Ох, и трудно же одолеть привычку! Ироническая проз

 

На  тайную  радость  супруге,  которой  после  пенсии  совершенно  не  нравилось,  что  у  мужа  Валентина  на  его  обширной  тарелкообразной  физиономии  росли  и  поистине  «произрастали»  густая,  и  кучерявая  борода  с  усами,  он  неожиданно  вдруг  явился  в  родные  пенаты … вообще  безбородым?!  Да,  ещё  и,  к  тому  же,  даже  и  обритым  нАголо!
 
Словно  на  СВО  собрался!  И  чем  он,  откровенно  говоря,  и  впрямь  чуть,  было,  не  до  полусмерти  напугал  не  только  охнувшую  от  жути  жёнушку,  но  и  удивленно  взвизгнувшую,  а  потом  аж  взвывшую  у  крыльца  собаку  Феню.  Она,  видать,  собиралась,  вроде  бы,  и  укусить  его,  не  допуская  странного  мужика  с  знакомым  запахом,  но … чужого,  и  вовсе  непохожего  на  себя  оголившейся  физиономией!
 
А  произошло  всё  банально  просто.  Валентин  Сидорович  ещё  с  детства  полюбил  тайгу.  С  удовольствием  и  много  читал  про  неё,  и если  появлялась  оказия,  да,  свободная  минутка – обязательно  посещал  лес,  чтобы,  хотя  бы,  чуток  прогуляться  по  нему,  полному  загадок. 
Отслужив  в  армии  более  30  лет,  и  уйдя  на  «заслуженную»,  купив  внедорожник,  ружьё  и  всякие  охотничьи,  рыболовные,  для  сбора  ягоды  и  шишки  причиндалы,  он  частенько  стал  пропадать  в  тайге,  придерживаясь  сезонов.  И  с  удовольствием  мог  наслаждаться  одиночеством  даже  неделями,  но,  правда,  зато  взамен  старался  щедро  обеспечивать  и  семью,  и  близких  родственников,  таёжными  дарами.
 
Но  всего  тяжелее  давалась  ему  долгая  сибирская  зима  из-за  её  скуки,  которая  иногда  скрашивалась  подлёдным  ловом  на  мормышку,  редкими  выездами  на  охоту  на  изюбря  и  волка. Но  особо  мучительно    давались  ему  длинные,  воистину  нескончаемые,  ночи.  Однако  годА    брали  своё.  Появилась  и  лысина.  Курчавая  некогда  борода  поседела,    но  была  ещё  окладистой,  а  просьбы  жены  сбрить – он  игнорировал.
   
И всё-таки  своими  мольбами  «принять  нормальный  человеческий  облик»,  она  накликала  на  него  неприятность. Боли  в  животе  Валентин  ощущал  периодически,  лечил,  вроде,  банальный  гастрит,  но  когда  эти таблетки  помогать  перестали,  ему  сделали  гастроскопию  прибором  на  предмет  исключения  язвенной  болезни  желудка.  Язву  не  обнаружили,  поставив  диагноз  «обострение  хронического  гастрита»,  и  участковый   терапевт  назначила  ему … почти  схожее  с  тем  же,  ранним,  лечение.

Целый  месяц  он  добросовестно  принимал  лекарства,  однако    боли  не  исчезали,  поэтому  его  снова  направили  на  очень  противную  «процедуру  глотания  кишки»,  гастроскопию.  Ну,  да,  чтобы  ещё  раз  поискать  язву  в  желудке,  или  в 12-перстной  кишке,  но,  слава  Богу,  её  опять  найти  доктору  не  удалось.  Но  отчего  эти  боли  в  желудке?
   
Однако  поискав  скрупулёзнее,  что-то  довольно-таки  странное  заметил  опытный  врач,  запомнив  Валентина  Сидоровича  из-за  его уж  чересчур  длинной  бородищи,  ибо  обнаружил  нечто  заинтересовавшее,  отчего  и  стал  подробно  расспрашивать.  И,  главное,  с  улыбкой  не  провокационной,  а  с  доброй.  Мол,  а  случайно  уж  не  подрабатывает  ли  он,  пенсионер  хренов,  где-нибудь  в  селе,  например,  брадобреем?

