Океан 1часть гл. 1-4

          «ОКЕАН»



«…сновидение объясняется просто: вы смещаете точку мира (сборки) в определенное место и удерживаете ее в фиксированном положении столько времени, сколько вам требуется. Так вы путешествуете по мирам во сне, а если быть точным, создаете этот мир.»

                / Карлос Кастанеда/


ЧАСТЬ 1.



ВСТУПЛЕНИЕ.

В Жизни очень часто случаются события, которые будто, подарены нам Провидением, и если уметь следовать их предначертаниям, то можно заслужить интересную и даже во многом удивительную судьбу. Главное не бояться внезапных перемен, потому что именно они случаются с нами - «по воле свыше»
Да, это непросто ибо, как говорили древние китайцы: «не дай вам Бог родиться в эпоху перемен», но, видимо, это - для кого как... Лично я люблю движение, смену обстановки, декораций, обрамляющих жизненный сюжет,  и, к тому же, довольно легок на подъем. Хотя перемены новейших времен, постигшие СССР  – страну, где я родился и жил,  больно ударили по судьбам многих людей. Я не исключение.

Но разве это плохо? В том случае,  если выжил, и не покалечен, разумеется. Боль, это естественная реакция организма на вторжение в область привычного. И если мы ее чувствуем, то значит, пока еще живы  и  как-то существуем?

Гораздо опаснее  перманентное состояние покоя, когда густеет кровь и мысль становится вялой и малопродуктивной. А за этим следует неизбежная болезнь или, чего хуже, - смерть.
Поэтому - да здравствуют перемены!
Однажды, в период, когда ощущал себя больше художником, чем писателем - такая смена «циклов» происходит со мной периодически -  я изготовил картину, под названием  « Ветер перемен». /1м Х 1м, как люблю/, вставил в раму и стал любоваться.
Не могу сказать, что она была очень выдающейся, с точки зрения живописного мастерства,  в этом смысле я достаточно объективен,  но некая энергетика, в ней заложенная, дала  необходимый  импульс,  и  что-то стало меняться, во мне самом, прежде всего.  Я перестал  настойчиво вглядываться  в  прошлое, пытаясь  в нем найти «причину всех причин», и  вновь поверил  в  настоящее  и будущее.
И сразу стали  случаться какие-то интересные события. Например, художественные пленэры  в  Польше  и  Германии, с посещением художественных галерей и музеев, которые  расширили  мой горизонт.  Я  по-новому взглянул  на себя  и  увидел  иную  жизнь, о которой раньше только слышал или наблюдал за ней со стороны.
Этот роман, который  возможно  из разряда - «гипертекст», и никогда не будет  завершен  до конца, - следствие тех самых изменений  и того «ветра перемен», что я  почувствовал, когда  пережив очередную унылую зиму, вдохнул  полной грудью свежего морского воздуха  и  снова  захотелось  жить долго и счастливо.


1.КЛАД

Случившаяся  история напомнила, преследующие меня  с давних времен,  сны,  которые всегда манили окунуться  с  головой  в занимательный  омут  другой  реальности  и  никак  не хотели отпускать от себя, в особенности,  если на улице кружила  снежная вьюга, пугая  долгой  и  беспричинной  яростью,  томившей  сердце. Когда хотелось, укрывшись с головой  теплым одеялом,  спать, всю  неделю, просыпаясь лишь изредка, чтобы определиться во времени и пространстве, а затем снова погрузиться в уютное и вязкое небытие.
Видимо, это  событие  было своеобразным продолжением сна -  то, что привидится  вначале, а затем уже норовит переместиться  в  настоящую  жизнь,  хотите  вы  этого или нет.
И вот, как  во сне, сначала  был  взгляд  из  некоей  туманной  космической  дали, который стал возможен благодаря современным технологиям.
Из  Космоса этот  уютный  городок  на  берегу Океана,  смотрелся, будто  лист  бумаги,  где  умелой  и  точной  рукой  набросали  акварельный  рисунок,  расплывшийся  затем  по  краям  причудливой  бахромой.
Воды  лагуны, изогнувшись  дугой,  омывали пляж,   широкой  полосой  протянувшийся вдоль городской черты.  Далее  - через паузу берега и дороги  - серо-зелёное, с розовыми оттенками, пятно,  -  населенный  пункт, случайно обнаруженный  однажды  в рекламном проспекте.
Расчерченный  на аккуратные  прямоугольники жилых  кварталов,  с  вкраплениями   крон деревьев  и  аппликациями  из  черепичных  крыш, он был  похож  на  произведение искусства,  в стиле – «пичворк», когда из пёстрых  лоскутов  ткани создают единую художественную композицию.  А ещё вернее,  напоминал  большую рождественскую пиццу, с отгрызенным фрагментом своей нарядной плоти - так выглядела его часть со стороны Океана.
Несмотря на  "изъятие",  изрядного куска город-пицца весело взирал сверху вниз, на уютную лагуну,  почти всегда  бирюзовую, в лучах солнечного света.

В общем, это было очень живописное и привлекательное место, расположенное на побережье Океана, в американском штате Калифорния.

Как  и  любой  город,  этот  тоже  имел  свою  историю.  Был даже период,  когда  он   внёс  свой  вклад  в  копилку мировой культуры.  Теперь можно  с  уверенностью  сказать,  что  это  получилось.  И его  жители  по праву  гордятся   славными  временами  своего далекого прошлого.
Но  обо  всем  этом,  я узнал  несколько  позже.

Пользуясь  специальной  программой  компьютера,  с  помощью   Гугла,  я  приблизил  красивую картинку  и  увидел, непривычные  для россиянина  названия  улиц, проступившие  из  сетки  городского  плана:  Долорес-стрит,  Джунипер-стрит,  Касанова-стрит  и  Синик-роуд,  проложенную ближе всего к Океану.  Эту Синик-роуд, мне  захотелось  рассмотреть  подробнее,  и  я  уменьшил заданный  масштаб.
Как  понятно из названия, это была  дорога  вдоль  побережья,  возвышавшегося  над пляжем, -  единственная  магистраль, имеющая иную, отличную от других улиц,  геометрию.
Синик-роуд  изгибалась, подчиняясь  силуэту   залива,  охранявшего  прибрежную территорию  от  океанских  волн,   принимая на себя  их злую  энергию  в  период  осенних  штормов и ненастий.
Были  видны  дома, стоящие  вдоль  дороги. Возле каждого  небольшой  газон и  несколько  аккуратно  подстриженных  деревьев. Мимо,  по серому асфальту, едут вереницы  машин,  двигаясь  к  избранной  цели. Как правило, это небольшое  уютное  кафе  на  берегу,  или  мотель,  где  можно без труда  устроиться  на  ночлег рядом со своей машиной.
Склон  между  дорогой  и  пляжем,  - некое подобие дендропарка  с   извилистыми пешеходными тропами, аккуратно мощенными плиткой. Спускаясь вниз, дорожки раздвигают  заросли  экзотических  деревьев, завезённых с разных континентов,  и  буйно  цветущего, в летний сезон, низкорослого кустарника.
Далее  следует полоса чистейшего светло-серого песка, с  ползущими  по  нему, фиолетовыми  тенями  от зонтиков, шезлонгов   и  отдыхающих,  лениво  бредущих,  к прозрачной  воде.

И всё это на фоне, мерцающих   искрами  отраженного   света,  вод Тихого океана, по-хозяйски  разместившегося между двумя континентами.

Да, конечно, я не мог сразу же не влюбиться  в Джорджтаун, благодаря Интернету,  рассмотрев  его внимательно на экране  монитора, сидя за столиком  в  московском  офисе  "Американской Конторы Путешествий",  которую  выбрал  из  многих  вариантов,  предложенных поисковиком.  Что-то  подкупило меня  в их солидном названии, надо полагать?

История  моего появления  в этом месте, на берегу Океана, действительно, напоминает  чудесный  сон…
Я всегда грезил подобной картиной: маленький  уютный  городок,  шелест морской  волны,  доносящийся  от  берега, гортанные вскрики чаек, атакующих влажное пространство...
К моменту описываемых событий, это  уже  случилось однажды. Я пожил  какое-то время,  в  небольшом поселении, расположенном  вдоль  береговой  линии,  и  каждое  утро слушал  шум прибоя, долетающий  к  порогу моего дома.  Но это было не совсем то, чего хотелось.
Балтийское море,  холодное  и ветреное,  не очень годилось для моего, избалованного теплом, южного организма  сформировавшегося  в  горячем климате Средней Азии.
В местах, куда занесло моих беспокойных предков, еще в 19 веке, с волнами первых немецких переселенцев, по высочайшей воле российского Императора Александра II. Несмотря на козни и происки англичан, он окончательно взял эти земли под   могущественную руку Российской Империи лишь в середине 19 века. Хотя ещё Петр Первый затевал походы к далёкому и загадочному Аралу, чтобы в дальнейшем, проложить торговые пути  в  Индию,  но у него ничего  не вышло.

Приехав к берегам Балтики, я, в некотором роде, вернулся на свою историческую родину, замкнув жизненный круг, начатый предками.
Являлась ли именно Пруссия местом исхода  моих далёких родственников, не было вполне очевидно. Дед  Владимир Браун  не очень охотно делился своим прошлым – такие были времена. По некоторым источникам следы,  скорее всего, вели в Эльзас – Лотарингию – вечный предмет раздора между французами и немцами. Кто-то упоминал польский город Лодзь, как промежуточное место обитания. Там и сегодня проживает много немцев, среди которых возможно есть мои дальние родственники.  В общем, времена и события сильно затрудняют расследование  данного вопроса.

 Самбийский полуостров - часть Пруссии, - омываемый волнами Балтики, достался Стране Советов  в  качестве трофея от проигравшей  Вторую Мировую Войну Германии, и был наспех заселён пришлыми людьми из глубинки России, совсем не ценившими подаренную им обстоятельствами, и славными победами советских воинов, «благодать».
Возможно потому, что она досталась им  даром? /кого-то загнали чуть, не насильно/. Хотя и пришлось, затем, изрядно потрудится  над восстановлением разрушенного войной хозяйства.
Переселенцы, заселившие город, в пылу нового строительства, не особенно стремились заново реставрировать  немецкое наследие, возведя вместо него унылые советские пятиэтажки,  напоминающие безликие кирпичи, украшенные лишь амбразурами типовых оконных проемов.
Мне было не совсем уютно среди этих по-своему симпатичных, но простоватых, на мой вкус, людей, любителей выпить и шумно "побарогозить",   как  они  это  называли  между  собой в минуты праздничных застолий и прочих увеселений.
Всегда  хотелось  поменять  место  дислокации,  но не случалось такой возможности. Возможно, меня не отпускало море? Или я подсознательно ждал  какого-то  «волшебного пинка», чтобы  изменить, наконец,  свое  довольно  унылое  существование в здешнем сыром климате?
Я  перестал  уже  надеяться  на  перемены  в  судьбе,  когда  они  все же произошли.
Жизнь,  которая  смолоду  перла  будто локомотив, под звонкие лозунги советской власти, в  какой-то момент   сошла с  рельс,  и  пустилась  во  все тяжкие  по вязкой  и извилистой  колее,  о которой  пел нам актер и поэт Владимир Высоцкий.  Что только не случилось  со мной за прошедшие  пятнадцать лет,  которые  кто-то, по недомыслию  именует Перестройкой,  хотя на самом деле это был обычный  Передел — жестокий  и, как обычно бывает в такие времена, не совсем  праведный.  Слава  Богу, что   не  слишком  кровавый! Хотя без жертв, как водится, не обошлось.
В последнее время, окончательно разочаровавшись в наступивших временах, я отгородился от окружающей реальности: писал картины и литературные тексты, даже не предполагая, что это может кому-то понадобиться. Работал в стол и для собственного удовольствия,  не более того. Но, случилось так, что понадобилось. Можно сказать, что я умудрился вспрыгнуть на последнюю ступеньку, стремительно уходящего экспресса под названием -«Другая Жизнь». Вновь почувствовал упругий встречный ветер, сопротивление и азарт от завоевания новых пространств, дарящих иные перспективы.
Хотя, ничто не предвещало, как говориться...

