Евгений Хвалей
ПРИНЦЕССА ТУСОВКИ
Перевод с белорусского
М. Прокоп
***
Начало 90-х
За той же партой, за которой сидела Вероника, занимала своё место и Ирина Лысёнок, щебетунья и душа класса. Она подсела к Веронике — а точнее, её попросила сесть Антонина Фёдоровна — после того, как забрали Вадима Цехановича, а именно, с нового учебного года в девятом классе. Вадим был соседом по парте Вероники с четвёртого класса. С того времени, как посадила вместе их Антонина Фёдоровна, так и сидели они. Правда, на уроках в разных кабинетах ученики менялись местами, подсаживались и к Веронике мальчики, девочки. Но на уроке математики, в своём «основном» кабинете, Вероника и Вадим всегда сидели вместе. И это радовало Антонину Фёдоровну. Два сильных «математика», они и внешне были очень похожими: оба среднего роста, хорошо сложенные, с пепельно-русыми волосами, с тонкими чертами лица. Разве только темпераментами отличались: Вероника была по характеру более сдержанная, Вадим, как в народе говорят, был без царя в голове. Может, этим он и нравился девочкам — «не зануда», «не сухарь в берете»...
Что можно сегодня было про Вадима и Веронику сказать? Столько лет сидели рядом и столько же лет были загадкой? Да, сейчас можно было сказать наверняка — загадкой... Была ли у них любовь? То, что Вероника не могла жить без Вадима, было бесспорным. Антонина Фёдоровна видела, чувствовала женским сердцем: Вадим нравился Веронике. Она готова была на всё ради него... А Вадим? Мог ли он жить без Вероники? Эх, Вадим, Вадим! Понял ли ты хотя бы что-то там, в исправительно-трудовой колонии? Шалопай, которому давалось легко всё: от математики до гитары, магнитофона, модной одежды... Не поэтому ли были лёгкие мысли и чувства, которые он мог менять, как те джинсы или штроксы, когда это было удобно...
Впереди перед Вероникой сидели Андрей Бобок и Катя Скакун. Антонина Фёдоровна знала: Андрей, самый младший в классе, будет сидеть сам не свой, повесив голову и обхватив её руками. Он почти всегда так делал, когда случалась в классе какая-то неприятность. Тихий парень, он на уроках и перерывах держался как бы на отшибе. Всегда что-то думал, не расслаблялся, казалось, ни на минуту. Для одноклассников Андрей был учеником, который не разгибал спины, за что они его прозвали Спинозой (слышали, был такой философ). Если «камчатковцы» Петя Карпук или Сергей Гарносько могли с последней парты — учительница, отвернувшись, писала что-то на доске — подойти и дать щелбан Антону Тарасевичу, сидящему за первой партой, то Андрей редко когда даже оглядывался назад, к Веронике. Или делал это в том случае, когда не успевал что-то записать, так как к своей соседке Кате Скакун, которая всегда болтала с Тамарой Гога, сидящей рядом через проход, обращаться было бесполезно. Катя почти никогда не записывала на уроках домашнее задание, после чего всегда переспрашивала его у подружек в классе. Чаще же она звонила по телефону кому-нибудь домой и узнавала. Девчонки прозвали её Катькой-Звонило. Даже смешно стало Антонине Фёдоровне, когда она услышала однажды это прозвище. Его можно было смело давать почти каждой девочке. Все они, у кого был дома телефон, любили «повисеть на проводе».
Позади Вероники сидели Алексей Булат и Настя Якимович. Алексея, который весил под девяносто килограммов и имел рост метр восемьдесят пять, смело можно было причислять к современным акселератам. Парень был упитанным, с красными, словно после молодого мороза, щеками, за что одноклассники и прозвали его «Пирожком». Юноша мог не только на перерыве, но и посреди урока сходить в гастроном, обманув учителя, чаще всего молодого. Там он покупал батон, кулёк конфет… Затем, на следующем уроке, жевал их, доставая потихоньку из-под парты. Случалось, Настя, девчонка с тонким писклявым голоском, вскакивала из-за парты с батоном в руке, который она выхватывала у Алексея, с целью передачи его вперёд Веронике Рогозиной или Ирине Лысёнок. Класс заходился от смеха, и, считай, урок был сорван. Долго учеников не получалось успокоить. Правда, после этого почти все просили у учителя прощение и умоляли не наказывать зачинщиков беспорядка. Но каждый преподаватель действовал на своё усмотрение. Один докладывал завучу или директору, другой просто выгонял виновников из класса...
Четыре ряда парт и за каждой — почти взрослый человек, порой со своим чудачеством. Многое можно понять, но в то, что произошло за последний год в «С» классе, сложно поверить... Сначала драма с Вадимом Цехановичем, и вот на тебе — трагедия с Вероникой Рогозиной...
