Будильник сработал в шесть ноль-ноль, разорвав в клочья призрачный мир сновидений своим тревожным звоном. Продрав слипшиеся от сна ресницы, я открыл глаза и громко спросил:
– Народ, как спалось?
– Хорошо, но мало… – лениво зевнул Виталик.
– Ой! А мне так понравилось спать на свежем воздухе! – восторженно высказалась Женя.
– Да под открытым небом! – добавила весело Надька.
– Я так выспалась! – сладко потянулась Юля.
– Я тоже! – нежно улыбнулась Саша, убрав голову с моего плеча.
– К сожалению, не могу разделить вашу щенячью радость, – капризно протянула Тоня. – Не знаю, как вы, а я как-то не привыкла спать сидя.
– Лошади вообще стоя спят! – подколол её Василевский.
– Я знала, Виталик, что ты шизанутый, но не думала, что настолько! – дерзко отпарировала Тоня.
– А ты, Владик, почему молчишь? – поинтересовался я у Святкина.
– Да как тебе сказать, чтоб не обидеть? – отозвался он неохотно. – Тут выступ в плите… всю ночь мне спать не давал… паскуда…
– Бедненький! – пожалела его Юля.
– Ладно, хорош трепаться, – прервал я обмен мнениями. – Народ, подъём! Дежурные, готовьте завтрак! Остальные, собирайте вещи. А мне нужно сходить на разведку.
– Ты вниз пойдёшь? – встрепенулась Макаренко.
– Нет, Женя. Дюльфер с водопада меня не прельщает. Оставим его на крайний случай. Поищу выход из каньона. Назад пойду.
– Тогда мы с девочками вниз прогуляемся. А вы туда не ходите! Хорошо?
Я понимающе улыбнулся и сказал:
– Значит, во избежание недоразумений договоримся так: мальчики – налево, девочки – направо.
***
Я шёл по каньону в обратном направлении и уже почти отчаялся найти выход из западни, как вдруг застыл в молитвенной позе, заметив звериную тропу, ведущую наверх, наискосок по правому борту. На подъёме она отлично просматривалась, зато на спуске, если не оглядываться, скрывалась в складках рельефа и была практически не видна даже в светлое время суток. «Немудрено, что мы не заметили её вчера в потёмках», – подумалось мне. В приподнятом настроении, насвистывая незатейливый мотивчик, я вернулся к заждавшимся ребятам и порадовал их приятной новостью.
В десятом часу группа покинула неуютную стоянку и направилась к обнаруженному выходу из каньона. Вскоре мы без особого труда выбрались наверх и оказались на травянистом склоне широкого горного ущелья. Практически сразу нашли потерянную накануне тропу, идущую с перевала Куршоу Нижний, по которой спустились к дороге, проложенной по правому берегу Кубани.
Дальнейший наш путь лежал в верховья реки к перевалу Азау (1А, 3428), и мы повернули налево. В половине одиннадцатого остановились передохнуть у моста через речку, что доставила нам в предыдущий день столько хлопот. Ярко светило солнце. На небе – ни облачка. Желающие позагорать скинули верхнюю одежду. И тут я с удивлением обнаружил, что все наши девушки в обтягивающих футболках с коротким рукавом выглядят чертовски привлекательно. «И когда они успели повзрослеть?» – изумился я своему неожиданному открытию.
По автомобильной дороге мы добрались за два часа до Ворошиловских кошей, где шла бойкая торговля шерстяными вещами. И это неудивительно: ни в одном другом месте мы не встречали столько «горбатых собратьев», как здесь, разве что на тёплых источниках. Многие туристы выражали немалое удивление от того, что мы путешествуем с собакой. И я вспомнил, что ещё неделю назад сам поражался ленинградцам по этой же причине.
Все участники моей группы успели отовариться ещё в ущелье Уллухурзук, поэтому не проявляли интереса к стихийной ярмарке, тем более, что цены тут были существенно выше, чем у пожилой торговки, которая обеспечила нас тёплыми вязаными вещами. Сказывался повышенный спрос: многочисленные туристы создали здесь ненужный ажиотаж, и местное население не преминуло им воспользоваться в своих корыстных целях.