Все что со мной случилось, выглядело довольно банально. Мне просто повезло. Правда, если взглянуть на это немного с другой стороны...
Бывают такие люди, которые сами себе все портят или скорее - усложняют. Они словно боятся публичного успеха,  хотя втайне мечтают о славе и признании, но желают, чтобы это произошло как-нибудь само собой, без позорной суеты и унижений, неизбежных, если ты выстраиваешь карьеру в столь зыбкой нынче субстанции, как творчество. Размыты все границы и критерии. Главное, привлечь внимание, хотя бы и шокируя окружающих своим исподним – всё остальное дело техники, как говорится. Все средства стали хороши для достижения главной цели: пары-тройки  увесистых «сребреников» на которые затем можно купить все остальное - необходимое.

- Ну и зачем мне такая слава? – думал я, все глубже зарываясь в свою маргинальную нору, рискуя уже стать окончательным мизантропом или чего хуже - социопатом, ненавидящим весь род человеческий. Если бы имел склонность к горячительным напиткам, то давно спился, но отвращение  к  ежедневному употреблению  алкоголя,  не давало шанс быстро сгинуть. Выпивал, конечно, - куда художнику без этого? Но по европейскому сценарию: пиво, вино, да и, то к завершению трудового дня, как правило.
Зарабатывал рисованием незатейливых картинок, в жанре городского  пейзажа, рекламой, иногда перепадали архитектурные проекты/пригодилось, полученное когда-то образование/. В общем, не гнушался тем, что мог предложить мне маленький городок у моря, свободное время, посвящая литературе, считая это занятие неким развивающим тренингом, чтобы окончательно не пропасть в разломах безвременья. Однажды предложили временно поработать сторожем на участке, где со временем должна была начаться грандиозная стройка. Это было самое мое. Служба начиналась в 18.00 и заканчивалась в 8 часов утра. Платили не очень щедро, но учитывая мой относительный аскетизм и дополнительные, хотя и небольшие, заработки, на жизнь хватало. Заступая на пост, прикрывал ворота, а уже в 18.30, рабочие расходились. Наступала полная тишина. Включив ноутбук, начинал сочинять очередной текст. Было все равно, что писать и поэтому я полностью отдавался власти стихии, особенно не заботясь о сюжете и сопутствующей орфографии. Просто строчил, собирая буковки в слова, наслаждаясь самим процессом, - не более того.
Но как-то раз мне привиделся очередной сон. И в нем был сюжет. Вернее история, которую увидел словно некий художественный фильм, прокрученный в сознании. В итоге получился изрядный кусок текста, который мне захотелось назвать « Горная орхидея» Именно так, хотя про горы там было немного - лишь половина первой главы и несколько новелл-вставок.  Все остальное про окружающую меня жизнь. Те начиналось с гор – да, но потом их не было уже совсем. Тем не менее, «горная орхидея» стала заглавным образом, как и горько-сладкий привкус миндаля, который я когда-то ощутил на губах от первого поцелуя девушки, получившей это необычное именование. Почему? Возможно оттого, что она мечтала найти этот цветок в горах Средней Азии - придумала себе такую мечту -  хотя, известно, что родина этого цветка – Юго-Восточная Азия. Свято верила, что эти прекрасные экзотические растения здесь можно встретить. Дошли до нее подобные слухи… В итоге всем доказала, что это именно так!  Как такое получилось - неясно до сих пор...Возможно какой-нибудь местный чудак-ботаник, завез и культивировал капризный цветок в  местной природе? Тайком высадил образцы в горах и никому об этом не рассказал.

Можно подумать, что написанное сентиментально-романтическая сказка для чувствительных барышень...
На самом деле, нет, - там есть мысли и наблюдения, вынесенные мной с поля боя под названием Судьба. Поэтому скорее – притча или исповедь.  Наверное, это показалось близко людям, прожившим схожую жизнь и попавшим в аналогичные обстоятельства, не знаю... В общем, текст, собранный со временем в роман имел некоторый успех.
Но это уже потом, когда появилось второе, а затем и третье – дополненное, надеюсь, что и улучшенное  -  издание. А до этого я был простым сторожем, охранявшим огромный котлован будущего жилого комплекса.
Строительство лишь начиналось,  поэтому охранять было особо нечего - только большую яму и несколько единиц техники вокруг. Весь световой день экскаваторы настойчиво терзали землю, жадно урча моторами и вздрагивая, словно  от перевозбуждения.
Будто ископаемые ящеры, они тяжело ползли, утюжа почву, и рычали,  как живые, а  вечером отправлялись на покой, чтобы, замерев в причудливых позах, наконец, отдохнуть, собирая  силы для следующего  трудового дня, вновь наполненного яростным грохотом металла,  а  ещё энтузиазмом разрушения, иногда предшествующего созиданию чего-то Большого.
- Главное, чтобы ночью не сливали соляру! - твердил прораб Сережа, управляющий всем этим хозяйством, - человек молодой и довольно энергичный. Было в нем что-то, поддерживающее мою веру в светлое будущее матушки-России. Наверное, его упорство и способность действовать особо не рефлексируя по поводу - «окружающего пространства» и  вечной                « сложности бытия».  Парень просто вкалывал, честно делая свою привычную, хотя  и тяжёлую работу. Случись война – он, не раздумывая,  отправится на передовую, чтобы там продолжить своё дело: ломать, чтобы затем  построить.
В этом он напоминал мне те самые  механизмы, что ежедневно - с утра и до позднего вечера - грызли землю, невзирая на трудности, при этом употребляя, солярку в немыслимых количествах.

Вот эту «соляру», я и охранял,  сочиняя свой первый в жизни роман.
Не знаю, что стало бы с данным текстом, и со мной тоже, если, не обстоятельства некоторой высокой силы. Пылились бы вместе на задворках цивилизации.
Но, видимо я, чем-то заслужил внимание Небес?.. Или там — наверху - надоело  мое подозрительное упрямство и нежелание  «прогибаться под изменчивый мир»? В общем, мне был послан очередной сигнал в виде шанса, который уже никак нельзя было упустить.
Однажды прогуливаясь вдоль котлована, среди холмов из строительного мусора и останков кирпичных конструкций, которые когда то были жильем для родившихся тут  людей, а теперь безжалостно изломанных переменами, я заметил угол ящика, слегка покореженного ковшом экскаватора. Возможно, прошел мимо, не обратив внимания, но желание небес вытащить меня из этой тупиковой ситуации - хоть и за шиворот - было, видимо, весьма твердым и настойчивым. Внезапно упавший из-за облака луч света, обнаружил в глубине нечто блестящее. Отбросив ногой поврежденную планку, я сразу понял, что передо мной древний и весьма объемистый клад из посуды и стопок старинных дорогих монет, обернутых в истлевший, от времени, пергамент. Железные зубы ковша, слегка задев, спрятанные в земле ящики, обнаружили содержимое. Пройдясь  по краю золотой чаши, находящейся внутри, они до блеска отполировали  поверхность, которая и отразила тот самый / возможно единственно-точный/ луч ночного светила, который  я  заметил, оказавшись рядом. Поразительное количество совпадений! Одной из удач было то, что участок, на котором велись работы, не был еще никак оформлен. Хозяин стройки, видимо, пожадничал, решив начать работы раньше срока.
Юридически это было чистое поле, и мне полагался солидный процент от находки клада.

Вот с того момента все и повернулось на 180*. И дело даже не в деньгах, которые я получил по закону, когда была проведена оценка стоимости содержимого клада.  Хотя сумма  была немалая. Просто вдруг меня увидели окружающие. Как я заметил отражённый луч света в блеске  драгоценного металла. Луч, который мог скользнуть мимо или я просто не увидел его, выбери другой маршрут.
И вот, в результате этих чудесных совпадений, все и разом, обратили на меня  внимание. Понаехали журналисты,  в кадр попали картины, каким-то образом стало известно, что давно пишу тексты - ну там, пара небольших публикаций в «толстых»  журналах, обнаружилась страничка на Проза. Ру и  так  далее.
Вообще это удивительно, как жизнь может поменяться в одно мгновение. Так быстро, что кружится голова. В итоге я осмелел настолько, что, наконец сделал предложение Свете - девушке,  которая была, гораздо,  младше меня. Мы с ней давно знакомы, и вроде бы барышня симпатизировала, но…  В общем, я реально трусил и «тормозил»!
Думал: ну вот нужно же как-то содержать семью, воспитывать ребенка, если он появится. В итоге выяснилось, что она давно ждала от меня подобного шага. А я все не решался. А ребенок... Ну, что же это не самое страшное, что случается в жизни. Пусть будет ребенок. Хотя он так и не появился, несмотря на старания – такое бывает.
И вот, - вчерашний сторож - через пару месяцев я стал обладателем кругленькой суммы, которая после выплаты налогов, слегка усохла, но все- таки, еще оставалась значительной для  вчерашнего бедолаги, караулящего четыре   бочки с солярой  и пишущего тексты  «в стол».
Света, несмотря на молодость и красоту оказалась вполне разумной девушкой и согласилась пожить в совместном уединении, пока я окончательно переделаю свои записи  и превращу сумбурный текст в  настоящий роман. Хотя ей для этого и пришлось пожертвовать  успешной  карьерой экономиста в местной строительной фирме. Все остальное происходило на подмосковной даче, куда мы переместились, чтобы быть ближе к издательству, и длилось примерно год. В итоге текст был написан, отредактирован, сверстан и даже напечатан небольшим тиражом. Нельзя сказать, что первый выпуск принес мне безусловную славу и признание. Доходов уж точно никаких. Но труд приняли, отметив некоторые преимущества, и даже хвалили на различных литературных мероприятиях, снисходительно похлопывая «молодого» автора по плечу. Может быть и хорошо, что роман был написан вполсилы -  это дало возможность плавно войти в литературную среду. Без зависти обошлось, со стороны собратьев по перу.

Что-то не давало мне покоя, и я решил улучшить "Орхидею", несколько сместив акценты  и изменив текст, сделал  диалоги  более  сжатыми  и динамичными, а сюжет немного парадоксальнее  и  загадочней.  Второй, переработанный, вариант, по сути, явился новой книгой  и  понравился мне самому гораздо больше.
Это переиздание произвело небольшой фурор, но не было уже никаких ритуальных жестов со стороны литературной общественности. Мы со Светой, к тому времени, уехали в Европу, чтобы путешествовать и насладиться, наконец: комфортом,  покоем и тишиной, которые можно купить тут за деньги. Перебрав канонические места проживания всех российских писателей, поэтов и художников -  от Рима и до Лондона, - бросили якорь на берегу Женевского озера. Эти места любил писатель Набоков, почитатель бабочек  и  благословенной  тишины,  да  и  не только он один, как известно.