И  пояснил.  В  том  смысле,  не  занимается  ли  пациент  стрижкой,  допустим, … овечек?  Ведь  и  в  первое  обследование  ЭГДС-ом,  язву  он    у  него  не  нашёл,  однако  увидел  нечто  схожее  с  нитями,  но  тогда  не  смог  сразу  разобраться,  что  это?  А  сегодня  вот  вспомнил,  и,  решив      смотреть  внимательнее,  удивился: нити-то здОрово  похожи  на  волосы?  И  среди  них - один  длинный,  курчавый,  и  более  десяти  сантиметров?!
   
А  чьи  волосы – непонятно.  То  ли  овечек,  то  ли  «сынов  Адама»,  и  поэтому  он  и  спрашивает  его,  не  стриг  ли  он  человека  ли,  собаку лохматую,  или,  может  быть,  подрабатывает  на  пенсии  ещё  стрижкой  овечек  где-то  в  селе?  Но,  что  для  него,  врача,  главное: а  уж  он  не  остригает  ли  скотину…без  маски?!!  Ведь  он  таким  вот  простецким  образом  мог  по  бесталанности  вдыхать  волосы,  а  потом … даже  их  и    нечаянно  глотать  не  особо  чистые?  Правильная,  логическая  же  мысль?

И,  что  само  собой  разумеется,  вовсе  не  место  всяким  грязным  волосам,  человеческим  ли,  бараньим  ли,  находиться  в  нежном  желудочно-кишечном  тракте,  и  разные  болезни  вызывать?!  Во-первых,  с  волосами  ведь  вполне  запросто  можно  внести  ещё  и  какую-нибудь  зоонозную  инфекцию?  Во-вторых,  их  нередко  в  воспалившемся  аппендиксе  хирурги  находят,  поэтому  они  могут  участвовать  и  в  завороте  кишок,  то  есть,  в  развитии  острой  непроходимости  кишечника?!

Однако,  уже  раздосадованный,  и  конечно  же,  напуганный  столь  серьёзными  болезнями,  которые  он,  слава  Богу,  пока  избежал,  глотая  волосы,  в  душе  возмутившийся  «возведённой  на  него  напраслиной»  стричь  ему,  старому  вояке,  каких-то  там  баранов-овечек,  осерчавший  Валентин  Сидорович    немедленно  отмёл  с  себя  все  скотские  стрижки  вместе  с  человеческими, однако  же  задуматься-таки  ему  пришлось… Кстати,  он  вовсе  и  недолго  напрягал  извилины,  откуда  могут  взяться  не  единожды  помянутые  волосы…

Да,  что  же  это?!  Ну,  неужели  чрезмерная  любознательность  и  искренняя  любовь  к  чтению  книг,  привычка  читать  их  о с о б е н н о  во  время  п р и ё м а   п и щ и,  довела  к  старости  до  возникновения  у  него  серьёзнейшей  болезни?!!  Странно,  что  он  до  таких  не  малых  уже  годов  ещё  не  сгинул  в  тайге  в  одиночестве,  иной  раз  ведь  живя  там  днями  и  неделями?! Но  непрекращающиеся  боли  в  желудке,  несмотря  на  бессмысленное  месячное  лечение,  заставляют  крепко  поразмышлять  об  истинной  причине  попадания  волос. И  всё-таки  додумался  он,  читальщик  хрЕнов!

Так  ведь,  скорее  всего,  и  вправду,  именно  с  его  пожизненной  привычкой  читать  во  время  еды!  Он  же  давно  совершенно  махнул  рукой,  забыв  о  вредности  этого  действа,  насилуя  и  своё  зрение,  и  совсем  забыв  о  возможности, … в  любое  время  поперхнуться,  и  глупейшим  образом  сдохнуть,  элементарно  подавившись  обычным  куском  мяса!  И  даже  подобные  трагические  случаи  вспомнил?!