Долго задерживаться на многолюдном месте мы не стали и в 12:50 продолжили свой маршрут. От Ворошиловских кошей в верховья Кубани вела хорошо набитая тропа, по которой мы поднимались сорок минут, пока не добрались до деревянного моста. Переправились по нему на левый берег и остановились на обед.
Небо затягивали перистые облака – верные предвестники надвигающейся непогоды. Солнце спряталось, и тотчас стало зябко. Пришлось экстренно утепляться.
Затрапезная беседа всякий раз сворачивала на кулинарную тему. Это красноречиво свидетельствовало о том, что однообразная походная пища ребятам изрядно надоела. Всем хотелось чего-то домашнего.
***
В 16:00 группа вышла с обеденной стоянки. Поднимались сначала по правому берегу реки Уллу-Езень, потом по мосту перешли на левый берег. К 17 часам добрались до левого притока и стали искать приемлемое место для ночёвки. Однако поиски не увенчались успехом. Ровную площадку для палаток в верховьях реки найти весьма проблематично.
Мы перешли по камням приток и стали подниматься выше. Погода портилась на глазах. Ветром натягивало мрачные тучи. Следовало поторопиться с выбором места для ночлега. В стороне от тропы мы нашли маленький ровный пятачок и, долго не раздумывая, установили на нём палатки. Успели вовремя. Едва натянули тенты, на них появились мелкие брызги. Пошёл моросящий дождь.
В «Корове», где мы укрылись от непогоды, было сухо и тепло. Зато на улицу даже не хотелось высовывать нос. Лохматая Жучка забралась под тент у входа в палатку, а Бедные Саша с Женей вынуждены были чахнуть над примусами и кастрюлями под мокрыми накидками, чтобы приготовить нам сытный ужин, ибо всю нашу достойную компанию объединял здоровый аппетит. Мне было их искренне жаль, но, как говорят французы, «се ля ви» – такова жизнь. Кому-то достаются апельсины, кому-то – ящики из-под них… Незавидная участь дежурных всегда зависит от злого рока.
***
Противный дождь моросил всю ночь и не закончился даже утром. Выглянув из палатки, я не обнаружил на небе ни единого просвета. Надеяться, что погода наладится в ближайшие часы, было, как минимум, наивно, поэтому сразу после завтрака в «Корове» мы стали сворачивать лагерь. Собирали рюкзаки прямо под дождём.
В половине десятого восемь туристов и собака начали подъём на последний перевал своего маршрута. В условиях ограниченной видимости нельзя было допустить, чтобы группа растянулась, поэтому я поставил Юлю второй в цепочке, сразу за собой, и подстраивал темп движения под неё.
Тропа серпантином уходила вверх по левому берегу реки Уллу-Езень. В один «прекрасный» момент группа пересекла незримую черту, и мерзкий дождь обернулся не менее мерзким мокрым снегом, который прилипал к накидкам и очень скоро превратил нас в ходячие сугробы. Идти стало ещё тяжелее.
В половине одиннадцатого группа переправилась через речку по выступающим из воды камням и взобралась на морену. Тропа бесследно исчезла, но направление на перевал указывали кем-то заботливо сложенные каменные туры. Через час вышли к снежнику. Перед нами здесь успела пройти другая группа, и мы пошли по ещё свежим следам. Утоптанные ступени, ведущие в нужном направлении, были для нас, словно подарок с небес.
Перевал Азау открылся внезапно, когда до него уже было рукой подать. В 13:20 мы преодолели скальный участок, а ещё через десять минут вылезли на седловину. Здесь тоже шёл снег, но он был пушистым и не таким липким, как раньше.
– Всё! – выдохнул я с лёгкой грустью, снимая рюкзак. – Дальше будет только спуск!
– Даже не верится… – промолвила Юля с вымученной улыбкой.
– Ура-а-а! – дала волю своим рвущимся наружу чувствам Тоня.
– Последний перевал! – выкрикнула ликующим голосом Женечка.
– Мы сделали это! – радостно заорал Виталик. – Завхоз, доставай шоколад!
– Ишь ты, какой шустрый! Не успел на перевал взобраться, уже шоколад требуешь… – ответила ему Санечка игриво.
– Эх, жалко, что не видать ни хрена! Сейчас бы сфотографироваться на фоне перевала… – азартно высказался Владик.
– Вам всё смешки да хаханьки, а мне вот не до смеха. У меня ноги совсем закоченели, – пожаловалась Надя.