Уже отсюда, по электронной почте, я вел переговоры со своим агентом  в Берлине, к тому времени понял, что дело нужно иметь, все-таки, с европейскими издательствами- меньше риска быть одураченным. Мне предложили серьезный гонорар, при условии, что сам изготовлю  рисунки  к  новому тексту  в стилистике "наива".  Учитывая приобретенные,  в  свое время,  художественные  навыки,  я мог сделать иллюстрации более профессионально, но потребовали  именно так. Впоследствии  выяснилось - это верный  ход.  Согласитесь, что быстрые, изящные, но немного - "простенькие" зарисовки на полях рукописей Пушкина, гораздо  симпатичнее  пейзажей Лермонтова, исполненных в тяжеловесной технике масляной живописи? Хотя его, же лошади  и  гусары, бегло нарисованные пером и тушью, - чудо как хороши!
Странно получилось, но с момента, когда обнаружил этот клад, события стали разворачиваться таким образом, что я не растратил полученные деньги, а, напротив, почти утроил капитал. Как это происходило - не ясно. Как-то само собой, ей богу! Ну да -  три переиздания романа, начались продажи картин, какие-то интервью, платные шоу, телевидение, ... Хотя, потом от этого пришлось отказаться: слишком суетно и нелепо все происходило, хотя и приносило немалый доход.
- Ах, ну да - Света оказалась довольно практичной девушкой/ признаюсь, меня это даже пугает, порой/. Как-то удачно она научилась обращаться с деньгами, ловко вкладывая их в разные небольшие бизнесы. Правда,  получается  у  нее это только в пределах России, как  и  у многих наших «скоробогатеев»  средней руки. Поэтому видеться стали не часто — я предпочел остаться на жительство в Европе.
Стартовым капиталом, послужило то, что дал я, но потом, крутилась уже на свои, еще и мне перепадало в виде процентов. Ну и имя, конечно... Да именно так: сначала ты работаешь на имя, а потом, оно работает на тебя.
Имя - Марк Браун – стало, брендом  с  некоторых пор. Что-то такое нашли во мне высоколобые критики, которым угодить, не так просто. Видимо мне с этим  просто  повезло!
Был ли я счастлив от этого? Не знаю... Конечно, масса положительных эмоций  и  впечатлений  поначалу захватили  меня... Но, привыкаешь ведь ко всему, даже хорошему - не правда ли? Со временем рутина стала тяготить  и  исчезла мотивация  к творчеству. Когда ты сидишь, в своей ночной сторожке, а за окном воет ветер, качая фонари, освещающие извечный  хаос российской стройки, обещая  неизбежные  перемены  впереди... А у тебя, внутри  вагончика, так тепло и уютно...
Перед тобой пишущая машинка, стакан с вином и куча мыслей в голове.
И вот появляется все, о чем другие только мечтают, но исчезают мысли и куда-то уходит вдохновение. Этот парадокс не мною замечен, так происходило со многими. Возможно, от того Хемингуэй предпринимал свои знаменитые экспедиции к подножию горы Килиманджаро  и  охотился  за  Большой  рыбой? Может быть, именно поэтому... А когда перестало помогать и ушло вдохновение, пустил себе пулю в голову,  из ружья, валившего африканских носорогов. Разумеется, зря он это сделал, но что теперь говорить  про то, что невозможно  исправить?
Именно тогда я и стал вспоминать: а чего же мне больше всего хотелось в этой жизни? О чем я всегда мечтал?
И вспомнился знаменитый роман Апдайка " Давай поженимся". Величественное дыхание Океана, послевкусие  роковой  любви,  разбивающей сердце. Захотелось прикоснуться  к  таким  же местам  и,  если не самому, то хотя бы издалека полюбоваться на подобный сюжет, описав чье-то "соленое" счастье. Вот, чего-то такого захотелось, наверное.

Не раскрывая до конца замыслов, я наладил связи с литературным эмигрантским сообществом города Джорджтаун, который, подходил к тому образу, что жил в моей голове. Рассказывая жене Свете про свой план, я, наверное, слишком налегал на рациональную мотивацию предстоящей поездки, словно заранее извиняясь: мол, взглянуть в глаза читателям, напитаться их энергией, узнать Океан и так далее.
Света, погруженная в свои дела, ничего подозрительного не заметила.
- Поезжай - тебе это будет на пользу, а то ты немного закис тут, - сказала моя мудрая, относительно молодая,  и слишком деловитая женушка.
И я двинулся в путь...


2. «АМЕРИКАНСКАЯ КОНТОРА ПУТЕШЕСТВИЙ»

Началось все с поиска маршрута для предстоящего вояжа, который представлялся мне, на тот момент, несколько абстрактно. Запутавшись в обилии вариантов, и не совсем понимая, как сделать верный шаг, я обратился в фирму под названием: " Американская Контора Путешествий". Почему-то из всего списка подобных заведений, доверие вызвала именно она. Может быть словечко - « американская контора», подкупило? Было в нем что-то под стать изображению Президента на серо-зеленом долларе, напичканном разными степенями защиты, когда солидная и качественная полиграфия, совместно с историей вопроса, действуют на воображение, транзитом минуя разум.
Пользуясь очередной поездкой в первопрестольную, для делового свидания с дражайшей супругой и, по совместительству, руководительницей наших совместных бизнесов / теперь у нас так было заведено/ - я явился в московский офис "АКП" и коротко объяснил: чего желаю, а чего, - не хотелось бы категорически.
Предварительно расспросив, меня усадили в кресло, рядом с журнальным столиком и, угостив кофе, велели ждать.
- Сейчас освободится девушка Марина, думаю, она будет вам полезна, - сказала мне девушка Наташа и занялась другими клиентами.
Потягивая кофе, я стал листать проспекты, разглядывая глянцевое «завлекалово», при помощи которого у нашего брата, из племени  буратин, вытягивают непосильным трудом заработанные  четыре сольдо, все эти: марины, наташи и  стеллы  – девушки, будто созданные природой специально для того, чтобы воплощать нашу  голубую мечту, являясь ее надежным и убедительным авангардом. Всем своим обольстительным видом, они словно говорят: я бы и сама с вами махнула, не без удовольствия, в это замечательное место. С таким / красавцем, надежным, обеспеченным, импозантным, шикарным - нужное подчеркнуть/ мужчиной, но дела, увы, не пускают - никак... Бизнес, сами понимаете… Вы, впрочем, поезжайте, а я следом подтянусь -  может быть, когда-нибудь, если что... Главное не сомневайтесь – отправляйтесь себе с богом. Не пожалеете!
Разумеется, это не проговаривается словами, но все эти: полуулыбки, томные вздохи, и искрометные взгляды из-под слегка опущенных, мохнатых от обилия туши ресниц, а главное почти искренняя любовь, сочащаяся, кажется, из всех складок юного организма, делают свое дело...
Это, если вы мужчина и явились выбирать тур в одиночестве, - в противном случае к вам выведут импозантную даму постарше, или какой-нибудь упитанный клерк выкатиться солидным колобком, в общем - варианты возможны, а способы обольщения бесконечны... Это стратегия, голубчик, - ты один, а на противоположной стороне целая армия профессиональных обольстителей. Разве есть способы устоять?
- Хотя, это мы еще посмотрим!
Так думал я, листая красочные проспекты, ехидно щурясь и предвкушая этот самый - сеанс обольщения. Я представлялся себе крепким гранитным утесом, стоящим на  «краю всех ветров». «Крепкий орешек», о которого скорее обломаешь зубы, чем заболтаешь, пытаясь увлечь всякой чепухой.
- Мы сами с усами, - ухмылялся я, подкручивая свой кудрявый, непокорный ус, и трогая серебро в бороде, образовавшееся совсем недавно.
Не знаю, возможно, все это время за мной наблюдали, вычисляя - что я за фрукт, и какой  нужен подход, - как в том знаменитом романе о рекламе. - Помните? - Где ушлые предтечи современных маркетологов,  умудрились залезть в карман, всему населению провинциального американского городка, открыв в нем первый универмаг, где клиентов изучали, помещая в комнату ожидания со специальным фальшивым зеркалом.
Девушка Марина, появившаяся из-за затемненных кулис, оказалась именно тем типом женщины, которая может продать мне даже кусок хозяйственного мыла, под видом супер-надежного лекарства от геморроя - и я ей поверю! Я куплю его даже в том случае, если у меня никакого заболевания нет и в помине. На всякий случай куплю, -  на вырост. Чтобы сделать ей приятное, или просто поверив ее настойчивому и убедительно-ласковому: НУЖНО БРАТЬ! Внушённому без всяких слов - одним только взглядом или беззвучным, шевелением пухлых губ, словно раскрытых для нежного короткого  поцелуя.
А как, простите, можно не поверить стройной шатенке в стильных очечках, с дымчатыми стеклами, губами бантиком и вежливыми, умными глазами, смотрящими из-под аккуратно устроенных милых бровок?
Словно вы ее дорогой дядюшка, только вчера отписавший племяннице замок в Шотландии, ну или дачку в Ивантеевке,  под Москвой - неважно. В общем, она вас обожает и благодарна несказанно. С трудом сдерживает порыв, желая кинуться тотчас на вашу шею, чтобы облобызать по-родственному и даже слегка потискать от избытка чувств.
Что не говори, а вызывают у меня безусловное/ скорее даже бесконтрольное/ доверие подобные девушки, и я начинаю глупеть и тут же стремительно таять на глазах, словно мороженное, забытое на солнцепеке, в жаркий июньский полдень.
- Здравствуйте, я - Марина! - произнесла девушка неожиданно появившаяся передо мной. - Итак, вы уже определились в своих предпочтениях? - легкий кивок в сторону стопки журналов.
- Да я уже почти готов, дорогая Марина...
Впрочем, Марина и без всех своих коварных чар/ несмотря на них/ оказалась действительно толковым менеджером. Выслушав мои сбивчивые пожелания, предложила именно то, что мне было нужно. Поэтому, спустя годы, я хочу сказать ей: - Хай, Марина ... Привет! Ты изменила мою судьбу - Спасибо тебе, дорогая! Я оказался именно в том месте и в нужный час. И если, кому-то не повезло встретиться со мной, / или напротив?/, то это, вероятно, не моя вина, или заслуга, а лишь воля Провидения  Всевидящего и Всезнающего. Это оно вложило мою руку в твою мягкую и прохладную ладонь, когда, совершив сделку, ты, ласково улыбаясь, предложила мне свое прощальное рукопожатие....
- Аминь и аллилуйя! – пели, в этот момент, невидимые ангелы  на небесах.
- Кстати, вы можете посмотреть на это место со спутника, при помощи Интернета. Практически в реальном времени — сказала Марина незадолго до этого.
- Да, это было бы очень здорово!..
Настроив электронный планшет на связь с Интернетом, она подвинула его ко мне, сама, при этом, замерев в позе терпеливого и покорного ожидания.
Возможно, что именно тогда произошел первый визуальный контакт с будущими героями моего рассказа. И та странная женщина в шляпе, что ковыляла к шезлонгу, отбрасывая неестественно длинную тень, была мадам Амрус - хозяйка пансиона, явившаяся на пляж Джорджтауна, погреть свои пожилые косточки... Где-то неподалеку, среди живописной толпы в купальных нарядах, загорала Милая Мила, а Рита Свонсон собирала букет в своем саду, изредка поглядывая на небо, словно чувствуя, что за ней, в тот момент, кто-то наблюдает... Хотя, разумеется, утверждать это можно с большой степенью иронии. Что там можно разглядеть с расстояния в тысячу километров, даже  при помощи высоких технологий и совершенной оптики?
Вот так впервые мне удалось познакомиться с Джорджтауном, благодаря девушке Марине, собственной интуиции и, разумеется, его Величеству Интернету.
- Да, хочу в это место! - сказал я, вдоволь наглядевшись на космическую съемку со спутника, и сразу же подписал, предложенный мне, контракт.
- Думаю, вы не пожалеете! - с чувством произнесла Марина, забирая бумаги. Выписав чек на круглую сумму, она в очередной раз ласково взглянула на меня из-за дымчато-сиреневых стекол своих модных очков.
- Надеюсь, вы не сильно задержитесь со своим приездом? - сказал я после ласкового рукопожатия, придерживая ее прохладную руку в своей доверчиво- теплой.
- С каким приездом?.. - произнесла Марина, слегка растерявшись и приоткрыв очаровательный влажный ротик.
- Я мечтатель… Вернее  писатель - ответил я - Мечтаю... А потом пишу.
- А... Ну да... ну да... Я поняла... - озадаченно произнесла девушка, глядя на меня с некоторой опаской и поспешно забирая свои пальчики из моей  ладони.
- Ничего ты, девочка, не поняла - усмехнулся я, выходя из офиса на улицу и в очередной раз, сожалея о тех временах, когда легко уводил таких: из офисов, ресторанов, с автобусных остановок или выдергивал из вагонов метро, чтобы затем познакомиться и, провожая до дома, пытаться произвести нужное впечатление. Часто это удавалось… С этого, обычно, начинались отношения с дамами. Думал - так будет всегда. Наивный.
Первые уроки обольщения я получил еще в древнем городе Самарканд, где проходило мое обучение архитектуре. Было время социалистических пятилеток и пламенных обращений Партии к своему доверчивому народу. Многочисленные лозунги  размещались на фасадах домов и отдельно стоящих крепко сколоченных конструкциях. Километры алого кумача тратились на эту агитацию!
Мы, студенты архитекторы, неплохо зарабатывали тогда,  рисуя  ровные буквы, - как  учили -  при изготовлении наглядного  материала. Так  это тогда называлось.
Деньги  тратили  на одежду и в  ресторанах,  приглашая на ужин знакомых барышень. Это было весьма увлекательное занятие, напоминающее соколиную охоту. Себя мы, конечно, чувствовали  благородными хищниками.
- Ты главное не тушуйся — говорил мне Никита, студент четвертого курса, числившийся записным красавцем и ловеласом.
- Веди себя уверенно, а все остальное дама придумает сама – уверенно рассуждал он.
- Вот погляди на эту... С виду благовоспитанная мамина дочка -  зубрила и отличница... А,  как разукрасила свое хорошенькое личико и шурует глазками в разные стороны... Ведь не просто так? Каждый день разглядывает себя в зеркале и мечтает о принце. А мы с тобой и есть принцы, старина!
Что из того, что в кармане прописалась голодная вошь? Не робей, и делай, как я! - Произнеся это, Никита отважно бросался в бой. Не всегда, но большей частью, ему сопутствовал успех.
- Знаешь:  из десяти подходов, пару раз ты рискуешь получить по физиономии - встречаются иногда нервные барышни -  больше  половины даст тебе вежливый  -  или не очень отрицательный ответ…
Но ведь две- три из них — твои! А это, знаешь ли, очень неплохая статистика? Частенько для хорошего вечера достаточно  и одной подруги – не так ли?
Забавное было время, но оно быстро прошло, к сожалению. Хотя почему - к сожалению? Это ведь был всего лишь аванс - кредит, который нам выдают под определённые проценты?
И, конечно, долги нужно возвращать - рано или поздно...
Чем я, например, и занимаюсь в последнее время.



