Окончание. Начало в http://proza.ru/2023/06/30/654
Пропущенный матч.
Подавляющему числу читателей футбол не интересен. Многие считают его вещью недостойной внимания, в то время, когда их помыслы устремлены на что-то более возвышенное. Как однажды кто-то процитировал известную фразу от Дмитрия Шостаковича:
«Футбол – это балет для масс».
Помнится, что тот, кто это цитировал, даже слегка перефразировал Шостаковича, в некотором роде унизив любителей футбола – «это балет для бедных»…
Угу, тот самый случай – для бедных... Цена билета на приличный футбольный матч ни в какое сравнение не идёт со стоимостью билета в оперный театр, например. Тем более, не стоит сравнивать зарплаты футболистов и артистов балета. Звезд в любой области мы принимать во внимание не будем: на то они и звезды, чтобы их ни с кем не сравнивать.
Но у меня имеется и разгадка такого «унижения»: перефразировала фразу Шостаковича женщина. И это неудивительно. В абсолютном большинстве женщины футбол не принимают, недолюбливают, а некоторые и тихо ненавидят.
Если оставаться корректным наблюдателем, можно оправдать «хулительниц» мужских увлечений. Обычные походы своих половинок на футбол – когда играть, когда смотреть футбол на стадионе, а когда смотреть тот самый футбол, но в кафе с пивом и другими веселящими напитками, – после которых возбужденный муж заявляется домой и продолжает буйствовать, поскольку в нем еще клокочут спортивные страсти, кому это понравится?!
Но я футбол люблю во всех перечисленных ипостасях, поэтому не откажу себе в удовольствии и на зло всем гонителям футбола вспомнить, как я ехал и сожалел, что пропускаю такой важный матч. Выход оказался прост: я позвонил своему приятелю-партнеру, который наблюдал игру в прямом эфире, и тот мне периодически докладывал, как развиваются события.
Правда, поначалу он спросил:
- Как там Света? По-прежнему радуется новой жизни?
- Пока да. Кланялась тебе…
И больше мы о его сестре не вспоминали. Спасибо ей за приют и доброе отношение.
А футбольный матч, между тем, продолжался. Не удержусь, чтобы не напомнить таким же любителям, как и я, что играли две команды из Мадрида, «Атлетико» и «Реал». Последнему клубу я всегда симпатизировал, и он, в конечном счете, победил в дополнительное время, которое закончилось далеко за полночь. Мы с приятелем некоторое время обсуждали перипетии этого матча, пока его не угомонила дражайшая половина.
Я же еще проехал несколько часов, дождавшись той минуты, когда мой организм возроптал:
«Не пора ли тебе, дорогой, вздремнуть немного?»
Я не стал упираться, и на первой же большой, хорошо оборудованной заправке сделал остановку, достал дорожную подушку и плед, разложил сидение и с удовольствием вытянул ноги. Когда смежил глаза, сон пришел не сразу. Поначалу мне чудилось, что я глаза будто и не закрывал, а на меня по-прежнему под шелестящий шум от асфальта набегала серая лента шоссе. Или, что еще ближе к моему ощущению, лента не набегала, а вспучивалась серой массой, будто лава из жерла вулкана, и лилась, лилась мне под колеса... Но усталость брала своё и я отключился на несколько часов. Хотя – почему на несколько? Их было всего-то два с хвостиком...
Когда я опять открыл глаза, еще не светало. Я потянулся, но спешить не стал: мало того, что еще темно, так к тому же сегодня воскресенье, куда торопиться? Воскресенье, 25 мая...
«А не испить ли мне кофейку? Здравая мысль! И дорожная забава…»
Одним из моих излюбленных развлечений в дороге стали краткие остановки на заправках. Но не на тех, где кроме топлива тебе ничего не предлагают, а на которых ты можешь перекусить, посидеть за столиком в кафе, поглазеть на суетящихся автомобилистов с пассажирами, сходить в приличный туалет, наконец...
Заправки – это как срез нашей жизни: люди разные, характеры у них тоже неодинаковые, разговоры не под копирку. А ты сидишь в сторонке и за всем этим наблюдаешь... Как в старом фильме прозвучало однажды:
«Жизнь – это театр, а люди в нем актеры»...
Наверняка, это тоже перефразированная сентенция, но мне без разницы, кто и как в точности это сказал. Говорят, что Шекспир, а и Бог с ним: в моей обиходной речи эта фраза лучше всего звучит именно в таком виде.
Выпив кофе, я выехал, когда начало светать. Оттого, что от места ночевки до Киева оставалось не слишком много километров, дома я оказался ранним утром. Командировка закрыта...
В этом месте моё погружение в события девятилетней давности прервалось. Собственно, вспоминать уже нечего, я мысленно, а девять лет назад наяву, переступил порог своего дома и всё тотчас закончилось.
Я снова вернулся в мир сегодняшний, когда у нас идет война, невиданная в Европе с сорок пятого года прошлого века. Вот сейчас добрался до пункта назначения, глушу двигатель и выхожу, направляясь в нужный мне офис. Днем у нас, как правило, тихо. Нас обстреливают в основном ночью.