– Ноги замёрзли? – переспросил я озабоченно. – А ну-ка, разувайся!
– Может, ещё раздеться прикажешь?
– В этом пока нет необходимости. Снимай ботинки, кому говорю!
Надя присела на «пендаль» и сняла насквозь промокшую обувь. Носки тоже были мокрыми, хоть выжимай.
– Ты когда успела ноги промочить? Воды зачерпнула что ли?
– Ничего я не зачерпывала! Ботинки от дождя и снега промокли. А носки ходовые со вчерашнего вечера не высохли.
– Так, понятно! Снимай эти носки, надевай сухие и засовывай ноги в рюкзак!
Ладнева послушно выполнила мой приказ. Я забрал у неё мокрые носки, отжал их с силой и вернул назад, а потом вкрадчиво так спросил:
– А скажи-ка мне, Надя, почему у тебя ходовые носки за ночь не высохли? Ты их вообще сушила?
– Нет, конечно!
– Интересно девки пляшут!.. Почему конечно?!
– А как я их высушу? Второй день то дождь, то снег…
– Надо же!.. А у меня утром ходовые носки всегда сухие в любую погоду.
– Да? И как это тебе удаётся?
– Очень просто, Надя. Я сушу их ночью на своём животе под одеждой. Конечно, поначалу это неприятно, но потом привыкаешь. Зато к утру носки всегда сухие и тёплые.
– Ты смотри-ка… – хмыкнула Надя от удивления. – Век живи – век учись!
– А помрёшь ты дубина дубиной! – язвительно добавил Виталик.
– Смотрите! Кто-то с перевала без штанов ушёл! – рассмеялась Юля, пришедшая в себя после трудного подъёма, и указала на большой камень, на котором висели рваные брюки.
– Прикольно! – улыбнулась Саша.
– Хорош прикалываться! Шоколад давай! – потребовал Виталик.
– Да сейчас, сейчас, нетерпеливый ты наш! – насмешливо ответила ему Санечка и полезла в свой рюкзак.
Погружённый в свои мысли, Владик долго смотрел на тур с рваными брюками, а потом сказал:
– Юра, а ведь у нас с тобой тоже штаны прохудились…
– Это ты к чему? – спросил я настороженно, прикрыв ладонью дырку на коленке.
– Да вот думаю, зачем всякую рвань домой тащить?
– Точно! Давайте устроим здесь кладбище рваных штанов! – встрепенулся Виталик. – Мужики, снимайте свои ремки!
Девушкам так понравился этот дурацкий призыв, что они искупали оратора в овациях.
– Правильно! – весело воскликнула Надька, отогревшая озябшие ноги в рюкзаке. – От ремков нужно избавляться легко и непринуждённо! Без всякого сожаления!
Владик, уже несколько дней щеголявший протёртыми дырами на походных штанах, только этого и ждал. Под бурные аплодисменты раззадоренных девиц он выпрыгнул из ветхих брюк, продемонстрировав пикантные особенности своих семейных трусов в цветочек. Затем как ни в чём не бывало переоделся в спортивные штаны.
– Юра, а тебе слабо? – ехидно спросил Василевский, и, заметив моё лёгкое замешательство, констатировал, – слабо!
– Сла-бо! Сла-бо! – хором подхватили девчонки, бессовестно потешаясь над командиром.
Все эти экстравагантные выходки я давно морально перерос, но терпеть не мог, когда меня берут на «слабо».
– Да чёрт с вами! – под весёлое улюлюканье и едкие комментарии я тоже стянул с себя прохудившиеся ходовые штаны и переоделся в спортивный костюм.
Мы с Владиком «украсили» своими замечательными, много повидавшими на своём веку штанами большие камни на перевале, а потом все вместе помянули их добрым словом, закусив горьким шоколадом. После торжественной церемонии я поменял записку в туре и дал команду «под рюкзак».