А  сейчас  надвинулась  на  его  уставший  организм  ещё  одна  хворь  страшная,  способная  умертвить  его  в  тайге … возникновением  острого  приступа  аппендицита,  или  элементарного  заворота  кишок  из-за  скопившегося  в  кишечнике  тугого  клубка  волос?  К  тому  же,  что  особенно  страшно  и  обидно ... волос-то  своих,  собственных,  а  не  чьих-то  чужих?!

Но  что  он  может  поделать,  постоянно  оправдываясь  перед  женой?  Ведь   без  чтения…ему,  как  говорится,  и  «кусок  в  горло  не  лезет»,  и  аппетит  пропадает  без  раскрытой  на  столе  книги?  А  теперь,  после  осмотра  врачом  желудка,  Валентин  Сидорович  многое  уяснил… Ну,  конечно,  что  и  говорить,  ещё  как  мешала  ему  самомУ бородища!  И  именно  она  и  всегда  за  едой  мешала,  ибо  в  момент  открывания  рта  во  время  жевания,  нижняя  челюсть  начинала  двигаться,  а  вместе  с  ней, - ведь  и  она,  борода  моталась?!
 
Да-да!  Его  и  гордость,  и  краса,  и  отличительная  черта,  борода  его  окладистая,  и  величавая!  Разумеется,  иногда  он  чуток  подрезАл  её.  Но … дело  в  том,  что  для  него  она  в  глубине  души  была…даже  и  важнее  еды!  Ведь  это  был  его  пожизненный  имидж,  престиж  перед  начальниками-лесничими,  да,  и  встречающимися  в  тайге  давно  уже знакомыми  мужиками,  тоже  таёжниками,  которые  привыкли  видеть  его,  Валентина  Сидоровича,  всенепременно  только  лишь  с  бородищей!

А,  если  уж  сознаться  перед  собой  честно,  то  самая  надоевшая  для  него  привычка, появившаяся  со  времени  отпущения  им  бороды,  и  от  которой  он  просто,  ну,  никак  не  мог  отделаться,  хотя  не  раз  и  пытался, - вот  какая… Где  бы  он  ни  находился: дома  ли,  в  лесу ли,  в  зимовье,  или  просто  ложился  спать  в  машине,  за  едой  он   в с е г д а  соблюдал  с а м о е   г л а в н о е:  чтобы  ему  было  удобнее … ч и т а т ь!
 
И  вот,  как  дословно  оное  действо  происходило,  отработанное  годами  до  автоматизма.  Впрочем,  так  и  у  всех  жующих  пищу  людей.  Начиная  кушать,  в  правую  руку  он  брал,  конечно  же,  ложку,  или  вилку,  а  чашка  стояла  на  столе,  перед  ним.  Левой  рукой  облокотившись  о  стол,  он  этой  же  рукой  подносил  к  заросшему  волосом  лицевому  отверстию-рту  ломоть  хлеба.
 
Откусив  кусок,  он  откладывал  хлеб  и  прямо  тут  же,  и  о б я з а т е л ь н о,  по  давней  привычке,  этой  же  левой  пятернёй  о б х в а т ы в а л  (для  собственного  удобства),  бороду… вместе  с  подбородком.  Ну,  для  того,  чтоб  длинная  борода  при  жевании  не  очень  мешала  ему  жевать,  и  одновременно  читать! А  потому  что  в  таком  привычном  для  него  положении,  он  гораздо  лучше  «впитывал»  всё  им  читаемое!

Но  ведь  по  прочтении  страницы,  ему  необходимо  было  каждый  раз  её
перевёртывать? Однако, одной  рукой  сделать  это - трудно!  И  поэтому  ему  на  пару  секунд  приходилось  отпускать  бороду  с  подбородком,  а  правой  рукой - откладывать  ещё  и  ложку?  Верно?  Перевернув  лист,  он  снова  принимал  то  же  удобное  для  чтения  и  жевания  положение.  Облокачивался  о  стол  и  снова  обхватывал  бороду  с  подбородком.
 