3.ГОРНАЯ ОРХИДЕЯ

Название романа - «Горная орхидея», пришло не просто так... Этим именованием, я обозначил даму, а вернее девушку необычайной красоты и стати.
В ту пору я еще не совсем исчерпал свой фарт,  выданный в качестве аванса, и вовсю пользовался преимуществами человека, которому везет во всем и всегда, - ну или почти всегда.
У меня была красавица жена и дочь, подающая всяческие надежды... Работа, которая хоть и требовала усилий, но приносила неплохой доход.
Конечно, если бы знал, что все это скоро закончится - возможно, вел себя немного  по-другому.
Но откуда мне,  простому  пареньку, родившемуся в Средней Азии, было провидеть будущее?
Я думаю, что и господин Горбачев – человек не очень умный, но, тем не менее, заваривший всю эту густую кашу с переменами общественных укладов, в стране под названием СССР,  тоже не совсем представлял последствия  и дальнейшие перспективы, которые всех нас ожидали впереди?
Хотя сам  благополучно выкрутился,  потеряв лишь несколько перьев из своего дурацкого  павлиньего хвоста.
Ну,  и  еще жену  Раису, видимо, принявшую на себя,  полагавшуюся ему, кару небесную. Небесные громовержцы и метатели молний – те еще мазилы…
Остальным пришлось гораздо хуже.
А ведь поначалу казалось: если сейчас,  когда все только начинается, и уже:  «жить стало лучше и жить стало веселее» - все так славно и бодро завертелось, - то, как же хорошо будет в дальнейшем? Не правда ли, господа-товарищи?
Когда,  наконец,  получится  "углУбить, ускорить и - улучшить"  всё  и вся?
Когда  заколосится, перестанет  колдобиться  и  заусениться  окружающая  нас действительность  и станет, наконец,  ровно, гладко  и  споро, а главное – чтобы само собой, без особенных усилий со стороны довольно ленивого и расслабленного  постоянной  заботой  родной Коммунистической  Партии населения.
Все это нам пообещал  чудак с фиолетовой  отметиной  на  башке – любитель базлать  и  красоваться  перед  честным  народом.
Думал, наверное, что стоит только произнести пару красивых тезисов и нудно-длинных, словно мочало, духоподъёмных   речевок,  как все сразу же и случится!/

Нас  ведь  всегда учили верить тому,  что впереди   ждет только светлое Будущее?

И любые перемены ведут к лучшему. Не так ли?

Поэтому мы верили этим красивым и оптимистичным лозунгам -  слепо, безоглядно и радостно -  как привыкли.   
Мы говорили: Бе-бе-е-е… Безусловно верим!

Мы одобряли, поддерживали,  надеялись на лучшее, а потом  дружно и обильно бухали  по красным датам календаря. Таков был социально-общественный  договор,  худо или бедно устраивающий всех. Кривенький,  косенький, но такой привычный и родной. Возможно, просто «принюхались» к окружающей нас субстанции?

Вика была тренером  по теннису, а я решил, что мне пора уже заняться этим красивым и благородным видом спорта,  дающим ощущение статуса,  -здоровья  и  бодрости мне  в ту пору и без того хватало.
Этому еще способствовало то, что неподалеку от квартиры, где я тогда проживал  вместе со своей семьей, находились общественные теннисные корты. Вернее принадлежали они какому-то спортивному клубу. Но, по еще оставшейся, до поры,  советской традиции, хотя вокруг уже полным ходом шла Перестройка, туда можно было,  пройти без особого труда и поиграть в теннис, заплатив сторожу сущие гроши на бутылку дешевого портвейна.
Корты располагались в парке, куда я бегал по утрам, для поддержания спортивной формы. Там и удавалось иногда помахать ракеткой.
Но самодеятельные занятия возле «стеночки», или со случайным партнером,  не давали особого  результата, и вот я решил, что пора мне уже завести индивидуального наставника.
Кто-то посоветовал Вику. Она работала в центре города, на кортах спортивного общества «Локомотив». Это занимало время, зато там было отличное поле с травой  и даже сауна с бассейном, где за отдельную плату, можно было изойти потом, а потом  немного поплавать, восстанавливая утраченные силы.
Я купил себе классную фирменную ракетку и выгодно обтягивающую тело спортивную форму.
Оставалось немногое -  научиться играть. Тяжело это давалось, но постепенно я выучился.
Через какое-то время, девушка позволила приглашать себя вечерами в кафе и угощать шампанским. Без всяких обязательств, но все-таки это был небольшой шажок к более тесному сближению,  которого я, признаюсь, желал, каким-то своим параллельным  мужским сознанием, доставшимся нам от предков вместе с прочими обременениями и задачами.
Не могу сказать, что я думал об этом с утра и до самого вечера, но было приятно сознавать, что такое, возможно, хотя бы в принципе...
Ну да там - на задворках сознания, как уже было сказано.Никаких стратегических планов я по этому поводу не строил.
И это бы, наверное, произошло рано или поздно, если не обстоятельства непреодолимой силы, случившиеся вскоре.
Хотя... Не факт. Дело случая, как говорится. Не угадаешь, как поведет себя дама, если ты сообщишь ей, что уже женат и ничего обещать не можешь, кроме… Кроме своего мужского обаяния, например.  Ну и чувства, разумеется, со всем, что к этому прилагается - цветы, ужин… Постель, как венец отношений, если дама не возражает.
- И все? - удивляется женщина.
- Да, дорогая...
Ведь у меня была семья, и я вовсе не собирался менять свой статус.
Вот так.
У нас с женой были довольно забавные отношения... Любовный пыл с годами утих, хотя огонек чувства горел регулярно и ровно, но зато мы стали отличными друзьями, насколько это возможно между супругами. Выражаясь просто: мы не «выносили» друг другу мозг по пустякам, позволяя даже некоторые вольности на стороне. Ограничения, конечно, имелись… Очерченные взаимными договоренностями...
Ну, это как в Конституции: твоя свобода заканчивается там, где она ущемляет интересы окружающих.
У нас ведь была дочь, которую нужно воспитывать, как приличную барышню, родители,  с той  и другой стороны, соседи, общественный статус  и прочее, прочее…В общем, вся та чепуха, что вяжет нас по рукам и ногам, и из которой никогда не выпутаться, если только - не резать по-живому. А это, знаете ли, – очень неприятно, да и не каждому дано. И нужно ли?
Ну,  и гигиену с моралью, конечно, никто не отменял... Приходилось учитывать и это тоже.
Хотя, при этом, жизнь ведь дается всего один только раз – вот в чем штука!
Поэтому приходится, как-то  балансировать на грани возможного.
Меня все устраивало, и я это не скрывал в отношениях с женщинами, которые иногда заглядывали на огонек в мою уютную мастерскую, расположенную в полуподвале на улице Саперной, в славном городе Ташкенте. Там было очень весело, порой. Есть достаточное  количество людей, разбросанных сегодня по всему миру, кто, наверное,  до сих пор помнит этот адрес:  ул. Саперная 33…

С Викой, кстати, ничего существенного так и не случилось, кроме, вполне, невинных поцелуев и пожатия пальчиков… Хотя однажды мы были  очень близки к тому, чтобы переступить черту.
Может быть, поэтому надолго, сохранился флер романтики, и  когда пришло время, захотелось именно её сделать героиней своего первого романа. Да и трагические обстоятельства давали  материал, созвучный общей атмосфере, которая накрыла вскоре огромную Страну Советов.

В нем только начало соответствует действительности -  все так и было на самом деле. Грустная история…
Кроме тенниса Вика увлекалась горным туризмом и однажды, во время очередного визита в кафе, после тренировки, пригласила в туристический поход, что было для меня неожиданностью, если честно.
Был чудный летний вечер. Мы сидели на открытой площадке в комплексе ресторана «Заравшан», в самом центре Ташкента. Только недавно, наконец-то, ушла дневная жара, и повеяло прохладой от фонтана. Он игриво посылал свои бодрые струи в разогретое летним зноем синее небо.
Глаза Вики блестели задорным огоньком, а губы были влажными от шампанского, которое она заедала мороженым и  фруктами.
Утершись салфеткой, девушка посмотрела мне в глаза, а затем отвела их в сторону, и произнесла  неожиданно: А ты не хочешь, пойти в горный поход, случайно? Мы только недавно перешли с ней на – ты.
Я признаться немного опешил. Как  раз  в ту минуту думал: не пора ли уже затащить её в постель? Кажется, барышня  вполне созрела... Но решил  всё-таки не спешить. Успеется, еще…
Иногда процесс охоты, гораздо интереснее банального финала? Когда  все закончилось и  подстреленная антилопа смотрит на тебя грустным осуждающим взглядом…  Пусть еще немного сохранится интрига?  Тем более, неизвестно, чем всё завершится в итоге.
И тут, - поход  в горы...
Неожиданно.
- Ну что же - горы, так горы! И это, кстати! Всё, возможно решится само- собой? Казалось, что она и сама немного испугалась своего внезапного  предложения. Стала  сбивчиво объяснять: как красиво сейчас в горах Чимгана и, что поход будет не очень сложным -  всего лишь, третьей категории – сказала она...
Я не очень разбирался в степенях сложности туристических маршрутов: чем, например, третья категория отличается от первой? Может быть количеством возможных травм, при падении с отвесной  скалы?  Или высотой и крутизной  горных  утесов,  на которые предстоит взобраться?  Но решил,  все-таки,  не отказываться. Коль скоро, сама  девушка проявляет  инициативу…
Действительно, почему бы и не размяться немного? Даже если всё ограничится только прогулкой по свежему воздуху.
В общем, я согласился, изобразив даже некоторый энтузиазм.
- Да, конечно, с удовольствием! – сказал я.
И этот поход состоялся.
Накануне, правда, случилось непредвиденное.
Позвонил приятель, напомнив о своем дне рождении.
- Ты не забыл, надеюсь?
- Конечно, нет! — бодро соврал я, лихорадочно соображая, как бы выкрутиться из этой ситуации.
Но ничего путного не придумал.
Жена со мной  не пошла, сославшись на неважное самочувствие. Это было скверно - неожиданно я оказался без поддержки с тыла и флангов...
Разумеется, компания веселых собутыльников, окружила меня и легко взяла в полон, заставив в итоге потерять бдительность и осторожность.
Было весело,  мероприятие  продолжалась до самого рассвета. Я чуть было не забыл про свое обещание, данное Вике.  К тому же изрядно набрался, смешав разные напитки.
Благо повезло с транспортом - какой-то гуляка  возвращался домой спозаранку.
Лихо, подрулив к пустынной остановке автобуса, освободившееся такси, призывно мигнуло зеленым огоньком.
- На автостанцию Шастри.  Побыстрее, если можно! – я забросил  на заднее сидение рюкзак с заранее упакованными вещами, сам устроился рядом.

