Океан 2часть. гл. 16-22

16. СТАРЫЙ ДОМ
Выйдя из такси неподалеку от дома, где проходило счастливое детство, я, прихватив чемодан, пересек широкую асфальтированную дорогу, по которой был доставлен сюда из аэропорта неразговорчивым таксистом. Насколько помнилось, широкая магистраль, переходящая затем в шоссе, имела продолжение - к северным рубежам этого бесконечного степного края и тянулась до самого Аральского моря. От него почти ничего не осталось - так крепко соленая лужа, а в ней завелся загадочный всеядный рачок артемия, которому нипочём солончак и жара. Этого «зверя», по контракту, наладились вылавливать практичные китайцы, наверное, используют для каких-то своих стратегических надобностей? Совершенно не удивлюсь, если они, по-тихому, проберутся однажды на Луну или Марс И пока мы – американцы, русские, англичане… - будем спорить между собой, разведут там, какую-нибудь "космическую артемию", утерев всем лаоваям – чужакам и упрямцам - их через, чур, задранные носы. Китайцы, они такие. Им торопиться некуда – меряют свою Историю тысячелетиями, медленно зачёрпывая часы, минуты и годы, процеживают их сквозь сито своей уникальной цивилизации. Словно огромное Колесо Времени собирает упругие непокорные потоки и перемещает  из одной Реки в другую… Затем в следующую, а уже потом – в Океан. Всё возвращается на круги своя – в это нужно крепко верить и это немного про них,  наших загадочных соседей китайцев.

Н-ск, как и положено, в это время года, встретил меня суховеем и запахом верблюжьей колючки, навсегда заменившими тут аромат жимолости или нарядных каштанов, цветущих в местах, куда обычно возвращаются, герои литературных произведений. Перечень местной флоры и фауны занимает, не больше тетрадного листка, если перечислять самое основное.
Природа пустыни, а именно она окружает Н-ск, скупа и сурова на первый взгляд. Тем, же, кому она знакома не понаслышке, дороги ее скромное обаяние и незабываемая прелесть живописных оазисов, расположенных у немногочисленных, в этих местах, водоёмов.
По своей давней привычке, превратившейся в традицию, я решил, прежде всего, посетить место, именовавшееся когда-то ЦПКО им. Ленина. Срезая путь, прошёл немного вперед  и, обнаружил щель в ограде, состоящей из ржавых металлических пик, сплошь заросших вьюном и кустарником. Пробравшись внутрь периметра, с удивлением обнаружил изъятие из привычного ландшафта того самого парка, где протекало когда-то мое детство и часть беззаботной  юности, наполненной дворовыми играми и приключениями. Вместо него, пустырь с жалкими остатками былого великолепия и раздолья. Не обнаружив этот «эдем» местного значения, слегка поднимавший кривую демографии, я засомневался: не сел ли, по ошибке, в машину Времени, которая нечаянно занесла меня в какую-нибудь паршивенькую антиутопию, где абсурд превышает обычные нормы?
Обойдя руины, заросшие чертополохом, неожиданно оказался возле арки центральных ворот, продолжающих нести на себе следы  сталинского ампира. Когда-то величавый и торжественный, этот стиль символизировал достижения трудового народа, питая  неистребимым оптимизмом вечно кого-то догоняющую - /догоним и перегоним!/, страну Советов.
Рядом, словно последние зубы, оставшиеся от порушенной бездарным стоматологом челюсти, - когда-то вполне прекрасной и здоровой, – пара чудом уцелевших деревьев-великанов родом из далёкой страны, именуемой Канадой. Те самые, выращенные из саженцев, и когда-то доставленные в эти края американцами,  в  период недолгой послевоенной «дружбы и жвачки». Окруженные порослью новых побегов, жизнерадостно и наивно рвущихся к небу, они были живыми свидетелями, наших с друзьями юношеских забав и прочих ристалищ...
Презрев начальственный окрик, и не желая сдаваться, эти немного облезлые, но все еще стойкие ветераны паркового дизайна, будто отправляли фаллический привет нынешним хозяевам жизни с их самоуверенными пророками и глашатаями новых укладов и веяний. Это было послание от имени всех не захотевших перестроиться упрямцев - тех, кто навсегда застрял, в милом их сердцу социалистическом «рае», не пожелав мириться с настоящим, будущим, и неизбежно идеализируя свою прошлую жизнь. Тоже не сильно принимая нынешние новации, я и к прошлому относился с долей иронии и скепсиса. В общем, застрял посередине - в не слишком удобной позиции нигилиста и даже немного путаника: для кого-то своего, а для некоторых совершенно чужого и непонятного.
Ещё немного побродив по изрядно заброшенной территории, двинулся дальше - в сторону аллеи, бывшей когда-то самой главной.
Окруженная чахлой сухой травой, прибитой к земле кислотными дождями, регулярно прилетающими теперь от пересохшего Арала, виднелась старая знакомая,- увитая диким плющом, резная беседка, служившая некогда местом встреч и романтических свиданий.
В прежние времена - лазоревая, теперь, опаленная солнцем и истерзанная неумолимыми ветрами и грозами, она являла взору сложную постмодернистскую гамму тонов: от голубого с розовым, - до оттенков болотно-серого,  с отметинами иссохшей плесени по сырым бокам.
Ну а в самом конце территории бывшего парка, вдалеке от бдительных милицейских патрулей и взоров, надзирающих за нравами комсомольских активистов, виднелся скелет изрядно порушенной временем танцплощадки.
Когда-то это таинственное местечко излучало флюиды, подобные лучам, вылетающим из ядерного реактора. Они обжигали публику сладкими поцелуями больше похожими на укусы невидимых диких пчел.
А поутру, здесь можно было найти многочисленные трофеи: монеты, обрывки записок и оброненные платочки, которые ещё пахли духами " Красная Москва", неожиданно подаренными Стране Советов, кающейся  «грешницей»  Коко Шанель, обвинённой французами в коллаборационизме. Девичьи булавки кололи пальцы, спички самовозгорались, и не хватало кислорода, словно весь его употребила, минувшей ночью, разгоряченная танцами, ускользнувшая от бдительных взоров начальства, временами такая лукавая и озорная,  советская молодёжь.
Без цели  бродя по парку, словно лодка без весел, плывущая в неопределённое будущее из невнятного настоящего, я всюду натыкался на островки прошлого, упорно цепляющегося за жизнь. На пути мне встретилась ржавая, завалившаяся набок карусель, руины стрелкового клуба, пустые каменные вазоны в «греческом» стиле, останки вечно юного гипсового пионера, прижимающего к губам сломанный горн...
Нет уже парка, давно упразднен его боевой пост, а он все дует и дует, глядя пустыми глазницами в синее небо, как будто пытаясь разглядеть в нем прежние смыслы, уносимые в небытие ветрами перемен.
Взяв в руки  чемодан, я зажмурился, словно пытаясь  стереть из памяти  эту невесёлую картинку, говорящую о многом.
Стремительно  развернувшись,  быстрым шагом, направился к знакомому переулку, чтобы подняться, наконец, на крыльцо родного дома, который должен стать моим убежищем хотя бы на какое-то время. Ведь именно ради этого я приехал сюда, миновав два континента, множество городов и три океана?
Что-то позвало, и отчего-то было  нужно  мне это  внезапное путешествие.

«Зачем из Риги плывут миноги к берегам Канады в край прародителей…» - написал поэт Евтушенко. В моём случае всё случилось – ровно наоборот. Правда до Канады – родины моих знакомцев деревьев-великанов, - я так и не добрался. Да и не минога я вовсе - плаваю и ныряю довольно  средне. Ровно настолько, чтобы не утонуть по глупости,  или капризу переменчивых стихий..
Из-за поворота, наконец, явились давно знакомые силуэты... Деревья вдоль улицы словно замерли в полуденной истоме, едва шевеля пыльными листьями... Когда-то во дворе строения, находящегося в самом начале квартала, жил свирепого вида пёс, который на поверку оказался добряком и  стал хорошим другом. У меня есть рассказ под названием «Чёрный пёс». В нём я описываю тот самый эпизод, когда познакомился с этим персонажем.
Совершенно неожиданно,  из- под  старых ворот,  высунулась знакомая лохматая морда.
Собака, видимо, потомок Черного Пса, смотрела голодными карими глазами, но лаять вроде бы не собиралась, наверное, раздумывая: стоит ли оно того? Может быть лучше улыбнуться и вильнуть хвостом? Я рад был скормить собакену с таким знакомым выражением «морды лица», зачерствевшие бутерброды, что остались от моих недавних перемещений во временах и пространствах. Теперь  у меня снова появился верный друг и возможный собеседник, как две капли воды похожий на того нечесаного приятеля из прежних времён… Словно это сам Чёрный пес ждал меня тут все эти годы, ставшие лишь мимолётной паузой между Прошлым, Настоящим и Будущим.
Возможно, именно эта встреча и стала пропуском, перед тем, как миновать условную черту - границу, ведущую к следующему этапу моей жизни? Все может быть.

Что  за этап? Я и сам не знал, если честно. Какие-то неведомые силы вели вперед, нашептывая в уши, и обещая новые заманчивые сны, которые возможно придут ко мне очень скоро. Или не придут вовсе? Уже неважно…
Возможно это было чем-то вроде жертвоприношения. Дар, а скорее условный знак,  таинственным и могучим силам, которые, так или иначе, символизируют все собаки, коты и вороны чёрной масти, являясь к нам в качестве парламентёров?
А может быть - то и другое, еще, что-то третье, о чем мы не догадываемся, а оно всегда было, есть и будет рядом с нами?

Шершавая стена глинобитного азиатского забора, примыкающего к вполне европейскому фасаду с классическими пилястрами, пилонами и карнизами, которые Дед-умелец изготовил собственноручно, отливая в гипсовые формы, была тем самым образом прорастания одной культуры в другую, образчиком которой я, наверное, сам являюсь в той или иной степени? Как и тот памятный артефакт от «вождя всех народов», сохранившийся на входе в парк. Ведь стиль, в котором была выполнена входная группа парка,  только назывался – сталинский, на самом деле являясь репликой из античной культуры. Как символ неизбежной  связи времён и традиций разных цивилизаций.
В моём случае, это было заложено самим фактом рождения в подобном месте,   в семье, где перемешалась кровь разных народов, культура, нравы и традиции весьма крутого и разнообразного замеса..
Всё сидит внутри, развиваясь и, слава богу, даёт всходы - даже некоторые плоды. Это удивляет меня самого, прежде всего. Данный микст из различных кровеносных систем «народов мира» иногда помогает, делая восприятие более объёмным, если так можно выразиться. Хотя и мешает тоже, наподобие родимого пятна… Меня все норовят куда-нибудь отправить: русские в Узбекистан, узбеки в Россию и только Америка даже не заметила моего в ней пребывания!

Начиная день рациональным, пытающимся все спланировать немцем, вскоре я немного поляк, а потом китаец, следом татарин, а уже к вечеру хохол - говорливый, веселый, не дурак выпить и закусить… А в душе, всё-таки, скорее русский, благодаря литературе и языку, которые сформировали и закодировали мозг, управляющий не всегда сговорчивым телом. Так и живу - несмотря, вопреки и благодаря…
А затем наступает утро следующего дня и все продолжается. В общем, мне не бывает скучно. Что угодно, но только не это!