Ровно в два часа я повёл группу на спуск. Не мудрствуя лукаво, пошёл по следам недавно прошедшей группы. Все единодушно отметили, что спускаться по снежнику гораздо приятнее, чем подниматься, тем более, что ветер дул нам в спину, облегчая и без того несложную задачу. Был велик соблазн скатиться с горки на пятой точке, но я давил его в себе усилием воли. Конечно, с помощью ледоруба, который я сжимал в руках, можно легко затормозить на снежном склоне, но у большинства участников группы были альпенштоки, практически непригодные для этой цели. Заметив, что впереди есть горизонтальная площадка, где можно остановиться, я всё-таки не удержался и сказал ребятам:
– Любители жопслея, за мной! – с этими словами я сел на «пендаль» и лихо прокатился метров тридцать, оставляя за собой снежный желоб.
Подо мной образовалась мягкая снежная подушка. Я вскочил на ноги и, приветливо помахав ребятам рукой, громко крикнул:
– Спускайтесь, только по одному!
Дурной пример оказался заразителен, и началась русская народная забава. Девушки скатывались с радостным визгом. Я помогал им подняться и давал отмашку рукой следующему участнику. С каждым разом снежная подушка всё увеличивалась, но я не придавал этому значения. Вот скатился Виталик с Жучкой на руках, и наверху остался только Владик. За Святкина я переживал меньше всех, поскольку у него, как и у меня, был в руках ледоруб. Но Владик почему-то медлил. Девушки в азарте призывали его скатиться, и тот наконец решился. Лучше бы он этого не делал…
Святкин просвистел на огромной скорости по снежному желобу и с разгону врезался в образованную подушку, почти с головой зарывшись в снег. Мы замерли от неожиданности. Владик лежал, не подавая признаков жизни. Я не на шутку испугался за товарища и бросился к нему. Тут он открыл глаза и выдал несколько слов из лексикона грузчиков.
– Живой! – выдохнул я с облегчением. Про себя подумал: «Слава богу, похороны отменяются». А вслух поинтересовался с предательской дрожью в голосе, – ты не покалечился?
Владик пошевелил руками и ногами и как-то неуверенно ответил:
– Вроде нет…
Мы откопали товарища и помогли ему подняться. Отряхнули от снега. Я не мог осмыслить, как такое могло произойти, но посмотрев с пристрастием на горку, всё понял. На дне глубокого снежного желоба поблёскивал лёд. С каждым разом прослойка снега уменьшалась, и Святкин, самый тяжёлый из нас, скатился практически по голому льду.
– Владик, ты почему не стал тормозить ледорубом? – задал я вполне резонный вопрос.
– Я про него совсем забыл… – виновато улыбнулся Святкин.
– Всё! Больше искушать судьбу не будем. Жопслей отменяется! – объявил я запоздалое решение и повёл группу на спуск.
Мы шли, не торопясь, ступая след в след. По пути заметили большую группу новичков, поднимающихся на перевал Чипер-Азау. Они ползли за инструктором, как муравьи, вытянувшись в длинную цепочку.
– Ни фига себе, сколько туристов! – выплеснул свои эмоции Виталик.
– Это новички из альплагеря… за значками идут, – поправил я его. – Туристы такими толпами не ходят.
– «Чайники», что ли?! – осклабился Василевский.
– А сам-то кто? – спросил я с усмешкой.
– Сравнил! Я без пяти минут третьеразрядник, – обиделся Виталик.
– Ах, да! Извини, дорогой! – ответил я ему, а сам подумал: «Парень-то прав. После всех пройденных испытаний разве можно его сравнивать с «зелёными» новичками? Он теперь любого «чайника» за пояс заткнёт».
В половине четвёртого мы вышли к «Песчаной гостинице», традиционному месту стоянки горных туристов перед прохождением перевалов Эхо войны, Азау и Чипер-Азау. Это ровное плоское место, покрытое моренным песком, весьма удобное для установки палаток. Как правило, здесь всегда много народу. И этот раз не был исключением.
На подходе к «Песчаной гостинице» снегопад снова перешёл в моросящий дождь. Казалось, нас преследует по пятам мерзкая холодная сырость. Светлого времени суток уже оставалось в обрез, и я выделил на обед ровно час. Мы вскипятили воду, заварили крепкий чай и оперативно перекусили.