Я опоздал к назначенному времени, но, к счастью -  или наоборот  -  рейс на Алмалык, город, расположенный  у самого подножия гор,   немного задерживался,  по техническим причинам.
Вика выглядела напряженной, а её  друзья разглядывали меня, как некий досадный экспонат  из параллельной жизни вредных насекомых.
Думаю, если бы не заминка с автобусом, то ждать меня никто не стал, хотя следующий рейс был всего, лишь через час.
- Не барин, чай! Нечего опаздывать!
А мне, в свою очередь, было глубоко наплевать на их подозрительный и неуместный, как тогда казалось, скептицизм.
- Ведь я живой и здоровый,  и мне пока еще хорошо - здесь и сейчас! Идите все в  ж….!
Внутри  организма плескался коктейль из весьма бодрящих крепких напитков, и это поддерживало искрящийся, хотя и слегка наигранный оптимизм, питающий  отчаянную веру в себя.
Уже скоро мне будет не так хорошо. Вернее даже  очень погано....
Но я, стиснув зубы, как учил меня  папаша-салдафон, буду упрямо топать ногами по каменистой горной тропе, истекая ручьями  горько-соленого пота и  неумолимо теряя  килограммы  живого  веса,  вместе со своим недавним оптимизмом.
Зато алкоголь,  в таком режиме существования,  улетучился  довольно быстро. Остался только противный металлический привкус на губах и тяжесть в истерзанном желудке.
Как будто я недавно проглотил  увесистую гранату вместе с чекой. И с минуты на минуту произойдёт  взрыв, способный уничтожить все земные страдания разом. Скорее бы уже…

Я, конечно, проклинал всех богов из своего кондуита, а их у меня, благодаря запутанной родословной, набралось изрядное количество, но тянул свою лямку, как мог честно. На меня, кроме моих собственных вещей, навьючили еще что-то общественно-полезное ... Решили, видимо, на деле, испытать мой железобетонный оптимизм, а заодно и хваленое здоровье.
До последнего момента я не был окончательно уверен, что благополучно выживу, особенно когда болтался над пропастью, пристегнутый к тросу «тарзанки» - не очень надежным, как мне казалось, приспособлением в виде простенького дюралюминиевого карабина.
Внизу яростно ревел горный поток, разбиваясь об острые скалы, а я висел почти неуправляемый, осторожными рывками медленно перемещаясь в сторону спасительного утеса, где, под раскидистой сосной, вросшей корнями в узкую щель между камнями, меня ждали крепкие руки  друзей Вики.
Они по-прежнему относились ко мне, как досадной обузе, от которой никуда уже, не деться.
-  Придется терпеть этого перца - видимо, решили они. А, что им еще оставалось делать?
Долгожданное счастье наступило чуть позже, когда дошли до места окончательной стоянки и разбили базовый лагерь у основания горы, подпиравшей  своей   макушкой  небо  над  нашими головами.
Честная компания отправилась завершать свой переход  1 степени сложности. А я снова подумал:  что же представляет собой эта первая, если я третьей  уже  сыт по самое горло?
- Нет уж, увольте! Как-нибудь без меня, пожалуйста, дорогие, товарищи спортсмены-первопроходцы, комсомольцы-лазутчики!
И я остался сторожить лагерь, получив задание приготовить ужин к возвращению «настоящих героев», к которым меня никто не собирался причислять. Я был, так называемый, обоз, который обычно оставляют в глубоком тылу, более отважные воины.
Мне вручили бинокль и прочитали инструкцию по выживанию на предмет непредвиденных обстоятельств.
Например:  ливень с вероятностью схода грязевого потока,  называемого  сель, входил в перечень возможных угроз.
Данный пункт, из общего списка, всплыл потом в моей памяти, когда пришло время.

Этот день - путешественники вернулись только к вечеру - надолго остался в моих воспоминаниях, как один из лучших в копилке жизненных впечатлений, если  забыть всё остальное.
С учетом всех последующих событий, очень поучительный опыт!

Быстро восстановив силы, я на какое-то время, совсем забыл о недавних муках, суете будней и мелких невзгодах  своей прошлой жизни…
Только я и горы!
И особенная тишина, в сопровождении естественных звуков окружающей меня живой природы.
Она неприметно ликовала, радуясь лету и прекрасной погоде, случившейся в тот день. Много ли нужно простым обитателям Земли, чтобы получать наслаждение от жизни?
Кончится лето, уйдет благодать и настанет суровая зима.
Будет еще время для грусти и сосредоточенного ожидания следующих благоприятных перемен.
А пока... Радуйся, живность - летучая, ползучая и водоплавающая - коли посчастливилось тебе родиться и существовать на этой,  щедрой и благодатной, Планете!
Чирикай, питайся дарами реки, леса и гор, прыгай с ветки на ветку, ныряй и плавай, занимайся любовью, умножая племя себе подобных!
Вспомнилось, что-то вроде: «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, а пищу имеют!...» Счастливые!
Нацелив окуляры бинокля в сторону противоположного берега, отвесно поднимающегося над бурным ручьем, я наблюдал за мирной жизнью семейства горных орлов. Попеременно спускаясь с небес, и присаживаясь на край скалы, к которой прилепилось огромное гнездо, родители терпеливо и настойчиво выкармливали свое прожорливое потомство.
Понимая, что счастье одного семейства, происходит за счет гибели других, находящихся у основания пищевой пирамиды, думалось о « Критике чистого разума», например, где исследуются явления трансцендентального и эмпирического в постижении жизни... Та же цепочка, но более сложная. Что первично в нашем существовании?
Думалось так же о теории Дарвина, поставившей «человека разумного» на его законное место – в разряд приматов, сумевших обзавестись разумом, благодаря своему упрямству и хитрости. А может быть дружелюбию и способности к коммуникации? Как на этот вопрос поглядеть и у кого как вышло… А может быть это пришельцы устроили "пикник на обочине" космических коммуникаций и нечаянно занесли/заразили/ несчастных обезьян микробом разума.
И еще эти постоянные раздумья о тщете собственных усилий...
- «Кто я и зачем?»... «Тварь я дрожащая или право имею?»
В общем, лезла в голову всякая философическая чепуха, которой я успел к тому времени, загрузить свою бедную голову. С миру по нитке, как говорится… Ну, и набралось кое что...
Немного успокаивал и отвлекал от раздумий шелест вековых деревьев над головой, и суетливая возня рыбьей мелочи возле пологого участка берега.
- Эти-то не сильно не заморачиваются, размышляя о своей судьбе! Просто существуют, радуясь жизни... Постигая окружающее пространство эмпирическим путем, при помощи обычных инстинктов и законов, дарованных матушкой-природой. Тоже – с мира по нитке… Развили, в процессе эволюции, разные навыки, которыми и пользуются сейчас. А человек? Отказался от природных, наработанных миллионами лет существования качеств, и пытается теперь приобрести другие навыки, диктуемые Цивилизацией и Прогрессом. Тяжело это дается!.. В особенности, когда остался один на один с Природой, живущей по своим древним законам.
Скатившийся миллион лет назад валун, слегка перегородил течение и устроил естественный загон  - заводь для сообщества рыб.
Тут образовалась небольшая и компактная Родина, каковой она и бывает в разных обличиях и масштабах.
Питомник юных воспоминаний, чаяний и надежд – вот, что такое наша Родина, разумеется, имеющая определенные географические координаты, привязанные к более глобальным системам и смыслам.
В прозрачных струях резвились, не помышляя о будущих разногласиях, мальки различных пород. Пройдет время, и кто-то станет кормом для сегодняшних «друзей-приятелей», а другие вырастут в большую и сильную рыбу, которая уйдет в морские глубины подальше от родных берегов,  в поисках обильной пищи... И там встретится с еще более могущественными представителями водной фауны.
Выжившие вернутся, чтобы продолжить свой род в этом беспокойном ручье, затерянном в горах Тянь- Шаня..
Зачем? Почему?
/«Зачем из Риги плывут миноги к берегам Канады в край прародителей?»/
С людьми такое тоже случается, и не редко… Когда они вдоволь побродив по свету, стремятся домой - туда, где родились однажды. Где росли и получили свой первый опыт.
Вот обо всем этом я и размышлял тогда, сидя возле берега и греясь в лучах полуденного солнца, пробивающегося через ажурную листву могучих тополей, упирающихся кронами в самое небо.
Мысли, словно резвая рыбешка, всплывали на поверхность, а потом вновь исчезали, растворяясь в кисельном, клубящемся небытии, живущем в каждом из нас, чтобы однажды стать Абсолютным. И тогда мы исчезаем вовсе, чтобы возродиться затем малой частью,  из множества, которых, и  построен Космос Бесконечный.
Вика, вместе с остальными туристами, вернулась только к вечеру. Голодные и уставшие, они грелись у костра, жадно поедая уху, которую я приготовил для них из выловленной в реке рыбы, клюющей даже на обычный хлеб. /Кому-то из объектов моих дневных наблюдений и раздумий не удастся продолжить свой род - увы!/
Я навсегда запомнил ее извиняющийся взгляд: мол, прости - не сегодня...не сейчас... потом, когда-нибудь... Наградила лишь усталым, но сладким поцелуем перед тем, как отправиться спать в свою девичью палатку.
Этого «когда-нибудь» не случилось. Всё очень скоро накрыла глубокая тьма, внезапно упавшая с небес.

Далее отрывок из романа "Горная орхидея":

"... К полудню следующего дня на окрестности ущелья пролился небывалый дождь, который шёл, не переставая, целые сутки. Месячная норма влаги обрушилась на небольшой участок поверхности Земли. Кому предназначалась эта кара Небес,  никто так и не выяснил впоследствии. Может быть, всё произошло случайно и никто ни в чём не виноват? Такое тоже бывает. Там – на Небесах хватает неумёх и двоечников, а в итоге страдают хорошие люди…
Группа из трёх человек, включая красавицу Вику, ещё рано утром отправилась на поиски цветка «горной орхидеи», в которую почти никто уже не верил.
Следы этого экзотического растения, вроде бы, обнаружили накануне, возвращаясь из экспедиции.

Прибывшие спасатели вместе с оставшимися  в живых остальными участниками группы, еще три дня бродили по окрестностям, стараясь обнаружить в завалах, сошедшего с гор селя, хоть какие-то следы пропавших товарищей.
Ничего, кроме букета цветов, больше похожего на ободранный веник, найдено не было. Он был перевязан лентой, которую  Вика носила в своих волосах. Значит упрямая девчонка всё таки доказала свою правоту – «горная орхидея»  существует!
Вскоре «букет», вместе с целой горой других цветов и игрушек,  украсил её пустую могилу-мемориал на одном из кладбищ города.

Какое-то время Андрей жил, будто во сне, не очень сознавая происходящее вокруг. Реальная жизнь очень медленно - по капле - возвращалась к нему.

Как это произошло, что  персональный конек-горбунок  удачи, который служил ему  верой и правдой, все предыдущее время, неожиданно понесся вскачь, по кочкам и буеракам Судьбы, не разбирая дороги?
Не успел  оглянуться, как оказался в грязной незнакомой  канаве, вместе с миллионами таких же лишенцев, блуждающих по свету в поисках утерянного однажды смысла.
Даже собственное существование, в какой-то момент, показалось ему ничего не значившим пустяком.
Остались лишь смутные силуэты призрачного и навсегда утерянного рая, в который превратились воспоминания о прежней жизни.
И хотя вряд ли она была идеальной, но упрямая память - всё и всегда - будет теперь толковать именно так. Видимо, такой биологический феномен доставшийся нам от предков.

С какого-то момента, словно  привели в действие секретный детонатор, и  окружающая жизнь неожиданно   взорвалась, вместе с привычными обстоятельствами. Черт его знает – может такие природные явления должны быть предупреждением, которые посылают Небеса, подавая нам знаки?

Стал стремительно меняться  устоявшийся десятилетиями  сценарий простых  человеческих отношений в масштабах страны. Это не  могло обойти стороной  и Андрея. Возможно это было началом чего-то большего?