В массивный забор, обмазанный саманной глиной, как уже упоминалось, была инсталлирована калитка – кривенькая,  скрипучая и щелястая… По-сути, обычная деревянная панель на петлях, изготовленная из грубо-сколоченных досок, скреплённых по периметру и названная дверью. Она явилась моему взору такой же, какой я её запомнил ещё с детства,   лишь немного потемнела от времени и местами была отполирована множеством человеческих прикосновений.
На ночь её обычно запирали на засов и подпирали изнутри железной трубой, для надежности.
Впрочем, мера явно излишняя, так как по двору всегда бегали охотничьи собаки деда. Совсем не кусачие, но полаять они любили.
Если приходили гости, то их сажали на цепь, возле индивидуальных собачьих будок. Псов это немного удивляло - ведь они не собирались никого обижать, подумаешь, тявкнули пару раз – делов-то?
И они, высунув языки, обиженно отворачивались от людей ничего не понимающих в собачьей службе, да и жизни вообще.
Собаки всегда были непременно породы – английский сеттер. Белые, длинноухие, с крупными черными подпалинами по всему телу/белый Бим- -Черное ухо/
Их содержали и скрещивали среди псарен нескольких друзей охотников; обмениваясь щенками и сохраняя, при этом, чистоту породы.
Это были добрые смышленые и очень выносливые представители псовых – замечательные помощники в охоте. Ведь Дед был заядлым охотником, добывшим в плавнях устья  реки Аму Дарья, впадающей в Арал, немалое количество дичи и рыбы за свою жизнь.
Было много охотничьих баек и рассказов на эту тему.
При первом взгляде, ничто не изменилось во внешнем облике дома.
Наклонившись вперед, я прикоснулся лбом к шершавому телу калитки, и заглянул в узкую щель, словно надеясь увидеть прежнюю картинку: вот сад за домом, а из него бегут, почуяв постороннего, черно-белые четвероногие сторожа, лая и  всё же - на всякий случай -  виляя при этом пушистыми хвостами.
Вот приблизились и, «услышав» знакомый запах, замолкают и терпеливо ждут, когда откроется дверь, и они окончательно убедятся, что не ошиблись, что нюх еще – ого го - не подвел их, и они «в порядке», а значит:  молодцы, умницы  и  недаром едят свой корм!
Нужно подставить ладонь, чтобы шершавый язык  изучил  тебя в полной мере – считал твой индивидуальный код.
Это ритуал и обязанность одновременно - тогда уже контакт установлен окончательно и бесповоротно.
Впрочем, все это так – для проформы.
Собачий нюх  безошибочен  и не даёт сбоев. К охотничьим породам это относится в особенности.
Да и в обычных представителях хомо сапиенс -  простых прохожих - они порой разбираются лучше, чем сами двуногие? От плохого человека, наверное,  и пахнет как-то скверно.
Как я не всматривался в щель между досками – ничего особенного увидеть так и не удалось.
Да и откуда? Чудес нет, как не пытайся поверить в них. Может быть, и случаются, но не так явно. Хотя, бывает всякое… Конечно, бывает!
Одним из таких чудес - волшебный случай, который помог обнаружить на «сайте узбекистанцев» в Интернете,  давнишнего знакомого – друга детства Виктора Таранова. Его семья  жила на другой стороне улицы, неподалёку от  нас.
Его-то я и попросил выкупить дом Деда, послав  необходимую для этого сумму денег.
Все получилось и даже более того.  По моей просьбе, Виктор привел внутреннее пространство в прежний вид, каким он был в годы моего детства. Ему не понадобилось для этого больших усилий, ведь он частенько бывал у нас в гостях и примерно помнил,  как всё выглядело тогда. Кроме того помогли мои описания, рисунки и  старые фотографии, сохранившиеся  с тех пор. Ну и, конечно, спасибо прежним хозяевам, что не выбросили «старье»  на помойку, как это часто бывает. Сложили всё в одну из многочисленных кладовых, построенных Дедом на территории, обширного участка. Словно догадывались, что старые вещи могут ещё понадобиться. Так оно и случилось.
Мне реконструкция собственного детства обошлось в кругленькую сумму. Но я ни о чем не жалел, тем более  стоимость услуг была в разы ниже американских стандартов, к которым я правда не успел особенно привыкнуть.  Всё было исполнено в лучшем виде. О чём свидетельствовал подробный отчёт, который мой приятель прислал по электронной почте.
Жалко, что он не дожил до дня нашей встречи. Еще, находясь в Джорджтауне, я получил сообщение о трагической гибели Виктора. Это случилось на охоте. О подробностях его родственники мне не сообщили.
Еще при жизни он указал в письме то секретное место, где хранятся ключи от дома, на всякий непредвиденный случай.  Как будто чувствовал, что  мы не увидимся, и он не сможет передать их лично.
Отмерив от торца  дверного проёма три  шага вправо, и подняв взгляд вверх, я увидел едва приметный крестик, нацарапанный гвоздём по глиняной штукатурке забора. Надавил пальцем в центр, и внутри  образовавшегося углубления, нащупал конец шнурка, к которому и  был привязан замурованный в тайнике ключ.
Попав в периметр двора, я как в затейливом квесте на выживание, сверяясь с заготовленным чертежом, нашел следующий ключ. Он был от  веранды, отделяющей  дом от сада. Этот вход почти никогда не запирался, - не было особой нужды, -  но, тем не менее, ключ этот существовал. В обычное время, он висел на гвоздике у боковой рамы, если же дверь всё-таки, запирали, то оставляли его под кирпичом, у основания деревянной лестницы, ведущей на чердак дома.
Там этот ключ и оказался. По договоренности с Виктором, он был точной копией того, что запомнился мне ещё с детства -  большой и массивный, с двумя бородками,  и на шнурке из натуральной кожи.
Взяв в руки этот памятный раритет, я снова ощутил  себя мальчишкой  которого бабушка попросила вернуться, чтобы прихватить забытый на столе кошелек, или список необходимых покупок для ведения хозяйства.
- Эх, я старая, совсем из ума выжила! Кошель забыла. Сбегай Марик, он на столе лежит возле вазы с цветами.
И резвоногий мальчик Марк мчался назад, выручать забывчивую бабулю. Отчего дома не было Деда в этих случаях, помнилось плохо. Впрочем, любознательный Дед иногда выезжал в Москву, для посещения Выставки Достижений Народного Хозяйства, которая поддерживала его в уверенности, что - страна Советов в порядке и по-прежнему набирает мощь и силу. Что международному Империализму  её  никогда не победить, как он не старается… И так далее… Это было необходимо ему для ощущения полноты жизни и бодрости духа, который тогда старательно культивировали в советских людях.
Из своей поездки он привозил саженцы редкой породы деревьев, семена цветов и гостинцы из московских гастрономов. Ну и ещё много всякой всячины, которую даже и не  вспомнить. Теперь этого добра полно везде. Всё-таки,  капиталисты, как их не ругай, умеют наполнять витрины магазинов и продуктовые корзины. Что при этом творится в головах у людей, их, видимо, волнует меньше.
 По возвращении в Н-ск, сияющий от гордости жить в могучей и славной своими подвигами державе, Дед распахивал чемодан, набитый «дарами столицы», и  раздавал  гостинцы. Гастрономическая часть перемещались в холодильник Зил-Москва,  и ещё долгое время радовала  обитателей дома, своими небывалыми ароматами и вкусом.
Наверное, в такие моменты отсутствия хозяина дома, и предпринимались усиленные меры  безопасности  в виде железной трубы, подпирающей калитку входа и ключа, спрятанного под кирпич. Довольно наивные мероприятия в свете времён новейших, но тогда это помогало ощущать собственную безопасность, кроме того в доме всегда держали собак.
Легко провернув ключ в замке, я,  наконец, оказался внутри пустого жилища. Длинный, широкий  коридор, служил гардеробной для верхней одежды и одновременно прихожей. Зимой там готовилась еда для собак -  густое  варево из требухи, овощей, костей, и разных круп, которое псы поедали с завидным аппетитом.  Кроме собачьих ароматов, в прихожей  всегда присутствовал  стойкий запах кожи и пороха от охотничьих принадлежностей, хранящихся тут же в шкафу. Многочисленные   куртки, плащи, жилеты с карманами, ремни с полосами для патронов, и прочая  кожаная фанаберия, хранилась тут же.  Дед любил все натуральное, никогда не выбрасывал, и долго хранил  это старье, занашивая до дыр.
Впрочем, выбираясь из дома в город, он любил облачиться в строгий, хотя и видавший виды,  костюм и надевал свежую сорочку с галстуком. На голову, в этих случае, водружалась  шляпа с загнутыми полями, делавшая его похожим на шерифа из американского кино. Подтянутая, несмотря на возраст, фигура,  твёрдый  взгляд из тени под шляпой, тонкий с небольшой горбинкой арийский нос и уверенная походка, делали это сходство особенно примечательным. Если дело происходило летом, то он обычно брал с собой  охапку цветов из сада и набивал карманы яблоками, чтобы раздать их дамам. В  основном -  медсёстрам, с которыми, несмотря на бодрый вид,  приходилось общаться все чаще.
Да, Дед был настоящим джентльменом прежней закалки,  и  немного белым саибом - колонизатором, насколько это позволяли правила игры. Видимо, эта роль  нравилась ему, хотя тут главное было не переборщить в условиях «развитого социализма». Когда я впоследствии познакомился с папашей Роберта Свонсона, бывшим сенатором и большой американской шишкой,  то невольно вспомнил своего деда. Чем-то они были похожи – тот же англо-саксонский замес и орлиный взор из-под ковбойской шляпы.

Я был благодарен Виктору за то, что он внимательно отнесся к моим рекомендациям и в прихожей по-прежнему висели старые вещи принадлежащие старику.  Даже овчинный тулуп, в котором совершался  обход хозяйства, когда наступала зима.  И  немыслимо потертая авиационная куртка-аляска, -  в ней Дед отправлялся на охоту, надевая вместе со свитером толстой вязки. Очень похожий носил писатель Хемингуэй.  Поверх всего этого, набрасывался  ещё  брезентовый дождевик,  с капюшоном и тогда можно было смело отправляться в многодневную экспедицию к прибрежным плавням озера Судочье,  богатым  дичью и рыбой.  Надо же -  даже его удалось разыскать Виктору в ворохе старой одежды, не успевшей отправиться на свалку! Вот он висит в углу - огромный,  пропитанный солеными брызгами и ветрами Арала, повидавший многое, и словно сторожит само время.
В конце коридора еще дверь, а направо -  следующая, которая никогда не запиралась. Вот и сейчас: легкое прикосновение, створки распахнулись,  и ноги сами несут  меня в следующие пространства!
Тут уже совсем по-другому! Это мир Бабули. Может быть, я немного сошел с ума, но на секунду почудился аромат знакомых духов. Её любимых -  «Красная Москва»! Тех самых от Коко Шанель.Подобного точно быть не могло. Наверное,  фокусы моей причудливой памяти. Но даже это показалось ерундой не стоящей внимания. Самое главное – наконец-то я оказался дома! Ведь именно тут я родился и вырос! И эта иллюзия прежней жизни…  Теперь можно окончательно расслабиться и не думать больше ни о чём дурном и тревожном. Всё возвращается на круги своя…

На следующий день, выйдя через веранду в запущенный, но всё ещё плодоносящий сад, я с удивлением оглянулся вокруг, словно не до конца веря в случившееся. Казалось, что ничего не изменилось со времён детства: те же деревья, дорожки и кусты смородины по окраинам,  те же птицы чирикают вокруг, радуясь наступившему утру. Как будто не было груза прожитых лет за плечами. Невольно вспомнилась длинная запутанная дорога к родному дому, и  все связанные с нею переживания.
Вернувшись в день сегодняшний, напоминающий  обветшалые декорации к спектаклю абсурда, я подумал, что всё не случайно. Этот загубленный парк, встретивший меня  накануне,  и  давнишние  истории, всплывающие теперь в памяти, словно кадры из старого кино…  То, что происходит/ или не происходит/, в последнее время, - с нами и вокруг нас, - все это звенья одной нерасторжимой цепи?  Во всем этом, есть частичка нашей собственной вины – вот в чем дело! Мы все упустили нити управления реальностью и позволяем  Миру погружаться в Океан Хаоса, словно древняя страна Атлантида, которую потеряла/или погубила?/ предшествующая нам цивилизация. Всё уже было когда-то, но выводы так и не сделаны.

Еще в далеком детстве, я часто испытывал странное для ребенка ощущение иллюзорности окружающего мира.
Мне казалось, порой, что все происходящее вокруг - лишь продолжение сказки, которую прочёл  накануне.
Конечно, тогда это не выражалось словами - просто возникало чувство некой мистической неопределённости и зыбкости  всего сущего.
Бабушка, уходившая на восточный базар, растворялась в дрожащем от жары, воздухе за углом, чтобы через незаметный стремительный миг, вернуться с сумкой полной продуктов к обеду или ужину. В этом было волшебство, которое казалось тогда нормой. Жизнь состояла из пунктиров и незаметных изъятий, делающих бытиё почти волшебным, а события необязательными и случайными.
Улица, с идущими по ней людьми, была лишь декорацией, терпеливо разбираемой и вновь собираемой поутру, великим и невидимым режиссером, снимающим бесчисленные дубли на один и тот же сюжет.
В этом странном мире, спроецированном на экран детской фантазии, плохая погода означала лишь слегка вышедшую из под контроля реальность, а неизбежные огорчения,  поддавались исправлению, словно неудачный рисунок.  Наверное, таким образом, детский ум лучше понимает и усваивает реальность или, говоря языком кибернетики, лучше программируется?

Однажды мне удалось оживить, слепленные накануне, пластилиновые фигурки, которых накопилось уже достаточное количество,  очень уж хотелось подарить своему народцу настоящую, а не выдуманную игрушечную  жизнь...
Я поместил их в бассейн с волшебной, как полагал, водой, над которой колдовал целый час,  в соответствии с самим же придуманной, инструкцией по сказочным превращениям. Я, как мог, напрягал свою мальчишескую волю, стараясь передать маленьким пластилиновым человечкам частицу собственной энергии и силы.
Мне удалось это – рукотворные создания зашевелились и стали двигаться, по одному выбираясь, из бассейна. Они отвешивали церемонные китайские поклоны, как будто благодарили за дарованное им существование. Но тут, на самом интересном месте, силы покинули меня, и я заснул крепким и сладким сном, каким обычно спят сильно уставшие дети, а пробудившись, уже не мог понять - было ли это все на самом деле?
Когда, впоследствии, я узнал о терракотовой армии, которую обнаружили и раскопали в древнем захоронении китайского императора Шихуанди,  подумалось:  не я один был увлечён подобными забавами. Задолго до меня, тем же самым, занимался управитель целого народа!
Эта ребяческая  игра, обернулась  впоследствии, унылым словечком - солипсизм, выуженном из философского словаря,  и застрявшим в памяти, в том самом месте, где, в специальной ячейке, словно высушенный цветок, до сих пор еще хранится кусочек детства.
Старина Беркли тоже, наверное, впав в детство, нашел замечательный способ объяснить окружающий нас мир вместе со всеми его странностями и перманентным  абсурдом: если нелепы, смешны или жестоки мы сами, то, как может быть гармоничен мир, который нас окружает?
Ведь он всего лишь продукт нашей собственной воли или нашего раненного временем и обстоятельствами сознания? Или чего-то еще – иного, но связанного с нами, как дитя зависит от своей матери, питаясь её соками и её кровью.
Однажды я побывал в городе Беркли, названном в честь философа. Он, как известно, расположен в штате Калифорния,  и тут имеется Университет, носящий его имя. Так же он знаменит славой учёных, создавших атомную бомбу. Это тоже всем известно и в этом заключён определённый парадокс - неизвестно, как бы его трактовал старина Беркли?  Подойдя к  памятной доске с изображением человека, прояснившего мои детские фантазии, в которые никто не хотел вникать, я почтительно склонил голову, отдавая  дань его заслугам. Лично мне он сильно помог объяснить собственные странности, описанные философией солипсизма. Есть, стало быть, – коллективисты, а есть солипсисты. И будьте добры, с этим считаться, господа, планирующие наше Светлое Будущее.

17. ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ
Кто я? Зачем я?- ответ на эти вопросы, даже, если он  лежит на поверхности, ищет любой мало-мальски толковый  литератор. Исключение, возможно, составляют авторы, с головой окунувшиеся в динамичный мир детектива, и прочие прикладные жанры, ставящие целью: реабилитацию, в глазах населения, нестандартных подходов к проблеме сексуальных меньшинств, разоренных муравейников в пойме реки Амазонка. Или спасение Арала за счет рек Сибири - примеры можно приводить бесконечно. Но и те не без греха…
 А, остальным нужно честно и безоговорочно признать, что вся эта бодяга  с главными и второстепенными героями, сопутствующими их продвижению, в лоне сюжета с любовью и смертями,  длинными монологами о гуманизме и пользе социально-ориентированного и коммунально-мотивированного труда на благо всего Человечества… Все это нужно лишь для того, чтобы, в лучшем случае, поковыряться внутри себя - любимого. А, в худшем, а может быть еще и не в самом худшем случае,- обнажиться прилюдно и получить максимально возможное удовольствие от этого невинного акта латентного эксбиционизма.
При этом, как опытная проститутка, иные еще умудряются делать вид, что – ах, как, они мучаются и – ох!- страдают от того, что так несовершенно и несправедливо устроен окружающий мир!
Полноте, господа авторы! Времена страдальцев давно уже канули в Лету. Они ушли в мир иной, вместе с Достоевским, Чеховым и Толстым.
Другие не страдают. Прикрываясь вымышленным героем, они тайно наслаждаются, дергая за ниточки, приводящие в движение их героев- марионеток. Они сгорают, при этом, от страха: как бы читатель не догадался о том, что и сами они в юные годы мастурбировали  - да и сейчас продолжают - над контрабандным « Луи», глянцевые развороты, которого, даже мумию приведут в состояние тихого изумления, сочетающегося с самопроизвольной эрекцией.
    - Ну, мастурбировали! И что?..  Признайтесь в этом честно, и вам станет гораздо легче.
Поверьте,  не те проблемы интересуют  нынче  Человечество! Ваше тихое, придушенное – да,  утонет в грохоте эротически- развлекательных шоу и боевиков, где коитус, оргазм и насилие, давно уже слились в перманентном экстазе! Ведь находятся же прямые и откровенные натуры.
    - Мадам Бовари - это я!- признался Гюстав Флобер, когда его окончательно прижали к стенке.
Владимир Набоков, в одном из интервью, заявил, что своей «Лолитой», заложил бомбу под весь 20 век! Знал, что делает, и честно в этом признался.  - И, что мы ему такого сделали интересно?
Эдуард Лимонов… Несравненный скандалист - Эдичка, пошел еще дальше… Он сознался в таком количестве грехов, что даже не верится. Как, его хилая конструкция могла выдержать такое?!
А Хемингуэй? Ладно Хем - это святое! Не будем поминать великих, и тревожить понапрасну их память!
        Так, что вы думаете? - Всеми этими господами двигала любовь к  Человечеству? Или желание посеять, что-то Разумное, Доброе и Вечное?
 Как бы ни так! Двадцатый век произвел иную генерацию писателей. Другая возникла мотивация поступков и мыслей. Лимонов, так же, как и Флобер, и Оскар Уайльд, и Набоков, и господин « как его там»- испытывали непреодолимое желание выставить на всеобщее обозрение собственную персону, заголив определенные места и словить при этом кайф!»
….Я их не осуждаю - сам такой.  Именно поэтому, я выбрал жанр авторского романа. Жанр, где можно напустить туману, заметая следы и мороча голову. Где:  непойманый - не вор, где все на добровольных началах, и по обоюдному согласию! Хотите- верьте, а хотите - нет! Авторский роман- это роман о самом себе. И какими бы ширмами и вычурными декорациями не прикрывался автор, - он главный герой повествования.
Все, что придумано и рассказано -  продукт времени, обстоятельств и места, пропущенного через его собственное сознание. Этим, впрочем, грешат даже словари и справочники - куда же деться от субъективного восприятия действительности?!
Я, мое эго, даже преломленное через судьбу выдуманного героя – вот, по сути,  цель повествования.  Перепетум-мобиле сюжета. Его энергетическое обеспечение и гарант качества продукта. Я, как пуп Земли! Центр мироздания,  со всеми моими болячками причудами и комплексами! Если это  я,  чего-то стоит, разумеется! Или  хоть как-то резонирует с болячками и чаяниями остального Человечества.
Кому-то может показаться неинтересным весь этот бред, оформленный в виде хаотических конструкций, отражающих почти неконтролируемый поток сознания. И личность автора может показаться ущербной или почти на грани того… Не буду спорить:  может быть так оно и есть на самом деле! Ведь автор такой же продукт минувших времен, как и все вы. Оглянитесь вокруг - так ли уж прекрасен окружающий нас мир?
Скажем так - он нуждается в существенном улучшении. Вряд ли с этим стоит спорить. И кто-то же должен делать грязную работу!
Хотя это не про меня. Я пишу исключительно для себя! Немного для нее…  И  лишь  в последнюю очередь для тебя, мой любезный читатель!
Я пишу эту книгу сугубо в медицинских целях. Чтобы, следуя заветам, старины Фрейда, выблевать до последнего  атома, все миазмы израненного сознания. Может быть это поможет мне. И если эти отходы естественной деятельности слегка испачкают ваш вечерний костюм, я заранее прошу у вас прощения: господа - «не успевшие отойти в сторону», и господа – « просто любопытствующие» и господа…  Ну, и так далее.
Хотя есть, конечно,  исключения. Как пример великий писатель Достоевский от которого так корёжит многих российских либералов. Уже и не знаю, когда во мне окончательно укоренилась уверенность в дуализме нашего мира? Первая эмоция/ еще не вполне мысль/ случилась после прочтения книжки под названием «Полифонизм в творчестве Достоевского»  Не вспомню сейчас,   откуда взялась она на моей книжной полке, чтобы посеять смуту в юной душе? Но результат, как говорится, превзошел ожидания. На основании этих мыслей, я написал школьное сочинение, получив 5+ и даже заслужил скупую похвалу  матери, в прошлом  учительницы русского языка и литературы. Возможно, впервые она разглядела во мне мыслящее существо. Впрочем, ненадолго, нужно отметить.
С тех пор эта «червоточина» поселилась во мне навсегда. И я даже немного завидую людям, которые с уверенностью заявляют, что — 2х2=4... Или: все бабы дуры... Узбеки отбирают работу... Америку нужно уничтожить/или евреев, либералов, воробьёв,  цыган  и тараканов – нужное подчеркнуть/, все умрут, а я останусь... И так далее.
В чем состоит гений Федора Михайловича? В том, наверное, что постояв на краю между Жизнью и Смертью, когда херувимы уже пели аллилуйя над его плешивой, и фаршированной «многия знания»  головой, он понял нечто такое, что было недоступно современникам? Что-то эдакое, что открылось только ему одному.
Впрочем, и до него кое-кто догадывался, что не может Свет существовать без Тьмы, а Бог без Дьявола... Женщина без Мужчины. Милиционер/ не могу привыкнуть к именованию — полицейский в российских реалиях/ без Бомжа, Таракан без Грязи. Интеллигент\ в шляпе\ без хама с пудовым кулаком и свинцовой уверенностью в своей кондовой правоте... С другой стороны. Всё так мило? Это — НАША ЖИЗНЬ, господа...
Вот и Америка, как выяснилось, не может прожить без своего антипода — СССР, пытаясь, словно кобель сучку, пристроить в эту позицию бедную Россию. А она сопротивляется, как умеет – огрызается и скулит. Затем занимает позицию и начинает кусать по-взрослому...
Все к этому более-менее привыкли, придумав даже специальный термин: толерантность. В медицине это — низкий порог сопротивляемости...
Возможно и так. Но никак я не могу себя убедить в том, что если есть я - кое что прочитавший и понявший, / во всяком случае термин  «полифонизм» в литературе и жизни я усвоил/ - то непременно должны существовать рядом и мои антиподы. Хотя, пусть существуют – я не против этого. Чёрт с ними! Только пусть не указывают,  как мне нужно жить и кого стоит любить. Не тыкают пальцем в мою физиономию и не хватают за плечо с обращением: браттт… - Не, брат я тебе – и далее по тексту…

На самом деле я  даже по-своему люблю Америку. Должен  честно признаться, что в некотором смысле создан её культурой, и её энергичной пропагандой самих себя. Культурой и литературой, наконец.
Ну, посудите сами: мой дед-охотник, «рассекал» на трофейном американском джипе по степям, тугаям  и озёрным плавням  Средней Азии, гоняясь за кабанами, джейранами и стреляя  фазана влёт.   Любил облачаться, при этом, в кожаную куртку американского лётчика, подаренную другом, воевавшем в составе эскадрильи "Нормандия Неман"  - это отдельная  эпическая история. С винтовкой наперевес, в этой куртке и армейских штанах, был похож скорее на американского рейнжера, чем - дедка из советской глубинки. 
Сам я, будучи ребенком, зачитывался:  Майн Ридом, Фенимором Купером, Джеком Лондоном, Гербертом Уэлсом,  Конан Дойлом, Буссенаром, и прочее  и так далее...
Затем: Ремарк, Хэмингуэй. Сэлленджер. Апдайк, Доктороу,  Курт Воннегут... Публикации американских авторов в «Иностранке»... Это, конечно оставило след.  Я не говорю, что не читал ничего из «наших», разумеется, читал. Было и у нас, что прочесть из великих русских и советских писателей. Но Америка, как, ни крути, сделала свое дело, формируя моё юношеское, а затем и взрослое самосознание. И я такой не один. С этим надо считаться, господа…

Очень неприятно, что настало время, когда политики разводят людей  по разные стороны баррикад.
Лично у меня возникает уже нешуточный когнитивный диссонанс, который, похоже, СМИ с разных сторон, культивируют намерено. С одной стороны - я патриот России и недоволен тем, что Америка пытается слепить из нас монстров... Но с другой... Я не готов полюбить ту лапотную, кондовую и косноязычную Россию,  которую мне  показывают по ТВ.  Ещё чаще эту Россию можно обнаружить в кинофильмах, получающих международные премии. Кто-то продвигает этот образ, а другие/словно работают в паре/, предлагают  это любить и вернуться, всем дружно,  во времена царя Гороха.  Как будто это возможно.

Американская эстетика, история и образ жизни плещется во многих из нас. Что с этим делать? Корчевать? Воспитывать новое поколение? И если - да, то на чём? Или как-то мириться с этой гребанной, так засевшей в печенках, чужой Америкой? Равняться на неё, или уничтожить, к чёртовой матери, как предлагает Эдуард Лимонов, который сильно невзлюбил эту страну, пожив в ней некоторое время?
Сжечь всех перечисленных авторов, переписать ее историю и разрушить города... Нам говорят, что Америка мечтает проделать то же самое с нами.

Америка или Россия — вот как стоит вопрос сегодня...
И, конечно, мы – люди из СССР - за Россию. Видимо, потому, что, несмотря на всё нами прочитанное и увиденное, Америку мы просто уважаем, а Россию любим всей душой, считая своим домом.  Хотя...  Нужно ли это сегодняшней России?  Молчит Россия — не дает ответа. Снова насупилась и бормочет что-то невнятное себе под нос:  русский мир, русский мир…  А, мне слышится: атлантида, атлантида… Атлантида, которую мы однажды потеряли.  Побормочет, поворожит, а потом, вдруг, начнёт крушить всё подряд! Выплескивая из тазика всех младенцев разом, чтобы заселить чем-то иным. Чем? Тоже не даёт ответа… 

18. НОВАЯ КАРТИНА
Еще одна идея нуждалась в реализации. Как я уже упоминал, вся описанная мной  история началась с картины - под названием «Ветер перемен». Это произошло,  когда мне в очередной раз захотелось «поиграть» в художника.
Действительно,  после этого начались некоторые перемены в жизни.
И не то чтобы я поверил в мистику,  или особенную магию этого полотна, но возникшая тогда новая энергия  стала постепенно уходить  из меня, в последнее время.
Казалось бы,  я кое чего достиг – чего еще желать?
Но смутное чувство неудовлетворённости не покидало, как не старайся. Чего-то  недоставало в завершение сюжета под названием - «моя жизнь».
Так, наверное, и композитор мучается, не понимая, как ему, пользуясь всего лишь семью нотами устроить эффектный ФИНАЛ – феерию звуков. Следуя всем канонам и музыкальным закономерностям, при этом создать что-то своё, не изменяя первоначальному замыслу и собственному нутру художника..
Так вот, я решил написать очередную эпическую картину, способную повлиять на события.  Может быть, это поможет мне увидеть следующий горизонт, немного приподнявшись над суетой повседневной жизни?
 Мне захотелось написать АРАЛ. Да именно эту странную, почти исчезнувшую субстанцию, которая была когда-то - и её уже нет теперь. Это море-озеро, внезапная пропажа  которого странным образом совпала  с крушением красной Империи под названием СССР…   Есть ли в этом какая-то связь? Скорее всего - нет. Но подумать на эту тему хотелось. Вернее нарисовать, используя возникшие ассоциации и смыслы, накопившиеся в долгой дороге. Мне чудилось какое-то монументальное полотно в багряно-коричневых тонах, где коричневый, переходит в регистр чёрного, почти становясь таковым. А область красного включает в себя оттенки оранжевого и охры одновременно.  Той самой охры, в которую окрашены  пустыни  Кара-Кум и Кизил- Кум, опоясывающие Арал. Вернее в оттенки её - пятьдесят оттенков охристого …
 Ну и, конечно, синий. Глубокий бархатисто-синий цвет, который всегда так отличал Арал в спокойную погоду. Жара превращала песок в расплавленное, с переливами, золото, обрамляющее этот  огромный кусок сапфира, светящегося  всеми оттенками  синего спектра,  от глубокого тёмного - до голубого, спорящего с синевой небес.
 Когда-то тут плескался древний океан под названием Тетис. Океан ушел, оставив Арал, как некий залог своего возвращения в будущем. Но мы не сохранили залог. Можно рассуждать на тему невыполненных обещаний и потерянных закладных – что толку? К чему это, если признаки  расплаты за содеянное, и так уже видны не вооружённым взглядом?
Разумеется кто-то предпочитает до сих пор не замечать очевидного… Но это тоже не новость. Так было всегда.