Нынешний май один из самых сложных месяцев для Киева: почти каждые сутки к нам прилетают ракеты и шахеды. По большей части всё сбивается, но не всегда обходится без потерь... И этим вечером Киев накроет почти рекордным налетом из тридцати шести дронов-камикадзе.
Но мы держались, держимся и будем держаться, как бы не лютовали наши враги. Желание захватить в наше просвещенное время землю соседнего государства – это болезнь людей с низким интеллектом и низменными страстями. Проще говоря, у них все заточено на быдлятину... Так там и выделить некого, они все родом из таких или стали ими, благодаря своей пропаганде...
Иногда мне приходит в голову применить сослагательное наклонение, когда я вспоминаю историю о поездке в Крым. Об этом чуть ниже, а сейчас хочу еще раз подчеркнуть: да, это была моя последняя поездка в Крым. Что за девять лет произошло со всеми героями этого рассказа?
Больше никаких отгрузок продукции в Севастополь или в любой другой город в Крыму не было. Обоюдные звонки бывших партнеров прекратились. «Режим наибольшего благоприятствования» закончился, так и не начавшись.
Наши должники из Севастополя вздохнули с облегчением: на них в суд никто не подал, денег им возвращать не нужно, и ожидать приезда недовольных кредиторов им не приходится, ибо «граница на замке». Нам только пришлось расписаться в собственной беспомощности. Разве что за нами могло остаться моральное право рассказывать, какие в Крыму все бесчестные, мол, они воспользовались ситуацией и денег не отдают. Но, естественно, мы этого не делали: дело не в ситуации, а в конкретных людях.
Слава из Ялты также затаился, и больше никаких сведений о нем мы не имеем. Вот его жаль больше всех – он человек достойный и здравомыслящий. Таких, как он, с честными взглядами на ситуацию в Крыму, у меня было несколько человек. Это, в основном, мои однокашники по авиации. Кого-то из них, важных для меня людей, уже нет на белом свете...
А как поживает Света из Севастополя? Общается ли с братом? Да, они иногда находят способ переписываться или даже переговариваться. Главный вывод от нее прозвучал так:
- Ничего не изменилось, как жили, так и живем…
Выходит, иллюзии о «сыре в масле» у нее исчезли, если она настолько трезво рассуждает: всё вернулось на круги своя, будто и не было русских паспортов.
Разве что после начала большой войны она встревоженно спросила у брата:
- Что же теперь будет? Что делать?
На что ее кузен без экивоков четко ответил:
- Закупать крупы, сушить сухари, снимать деньги со всех карт и переводить в доллары!
Света опешила, слабо протестовала, а позже контакты вообще прервались. Предполагаю, что не последнюю роль в этом сыграло её желание не попасть на карандаш к своим спецслужбам за радикальные разговоры с братом из Украины. Вдруг он «укронацист»?! А как же – после двадцать четвертого февраля тут все русскоязычные стали такими...
Так вот, возвращаясь к сослагательному наклонению. Как я рассказывал, «отжатие» у Украины Крыма прошло почти тихо. Вы же помните, какая реальная действительность была на появившейся границе, куда я попал девять лет назад?
В целом явно доброжелательная обстановка, ни в коем случае не сварливая, а, рискну сказать, вполне цивилизованная. Более того, ходили слухи, что все были настроены на то, чтобы отношения с Украиной продолжались.
Но тут начался Донбасс. И не Украина его начала: подавляющее большинство тамошнего народу не хотело никакой войны или отделения. Но, как всегда бывало, нашлись маргиналы и фанатики, которые стали хорошим подспорьем для российских провокаторов, кишмя кишевших на Донбассе.
Я не раз высказывал свое мнение о тех, кто стоит у власти и принимает решения в России. За прошедший год мое мнение не изменилось – те же персоны с теми же характеристиками. Скорее всего, они глубоко не задумывались о последствиях, их мыслями управляют не человеческие чувства, а совершенно противоположные – звериные...
А если бы на Донбассе ничего не происходило, могла бы жизнь в Крыму оставаться такой, какой я её увидел своими глазами во время тогдашней командировки в Севастополь? Я допускаю, что могла. Да, отношения были бы разорваны, да, это вопиющая несправедливость, более того – это преступление, но всё могло застыть в виде ещё одной непризнанной Приднестровской республики, которая существует более тридцати лет. Плохо? Конечно! Главное, не убивали бы людей и не разрушали города. Но поступили по-другому, и нет им за это прощения.
Что теперь гадать? Предположить-то можно, да толку... Теперь мы живем в своей новой реальности, мы, к сожалению, с ней свыкаемся, хотя ждем окончания войны, да чтобы его встретить на своей земле. Крым я иногда вспоминаю, но сегодня отгоняю от себя мысли на тему – хотел бы я там побывать или нет.
В моей жизни было немало мест, где я проживал счастливые дни, и куда ныне дорога для меня закрыта. Дальний Восток, Средняя Азия, Беларусь... Крым тоже обосновался в их ряду. Но время не стоит на месте, события развиваются. Вдруг всё изменится в один момент? И для меня откроются все шлагбаумы...
Однако дело не только в шлагбаумах, которые поднимутся не по моей воле. Есть еще внутренний шлагбаум. Главное, чтобы в моей душе оставалось желание туда ехать. Ведь ехать хочется к своим друзьям, а когда они там снова появятся?