С тех пор, время  стало иначе протекать для него.
В его сознании так же произошли существенные изменения. Он перестал воспринимать жизнь, как простую картину, которую  предстояло «украсить»  определённым  и  вполне себе предсказуемым сюжетом. Ну с небольшими вариациями - не более.
Всё  вокруг перевернулось... Почти в одночасье.
Жизненные установки, вырабатываемые предыдущей Историей, разом поменялись,  и  всё завертелось,  устремляясь куда-то:  вниз, в сторону, и в бок, и по всем другим направлениям  одновременно…

Произошло нечто, напоминающее сель -  грязевой поток, –  о возможности которого,  предупреждает всех отправляющихся в горы путешественников  специальный справочник.
Опытные люди, составляющие  регламенты и  инструкции для туристов, неплохо знают своё дело.
Очень жалко, что не существует подобных инструкций  и для политиков тоже.

Как известно, правила для Чрезвычайных Ситуаций пишутся кровью…

Так сколько ещё крови  нужно пролить этим горе-руководителям, всех мастей, управляющим государствами, чтобы научиться, наконец, думать прежде всего о людях, затевая  свои Перемены и Перестройки?
Не говоря уже о Войнах – больших и малых.
Однажды,  почти  преодолев основные невзгоды, выпавшие на его долю, Андрей стоял у окна подмосковной дачи, любуясь играми белобоких сорок  на краю темного сырого леса, готовящегося принять весну. Сбросив морок и оцепенение долгой и злой зимы, Природа наполнялась соками для грядущей новой жизни.
Может быть, и в человеческом Обществе произойдёт то же самое?
Ведь страсть созидания в Человеке не менее сильна, чем его тяга к разрушению? И возможно, даже, что это запрограммировано самим Мирозданием? Целые Вселенные исчезают, чтобы на их месте возникли другие. И закон сохранения массы и энергии/ закон постоянства/пока никто не отменил, кажется?
Может быть, и России повезёт вновь воскреснуть из небытия? Может быть…»
«Горная орхидея» это некая компенсация за прошлое...
Повествование-катастрофа и притча - все разом.
Рассказ о том, что случилось, или не случилось вовсе, но вполне могло произойти.
Как и многое в нашем мире – самом странном из миров.
Например,  Атлантида, или загадочное поселение Аркаим,  — было ли оно Городом всех городов, родиной ариев,  или это всего лишь привиделось кому-то в сумеречном и болезненном зимнем сне?
Может быть, извечная мечта о потерянном  мире, предназначенном для более совершенных людей, которыми мы так и не смогли стать, хотя, кажется, старались?
И есть ли надежда, что когда-нибудь станем? Сумеем вытянуть себя за волосы из рукотворного болота, как сказочный барон Мюнхаузен,  в рассказах которого: «сказка ложь, да в ней намёк», как и во всех русских сказках и преданиях.
Вот об этом стоит подумать, наверное, когда все, наконец, -  "вернется на круги своя".
/Отрывок из «ГОРНОЙ ОРХИДЕИ», писанной ночами,  в строительном вагончике, на фоне сырой прибалтийской  зимы./



4. ДЖОРДЖТАУН

Знакомый уже вид сверху, я наблюдал впоследствии, из иллюминатора самолета, когда лайнер международных авиалиний, сделав дежурный вираж над поселением, улетел к взлетно-посадочной полосе аэродрома, находящегося в окрестностях соседнего, более крупного по сравнению с Джорджтауном, города. Уже оттуда я добирался до своей конечной цели рейсовым автобусом.
Городок Джорджтаун встретил вполне приветливо. Будто специально в мою честь светило ослепительное солнце и цветы, растущие на аккуратных газонах возле стандартных коттеджей, выстроившихся вдоль дороги, радостно глядели в мою сторону. Из объяснений, встретившей меня на автостанции, девушки Милы, моей соотечественницы и активистки местного литературного кружка, выяснилось, что так здесь бывает почти всегда, за редким исключением.
- Значит, я попал в рай, дорогая Мила? - улыбнулся я во весь рот, припоминая, что так в Америке, кажется, принято делать, если хочешь понравиться окружающим.
- Ну, почти ... Хотя в раю тоже ведь бывает тень? - ответил она, лихо, выворачивая руль машины, чтобы не придавить забежавшую на проезжую часть легкомысленную кошку.
- Судя по этому отчаянному созданию, да! Только что, как мне кажется, едва не случился акт кошачьего суицида на фоне земной благодати?
- Да такое здесь бывает – задумчивым голосом сказала Мила - сотни животных гибнут на дорогах. И это печально... Мы помолчали.
- А вы знаете, мы так рады, так рады! - воскликнула девушка, внезапно меняя тему - Когда я сообщила, что к нам в город приедет писатель Марк Браун - собственной персоной - мне не поверили!
- Даже не думал, что дело зашло так далеко. Не хотите ли вы сказать, что мой единственный роман здесь зачитывают до дыр? - я попытался за иронией скрыть некоторую неловкость, возникшую от чрезмерного пафоса ее пылких слов.
- Ну... В общем, про вас знают. В местной газете написали о скором приезде знаменитого писателя.И другая информация... Наши активисты постарались всё организовать.Хотя формат будет скромным - без всяких конференций и лекций в Университете.
- Понятно... Спасибо, что постарались. Впрочем, меня это, устраивает. Меньше всего хотелось бы суеты... – я решил сразу прикинуться скромником и заодно, обозначить свои приоритеты: нелюбовь к пафосу и фальши во всех её проявлениях.
- Поэтому,.. просьба к вам, милая Мила, давайте всем мероприятиям придадим атмосферу некоторой приватной интимности что ли … - ОК?
Ее, видимо, слегка смутило слово интимность, и пришлось поправиться, объяснив, какую именно я имею в виду: негромкие мероприятия в формате доверительного общения, с оттенком искренности и в атмосфере простоты, как то так. Про себя подумал: и чтобы никаких радетелей трезвости в радиусе ближайших 100 метров! «Алкоголь – друг молодежи!» - говорили мы в молодости, а я все ещё чувствовал себя достаточно молодым.
- Вам, наверное, тоже не нравится суета больших городов? - сделала свой вывод сообразительная Мила.
- Вы попали в самую точку. Особенно такой город, как Москва. Да и ваш Нью-Йорк немногим лучше.
- Давно я там не была - вздохнула наша бывшая соотечественница, впрочем, легко так вздохнула - без особого надрыва.
- Где в Москве?
- И там и там... Мы местные: домоседы, знаете…
Я, в очередной раз, подумал о том, как легко Америка делает всех местными? России еще предстоит этому выучиться. Там все куда-то понаехали…/теперь еще - "понауехали"/ Хотя нужно ли это ей – России? - Большой вопрос.
Мила помогла выбрать гостиницу и уже по дороге к ней, устроила небольшую вводную лекцию по истории города. Как выяснилось,  у него была своя – достаточно занимательная судьба.
Я снял номер, принял душ и быстро переодевшись, вернулся к Миле.
Она поджидала меня в кафе неподалеку.
Затем, мы отправились на экскурсию.
Джорджтаун оказался более симпатичным и компактным чем я ожидал его увидеть.
Еще из интернета понял, что это не совсем обычный город и, в отличие от других американских поселений, расположенных вдоль побережья, был отстроен с большой фантазией и вкусом. Он напоминал скорее курортный городок на побережье Франции или в Германии, где строят дома из камня и кирпича с использованием традиционного фахверка и, укрывая крышу массивной черепицей рыже-красного цвета, которая со временем приобретает сероватый налет, словно покрываясь благородной патиной.
Этому нашлось объяснение: оказывается еще в начале 20 века,  тут поселились четверо художников из Германии, образовавших первую арт-коммуну в истории Америки.
Именно их причудливый дом, выстроенный в европейских традициях, и стал образцом подражания для остальных горожан. С тех пор архитектура Джорджтауна очень оригинальна и своеобразна, особенно в условиях окружающей «одноэтажной Америки», немного провинциальной и больше тяготеющей к удобству и простоте стиля "кантри".
Этот европейский принцип строительства, к тому же, многое позаимствовал из латино-американской традиции - в основном по части колорита и цвета. Таких сочетаний: розового, лилового, бледно-лимонового и синего - с табачно-серым и коричневым, я не видел нигде в Европе. Настоящий праздник для искушенного взгляда!
При таких вводных, кстати, очень легко было скатиться в кич, но этого почему-то не произошло в Джорджтауне. Что было удивительно!
Мне, как бывшему архитектору, наблюдать это было особенно приятно.
Я поделился своими  мыслями с Милой.
- Я не специалист - ответила она, испытывая явную гордость от моего наблюдения - наверное, это из-за того, что здесь стали селиться люди творческие и многие с образованием в области искусств и архитектуры… Поэтому все так гармонично получилось?
- Возможно, что так.
Основные мероприятия были запланированы на следующий день, поэтому можно было, как следует выспаться и отдохнуть после перелета.
Калифорнийское небо сводило меня с ума. А еще: чудная лагуна, которая была видна из окон гостиницы, в которой я поселился.
Все это я узнал уже утром, когда, приведя себя в порядок после сна, покинул номер.
Моих скромных знаний английского хватило, чтобы понять: я могу рассчитывать на скорый завтрак, если устроюсь за одним из ближайших столиков на балконе, напоминающем скорее террасу и опоясывающим второй этаж здания. Попасть туда можно было прямо из общего коридора. Что я и сделал.
Вскоре появился смуглый паренек, который где-то уже встречался, и коротко пожелав мне доброго утра, принес блюдо с  фрагментами морских обитателей, приготовленными на огне. Кроме того: тушеные овощи, соус - все инкрустировано чем-то диковинным, но весьма соблазнительным, на вид. Впоследствии выяснилось,  что это сорт местных земляных орехов, вываренных в специальном маринаде. Весьма щедро для утренней трапезы, как мне показалось.
Затем появилась и чашка ароматного кофе. Несмотря на то, что был изрядно голоден, я решил начать все-таки с кофе.
Прежде всего, это был ритуал. Выпить кофе, любуясь океанской лагуной, до краев наполненной прозрачной, будто расплавленной, жидкой лазурью... Это ведь было давней мечтой, вернее визуальным её воплощением.
Для полноты канонической картины,  не хватало: сомбреро, надвинутого на лоб, полыхающего заката, дымящейся сигары и стакана с огненной текиллой  в загорелой и волосатой руке мускулистого ковбоя.
Впрочем, сомбреро и сигара мне противопоказаны - не люблю сигаретный дым и когда, что-то загораживает обзор, даже и без всякого заката. Да и картинка эта скорее из какого-то заезженного боевика про Мексику. А тут Калифорния, маэстро...
Хотя от текилы я бы не отказался, пожалуй, но местный регламент утренних отправлений этот напиток явно не предусматривал.
Ладно, для начала хватит и чашечки крепкого кофе, тем более, что он оказался совсем даже недурен.
Вскоре подъехала Мила и, присоединившись к моей трапезе, поведала распорядок дня.
Через час, мы должны были встретиться с группой поклонников российской словесности, которым не жаль было, отложив все свои дела, пообщаться со мной на фоне местного парка, растянувшегося вдоль склона, отделяющего часть города от побережья.
В завершении прогулки, предлагалось разделить с моими соотечественниками - так они были рекомендованы – легкий обед в одном из ресторанчиков на побережье.
После этого, меня отпускали - на все четыре стороны - для отдыха и индивидуальных отправлений. Я заранее предвкушал удовольствие прогуляться по городу без всякого сопровождения.
Ну, а в 17.00 была назначена встреча с остальным массивом читателей – почитателей, где я уже должен был рассказать о своем романе и ответить на вопросы, интересующие публику. Как "докатился" до жизни такой и так далее...
Затем ужин в зале местной мэрии, и ... Тут Милая Мила, как я сразу же стал называть её про себя, смерила меня оценивающим взглядом.
-  При  желании, можно пойти в ночной клуб или потанцевать где-нибудь на побережье под аккомпанемент гавайской гитары. Если не возражаете, конечно?– добавила она, потупив свой чудный взор.
Дурной, конечно, стиль изложения… Попахивает «бондианой»… Но все выглядело именно так.
- Ого! - подумал я про себя - Без хорошей дозы алкоголя, побережье и гавайский ансамбль мне, уже, наверное, не потянуть...
Впрочем, поживем, увидим! Чудесный воздух, и атмосфера Джорджтауна, дарили надежду. Ну, и хорошая выпивка, как последнее средство, позволяющее на время забыть даже собственный возраст.
Хотя, что такое возраст? Пока, слава богу,/ и родителям / я об этом не сильно задумывался. Как-нибудь прорвемся!
Поклонников набралось всего шестеро,/ а как бы вы хотели?/ но, судя по всему, это были весьма респектабельные люди.
Все из наших - россияне,  давно перебравшиеся на постоянное жительство в благословенную Америку.
Вряд ли они читали мои опусы,  скорее просто соскучились по новостям из России, или - живому человеку, который позавчера еще спокойно гулял по улицам Москвы.
Чего-то, в общем, они от меня ждали, а что? Я пока еще не знал, хотя и смутно догадывался.
Русского духа,  от которого некоторые бегут, а потом по нему же и скучают... Пытаются скрестить "капиталистического волка" реальности с "трепетной ланью" советских, приукрашенных памятью, воспоминаний» – да не очень-то получается?
Они немного смущались и «понтовались» при этом, чисто по-российски, стараясь не подать,  вид и выглядеть солидно, как полагается уважаемым  гражданам города, каковыми, судя по всему, являлись.
Все это было так узнаваемо и понятно. Все наше - кондовое,  хотя живут вдали от Родины уже много лет. Хорошее и такое милое слово «совок» сразу пришло на ум. Почему все от него так шарахаются?
Нужно было растопить атмосферу неловкости, и я рассказал свою любимую байку, как мы с моими питерскими друзьями, вернувшись из двухнедельного байдарочного похода, первым делом отправились в знаменитую баню на улице Марата.  А уже потом,  совершили вояж по рюмочным, что расположены /или скорее были расположены/ на всем протяжении - от Марата и до самого Невского проспекта... Да и большинство рюмочных Невского, мы тоже посетили тогда, спускаясь в уютные подвальчики и принимая везде по пятьдесят грамм, не более... А уже после, набрав по изрядной дозе алкоголя, отправились по домам, чтобы спать двое суток беспробудным сном. Карелия, с её озерами и островами, постепенно, не сразу, выходила из нас.
Мой рассказ так впечатлил народ, вызвав приступ ностальгии по Родине, что тут же стали соображать, а где тут неподалеку от Касанова-стрит, есть приличная рюмочная?
Разумеется, рюмочная, а вернее бар-бистро, вскоре нашлось, и наше дальнейшее пешее передвижение по городу, в сторону парка и ресторанчика, где был заказан стол, стало гораздо душевнее и теплей.
Встреча с людьми, которых удалось заманить активистам «Русского читательского клуба», состоялась позже - в зале церемоний и торжеств, при местном приходе. Большие витражи, овальных окон,  смотрели во двор церкви, и было видно, как служители выходят из помещений, чтобы проветрить утварь и заодно посудачить о своих делах.
Был обычный день, и прихожан не было видно.
Посреди мощеной камнем площадки двора лежала собака. Она пряталась в тени от густой кроны платана.
Отдельные  листья были  словно изготовлены рукой средневекового мастера-ювелира, работавшего не за страх, а на совесть. Их чеканные силуэты особенно выделялись из общей зелёно-серой  массы,отливая серебром и слегка подрагивая на  ветру.
Казалось, - еще немного, и  они тихо зазвенят, словно монисты  на шее красавицы-смуглянки, знаменуя начало ритуального танца.