В этой картине, которая вставала перед моим внутренним взором,  я,  конечно, не мог обойти стороной и животный мир, ярким представителем которого является человек. А ещё черепахи, которые тут водились в изрядном количестве. Конечно, было полно и других представителей  пустынной фауны. Но черепахи были мне ближе по известным причинам. Наверное, это мой личный тотем… Если ранее речь шла об Острове Черепах, то теперь это была целая – Земля Черепах. Ну, а роль человека в судьбе Арала  неоспорима.  До его активной хозяйственной /скорее бесхозяйственной/ деятельности жил он себе - не тужил, многие тысячелетия.
Но как-то не хотелось перемешивать всё это на поверхности одного холста. Наверное, придется разделить композицию на три части? Люди это совсем отдельная история. Неотделимая, но всё-таки особенная. А может и не нужно никаких людей? Вот этот мальчик, бегущий со всех ног от преследующего его Черного Пса, которого он считал до какого-то времени, своим врагом…  Он заменит нам всех человекообразных на планете Земля.  Образ перепуганного маленького человечка, который не успел стать взрослым, который  убегает  от своих страхов, представлялся  мне теперь довольно отчётливо. Он словно бы летит над поверхностью с печатью  ужаса на лице. А в завершающей  части этого триптиха: мальчик, обнимающий собаку, доверчиво  заглядывающую в его глаза. А рядом с ними мудрая Черепаха, жующая веточку саксаула… И нет уже никакого Страха и Ужаса. А Арал? А его тоже нет:  Арал умер – Да здравствует Арал! Осталась лишь темно-синяя полоска у горизонта -  линия Арала.
Хорошее название для картины, кстати: «ЛИНИЯ АРАЛА»! Хотя…

Я  еще не знал толком,  что собирался  изобразить.
Очередной океан желаний и образов плескался внутри моего сознания, требуя выхода на поверхность. Словно это была расплавленная лава внутри собиравшегося взорваться вулкана. Я и был подобен вулкану. Или фаллосу, готовящемуся оплодотворить лоно. Чьё? Какая разница…
Я приготовил помещение – большую и светлую комнату  с окнами, выходящими  на улицу.
Ту, в которой стоял письменный стол с охотничьими принадлежностями Деда в пору его активной жизни «плантатора-саиба». Еще там стояли шкафы с книгами и книжечками, не вошедшими в парадную часть библиотеки.…А помещение почему-то называлось – «пустая комната».
– Поищите в пустой комнате! - говорила Бабуля, если её спрашивали о какой-нибудь внезапно пропавшей вещи. И она находилась. Не сразу, но если постараться…

В этот раз моим союзником в творческих радениях и битвах, было домашнее вино,  очень похожее на то, что готовила Бабуля каждую осень. Его  принесла соседка, по моей просьбе. У неё рос такой же виноград,  из подаренной лозы,  когда её муж обратился за помощью к знатному садоводу, каковым являлся Дед. В знак памяти и признательности за тот давнишний дар, она категорически отказалась от денег. Это вино/целая батарея из 20 бутылок/, сильно помогло,  в ещё не очень ясном для меня проекте.
Как и когда-то, в молодые годы, когда я приезжал в Н-ск,  на студенческие каникулы, утро моё начиналось со стаканчика домашнего вина. Да-да… Здоровье вполне позволяло.
Особенно в то лето, когда уже не стало Деда, и Бабуля отказывалась переезжать, присматривая за его могилой. Для этого требовалось 3 года, как она уверяла. Откуда взялись такие каноны – непонятно, но спорить с ней было бесполезно. И вот мы навещали её поочерёдно. В тот раз была моя очередь, и я  приехал на всё лето.
 Вышли в запущенный сад, который имел неухоженный вид без заботливых рук хозяина, которого не стало пару лет назад.
 Возникла идея навести хоть какой-то порядок. И вот, расчищая завалы, я набрёл на упавшие и заросшие травой шпалеры, с созревающим виноградом замечательного сорта, который Дед добыл из какого-то правительственного питомника, закрытого для  обычных совграждан. Имея звание «Почётного строителя», Дед пользовался  некоторыми привилегиями в этом «обществе равных возможностей».
 Бабуля охотно согласилась приготовить вино, велела разыскать в кладовой большие бутыли, и тут же взялась за знакомое дело. Вскоре я уже регулярно попивал молодое  бужоле  с терпким ароматом и вкусом.
Это, которое принесла соседка, тоже было весьма недурным напитком. Я, впрочем, далёк от искусства сомелье. Для меня главное ощущение. В студенческие времена, чего только мы не пили, однако настроение всегда было хорошим. С возрастом начинаешь привередничать. Но меня это почти не коснулось. Я могу с аппетитом и удовольствием захомячить кусок обычной колбасы с хлебом, если голод застигнет врасплох. Вот, правда, желудок уже не тот. Этот коллаборант и вредина иногда устраивает непредвиденные истерики, намекая: что уже не тот бодрячок и пофигист, которому всё фиолетово и вкусно… Приходится с этим считаться – ведь деваться уже некуда!
Итак, усаживаясь, каждое утро перед тремя чистыми холстами, которым предстояло слиться в единую композицию и стать триптихом,  следуя предначертанному замыслу, я делал вид что работаю, хотя часами просто пачкал рисовальным углём бумагу и предавался незатейливому общению с Бахусом. И нам обоим было хорошо при этом. Мне-то уж точно.
В этом состоянии  якобы подготовки к Большой Работе, я запер на амбарный замок свою больную совесть, которая вечно что-то нашёптывала мне: работай, работай… Старайся, старайся. И я старался… И теперь это делаю. Во имя чего – вот вопрос?
Единственное, что я понимал: мне нужно сосредоточиться. Поймать вибрации души и тела…  нужно мне. Как когда-то на берегу другого океана по ошибке названного  - Тихим. Этим я и занимался целыми днями, опорожняя одну бутылку за другой и перевёл уже целый рулон обёрточной бумаги.. . Да незаметно прошла целая неделя, может две… Ну и что? 
Конечно, не обошлось без воспоминаний.
Именно тут,  в этой комнате,   я малевал свои натюрморты  - а ля Пикассо, подражания Матиссу,  Сезану и Ван Гогу. На оригиналы насмотрелся ещё во время своей недолгой учёбы в Ленинграде. Тогда мало кто называл его Питером, разве что сами жители города, подчёркивая свою особость.
 Однажды в мою импровизированную мастерскую заглянул Дед.
Молча, прошелся вдоль разложенных на полу акварелей.
 Резюме было не в мою пользу:
 - «В то время, когда советская молодежь строит БАМ и мечтает полететь в космос, ты занимаешься чёрти чем!»
 Я, конечно,  знал, что Дед не совсем прав, но огорчать его не хотелось. Пришлось три дня корпеть над роскошным букетом гладиолусов, который я изобразил со всей натуралистичностью, на которую был способен. Пришлось забыть, на время, про разные «измы»  и вспомнить свои студийные навыки, полученные в знаменитой изо-студии Фрумгарца, художника известного  на весь Ташкент. До сих пор ещё запах скипидара и масляных красок, который доносился из всех углов,  вызывает у меня стойкие ассоциации с этим замечательным местом.
 Получилось неплохо – Деду понравилось. Он заказал раму у знакомого столяра и, вставив в неё натюрморт, повесил на стену в столовой. Отныне все гости, посещавшие наш дом, вынуждены были созерцать «шедевр», всячески расхваливая автора. Никто, впрочем, не возражал.
Отточив своё мастерство на рисунках и натюрмортах, я  уехал однажды в Самарканд, чтобы поступить на архитектурный факультет. Дед очень гордился этим обстоятельством. Наверное,  именно из-за него/ну и благодаря матери тоже/ я и закончил этот чёртов институт, хотя никогда архитектором себя не ощущал. И не стремился…  Модернизм и мечта стать художником, плескались  в моей крови – без конца и края. Откуда всё взялось? Из книжек, наверное.  Всё берётся из книжек, господа. Поэтому не ленитесь читать, иначе потеряете нить Времён. Придётся латать его/время/, склеивая блескучим скочем сиюминутного бытия. Что и происходит уже.

Однажды Дед умер. Он всегда казался мне большим и основательным мужчиной.. Не был слишком высоким, но выглядел, словно немного возвышаясь над всем окружавшим его пространством.
Поэтому я удивился виду сухонького седого дедули, небольшого росточка,  тонкого, как тростинка, -  когда увидел его хладный труп в ритуальной комнате морга, где тела  готовили к отправке в путешествие в  иные миры. А вернее, в аккуратную прямоугольную ямку, гарантированную нам всем  - кем бы  ни являлись.
Его тело охотно легло в гроб, обитый красным сатином, который затем без всякого труда перенесли в бортовой грузовик. Мы с мамой сели по бокам и всю дорогу до дома, я не мог свыкнуться с мыслью, что это и есть мой знаменитый на всю округу Дед - охотник и почётный строитель. Так и, кажется, до сих пор, что он просто надул всех нас, уговорив какого-нибудь совсем непохожего на него тощего бедолагу,  умереть вместо него. А сам отправился в свою очередную командировку на ВДНХ. Выставка Достижений Народного Хозяйства в Москве – столице нашей Родины - так называлось его любимое место. И, возможно, бродит он там призраком, до сих пор, не подозревая о переменах в стране, которую любил и свято верил в её могущество. То самое,  которое все мы так быстро и бездарно растеряли.
Похоронили его на местном кладбище, в той части, где лежат вперемешку: православные, католики, и евреи. Дед хоть и был лютеранином по рождению, но, ни в каких богов никогда не верил. Да и в чертей, пожалуй, что тоже... Дитя Революции – одним словом! Поэтому его надгробие украшает красная пятиконечная звезда – единственный символ, который он всегда уважал. Хотя, возможно, подозревал и тут - замысел проклятых масонов! По сути, идея социалистического  устройства общества  и была его вера. Хорошо, что   не увидел  его крушения, как и краха символов своей Веры. В некотором роде повезло старику. Вряд ли бы он принял перемены новейших времён.
Возможно, Дед был обычный белый колонизатор, которому была нужна своя Империя. И неважно, под какими знамёнами живёт она. Родись в Америке наверняка голосовал за республиканцев, а так… Для людей вроде него, главное это - имперский дух, который заменяет им всё остальное.
А Родиной становится то место, где можно построить Империю. Ещё лучше – сохранить существующую.
Наконец, потратив несколько дней на подмалёвок и удовлетворившись результатом, я всё- таки решил съездить к Аралу. Пускай первый слой краски, подсохнет и через период времени появится свежий «незамыленный» взгляд, как это обычно происходит после значительной паузы в работе.
Правда, я уже достаточно насмотрелся на фотографии  в Интернете… Чего нового я там увижу? Того Арала, каким я его помнил, уже нет – так стоит ли расстраиваться лишний раз?
Но что-то толкало меня в эту поездку.
Может быть, просто хотелось поменять обстановку? Немного развеяться и пообщаться с новыми людьми. Ведь я уже сто лет ни с кем не виделся. Так можно запросто сойти с ума. Регулярные видео сеансы со Светой, скорее всего не могли идти в счет?
Её однообразные вопросы: Когда приедешь? - начали  уже немного раздражать меня. При этом она неизменно рапортовала, что всё идёт по плану и строительство ЖК «Острова Черепах» в районе лагуны «Де Лорейна» у берегов Кубы, почти завершено.
- Благодаря твоему отлично продуманному проекту, и готовым конструкциям контейнеров дело продвигается с фантастической быстротой! – бойко рапортовала она. Оказалось, что на Кубе давно уже научились использовать морские контейнеры, так что проблем с этим, видимо,  не возникало. Что значительно ускоряло  строительство.
- Ну и отлично – отвечал я. Про себя думая: - И зачем я им там нужен? В качестве свадебного генерала? Стоит ли спешить ради этого?
Нет, пока мне и тут было хорошо. Во всяком случае, я снова занят делом, которое меня увлекает. А это было самое главное. Процесс творчества, дающий ощущение настоящей жизни. Когда на задний план уходит вся фальшь и неестественность нашей/человеческой/ роли на этой планете. «Человек играющий» - как определил это состояние Великий Пикассо, который и сам всю долгую жизнь прожил играючи, просвещая, окормляя идеями,  а иногда просто весело дурача окружающих.
- Каким делом? – насмешливо вопрошала моя жёнушка. Возможно, она в чём-то меня подозревала. Догадывалась про литры выпитого красного в поисках вдохновения?
Пришлось ей рассказать про Большую Картину. Вряд ли это ей что-то объяснило. Но, как всякая женщина, она успокоилась хотя бы тем, что во всём этом не замешана соперница. Ну, а к моим фантазиям ей было не привыкать.
Почудит и вернётся – таков был, по-видимому, её вердикт. И ведь, наверное, она была совершенно права. Я и сам не исключал такого исхода! Возможно, что  вернусь. Как знать…
А пока картина под названием «ЛИНИЯ АРАЛА» не отпускала меня.