Она вызревала, словно гроза над бором. А может, и не так? Грозы также бывают разные: иная налетит неожиданно, словно коршун, захлестнёт так своим крылом, что даже не успеешь и спрятаться от внезапного ливня. Возможно, одноклассники не знали про треугольник: Вероника—Вадим—Таня. И всё же в двух параллельных классах, «С», где учились Вадим и Вероника, и «Е», в котором занималась Таня Космылёва, не могли не заметить, как складывались отношения между этими подростками.
У Вероники Рогозиной авторитет был железный. Все знали Веронику как серьёзную ученицу и отличного организатора. Может, поэтому не обращали особого внимания на её любовь к Вадиму. Таких влюблённых наберётся с дюжину почти в каждом классе средней и старшей школы. Эта деликатная тема почти не затрагивалась на классных собраниях. Не принято было говорить про любовь в школе. Хотя она, Антонина Фёдоровна, несколько раз пыталась подойти к этому вопросу серьёзно, желая пригласить психолога и сексолога для беседы в классе на тему интимных отношений. Но дирекция не позволила это сделать. Когда речь заходила про любовь, то чаще всего можно было услышать взрыв смеха с последующими шутками. Поднимались шум, гам...
Времена Ромео и Джульетты давно канули в Лету. Девчонки уже не идеализировали Ассоль, а мальчишки — Грея. Вот и всё. Вот и поговори. А беседовать было необходимо...
Таня... Таня Космылёва... Это на неё намекала заместитель директора, когда звонила вчера. Будто обнаружен был дневник, который Таня вела. Он многое мог бы раскрыть в истории с Рогозиной...
Уже с четвёртого класса Космылёву знали все. Будучи очень скрытной по характеру, она могла пять раз за день поменять своё поведение. Трудно было предположить, что Таня может выкинуть в следующую минуту. В пятом классе девчонка начала красить волосы хной, хотя имела свой красивый, натуральный тёмный цвет, носить прическу «под металлистов», а вокруг глаз наносить тени.
Татьяна была среди тех, кто еле тянул на тройки, но, случалось, она могла отхватить и пятёрку по контрольной работе. Как? Списывала у своего соседа Артура Пучкова, других соседок. В общем, изворачивалась, как могла... На что реагировали некоторые учителя, смирившись и ставя эту пятёрку в журнал, словно двойку, нехотя и равнодушно, зная, что устно возле доски Таня больше тройки не получит.
Про Танино поведение знали многие в школе, но не всё делалось так, как нужно было. К сожалению, часто дальше порицаний не доходило. А что ещё могла сделать школа? Правда, проводили классные собрания, вызывали родителей, которые обещали, что дочь исправится, и что они сделают всё, чтобы подобное больше не повторилось. Но шло время, а Танюша снова бралась за своё, вела себя так, как и раньше, жила своей тайной, только ей известной жизнью...
Ну а что классные руководители? Ах, эти классные руководители, которые несут свой тяжкий крест! Конечно же, на них будет возложена основная вина: не доработали, не досмотрели, не выявили своевременно проблему в классе...
Пустота... Пустота там, где сидела Вероника... Почувствуют ли ученики её смертельный холодок, дыхание, которое леденит душу?
Как будет неслышно кричать эта пустота в сердце Антонины Фёдоровны! Вероника Рогозина — одна из её любимых учениц за все годы работы. Хотя, как говорится, все ученики равны. И всё же, всё же... Такие, как Вероника, не часто попадаются в школе. Круглая отличница на протяжении всех школьных лет, бессменная староста класса. Их дружба началась с того времени, когда Антонина Фёдоровна приняла четвёртый «Е»...
Класс ёй достался едва ли не самый распущенный. Учительница начальных классов Ирина Степановна Буй передала ей третий «Е», выдохнув с облегчением. «Таких детей у меня ещё не было!» — честно призналась она Антонине Фёдоровне, словно запугивая. Мол, смотри, кого принимаешь. Одновременно расписываясь и в собственной беспомощности. Так как и на ней лежала вина, что не сумела справиться со своими воспитанниками.
«Приключения» начались сразу же, в первой четверти. Правда, в сентябре ещё можно было мириться: знакомство с новыми учителями, новыми предметами дисциплинировало класс. Но, быстро освоившись, самые шустрые, наподобие Тани Космылёвой и Максима Лобана, начинали будоражить класс. И тогда ученики устраивали такой кавардак, после чего и на уроке не каждый учитель мог их усадить. Посыпались жалобы «предметников» на очередные выходки четвёртого «Е»...
Апогеем всех этих «приключений» стало заявление преподавателя природоведения Марии Андреевны Старосельцевой, учительницы, которой оставалось несколько месяцев до пенсии.
Продолжение следует
http://proza.ru/2023/07/03/689