Точно такие  платаны /кажется их называли  канадскими/ росли на моей далёкой родине, в городском парке города Н-ска.
Вспомнилось, что черенки деревьев  были подарены  американской делегацией,  неведомо какой судьбой, занесенной в эти места.
Возможно, что их тогда уже интересовал загадочный Арал?
Или случилось что-нибудь по линии дружбы народов?
Это была популярная в те времена тема.
Испугавшись чуть было не случившегося ядерного конфликта/Карибский кризис/политики, всех мастей, принялись неистово дружить и обмениваться делегациями. Была ещё недолгая дружба в период после Великой Отечественной, когда Америка и СССР были союзниками и партнёрами по антигитлеровской коалиции  -  тоже случались  делегации, конференции и надежды на совместное счастливое будущее.


Когда я устроился на своём  месте, за столом перед микрофоном, зал еще не был до конца полон, и можно было наблюдать поведение людей, сидящих в зале, передо мной.  В них не было никакого пафоса, искусственности или стеснения. Впрочем, и излишней фамильярности я тоже не увидел.
Будто люди собрались, чтобы лишний раз повидаться друг с другом и обменяться новостями. Ну и заодно познакомиться с заезжей диковинкой из далекой России.
- Говорят, написал какой-то там роман, нужно бы почитать на досуге? А пока посмотрим - вдруг поведает что-нибудь забавное?
Что удивит и, может быть, пощекочет нервы почтенной публике. Слегка оживит размеренную сытую жизнь американского обывателя, проживающего в глубинке.
Она хороша - эта жизнь - и вполне устраивает, но…  Иногда, все же, не хватает перчика, что ли? Остроты в ощущениях недостает…
Наконец, свободных мест почти не осталось, но все еще не начинали - видимо ждали кого-то. Оказывается, мероприятие решил почтить мэр города – так мне послышалось.
Наконец, он появился - подтянутый и моложавый. Батюшки - святы! Да это же сам Клинт Иствуд,  собственной персоной!
Высокий, и статный, он прошел прямо ко мне и, крепко пожав руку, сказал, что рад видеть - и все такое... Повернулся к залу, снял свою неизменную ковбойскую шляпу и помахал ею.
Зал оживился и загудел одобрительно. Было видно, что его здесь любят и ценят внимание, оказанное местным жителям.
- Очень рад, господин э.. Иствуд... Я ваш давнишний поклонник! – промямлил я, растерявшись от неожиданности.
- А я ваш! - ловко соврал кумир миллионов.
- Весьма польщен, господин мэр... - произнес я, с трудом подбирая английские слова.
- Он бывший мэр, но мы все его очень любим и часто приглашаем в гости! - поправила меня вовремя подоспевшая Мила,  немедленно приступив к обязанностям переводчицы  и хозяйки мероприятия.
От всех этих неожиданностей и путаницы с мэрами,/ а куда подевался мэр действующий?/ я оробел, но продолжал улыбаться, стараясь взять себя в руки.
В таких случаях нужно быстро приступать к делу - сразу все становится на свои места.
Я так и сделал. Слава богу, опыт уже имелся…
У меня были разные сценарии общения с публикой…  Кто-то любит байки, которые вертятся вокруг истории написания романа: всякие там анекдоты, забавные эпизоды, дающие пищу для размышлений, про трудности сбора информации и работы над текстом... Но начинают заметно скучать, когда речь заходит о самом произведении. Другие – более продвинутые – предпочитают углубленный анализ литературных аспектов, и норовят задавать каверзные вопросы, касающиеся сюжета и стиля автора... Обижено поджимают губы, не получив должного внимания, и радуются, если удается поймать на какой-либо неточности или - наоборот - получив одобрение в виде реплики: « хороший вопрос, знаете ли»… Вопрос самый обычный и звучал уже сотни раз, в той или иной интерпретации, но не стоит скупиться на подобные «сувениры» - публика это ценит.
И те и другие по-своему забавны, главное, чтобы перемешивались между собой в равных пропорциях - тогда ими легче управлять, переключая внимание и слегка манипулируя. Хотя, случается по-разному.
Иногда ситуация выходит из-под контроля. И тогда… В этом случае, приходится читать сам текст. А делать это, все-таки, должны люди подготовленные - с хорошей дикцией и актерским талантом.
Вряд ли я обладаю тем и другим в должной степени.
В любом случае, данный акт надругательства над присутствующими, быстро примиряет враждующие стороны.
Они начинают солидарно и тихо  ненавидеть личность читающего вслух автора.
Всем, включая писателя,  становится скучно.  Многих клонит в сон, а самые активные  и нетерпеливые,  начинают внимательно разглядывать свои часы, возможно впервые обнаружив царапину или пятнышко засохшего кетчупа на циферблате. Все покорно, ждут завершения процесса.
Вот тогда и настает время прекращать пытку, а легкий завершающий фуршет, ставит финальную точку в стиле умеренного анданте! Главное почувствовать нужный момент.
Гремят воображаемые барабаны, звенят литавры судьбы, освобождающие от тягостного ожидания.  Наступает своеобразный  катарсис – все довольны!
Мероприятие состоялось и…
Занавес, господа!
Можно обойтись даже и без натужных аплодисментов. Хотя они, разумеется, неизбежны.
Самое время выпить шампанское, закусить и немного расслабиться!
Публика, сидящая передо мной, относилась к редкому виду: ей, кажется, нравилось все, что происходит вокруг. Те абсолютно все! Не нужно особенно напрягаться, пускаясь во все тяжкие!
Подозреваю, если бы я исчез в какой-то момент,  люди продолжали наслаждаться жизнью, переключившись на что-либо иное, не особо огорчившись моей внезапной пропажей.
На господина Иствуда, например...
А если бы испарился и он, то обсудив сплетни своего небольшого, но такого  живописного, дружного и уютного  городка,  разбрелись по домам - довольные и умиротворённые.
В общем, нашли, чем занять себя. Молодцы!
Жителям  некоторых российских поселений, чьё комьюните  сводится, порой,  к унылой коллективной  пьянке в какой-нибудь местной «Забаве»,   стоит, наверное, перенять этот полезный опыт?  Встречаться иногда, чтобы просто поболтать.

Мне почему-то  сразу захотелось  честно рассказать этим милым людям, как все начиналось,  в самом деле!
С самого начала -  того момента, когда я работая сторожем на стройке, нашел ящик с золотыми монетами, а потом взял и написал  роман под названием "Горная орхидея".
Мне показалось, что это вполне в американском духе? Вся эта история…
И, судя по тому, как оживился Клинт Иствуд, когда перевод Милы достиг его сознания, я вполне угадал.
Как и полагается звезде мирового уровня, он вскоре удалился.
Извинился, пожал мне руку, и, отговорившись делами, исчез, вернувшись на свой Олимп, где давно уже прописался, вместе с остальными небожителями мира сего.
Впрочем, оказывается, успел пошептаться с Милой, посоветовав мне адаптировать историю под американского читателя, переведя сюжет в привычную им колею. Мол: а где же наш любимый хэппи энд? Пожалуйста, организуйте!
Верните главную героиню на место и обеспечьте её индивидуальным принцем на белом коне! Пусть он спустится прямо с небес и оживит несчастную поцелуем, подарив охапку цветов из личной оранжереи!  Пусть все будут живы и здоровы, а Добро обязательно победит Зло!
Может быть, перепутал мой роман с болванкой голливудского сценария?
Не понимает, что Россия давно и возможно навсегда проповедует иные ценности? Любит, матушка, пострадать и поковыряться в себе…
«А у поэта вечный запой и мало ему конституций» это можно написать только в России и поймет смысл стихотворения лишь русский человек, напитанный прозой Достоевского и взращенный на лирике Лермонтова, Есенина и Блока!
Впрочем, им американцам - скорее всего, наплевать: как там, в России, ведь они любят истории про самих себя.
И, наверное, правы в этом своем милом национальном эскапизме?
Хотя был ведь такой писатель Сэлинджер, который назвал все это ЛИПОЙ?
Выведя американскую элиту, с её этикой и фальшивой моралью, на чистую воду.
Написал свой роман/ «Над пропастью во ржи»/ и спрятался от суеты и славы за высоким забором…
Мол, разбирайтесь со своей «липой» сами - без меня.
И американцы, кажется, немного задумались тогда...