19. АРАЛ

История Аральского моря противоречива и неясна, несмотря на то, что исследованию его посвящены многие фолианты, начиная с начала прошлого тысячелетия, а со второй половины ХIX,  века Арал стал объектом многочисленных экспедиций и работ Российского географического общества, а так же различных научных организаций Российского государства. Результаты этих работ были обобщены в 1908 г. Л. Бергом в его известном труде «Очерк истории исследований Аральского моря», где он констатирует, что ни у одного из греческих и римских авторов не было прямого или косвенного упоминания об Аральском море, но многие из них говорят об Оксе (Амударье) и Аксарте (Сырдарье), не ясно куда впадавших. По свидетельствам известного хорезмского ученого Аль Беруни, умершего в 1048 г., хорезмийцы ведущие свое летосчисление от 1292 г. до Рождества Христова /представляете себе тьму веков?!/ свидетельствуют о существовании Аральского моря.
Такую же ссылку Берг делает на священную книгу Авесты, где есть указание, что река Вахш, или нынешняя Амударья впадает в озеро Варахша, под которым некоторые подразумевают Аральское море. Первые, более или не менее достоверные, источники о существовании Аральского моря принадлежат к арабским письменам, запечатлевшим свидетельства завоевателей Хорезма в 712 г. Эти данные подробно описаны В.В. Бартольдом, из чего явствует, что уже в 800-х годах Аральское море существовало, и оно располагалось недалеко от Хорезма, т. к. описание его вполне совпадает с характером восточного берега Аральского моря. Другие свидетельства принадлежат Массуди ибн Нурусти, Аль Балхи и целому ряду других арабских писателей и исследователей-географов./

Если  подняться  высоко вверх,  то  сначала  вы  окажетесь  в  стратосфере -примерно  от  11  до  50  километров  над  уровнем  моря.  Там  довольно прохладно,  хотя  и  не  так,  как  можно  было  предположить,  а  потом,  вы устремляетесь  туда,  где   уже не летают    самолеты  и  голуби.
И  вот, преодолев  этот  невидимый  рубеж, минуя  слой  мезосферы,  неожиданно растворяетесь  в  ближайшем  Космосе,  окутывающем  планету  Земля, словно оболочка  кокона  из  которого  впоследствии  должна  появиться легкомысленная  бабочка,  радующая  глаз,  чудесными  переливами  своих распахнутых  узорчатых  крыльев.  Можно,  конечно,  проделать  это  и  в реальности,  подобно  небезызвестному  барону-сказочнику,  вместо  ядра, крепко  привязав  себя  к  собирающейся  взлететь  ракете,  но это чревато определенным  ущербом  для  вашего  здоровья...  Зачем  так  рисковать собственным  благополучием,  а  главное   головой,  заполненной  мозгом – замечательным  веществом,  позволяющим  мыслить  и  относительно трезво наблюдать  окружающий    мир?  Тем  более,  как  недавно выяснилось, внутри  человека располагается  целая  Вселенная, со всем своим непростым хозяйством и вытекающими из этого последствиями .
Лучше,  используя  фантазию,  совершать   воображаемые  путешествия,  как  это  делаю  я,  и  тогда  можно легко и  изящно  порхать  в околоземном  пространстве, меняя  траекторию,  высоту,  глубину,  резкость  и  даже  стереоскопичность  взгляда  можно  регулировать и управлять им. Словом,   чувствовать  себя  непринужденно  и  комфортно, забыв  про  Абсолютный  нуль,  а  это минус  273,15 °C,  между  прочим,  или  нуль  по  шкале  Кельвина…  Но такая  температура  существует  только  на орбите.  А  так...
Говоря  коротко: в  тех  местах,  можно,  как  изрядно  замерзнуть,  так  и  поджарится  при
температуре  +120С.   И никуда  ведь  не деться  от  этого враждебного  и  чужеродного  для  человека пространства!
Развивайте    фантазию  и  творческое  воображение,  господа.  Как минимум,  сохраните    здоровье  и  безопасность.
Хотя один сумасшедший сумел достичь  высоты  42 километра на воздушном шаре, после чего устремился вниз, вооруженный кинокамерой. Благодаря специальному оборудованию, через пятнадцать минут  свободного полёта, он благополучно, гулял по земной поверхности, отстегивая стропы парашюта. При этом парень, конечно, сильно рисковал и вряд ли кто-то еще отважится повторить это безумие в ближайшем будущем.

Земля  из  Космоса  видится  небольшим, сияющим  изнутри,  праздничным шариком.  Хотя  это  уже  ближе  к  Луне,  наверное,  возникает  такая трогательная  картинка...  В  первом  же  удалении,  виды Земли  занимают почти  все  поле  обозрения,  перечеркивая   своим  округлым  абрисом, звездную  бархатистость  Космоса  Бесконечного.
Глядя  из   этой  холодной  и  неуютной  дали,  в  сторону  родной  планеты, думаешь:  и  чего  им – людям  -  не живется  мирно среди  эдакой-то благодати?
Красота  ведь невероятная,  на  самом  деле?  Эта  мерцающая  округлость, источающая  живой  свет... Только  отсюда  -  издалека  -  становится понятно,  что  это  единый  организм.  Нет  смысла  выяснять:  кто  лучше, или,  кто  более  достоин,  населять  земное  пространство.  С  этой удаленной позиции,  все  живущее  на земле видится, как  единая  и  неделимая  Сущность,  которую, правда,  можно  уничтожить  одним  лишь  движением  царственной  длани, какого-нибудь могущественного безумца. Может  быть, поэтому  палец  до  сих  пор  еще  не решился  нажать  спусковой  крючок?
Если  бы  мне довелось  забраться  на  подобную,  геостационарную  орбиту, рядом  с  Землей,  я,  слегка  полюбовавшись  на  общие  живописные  планы, и,  вспомнив  школьные  уроки  географии,  сосредоточился  на  одном особенно  значимом  для меня объекте, силуэт  которого  видится напротив.  Недаром  же  совершил  свое мысленное  путешествие,   разумеется,   преследовал  определенную  цель?
Именно  для  того  мысленно воспарил    я над твердью  земной, чтобы  оказаться  в специальной  точке  и  над  определенным  местом.
И это -  АРАЛ,  с  прилегающими  к  нему  территориями...
Здесь,  волею  судеб,  оказались,  однажды,  мои  непоседливые  предки, обозначив,  таким  образом,  траекторию  и  моей   судьбы.

Что  можно  сказать  об  Аральском море,  кроме  того,  что  его,  на  сегодняшний  день,  практически,   не осталось  уже,  и  что это место – одна  из  болевых точек  всей  Планеты?
Можно  сравнить,  наверное,  с  таким  явлением,  как  трофическая, незаживающая  язва,  на  теле  человека,  или,  что  еще  хуже   - проказа, например? А  ведь  болезнь  эта  была  когда-то  настоящим  бедствием  здешних  мест. Лепрозорий на берегу озера Судочье, неподалеку от Арала, тому подтверждение. Впрочем,  и  первого  сравнения  вполне  достаточно.
Земля  наша,  как  живой  организм,  и  иногда  на  ней  появляются болезненные  раны.  Лечить  их  Человечество  может  -  научилось  уже  -  но, видимо,  не  очень-то  желает.
Катастрофа  с  Аралом  случилась  совсем  недавно  в  масштабе человеческой  Истории,  но так  было  не  всегда,  ведь  давным-давно,  еще во  «времена  оно»,  здесь  плескался  целый  ОКЕАН,  о  чем  свидетельствуют  исследования  донного  грунта.
Приаралье  долгое  время  медленно  опускалось,  и  было  ареной аккумуляции  осадков  мезозойско-кайнозойских  морей   и  уносимых  с  гор  аллювиальных  толщ  - так  рассказывают  нам  справочники.

О тех  временах   свидетельствуют  лишь    обрывистые склоны  каменистого  плато  Устюрт,   бывшего  когда-то,  тем  рубежом  суши,  о  который   бились  могучие волны  океана  Тетис,  формируя   нынешний   геологический   рельеф. Вот эти самые обрывистые склоны я наблюдал воочию и даже спустился по ним к морю,  когда Дед  однажды взял  с собой в командировку на Устюрт, где в то время проходили грандиозные работы, связанные с прокладкой газопровода Газли - Урал. Азиатский участок захватывал безжизненное плато, где нужно было организовать  несколько компрессорных станций, поддерживающих давление в трубе. Строительство одной  из них и возглавил  мой  дед.
До места добирались на алюминиевом кукурузнике. Самолётик болтало от порывов ветра и несколько раз казалось, что его конструкция,  не выдержав испытаний, рухнет вниз. Но упрямый летающий агрегат, демонстрировал чудеса живучести,  устойчивости  и  алюминиевой воли ,   что совсем не хуже стальной, как выяснилось.  Словом, мы добрались тогда до места назначения  живыми и невредимыми, даже не успев понять,  что могло бы с нами произойти, если бы самолётик рухнул вниз не выдержав удара стихий.
На поверхности  ветер так же свистел в ушах,  и мело  позёмку из колючего сухого песка, но зато ноги  надёжно упирались в  земную твердь, и можно было свободно передвигаться,  куда захочешь без риска для собственной жизни.
Приближаясь  к устью Аму-Дарьи,  пролетали над озером Судочье.
Самолет  максимально снизился,  и мы увидели важно шагающих вдоль  берега длинноногих птиц - фламинго. Их тонкие изящные ноги месили жирную грязь, что контрастировало  с царским видом этих чудесных созданий, облачённых в розовые перья.   Они совсем не испугались/или делали вид?/ пролетающего самолёта,  позволяя разглядеть себя во всх подробностях.
Что-то искусственное чудилось в этой картинке. Птицы как будто позировали, принимая эффектные позы  и  демонстрируя роскошные балетные пачки из перьев,  сверкающих в лучах солнца. Вырвавшись из-за облака, оно словно прожектор театрального  софита осветило эту замечательную мизансцену.
Зато испуганные гулом моторов глупые пеликаны, торопливо размахивая огромными крыльями, тотчас снялись с поверхности воды и тяжело взмыли в воздух, построившись в неровную шеренгу. Они не успели даже проглотить добычу. Так и летели, с выловленной рыбой в своих клювах, пока не скрылись из виду.
- Вон, видишь  там строения на берегу? – указал Дед на одноэтажные домики  слева  по  курсу.
- Да вижу.
- Это лепрозорий. Там живут прокаженные.
Я прилип носом к стеклу, разглядывая место о котором  в Н-ске ходили жуткие легенды.
Еще из детства тянулись эти истории о сбежавших из лепрозория прокаженных.   Ими пугали детей.
И мы верили в  слухи,  про молодую свежую кровь, которую пьют эти злодеи/или несчастные? – мы так до конца и не разобрались в этом вопросе/, чтобы  облегчить свои страдания.
- Им нужна детская кровь, чтобы вылечиться – говорили люди
 – Поэтому они сбегают регулярно из своих лечебниц, чтобы охотиться за детьми. И все верили в эти ужасные рассказы, хотя на поверку они оказались - глупыми небылицами!

С замиранием сердца, дети обходили стороной глухие закоулки города Н ска, озирались на каждый шорох и боялись, боялись… Боялись до оторопи, до дрожи, до невольного щенячьего сладострастия, при этом… Втайне надеясь, что хоть что-нибудь, все же, случится в их маленькой и такой скучной  провинциальной жизни.. .
И вот он, этот лепрозорий, в изгибах берегов озера.  Выглядит, как обычное поселение со стандартными одинаковыми домами. С виду совсем не напоминает место, с  притаившейся внутри загадкой. ПРОКАЗА – таинственная средневековая болезнь, от которой, кажется, научились, наконец, благополучно  излечивать людей.

Озеро Судочье, питающееся от реки Аму-дарья  в её  щедрые весенние разливы, было началом Арала – своеобразная  прелюдия, прежде чем откроются бескрайние просторы самого Арала..
Такая картина открылась нам в тот раз, когда самолёт, миновав озеро, наконец, достиг самого устья реки, заросшего камышовыми плавнями, и мы увидели море.
Когда-то здесь проходили древние караванные пути и возникали вольные поселения разбойников.
Еще задолго до Робин Гуда и Стеньки Разина, они пытались чинить справедливую, по их мнению, экспроприацию и последующее распределение чужих  богатств, нажитых неправедно.  Только железная рука Тамерлана на время усмирила эту разбойничью вольницу.  Но стоило хромоногому старцу уйти в мир иной, как снова появились в этих местах лихие люди, обложившие данью караваны и местную, потерявшую всякую совесть знать.
Оно и само - это озеро - было полно тайн, соединяясь, время от времени, с Аму - Дарьей, меняющей русло на протяжении веков, но потом вновь неизменно возвращаясь в свои привычные берега.
Да и сама  река, как своенравная красавица, долгое время выбирала между Каспием и Аралом, все-таки выбрав однажды Арал.
Говорят, что российский царь Петр, посылал сюда экспедиции, желая отщипнуть от здешних щедрот и несомненных географических преимуществ. Но что-то не заладилось тогда у великого русского самодержца.
Лишь спустя 150 лет Россия сумела присоединить эти земли к Империи. Царь Александр III поставил окончательную точку в истории завоеваний земель Мавероннахра, начатых еще Александром Македонским, следом за которым сюда явились арабы, а затем  и персы. И если бы не русские, то тогда англичане, захватившие Афганистан, непременно пришли сюда со своим неизменным: Разделяй и властвуй!..
Свято место пусто не бывает – гласит русская пословица.

Ветер неожиданно прекратился тогда,  и Дед, разместив  меня в  вагончике, где останавливался на время своих командировок, отправился инспектировать стройку, велев  ни куда не отлучаться до своего возвращения.
Конечно же, движимый мальчишеским любопытством, несмотря на запрет, я  тотчас же отправился  разглядывать окрестности.
Спустившись вниз по склону, оказался на берегу моря. Оно всё еще было неспокойным, пригоняя к берегу пенистые волны.
Пройдя по берегу вдоль прибоя, я заглянул в тёмную расщелину между скал. Оттуда пахнуло вековой сыростью,  и послышался странный гул, как будто внутри испытывали двигатель самолёта. Захотелось проникнуть внутрь  - посмотреть, что  там происходит? Но кромешная тьма,   уже на самом входе,   остановила меня своей пугающей липкой тайной. И я вновь отправился к морю. Приблизился к краю береговой линии, даже не предполагая, что это может быть опасно. Мальчишки бывают глупыми существами. Особенно в определённом возрасте, когда инстинкт ослабевает, а ума ещё нет.

Дед,  своей сильной рукой,  вовремя выдернул меня  из воды,  когда очередная волна, пришедшая вслед за предыдущей - необычно мощная и длинная – сбила  с ног  и уже  норовила утянуть  беспомощное тело в  тёмную глубину морских вод..

Туда, где, шевеля длинными усами, притаились огромные четырёх метровые сомы - убийцы людей!.
Про них рассказывал Дед и даже демонстрировал фотографии. Одного такого он сам подстрелил из строительного пистолета, когда тот опрометчиво подплыл близко к берегу. Фантастическая история – как можно с одного выстрела прихлопнуть такую махину? Видимо, удачно попал ему в то место, которое является жизненно важным. Неужели в мозг, которого в голове у сома совсем немного. Размером с огурец, наверное?
В этот раз сомы остались без добычи - им  не удалось полакомиться  глупым мальчуганом.
Я, конечно, был, как следует, выруган Дедом. Голос его долго  хрипел    от пережитого, а руки дрожали. Он, кажется, испугался гораздо больше, чем я.
Договорились ничего не рассказывать Бабуле. Это приключение стало нашим небольшим секретом.
Больше в командировки с Дедом я не летал, хотя это происшествие сблизило нас, на какое-то время.
 Наверное, его удивило моё хладнокровие?
А я, скорее всего, просто не успел испугаться – так быстро всё произошло тогда.