В половине пятого группа продолжила спуск. Тропа извилистой лентой спускалась к леднику Большой Азау, с которого берёт своё начало река Баксан. Нам требовалось пересечь его и выйти на левый берег реки. Уже виднелся конечный пункт маршрута – посёлок Терскол. Но, как говорится, близок локоть, да не укусишь. Открытый покатый глетчер был очень скользким и представлял собой серьёзное препятствие, поскольку ни у кого из нас не было кошек. Мы долго искали приемлемое место для пересечения ледника, а потом перебирались через него замысловатыми зигзагами, стараясь наступать на вмёрзшие в лёд камни. На коротких абсолютно голых участках рубили ступени. В результате там, где в кошках можно пройти за десять минут, мы потратили больше часа. Зато потом мчались до самого Терскола без остановки. А там… цивилизация: асфальт, машины ездят и дома трёхэтажные! После труднопроходимых горных троп асфальтированная дорога казалась чем-то фантастическим, и ноги сами отталкивались от её ровной поверхности.
На наше счастье, дождь прекратился. Мы прошли посёлок насквозь и встали на ночёвку напротив турбазы. Стрелки на циферблате моих ручных часов в этот момент показывали четверть десятого.
За поздней трапезой в ночной прохладе я в очередной раз пожалел об утраченной фляге с самогоном, которая пришлась бы сейчас весьма кстати и помогла бы создать праздничную атмосферу. Вглядываясь в повзрослевшие лица ребят, отмечал про себя, как сильно они изменились за одиннадцать дней похода, как стали мне ближе и роднее за это время. Подняв кружку с чаем, я не удержался и сказал:
– Друзья мои! Наше богатое на приключения горное путешествие успешно завершилось. Мы с честью прошли все нелёгкие испытания, набрались незабываемых впечатлений и получили походное крещение: вы – как участники, а я – как руководитель. И это, конечно, стоило бы отметить как следует, послав подальше пресловутый сухой закон, но по вине вашего непутёвого командира мы остались без спиртного, поэтому предлагаю отметить это замечательное событие чисто символически. Я поднимаю эту кружку за наши успехи. Ура!
– Ура-а-а!!! – прокатилось по горному ущелью.
Загрустившие было ребята сразу повеселели и стали наперебой вспоминать забавные случаи из нашего путешествия. Даже мокрая бессонная ночь и сидячая ночёвка, какие и в более серьёзных походах случаются далеко не часто, вспоминались теперь со смехом. Все участники группы получили бесценный опыт выживания в экстремальных условиях и великодушно простили командиру его очевидные промахи.
Спать разошлись далеко за полночь. Владик с Виталиком изъявили желание ночевать в маленькой палатке, и, хотя дежурили мы с Тоней, я возражать не стал.
***
Утром все встали в семь часов. Ночью кто-то грел «Корову с двух сторон. Девушки предположили, что это Жучка или Василевский, а может быть, сразу оба. Но собака молчала, а Виталик, как его девчонки ни пытали, не сознавался, поэтому этот вопрос так и остался без ответа.
Мы свернули лагерь и вернулись в Терскол. Незамедлительно снялись с учёта в КСС и отправили телеграмму о завершении маршрута в МКК. Хотели позавтракать в местной столовой, но та почему-то так и не открылась. Пришлось довольствоваться купленными продуктами: свежим хлебом со сливочным маслом и помидорами.
За час с небольшим до отхода рейсового автобуса наша доблестная Жучка, которая недели две тому назад потерялась в Баксанском ущелье и за это время совершила с туристами кольцо вокруг Эльбруса, неожиданно для всех нашла свою хозяйку. Обычно молчаливая и незаметная, она залилась вдруг радостным лаем и бросилась к незнакомой женщине. Та увидала собачонку и заголосила в ответ, обезумев от счастья. Жучка прыгнула к женщине на руки и стала вылизывать ей лицо. Неожиданный счастливый конец собачьей истории растрогал моих девчонок до слёз. Все мы были в неописуемом восторге. Дальнейшая судьба лохматой собачонки больше не вызывала опасений, и у меня будто камень с души упал.
Ровно в десять утра мы выехали в Минеральные Воды и к вечеру были в аэропорту. Там получили в камере хранения свои оставленные на время похода вещи и с удовольствием переоделись в «цивил». До нового учебного года ещё оставалась уйма времени, и все стали разъезжаться по домам. Первой отправили Сашу, потом – Надю, затем – Владика. Наступил и мой черёд. Сердечно распрощавшись с друзьями, я улетел к себе на родину, где с нетерпением ждали возвращения из очередного путешествия в заоблачные дали своего заболевшего горами сыночка мои любимые родители.