Прожив почти 100 лет, Селинджер предъявил миру собственный сценарий ХЭППИ ЭНДА.
Который, наверное, можно описать коротко: А не пошли бы вы все на&[уй? Нормальный человек вполне может обойтись без 4-х кофемашин, особняка с бассейном и длиннющего статусного ролл-с ройса. Быть при этом вполне себе счастливым, занимаясь  творчеством.
К которому можно отнести даже починку примусов и вышивание крестиком. Русские читатели поймут, о чём идёт речь. Хотя и среди русских, в последнее время, завелось немалое количество балбесов, которые едва сбросив лапти, готовы бежать, сломя голову, в погоне за призрачной американской мечтой в российском исполнении.
Вот и эти милые люди, жители Джорджтауна, собрались тут, скорее всего, чтобы лишний раз пообщаться между собой.
Встреча с писателем - лишь повод. Ну и ладно! Раскупят хотя бы стопку книг, которую я предусмотрительно выложил на стол; выйдет заметка в местной прессе и возможно не одна...
На какое-то время я стану местной знаменитостью. А это в Америке дорогого стоит!
Это конвертируется здесь.
Хотя писатель не профессия, как тут считают. Лучше дергать зубы и ставить коронки.
Стричь газоны и то выгоднее… А еще зарабатывать деньги на ценных бумагах и заниматься адвокатурой. Политика это вообще высший пилотаж.
Но не стоит, пожалуй, о грустном…
Поэтому, я приехал сюда совсем не за деньгами и славой.
Иначе бы начал с Нью-Йорка и громких политических заявлений: московские коты подвергаются дискриминации! Или мыши, - какая  разница?
А так…
- Не грусти, парень, - прорвемся! - шепнул я самому себе, чтобы немного взбодриться.
Вскоре мой спич, произнесенный  почти на автомате и переведённый Милой Милой,  иссяк. Начались вежливые вопросы, на которые следовали не менее деликатные, - чтобы следовать заявленной ранее атмосфере доверительности - ответы.
Я немного устал.
Появление красавчика, несмотря на годы, Иствуда - с его: 1м 93см, а вместе со шляпой и все - 2 метра! - несколько выбило меня из колеи.
Хотя... Бывало и хуже.

Все это время Рита Свонсон сидела в дальнем углу зала и наблюдала за мной.
Хорошо, что я даже не догадывался об этом.

« Для Риты Свонсон от автора «Горной орхидеи», с любовью… Город Джорджтаун в 150 метрах от Океана» - вскоре написал я на фронтисписе книги, по ее просьбе....

Да… Это, разумеется, была она — Марго Великолепная. Моя давнишняя студенческая любовь, которую я потерял много лет тому назад. Вернее сказать: она попросту сбежала от меня однажды... Ни ответа – не привета.
Растворилась в летней перспективе самаркандской улицы, ведущей в центр города. Даже письма, со сколь-нибудь внятным объяснением, я не получил от неё.
Столько лет прошло…
Все это было более чем неожиданно.
И вот, снова исчезла.
Вежливо поблагодарила, забрав подписанную  мною книгу.

После ее стремительного исчезновения /такого же внезапного, как и появление/, я какое-то время находился в замешательстве.
Машинально продолжал  «царапать»  автографы на разворотах своей книги, свежие экземпляры которой мне подкладывали читатели.
К счастью количество их постепенно таяло.

" Спасибо за любовь" - тихо прошептала она, глядя мне в глаза и,  округлив губы, как будто  посылая легкий  поцелуй  на прощание.
Улыбнулась и тут же исчезла, растворившись в говорливой толпе своих сограждан.
Забавно. Разве бывают такие совпадения?
Только в идиотских  мыльных сериалах и бездарных глянцевых журналах для домохозяек.
Где многочисленные авторы специальных колонок, рады пойти навстречу любым сентиментальным ожиданиям...
Придумывают и печатают всякую чепуху!
А потом километры соплей… И комментарии:
- Ах, ваша история тронула моё сердце - она так похожа на мою…
- Как вы угадали?
- Чмоки-чмоки… Вы прелесть! Снова чмоки...
И так далее…
Окончательно вернуться на землю заставила реплика Милы
- Вы в порядке?
- Я? А, что? Я в полном порядке.
- Тогда быстро заедем в гостиницу, а потом на ужин? Вы готовы продолжить?
- Да, разумеется...
- Она посмотрела на меня с некоторым сомнением. - Точно?
- Все нормально, Мила - сказал я, расправив плечи и слегка выпятив грудь - Просто мне нужно немного выпить, если не возражаете?
- Хорошо. Это вообще не проблема! – воскликнула она.
- У вас тут все не проблема – сварливо проворчал я про себя.
- Да, конечно, поехали! – сказал  вслух, придав своему голосу оттенок  бодрости и уверенности в себе.
Решит теперь, что я алкоголик. Ну и черт с ним! Может быть, так оно и есть на самом деле?
Разве можно назвать алкоголиком человека, нуждающегося в постоянной анестезии от хирургического вмешательства, под названием жизнь?
Которая, постоянно лезет тебе в исподнее, а затем сразу в нутро, чтобы  поменять,  добавить, подкрутить или отнять что-то.
Иногда лишить самого дорогого.
Ты только встретил женщину, которую намерен любить всю оставшуюся жизнь, а она неожиданно сбегает от тебя,  ничего толком не объяснив...
Или её отнимает у тебя какой-нибудь дурацкий сель, вдруг спустившийся с гор, или она умирает от неизвестной болезни.
Или ты вообще не встретил её, потому,  что сел не в тот трамвай или поезд... Всякое случается в жизни.
И ты вынужден, каждый раз оживать вновь, чтобы функционировать, выполняя свое жизненное предназначение! Так заведено.
Предназначение – еще одно идиотское словечко!
Откуда они берутся в таком количестве эти "прекрасные" слова?

Приняв душ, и употребив бокал терпкого красного вина из бутылки, которая стояла в баре, я полностью пришел в себя.
Конечно, был повод слегка раскиснуть: вначале этот громила Иствуд, потом Рита Свонсон, которую не видел уже лет сто, и про которую давно забыл.
Явилась...  Прошу меня любить и жаловать...
Все-таки, в определенном возрасте люди начинают ценить предсказуемость и стабильность! Не правда ли?
Это вам не 18, когда все нипочем и лишь бы скорость и ветер в лицо!
Теперь уже не так. Совсем не так.
- Другой колинкор, - как говорил мой покойный папаша.

Раздался осторожный стук в дверь.
- Да, да!
- Это я... Жду в холле. Нам пора! - умница Мила следила за моим регламентом и моим расписанием. Нужно сделать для нее что-нибудь приятное. Интересно, на что она рассчитывает?
Или скорее – на что рассчитываю я?
Это интересный вопрос…
- Хотя о чем это вы, господин писатель? Не торопите события...
Время покажет, на что вы еще годны,  как всегда, расставив все по своим местам. Оно – время - мудрее нас, гораздо мудрее, как я заметил уже достаточно давно.

Одев, свежую рубашку-поло, и, перебросив через плечо небольшую кожаную сумку на ремне, - в нее помещалась папка с листами 4го формата и небольшой фотоаппарат - я выскользнул из номера.
По коридору шел, отражаясь в редких зеркалах, не молодой, но весьма еще импозантный, только начинающий седеть, мужчина, с нездоровым блеском карих  глаз, тщательно скрывающих надежду на лучшее будущее.
С некоторой долей вероятности, это был я, воспроизведенный в собственном, слегка измененном сознании, и подкорректированный изменчивой зеркальной поверхностью.   

На фуршет явился уже действующий, на данный момент времени, глава города.
Новый мэр несколько проигрывал Клинту Иствуду, но тоже был парень - хоть куда!
Мы быстро подружились, выпив что-то сладенькое из бокалов для коктейлей, где кубики льда плавали в ликере с шампанским, вперемешку с листьями мяты и фрагментами израненных цитрусов.
Я, кажется, окончательно пришел в себя. Во всяком случае, примирился с некоторым дуализмом в своих ощущениях, который, видимо, будет преследовать меня еще долго в этих местах.
Ужин прошел вполне в американских традициях:  небольшая вступительная часть, обмен  спичами с переносной трибуны,  аплодисменты и короткие реплики - "из зала". А уже затем неформальное общение во внутреннем дворике мэрии, где был устроен импровизированный бар и неизбежное барбекю с возгласами:  вау, файн,   итс гуд! - на все что предлагалось вниманию разогретой  общением публики. Все это затем переросло в спокойное и ровное звучание голосов, вежливые улыбки, - удобный и ненавязчивый формат, под аккомпанемент классической музыки. Что-то из Вивальди,  по-моему? Не очень хорошо я в этом разбираюсь - классическая музыка моя ахиллесова пята, признаюсь.
- Милые люди, помогающие "ближним своим"  грести в общей ладье, именуемой - Жизнь! - подумалось мне в какой-то момент. -  Спокойно и без натуги проживают они свои дни. Так и нужно, наверное?
Веселый огонек во мне  постепенно разгорался...
Хотя остатки российской ментальности все еще не давали полностью расслабиться. Беспокойные мысли пытались пролезть  в голову, словно назойливые тараканы, через плохо заделанные щели.
Вот – думал я  - Эта наша российская действительность с её привычными и обильными откровениями, регулярной полемикой, выворачиванием исподнего и не прошеной  сердечностью,  – кому она нужна, нахрен? Вся эта достоевщина и ковыряние в душах – своей,  и ближнего своего...
Хотя, разумеется,  - мы такие искренние и духовно обогащенные, словно  уран с критической массой. Можем позволить себе отсутствие регламентов и взорваться в любой момент, ощутив прилив неожиданного  энтузиазма, смешанного с толикой безумия.
Зачем нам эта фальшивая мишура цивилизации? Ведь мы настоящие - подлинные!
Но вот это милое жужжание передо мной..  Оно постепенно начинало всё больше нравиться мне, если честно.
Значит можно, /и нужно?/ существовать как-то по-другому? Или поздно уже меняться?
Я огляделся…
И вновь у меня возникло ощущение, что я всего лишь информационный повод, для симпатичных друг другу  сограждан этого уютного городка на берегу бескрайнего Океана. Собраться и пообщаться между собой, получив пользу и удовольствие от самого процесса - вот их основная задача.
В следующий раз организуют конференцию, чтобы внести вклад в фонд защиты касаток или тюленей Лапландии и тоже будут употреблять жареное мясо и говорить: Well, it's good that you've enjoyed yourself.
Да и ладно – пусть так!
Еще парочка крепких аперитивов и, вскоре, я окончательно примирился  с существующим,  и клубящимся вокруг меня американским Status – Quo, поначалу раздражающим мою русскую/несмотря на фамилию/ душу, возросшую на  классической литературе. Своим железобетонным оптимизмом они – эти люди – попирали мою картину мира. Вот в этом всё дело! И что из этого следовало?
Совершенно верно – я начинал сомневаться в ценности моих собственных представлений.
Я таял и плавился…
Я стремительно терял привычную ментальность.
- Сбежим отсюда? - неожиданно жарко прошептала Мила в мое уже несколько отвыкшее от подобных фраз ухо.
И это было очень вовремя. Мой внутренний коллаборационизм успел вырасти, к тому времени,  до неприличных размеров.
Приглядевшись к родникам, пороховницам и прочим энергетическим сусекам, спрятанным глубоко внутри себя, я воскликнул, /возможно,  через чур, опрометчиво/: Конечно!  Пойдем, полетим, поскачем...

Хорошо - полетим, поедем, пойдем, поползем...
Куда? А куда захочешь, милый!
В Преисподню со мной слабо?
На Касабланка- Марайя - Эспинья...
Где черти не спят никогда и не с кем
Ржут над нами всеми и жарят папайю…

Не слабо -  let's go!

А далее были стремительные перемещения по ночному Джорджтауну с посещениями питейных заведений, прогулка к Океану, купание нагишом и, завершающее сюжет, утреннее пробуждение в мотеле на окраине города.
Мятые простыни свидетельствовали о многом, хотя память отсутствовала напрочь!
Двуличная, мерзавка - память, коварно помалкивала, прикидываясь целомудренной овцой, умалчивая,  при этом,  интересующие меня подробности.
Хотя и так все было ясно, без длинных и назойливых повествований...
Милая Мила, скорее всего, станет моей подругой, советчицей, и помощницей в делах, на ближайшую перспективу времени.
Неужели мне снова повезло? И я опять зачислен в когорту счастливчиков?
Если, конечно, пристальное внимание женщины, и ее инициатива, может расцениваться, как большое везение? Ведь опыт подсказывает, что иногда это оборачивается капканом /ловушкой, силками, мышеловкой, удавкой - называйте, как угодно/
Может быть - просто  стечение обстоятельств и не стоит слишком ломать голову?
Ладно…  Хватит уже кокетничать, с самим собой, господин писатель.
Продолжайте радоваться жизни, коли есть еще такая возможность.
И не упускайте свой  неожиданный фарт, пока у вас его заново не отобрали!