Ну а Дед испугался, как никогда до этого. Даже воспоминания о войне не действовали на него так сильно. Хотя откуда мне знать? Он мало рассказывал про события тех лет.
- Никогда больше так не делай ! – сказал тогда  Дед, с силой сдавив моё плечо.  Я что-то пискнул ему в ответ. Наверное, пообещал вести себя  хорошо. Быть  отныне покладистым и смирным мальчиком...  Мальчишки они такие – легко обещают, чтобы тут же забыть про всё и бежать дальше, своей дорогой. Легкомысленные создания. И только Провидению ведомо -  куда их занесёт впоследствии. Это лотерея, как и многое в этой жизни: направо пойдёшь, налево отправишься, или пойдёшь прямо, никуда не сворачивая. Выбирай, паренёк!

20. ОКЕАН ТЕТИС
Когда-то давно карта океанов этого мира выглядела совсем иначе, чем сегодня. Раньше эти самые склоны, которыми завершается  плато Устюрт  на  востоке, омывал  великий  океан Тетис. Что это был за океан,  и какое водоплавающее зверьё в нём водилось, можно судить лишь по тому, что рассказывают учёные-археологи, да по тем артефактам -  раковинам и зубам доисторических акул, - что встречаются в залежах известняка и песчаных напластованиях, укрытых барханами, раскинувшимися окрест. Можно ещё  прибегнуть к  фантазии и представить картину мира с помощью  собственного воображения, опираясь на ту малую толику знаний, которая нам доступна. Иногда это даёт результат.

Океан Тетис в нашей крови…  Когда начинаешь читать научные статьи, написанные бодрым уверенным тоном, людьми, которые посвятили годы своей жизни исследованию данного вопроса, невольно приходит  мысль: а что мы  люди  делаем на этой замечательной Планете, которая миллионы /миллиарды даже/лет прекрасно обходилась без нас
Религиозная версия сотворения мира - будто это делалось под Человека/по образу и подобию../, выглядит всё-таки более приемлемой/щадящей/ с точки зрения смысла человеческого бытия? И ещё это, загадочное: Вначале было Слово… А дальше – Бог…
Но это всё так – продукт побочных размышлений. Не стоит мне углубляться в эти дебри, наверное.
Речь-то идёт про Арал, по большому счёту? Откуда он взялся, и куда исчез впоследствии? Вернётся ли назад, учитывая то обстоятельство, что подобное случалось. Меня это интересовало, с точки зрения довольно эгоистической, как человека родившегося  вблизи этого загадочного моря-озера… Я тут однажды появился, немного подрос, что-то прочёл и понял в итоге. Затем я научился думать. Вскоре узнал, что мир огромен, а я ещё маленький такой, и нужно немного подрасти - во всех смыслах этого слова. И вот теперь, когда пришло время и, изучая вопрос снизу-вверх, действуя, так сказать, эмпирически, неожиданно постигаешь такую глыбу времён и явлений, что тема самого себя – маленького, большого или старенького -  уходит далеко на задний план. Начинаешь чувствовать себя представителем этого странного образования на древе Истории, под названием - человек!
Господи, какой там я, если время исчисляется миллионами лет до меня и впереди ещё столько же! /хочется на это надеяться/. Муравей взобрался на буханку хлеба, и пытается её проглотить. А, получается, только понюхать и лишь слегка облизнуть. Именно так представляется весь пласт информации, который является тебе, если хочешь узнать что-то про Аральское море, являвшееся когда-то малым фрагментом океана Тетис. А тот, в свою очередь, был частью водной поверхности покрывавшей всю земную твердь ещё со времен - Оно. А потом что-то произошло…Вроде как огромный метеорит, прилетевший из Космоса, высек из земной мантии некий кусок/заодно нашу планету навестила молекула жизни/, откупорив запечатанную земной корой магму, и она пролилась на поверхность бесконечной огненной лавой. Постепенно отвердев,  образовала мегаконтинент Пангея – праматерь всех существующих ныне, материков и прилегающей к ним тверди. Все ныне существующие страны и континенты именно оттуда – из этого плавильного котла, сотворившего земной мир. Ну, а океан Тетис стал водным ожерельем этого великолепного бриллианта, выражаясь языком поэтов, всему придающих высокое звучание и смыслы. Тогда поэтов не было в помине, как и Слова. Но были ведь реальные картинки и звуки, которые, наверное, стоит воспроизвести с помощью Искусственного Интеллекта и современных мультимедийных средств визуализации? А поэты могут озвучить это эпическое явление, сопроводив собственными вербальными конструкциями.
Поэтически осмыслить и  оформить то далёкое время. У Маяковского бы хорошо получилось. Нынешние слабоваты.
Итак, про океан Тетис.
Океан Тетис вдавался в суперконтинент между будущими Евразией и Австралией. Тогда он назывался Пангеей, и был единственным участком земной тверди огромных/бескрайних даже/ размеров. Береговая линия этого суперматерика представляла собой бесконечную  гряду утёсов, словно края чаши, охраняющие  низину от натиска водных стихий. Затем это массив распался на две части – Гондвану и Лаврезию.
Тетис существовал около миллиарда лет, разделяя  эти гигантские куски суши, омываемые его водами.  Поскольку всё  время наблюдался дрейф континентов, то Тетис менял свою конфигурацию. От широкого экваториального океана Старого Света,  он превращался - то в часть Тихого океана, то в атланто-индийскую протоку, пока не распался на ряд морей. Поэтому уместно говорить о нескольких океанах Тетис, существовавших в разные времена.
ПРОТОТЕТИС/докембрийский/. По мнению учёных, образовался 850млн лет назад и имел ширину 6-10тыс километров.
ПАЛЕОТЕТИС – 320-260 млн. лет назад/палеозой/ и простирался от Альп до Циньпина;
МЕЗОТЕТИС -  200-66,5 млн. лет назад/мезозой/ от Котловины Карибского моря на западе до Тибета на востоке;
НЕОТЕТИС – 66-13млн лет назад/кайнозой/. После раскола Гондваны, Африка/ с Аравией/ и Индостан стали двигаться на север, сжимая Тетис до размеров индо-атлантического моря. А 50 миллионов лет назад Индостан вклинился в Евразию, заняв современное положение.
В результате еще нескольких трансформаций, образовалось Сарматское море… От Паннонского моря до Аральского - с островами Крым и Кавказ. И вот: 13-10 млн лет назад Сарматское море характеризуется изоляцией от мирового океана и прогрессирующим опреснением. Около 10млн лет назад Сарматское море восстанавливает связь с мировым океаном в районе пролива Босфор…
Понадобилось ещё несколько миллионов лет, прежде чем Черное море слилось с Каспием
Уровень Чёрного моря вновь повысился,  и оно соеденилось с Каспием,  образовав Акчагыльское море, которое впоследствии эволюционирует в Апшеронское море и охватит Черноморье, Каспий и Арал. Наконец-то появился АРАЛ!
Всего 500-300 тысяч лет назад! По меркам часов эволюции Земли - несколько минут назад/в масштабе нынешних суток/
Окончательно  Тетис отгородился от мирового океана 5 млн. лет назад. Например, современный Памир был лишь архипелагом в океане Тетис. Ну а сам Проект Тетис в первозданном виде, был окончательно закрыт Богом/или кто там управляет подобными процессами от  его имени?/, лишь совсем недавно с исчезновением Арала, по-видимому? Но это моё субъективное мнение писателя/или описателя жизни/ нисколько не претендующего на Истину. Хотя, есть ведь ещё Каспий, который тоже - то обмелеет, то вновь немного приподнимет свой уровень. Он так же является частью бывшего океана Тетис. И пока ещё не исчез. Даже прибавил в своём объёме? Почему? Уж не украл ли он воды Арала по каким-то таинственным коммуникациям существующим на глубине? А может и сам Тетис никуда не делся, - прячется под землёй, чтобы явиться однажды, через миллион лет, а может быть уже завтра - никто не знает. Он  напомнит  людям,  как они ничтожно малы на фоне Истории Земли. Ведь она прекрасно обходилась без нашего присутствия миллиарды лет? А если будем позволять себе лишнее, то просто смахнёт со своей поверхности. Да – будет утеряно СЛОВО – единственная ценность, ради которой стоило создавать из обезьяны Человека. Всё остальное такая ерунда, если взглянуть на это с высоты. Например, находясь на вершине  Памира, бывшего когда-то архипелагом океана Тетис. Каких-то 5 млн. лет назад – секунда в масштабе времён. Нас всех тогда ещё не было даже в проекте.
Почему я, вдруг, вспомнил  когда-то прочитанное, об этом древнем Океане? Наверное, благодаря той раковине, что нашёл однажды на дне Солёного озера.Она до сих пор лежит на бабушкином трюмо, напоминая о прошлом.
Это было ещё в далёком детстве…
Когда время было тягучим и сладким словно сироп, который варила Бабуля для своего особенного варенья из райских яблок.…
Раковина лежала на глубине 4-х метров, но благодаря особенной прозрачности солёной воды, выглядела, словно экспонат в витрине археологического музея. Полуденное солнце, пробиваясь сквозь толщу воды, подсвечивало её силуэт, а небольшое течение делало как будто живой, заставляя изображение вибрировать и менять свой масштаб.
Компания, состоящая из близких друзей моих родителей, наняла небольшой пароходик для этой прогулки по озеру.Что-то отмечали и было весело.Всем, кроме одинокого скучающего мальчишки, в моём лице.
Эта Белая Раковина стала моей подругой и собеседницей на долгие годы. Слушая её нашёптывания, которые переливались в моё сознание,  из невнятного шума, стоило прижать к уху этот древний артефакт родом из доисторических времён, как воображение само рисовало картины давно ушедшего прошлого.
Всё это не сопровождалось прямым текстом,  и не было похоже на репортаж, наподобие телевизионного... Совсем другое. Как некое абсолютное знание, принесённоё звуком, напоминающим шелест волны о горячий береговой песок. Оно появлялось,  вдруг и сразу, как приснившийся сон, который неожиданно вспоминается посреди ясного дня, словно подлинное событие, имевшее реальную жизненную основу.


21. ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ К ЗВЁЗДАМ.

И вот я снова стою на берегу Арала, в том месте, где всё это случилось когда-то, судя по запомнившимся географическим ориентирам.
Только Арала давно уже нет ... Его воды отступили на многие километры, и теперь плато Устюрт, окружено обычными серо-бурыми песками, сплошь заросшими местным  неприхотливым кустарником.

Приехал я сюда на джипе, который нанял в Н-ске вместе с водителем.

Ушлый водила решил не рисковать дорогой машиной и остался ждать моего возвращения  наверху, покуривая  купленные мной сигареты.

Спускаться пришлось одному, по крутой тропе вытоптанной тысячами ног туристов, что повадились сюда за необычной экзотикой.
Летят со всего света, словно стервятники к туше падшего слона.
Живой и здоровый он был им почему-то не интересен. Впрочем, знакомая история…
- Ради такой  красоты стоило специально осушить это море. Теперь тут можно снимать кино с  марсианскими  пейзажами – заявил один из них в своём блоге.
Дай им волю, и они взорвут всю Землю ради эффектной картинки на свой чёртов айфон. Странные люди…

Я присел на большой серый камень, лежащий тут, наверное, уже тысячу лет. Возможно, он помнит  день, когда меня чуть было, не утянула  сердитая волна.
Тень от крутого обрыва,  завершающего плато Устюрт, спасала от полуденной жары, которая неизбежна в  летнее время. Зимой же тут случаются морозы покруче сибирских. И постоянно дует  настойчивый холодный ветер. Воспоминания, вместе с усталостью,  неожиданно навалились на меня.
Было ведь еще одно моё свидание с Аралом. Да было, было… Такое невозможно забыть. Я принял удобную позу, вытянув перед собой затёкшие ноги  и,  слегка прикрыв глаза,   разрешил  прошлому утянуть за собой, впав  в состояние полудрёмы. Скорее всего, это было даже не моё прошлое, а прошлое всего сущего. Когда все живое только начиналось на этой Планете. И вот я почувствовал себя маленькой частью этого начала, словно растворился в Океане, став его составным элементом – песчинкой Мироздания, обладающей крохотной волей и едва способным ощущать себя сознанием.
Поначалу все шло достаточно ровно, хотя отовсюду пахло какой-то дрянью.
Причем запах был не от гниющей органики, как можно было предположить, а от чего-то другого. Словно попал в общественный туалет, где используют сильно ядрёные освежители воздуха.
Возможно какой-то газ?
Наверное, можно / и нужно/ было предположить опасность тогда. И поскорее сделать ноги!
Но я столько времени вспоминал это странное место, и мне так хотелось узнать его секрет, что здоровые инстинкты - самосохранение, осторожность и прочее - куда-то испарились.
Я продолжал двигаться на ощупь, пока впереди не замаячил смутный источник света, словно пробивающий толщу скал.
Это было похоже на мерцание светлячков, в сумраке летней крымской ночи. Что-то начинало одновременно мигать в разных местах, а потом снова исчезало, погружая пространство в кромешную темноту.
Я стал подсвечивать дорогу телефоном. Но его скудное освещение не проявляло истинную картину окружающего меня пространства.
Нужно сказать, что внутри пещеры, которая стала значительно обширней, чем на входе, было душно, жарко и сыро, как в турецкой бане. Запах, хоть и не стал сильнее, но всё еще беспокоил меня. От него кружилась голова, и стали даже чудиться голоса, которые, видимо, звучали внутри меня самого.
Если осталась хоть капля здравого смысла, то я должен был тотчас повернуть назад. Но, видимо, было уже поздно. Таинственный газ заполнил лёгкие и опьянил мозг. Вскоре я окончательно поселился в странной галлюцинации, которая управляла миром вокруг, моим телом, и моим разумом одновременно.
Я уже не шёл, а словно бы плыл по воздуху, легко раздвигая руками материальные объекты. Они стали упругими и податливыми, как будто их слепили из пластилина. Я нажимал ладонью на массивы скалы, они отклонялись, покорно изгибаясь и открывая новые лакуны и иные пространства впереди меня, которые я едва мог разглядеть.

