленник тут же безошибочно узнал молодого президента. И теперь снова струхнул. Если тот смог вернуться, то ему кто-то там помогал. Не иначе! При таком раскладе его ждали бы неприятные сюрпризы, если смог бы вернуться.
    — Ладно, пришелец, дай на тебя посмотрю! – сказал Командующий.
    И все пятеро уставились на Челленджера. «Издеваются!» – решил он.
    — На! – неожиданно молодой президент протянул к нему руку с волшебным сюрпризом, о котором пленник уже и не мечтал.
    Не воспользоваться таким подарком судьбы было глупо. И Челленджер схватил электронный кулон и накинул цепь на шею. Только так переход мог быть безопасным.
    Также великодушно предупреждая, со злобой выкрикнул:
    — Встретимся ещё!
    С презрением оглядев всех, кто продолжал на него смотреть, он до хруста в кулаке сдавил свою белую побрякушку...

Удав:
    Генерал Армии был поражён! И смотрел на него теперь с восхищением. Рассказ Кирилла он воспринял с улыбкой, но реальное исчезновение... Да, такие фокусы не каждый рядовой сможет показать! А сам Удав, после исчезновения пленника, облегчённо вздохнул и улыбнулся. Всё вышло отлично и в будущем повторяться не станет. А система машин времени сорок пятого – отличное изобретение, которое сможет продвинуть науку на века вперёд!
    — Такие люди мне нужны! – неожиданно заявил генерал. – Пойдёшь ко мне?
    — Только прикажите, товарищ Генерал Армии! Но сегодня я устал...
    — Поспишь в вертолёте. Отправляемся! – потом генерал повернулся к Грому и поднёс руку к козырьку. – Спасибо, лейтенант. Я не забуду!

Ведущий:
    Кто теперь не знает этой истории? Но все интерпретируют её каждый по-своему. И только я один знаю все подробности этого дела.
    Ваш покорный слуга, Егоров Николай Викторович, в прошлом, лейтенант Гром.