А  чашка-то  стояла  перед  ним,  почти  под  бородой?!  И  до  него  только  сейчас  дошло!!!  Ведь  с  отпущенной  на  секунду  бороды,  с  неё  иной  раз  волосы,  да,  ещё  и  вместе  с  перхотью  и  таёжной  пылью …   падали … прямо  на  вкушаемую  им  еду! И  он  сейчас  даже  вспомнил,  как  он  иногда,  заметив  упавшую  волосяную  мерзость,  с  отвращением  убирал  волос,  отодвигая  еду  на  время  перелистывая  страницы  вперёд,  к  книге,  чуток  подальше  от  падающей  с  бороды  фигни.
   
Но  слишком  увлёкшись  чтением,  он  попросту  забывался,  и  снова  придвигал  еду  к  себе  и,  значит,  ближе  к  бороде?  И  подобный  автоматизм  соблюдался  всё  время  приёма  им  пищи.  И,  получается,  он  в  результате  описанных  манипуляций,  и  в  самом  деле  мог  таким  вот  образом  не  раз,  и  не  два  незаметно  «самоугощаться»  парочкой-другой  вновь  выпавших  из  бороды … собственных  волос?!

И  встревожившийся  Валентин  Сидорович  неожиданно  вдруг ужаснулся.  И  сколько  же,  интересно  бы  узнать,  «всосал  он  в  себя»  длинных,  и  неимоверно  жёстких,  курчавых  волос?!  Да,  ещё  и  не  считая  перхоти,  пыли  и  грязи,  отчего,  возможно,  боли  и  не  утихают?  Ведь,  того  и  гляди  когда-нибудь  в  глухой  тайге,  да,  ночью,  у  него  заворот  кишок  случится,  и  он  просто  окочурится  за  рулём  машины?!!
 
Поэтому  ему  необходимо  прямо  вот  сейчас  же,  н е м е д л е н н о  бежать  к  брадобрею  человеческому! Обрить  на  хрен,  и  наголо,  черепушку,  а  на  всякий  пожарный,  -  сбрить  начисто  опасной  бритвой  всю  обросшую  диким  волосом  немалых  размеров  физиомордию!  Затем  вытащить  из  фундамента  тайную  немалую  заначку,  срочно  поехать  в  платную  клинику,  чтобы  имеющимся  длинным  колоноскопом  осмотрели  весь  его  10-15  метровый  кишечник  в  поисках  «залежей»  длиннющих  волос!

Глядишь,  тогда  и  боли  нескончаемые,  уже  и  вправду  до  предела  надоевшие,    исчезнут… Да,  и  к  давно  угнездившимся  в  головушке  за  столько  лет  любимым  привычкам  придираться  не  придётся,  и  можно  продолжать  также  «вкусно»  читать  книгу,  не  опасаясь  подавиться  собственным,  хотя  ведь  и  своим,  родным,  вроде  бы,  волосом!

И  Валентин  Сидорович  даже  воочию  попытался  представить,  как  его  встретят  дома  собака  Фенька  с  обалдевшей  супругой.  Но,  главное,  узнают  ли  его, лысого  и  безбородого  «Фантомаса»,  в  тайге  лесничие,  и  знакомые  мужики?  Эх,  лишь  бы  болезнь  серьёзную  обойти...  Думается,  дурную  привычку  лапать  свою  физию  над  щами - он,  чай,  одолеет… Но  вот  сумеет  ли  победить  адову  тягу, чтоб  ещё  побродить-поблудить  по таёжным чащам, - он  не уверен... Вон  и  супруга  чует,  вряд  ли,  и  поэтому  обиженный  взгляд  отводит,  и  уже  заранее  носиком  хлюпает… Ничего.  Он  попробует.  Жить-то  ведь  хочется?