Через определённый период времени понял, что существую в двух ипостасях одновременно: часть меня ползет/или плывёт/ в некоем мета-пространстве, а другая со стороны наблюдает за первой, не очень понимая: что происходит. Наконец первая часть, угомонившись, словно уснула летаргическим сном, временами похрюкивая и пуская детскую слюнку.
И вот я заново вижу табун коротконогих лошадок, управляемых всадниками в островерхих шапках, отороченных лисьим мехом. Он несётся мимо меня сквозь вязкое, но при этом расширяющееся пространство. Через период это уже конница рыцарей, облачённых в кожаные латы, она преследует лохматых дикарей с дубинами наперевес, загоняя их в глубину тёмного леса.
Одна картинка сменяет другую, исчезая в темных лабиринтах этой странной пещеры, размером в кинозал. Иногда сюжеты повторяются, как будто оператор, послушный воле невидимого режиссёра, снимает очередной дубль.
А мое тело, принявшее позу зародыша, словно в невесомости, - продолжает плавать в едва освещенном пространстве этого загадочного демонстрационного зала.
При этом сознание, временно отделённое от туловища, продолжает бодрствовать, вполглаза наблюдая за всем происходящим. Я понимаю, что благодаря некому наркотическому или иному воздействию, впал в состояние галлюцинаций. Но при этом не испытываю тревоги, а главное – ничего не могу поделать с собой. Я спокоен, мудр и всевидящ, словно Будда, или Большой Волшебный Удав, проглотивший целую Вселенную. Возможно даже – я и есть Вселенная? Не исключено.
И вот уже из темноты небытия медленно выползают римские легионы. Упругими волнами, отсвечивающие металлом амуниции, они стекают с холмов и приближаются к подобию крепости: нечто из палок, камней и глины - всё перевязано жгутами из шкур животных и утыкано тотемами, которые должны уберечь от врагов – некое подобие первобытных символов Веры.
Но римские воины входят в это месиво, словно нож в масло и появляются с другой стороны - целыми и невредимыми. Затем, не теряя строй, следуют дальше.
Это уже другая картинка, сменившая первоначальную. Как при монтаже в кино, сделанном рукой искусного мастера. Какого-нибудь кинорежиссёра, пекущего исторические эпопеи, словно блины. Неужели сам господин Ридли Скотт приложил руку к моей галлюцинации, похожей на кино?
Между тем батальные сцены сменяются крупным планом. Лица победителей сияют торжеством, доспехи залиты кровью, а на пиках болтаются головы убитых в бою врагов, со свирепыми гримасами, застывшими на их обезображенных и немного удивлённых, физиономиях.
До меня с трудом, начинает доходить смысл представленной голограммы.
Это неумолимое движение цивилизации, как её понимают некоторые толкователи Истории.
Вот, что показывают мне невидимые киномеханики, сковавшие волю.
На протяжении примерно часа, а может быть и двух, я наблюдаю различные исторические сюжеты, которые демонстрируют неизбежные циклы, сменяющие друг друга. Война и Мир, с последующим периодом короткого Расцвета. Ренессанс приносит новые технологии и смену укладов жизни. Миллионы погибают, чтобы пришедшие за ними, могли сделать очередной шаг вперёд. Так раньше достигалось продвижение Человечества к новым рубежам. Мелкими шажками через кровь и разрушение старого и несовершенного в угоду более передовому. А сегодня? Разве по-другому?
Мысль ясна, но почему-то она не совсем приятна мне. Я, как и миллионы моих современников, расслабился и успел поверить, что возможны иные сценарии - Мир без войны...
Последним сюжетом, показанным мне, был некий Апокалипсис, который, как видно, должен завершить всю эту возню, называемую Прогрессом.
Прогрессом чего, кстати?
Кто-то может ответить на этот вопрос ясно и чётко? Может быть селекционер Мичурин, однажды заявивший: " Мы не можем ждать милостей от Природы, взять их у неё наша задача!" Надо полагать - взять силой, как это делали римские легионеры, завоёвывая новое жизненное пространство. Как и все остальные, следующие за ними?
Между тем сеанс подошел к концу, моё сознание вернулось в тело, и я смог распрямиться, плавно опустившись на горизонтальную поверхность. Выпрямиться во весь рост, сразу не получилось.
Приступ внезапной тошноты, подкатил к горлу, завершившись обильной рвотой.
Стоя на четвереньках, я очистил желудок, так, будто пил до этого всю ночь, мешая водку с портвейном. Отвратительное, кстати, сочетание - не советую даже пробовать.
Но голова, при этом, оставалась на удивление ясной.
Из прежних волшебных опций осталась лишь одна – способность раздвигать скалы, изготовленные из пластилина. Чем я и не преминул воспользоваться.
Наконец, с трудом отодвинув последний фрагмент некогда окаменевшей глины, ставшей теперь необычайно податливой, я оказался в открытом пространстве.
После кромешной темноты, свет солнца почти полностью ослепил, лишив возможности различать детали. Прикрыв глаза ладонью, я мелкими порциями пропускал лучики света сквозь пальцы, пока не привык к нему полностью.
К собственному удивлению, снова обнаружил себя на берегу первобытного Океана Тетис.
Позади меня - каменистая поверхность плато, а впереди, насколько хватало взора, плескалась вода, мерцающая бирюзово-серыми тонами, перемешивая фрагменты неба и песчаного дна одновременно.
Океан словно дышал покоем и излучал абсолютную Благодать. Неожиданные спазмы истерического восторга настигли меня. Я, кажется, был счастлив, как никогда до этого. С чего бы вдруг?
- С прибытием! – послышался знакомый голос откуда-то из-за спины. Я обернулся. Это был Артур Жариков, восседающий на своём бутафорском блескучем троне, украденном из кино про императора Нерона. Нарочито невозмутимый и важный, как всегда.
Ну, что насмотрелся? – спросил он, ловко поменяв надменную маску, на подобие сардонической ухмылки.
- Я ведь говорил тебе, что мы можем подарить счастье любому, кто заслужит этот сценарий. Ну, или ощущение счастья, или иллюзию его... Разве ты не испытываешь облегчение сейчас, после всех испытаний, которые преодолел? Почувствовал восторг и умиление? Это мы тебе устроили такую эмоцию. Цени!
- Господи, опять эти… Снова настигли меня и всё про меня знают. Еще и манипулируют, как хотят - с тоской подумал я, понимая, что уже не выкручусь.
Ну что же – значит, так тому и быть. Хотя… Это мы еще посмотрим, Магистр Поля, 1 класса, господин-товарищ Жариков.
- Ладно, жарьте, мистер Жариков! Так и быть досмотрю я ваше несмешное кино до конца. Может быть, досмотрю...
Договорились на том, что меня отпустят завершить свою картину.


22. ФИНАЛ: ТЕНЬ ИЗ БУДУЩЕГО

Эта моя поездка – путешествие в прошлое – не сразу превратилась в легитимное событие. Поначалу я сомневался в целесообразности затеи. Потом смирился, думая, что скоро всё пройдёт, как-то «рассосётся» само собой,  и  я вернусь к своей привычной жизни и связанными с ней обязанностями. Но потом понял, что возврата назад уже не будет. Во всяком случае, в прежнем своём качестве. Поменялось многое. Через пару месяцев затворничества, я понял, что совершенно изменился. Я стал другим человеком. Незнакомец смотрел теперь на меня из старинного зеркала, перед которым накладывала румяна и пудрила носик Бабуля, в прежней жизни, когда все были живы и здоровы. Этот древний раритет, пережил всех. Наверняка, переживёт и меня. Когда-то давно, его, играющая солнечными бликами, изменчивая поверхность – часть старинного трюмо – притягивала своим таинственным зазеркальем, соблазняя войти внутрь. За его покрытой лёгкой патиной поверхностью, чудился иной мир – неизвестный и загадочный. Так было в детстве.
Теперь той магии не было и в помине. Но что-то всё же осталось… Наверное, память, связанная с прошлым, в особенности воспоминания из детства, которые так важны. Ведь память играет особенную роль, превращая обычную семью в род или племя, наполняя смыслами наше бытиё?
Это бабушкино трюмо, со временем, стало полноправным членом нашей семьи, как и остальные предметы, вернее их часть, которую удалось сохранить.  И вот они стоят теперь на его потёртой поверхности, когда-то покрытой добротным лаком. В первом ряду - коробки с набором флаконов «Красная Москва» - любимые духи Бабули, рядом - та самая «белая раковина», выловленная однажды в водах Солёнки, что нашептала мне часть детских снов; изрядно поношенные наручные часы Деда, с кожаным ремешком, манок-свистулька, - обманка для уток - которым я баловался в детстве, пугая окружающих. В отдельной корзинке: бусы, заколки, браслеты… что-то ещё из дамской бижутерии, так необходимой любой женщине, для создания собственного образа и своей личной тайны. Металлическая пудреница на затейливых изящно изогнутых ножках, ещё хранит незабываемый аромат, под нею разложен китайский веер, которым Бабуля обмахивалась в жару, им же отпугивала назойливых комаров, слетавшихся к лампе с зелёным абажуром, во время традиционного вечернего чаепития или игры в лото и карты.
- А вот мы сейчас с вальта зайдём… - Ну, а мы его дамой червовой..Или, доставая из холщового мешка очередной бочёночек с цифрами, - Сорок восемь – половину просим!.. Это уже игра в лото на деньги.
Из этих разнообразных вещей  складывается память. Они - свидетели и словно подтверждают: да всё это было - ты не ошибся, парень!. Ты действительно жил, и мы прекрасно помним те времена.
Неожиданно в голову пришла мысль: ведь неспроста именно это трюмо – часть дорогого гарнитура, потерянного, как и многое, во времена странствований непоседливого Деда по некогда могучей Стране Советов, прибыло сюда – на конечную станцию моего затейливого сюжета? Наверняка должно что-то сообщить мне – нашептать заветную тайну, за которой я приехал сюда. Нужно только вспомнить забытый пароль?
И вот я усердно заглядываю в изменчивую поверхность мутновато-серых, с разводами, зеркальных стёкол, многократно отражаясь в разных проекциях. Я словно подбираю образ для новой роли, которую мне предстоит сыграть. Ещё нет режиссёра, и сценарий заблудился в хитросплетениях противоречивого сюжета, но есть надежда.
Многие знания – многия печали, сказано в Екллесиасте./ Предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь (Еккл. 1:17-18)/.
Да, разумеется, это так.
Хотя так ли уже много знаю лично я… Как там? «Я знаю, что ничего не знаю» - сказал Сократ, подытоживая свою жизнь. И, кажется, добавил: «но другие не знают и этого»…
Другие знают ещё меньше – именно поэтому я, наверное, и пишу эти строки, - умножая свои знания и свою печаль. А скорее, чтобы доказать, что пока ещё существую, отстаивая своё право на жизнь. Кто-то, как старик Сантьяго у Хемингуэя, затевает борьбу с огромной рыбой, плавающей в Океане. А я так… У меня свой Океан.
Вспомнив, как делал это в детстве, я приставил стул к столешнице трюмо и, аккуратно сдвинув пёстрый вернисаж из бабушкиных раритетов, взобрался на её поверхность. Придерживая рукой створку, расплющил нос о стекло, пытаясь заглянуть в незнакомый мир. И мне это удалось! Я неожиданно увидел чье-то сердитое бородатое лицо, как будто сам привратник Пётр пытался преградить мне путь. Наверное, ему показалось, что я слишком тороплюсь с визитом в его владения?  Но я, проявив настойчивость, развернулся боком, и пролез в узкую боковую створку. Бородатое лицо исчезло, обернувшись раскидистым деревом. Какое-то время я балансировал на узком карнизе, а затем неожиданно сорвался и полетел вниз. В этом полёте я, как и когда-то значительно раньше, вновь почувствовал себя птицей, бороздящей морские просторы. В этот раз полёт был над бескрайней пустыней Кара Кум, обрамляющей всё ещё полноводный Арал.  Это было довольно странное ощущение. Пролетая над реальной местностью и в реальном, как казалось, времени, я неожиданно натыкался на эпизоды из своей прежней жизни, как будто заново проживая их. Возможно, именно это испытывает человек, когда умирает? Есть ведь и такая версия? Может быть, я и умер на самом деле, хотя чувствовал себя, как никогда здоровым и бодрым. Более того, я помолодел лет на 30! Давно уже не ощущал такой лёгкости в теле. Казалось оно, как и прежде, способно подчиниться любому моему молодецкому порыву. Например, сделать кувырок через голову, а потом сальто и разбежавшись стремительно нырнуть вперёд, перемахнув через гимнастического коня… Приземлиться затем на пол, покрытый матами и сделать кувырок через голову.  Когда-то я с лёгкостью проделывал всё это. А ещё: плавал, прыгал, забирался вверх по канату и без особого труда пробегал дистанцию в 11километров…И вот снова обрёл подобную способность. А самое главное, я научился летать. Парить в воздухе без малейших усилий. Когда-нибудь люди непременно вернут себе такую возможность. Пока же, я не очень понимал, что со мной происходит. Я даже не знал: умер я или ещё поживу немного, проснувшись в своём прежнем, довольно пожилом, но таком упрямом, и жадном до жизни,  непоседливом теле?
Этот полёт, длившийся возможно секунды, вместил в себя целую жизнь, подтверждая предположение, что время – субстанция относительная. Я вновь почувствовал себя ребёнком, самостоятельно топающим в детский сад. Шёл и напевал весёлую песенку. Затем я превратился в пионера, который  - «всем пример», потом в робеющего паренька, больше всего мечтающего -  научиться легко  знакомиться с девчонками, следом – в молодого  человека с изумлением узнавшего, что нравится женщинам  и ставшего  пользоваться этим с неослабевающим энтузиазмом.  Ну и так далее: вплоть до самого конца своего жизненного маршрута, когда неожиданно встретился с Магистром Поля неким Артуром Жариковым, резко поменявшим мою жизнь. И я даже не знаю: стоит ли сожалеть об этом, или, напротив, радоваться вновь открывшимся возможностям? Пролетев, словно метеор по всем этапам и ярусам своей биографии, я приземлился на краешке пустынного плато Устюрт. Когда-то  здесь была крайняя точка древнего материка Пангея, упиравшегося в бескрайний Океан Тетис.
Я даже не понял в какое время попал. Внизу прямо передо мной мерцало бликами бескрайнее водное пространство, простираясь до самого горизонта. Неподалёку от меня, на своём неизменном раскладном троне, восседал Артур Жариков, который словно давно поджидал меня тут. Вид его был величав и задумчив. Он пристально разглядывал пейзаж перед собой, делая какие-то пометки в планшете, лежащем на колениях.
- Закончил своё полотно?
- Да вполне…
- Ну что ж… Молодец! Сейчас ты увидишь  то,  что происходит с твоим Проектом сегодня, и что станет через некоторое время. Все предсказуемо, если благополучно легло на Матрицу и принято ею.
- А если нет? – спросил я, не очень понимая к чему он клонит.
- Если нет, то всё неизбежно умирает – ответил Артур. Иногда сразу… Или зачахнет,  постепенно угасая.
- Лучше уже сразу. Зачем  мучиться, когда хвост рубят по частям, а ты знаешь, что рано или поздно доберутся до твоей головы?
-  Успокойся, Проект принят – поэтому ты, до сих пор ещё жив, хотя совсем недавно всё было под большим вопросом.
Более того, сегодня  мы предлагаем тебе сотрудничество!
В этот раз я уже не спрашивал,  кто эти - мы.
Некое Мировое Правительство, вознесённое на  обитаемую Платформу, парящую в стратосфере, как объяснил мне Артур Жариков в нашу предыдущую встречу, когда я оказался в летающей над землёй трахее огромных размеров. То, что я увидел тогда, было всего лишь прихожей неведомого нам параллельного Мира, как я теперь понимаю.
Он предложил мне сесть на раскладной походный  стул, стоящий на песке у края древнего Океана Тесис, каким он был миллион лет назад. Волны, как и тогда яростно  бились о его каменистые утёсы. Смерив ироничным взглядом окружающий ландшафт,  он повёл ладонью перед собой, тыкая пальцем в клавиатуру и, видимо, управляя пространством. Пейзаж,  послушный его воле, немного поменял перспективу. Горизонт опустился, а мы с Жариковым оказались, словно парящими в воздухе. Все это немного напомнило мне голливудские спецэффекты. Кто у кого учился интересно?

Я  стал частью внушительной голограммы,  уже не понимая, где явь, а что продолжает оставаться моим персональным сном, которым можно манипулировать.
Казалось, ничто уже не может удивить или испугать меня, в последнее время. Реальный мир, вместе с чувствами и мыслями переместился  в другое измерение. Осталось  лишь недоумение – зачем всё это, и почему происходит именно со мной?
Артур наверняка был в курсе, но от этого чёртова андроида,  разве добьёшься правды?
Ладно, посмотрим, чем закончится весь  -  «цирк  с конями».

Между тем мой визави - или правильнее, наверное, называть его экскурсоводом в «мире чудес»? – исчез в неизвестном направлении. Но даже и это не сильно удивило меня.
Тем более пейзаж продолжал меняться  и  я, вдруг, увидел странную картину, развернувшуюся передо мной.
Город, который  я  еще недавно проектировал  вместе с моей женой  Светой,  и визуализацией которого занимался при помощи компьютерной программы, стоял теперь,  как живой,  у  подножия живописного холма на «Острове Черепах».Что-то подобное, только с некоторыми поправками, я уже видел в своих недавних снах.
Всё, что  было задумано, и даже более того,  воплотилось, пока я болтался в окрестностях Арала, решая свои экзистенциальные задачки,  ковырялся в больной памяти, пытаясь починить её разными хитроумными способами. Ну да ещё я написал новую картину.
Оказалось, что наше общее со Светланой  дело не стояло на месте, и теперь сияющая гигантская улитка – из стекла, пенобетона и алюминия -  ползла по склону, являя своим видом очередное Чудо Света -  Новый Аркараим! Город людей – живущих под звонким девизом: «Жизнь не во лжи, а благодаря вибрациям Души и Сердца»!  Ай, да Света! Ай да, молодца! Женушка, вместе с моими друзьями, не подвела , в трудную минуту, даже несмотря на моё отсутствие/а может быть - благодаря ему?/ Между тем, на острове явно ощущалось праздничное настроение. На площадке перед пристанью выстроились румяные, загорелые колонисты, а на флагштоке развевался флаг Республики людей-черепах: серебряный  силуэт острова, в виде черепахи, которая плывёт по лазоревым волнам - навстречу восходящему  оранжевому  солнцу.
Неплохой символ. Я не сразу вспомнил, что сам же и набросал его на черновиках Манифеста, сочиненного Джоном по моей просьбе.
Как там: « И пусть люди-черепахи станут новой кровью в теле умирающей Планеты.   Мы переплывём Океан человеческой Лжи, укрывшись, как щитом, панцирем Правды. Мы  пристанем к берегам Великого Острова, и мы построим Город Свободы. ГОРОД  ЛЮДЕЙ ЖИВУЩИХ НЕ ВО ЛЖИ!
И так далее по тексту…
К  острову приближался  двухмачтовый корабль с каноническими алыми парусами,  который вскоре и  пришвартовался  у  нарядной  пристани. Явно театрализованное шоу, в рекламных целях, затеянное ловкими пиарщиками.
С него по трапу сошли: Рита Свонсон, её муж Роберт и моя жена Света.
На берегу  их  встречал Джон Фрязенский  со своей  командой, еще недавно называвшейся Стаей или "Комитет 12".  Теперь их стало гораздо больше и я даже не знал – сохранили ли они своё прежнее название?.
Все были веселы, бодры и полны надежд на счастливое будущее.
В этой компании, видимо, не хватало меня и от того лицо Светы было немного грустным. Связь со мной прервалась, и это тревожило её.
Ей доложили, что я пропал, забравшись в одну из расселин Плато Устюрт, возле высохшего Арала. Но поиски пока не принесли результата. Теперь я поменялся ролями с Робертом – он, кажется, обнаружился, а я потерялся вместо него.
Ничего, со временем, все они  привыкнут к моему отсутствию, как привык  к этому  я.
Как не странно, я не испытывал даже грусти. Так - лёгкая печаль, перемешанная с чувством удовлетворения от завершения Большого Дела, ставшего одним из этапов моей жизни. Пусть даже его завершили другие. Я никогда не был через, чур, амбициозным или жадным.
Вскоре Артур Жариков,  как ни в чем не бывало, вновь материализовавшийся, через период времени,  на прежнем месте, восседая на  своём троне, всё объяснил мне.
- Ну, что насмотрелся? – первым делом спросил он  - Переживаешь, что тебя нет среди друзей?  Так ты им и не нужен вовсе. Мавр сделал своё дело… Не огорчайся и рассматривай  нынешнюю ситуацию, как командировку, которую заслужил.  Это почётно. Ты нужен нам здесь. У меня есть санкции на принудительное изъятие твоей драгоценной тушки. С самого верха – он ткнул пальцем куда-то в сторону облаков..
Предыдущий опыт подсказывало мне, что сопротивляться бесполезно. И не стоит расспрашивать – кому я так сильно понадобился в этих заоблачных структурах. Кому-то,  кто не сильно интересуется вашим мнением..
С людьми /или сущностями?/способными проделывать такие штуки - возноситься в небеса, раздвигать скалы,  создавать порталы и превращать окружающий пейзаж в голограмму, управляя временем - видимо это лишь малая часть их возможностей – спорить бесполезно. Их деяния находятся где-то за гранью Добра или Зла – в области ещё не изведанных «тёмных материй», по-видимому?  Там, где господствует другой порядок вещей и смыслов.
- Да и чего я добьюсь этим? Только разозлю – скорее всего. Аннигилируют ещё, к чёртям собачьим. А я планирую ещё пожить. Да и любопытно куда дальше зарулит вся эта история с Человеческим родом…  Есть у него шанс или впереди нас всех ожидают не очень радужные перспективы?
- А вот если всё пойдет по плану… - продолжал бормотать андроид  Артур, как заведённый.
- Тогда поработаешь у нас немного младшим Магистром, принесёшь пользу, и мы вернём тебя обратно – не ты первый не ты и последний участник лабораторных испытаний.  Много таких у нас побывало. Возможно, тебе даже понравится, и захочешь остаться навсегда. Получишь повышение и двойной оклад, премиальные у нас тут нехилые.
Это вроде «шарашки» у Сталина. Помнишь такого деятеля? Умнейший был мужик, кстати -  государственник не чета вашим нынешним! «Кадры решают всё»  – золотые слова. Многие его наработки у нас до сих пор  в ходу. – Нет  человека - нет проблемы!..
- И, как это вы вернёте меня? – недоверчиво поинтересовался я у Артура.
- Ну, а что такого? Вернули же мы этого, как  его… - Роберта Свонсона? Американского зазнайку. Тоже поработал  немного на нас.  Толковый мужик  в итоге оказался. Вначале, правда, кочевряжился и грозил американским 6 флотом и ядерным боезарядом…   Но ничего, обломали зайчика! Начал пахать, как папа Карло и даже пользу принёс своими докладами.  Ну, а потом затосковал по дому. Мы ему сознание  немного подчистили – и все дела!.
Так и с тобой случится: кое, что  подотрём в памяти – твоей и окружающих -немного подкрутим время, для правдоподобности.…Никто и не заметит ничего, не бойся! Будешь жить по-прежнему, ещё и здоровее станешь.
- А как получилось с Робертом, ведь он погиб вроде, как сообщали?
- Ну да погиб. А вроде бы и нет. Его перенесло смерчем через материк во время урагана в Калифорнии  и сбросило в район Бермудов.  Как раз в зону под нашим контролем. Мы его подобрали. Починили, привели в порядок. И он, как новенький, выплыл через месяц на своей лодке к вашему острову. Без памяти и не сильно помятый,  даже. Ну, немного его подсушили, да пару царапин с синяками нарисовали на морде лица, для правдоподобия.
Никто ведь сильно не удивился?  Бермудский треугольник  спишет, что угодно. Там и не такое случалось. А оттуда до Кубы пара сотен миль. Так что нашли твоего Роберта и доставили на этот ваш черепаший остров. Вернее организовали так, что вроде он сам и приплыл. Ну, ты сам всё уже видел. Самое забавное – пришлось пару американских спутников «хакнуть», чтобы не наследить. Кто их знает, что они там могли сфотографировать и начудить по недоразумению?

Я верил и не верил Артуру. С другой стороны – что мне оставалось делать? Своим любопытством и излишним рвением, я привлёк к себе внимание могущественных персон.
Кого?
Вот это мне и предстояло узнать вскоре. Признаться, я всё еще надеялся, что это очередной сон,  и, проснувшись однажды, как тогда в бунгало, после первой встречи с Магистром Поля, я снова окажусь рядом с близкими мне людьми. И будет смешно и забавно вспоминать небывальщину.
Привет - скажет Света, поднеся к моим губам бокал с охлаждённым соком. Или предложит что-нибудь покрепче.
- Как же долго ты спал. Я стала беспокоиться….
Двое суток богатырского сна. Наверное, было, что посмотреть во сне?
- Всего двое? Да, действительно. Было что…  Мне  привиделось - я снова побывал на Арале. Увидел родной дом и даже пожил в нём.
- И что ты там делал?
- Я?.. Отдавал долги. И, кажется, написал новую картину. Потом гулял по берегу высохшего Арала.  И… Я задумался,  мучительно припоминая лохмотья тяжёлого сна, больше похожего на явь.
- Я, кажется, увидел наше Будущее. Наше общее будущее. – я взглянул на Свету, оценивая её реакцию - Всё у нас получится.
Должно получиться - раз меня вернули целым и невредимым – тихо добавил я, снова начиная сомневаться в реальности происходящего.

- Ты что-то сказал, милый? – спросила Света, медленно растворяясь в лучах заходящего солнца.
- Нет ничего. Просто мне опять кое-что показалось. Словно тень промелькнула. Тень из Будущего – так бы я назвал это странное явление. Такое иногда случается с каждым из нас. Он оглянулся, но никого не было рядом.
Затем Солнце неожиданно упало за горизонт, словно его подстрелили, и снова настала тьма.
Он уснул вместе со всем миром, который всё время жил в нем и вокруг него.
Если верить Беркли, то именно так и случается с нами. Когда вместе с человеком умирает Мир, в котором он жил.
Никто не знает,  где мы  проснёмся в следующий раз, и что в это время будет вокруг?
Может быть, случится новый Мир или немного починят старый, как уже бывало не раз и не два – просто никто ничего не заметил.
Или ничего уже не будет – ни с кем и никогда. На все времена и во веки веков!
- Как ты долго спал, милый – прошептали её губы, прикасаясь к моему горячему лбу. Рита придвинула ко мне бокал с охлаждённым соком и посмотрела сочувственно – Освежись. Хватит уже болеть, симулянт!
- Что ты здесь делаешь? – прошептал я, пытаясь понять: чудеса со мной всё ещё продолжаются или это сон или часть хитроумного плана?
- Ну, ты совсем ку-ку, милый?
- Я жена твоя уже «стопетьдесят» лет! Забыл?
- Да нет помню, конечно…  Прости!
Так вот для чего я им понадобился - будут предлагать мне разные сюжеты,  и наблюдать, как за кроликом? Забавно! Хотя, должен признаться, что этот мне пока нравился.
- Иди ко мне – я протянул руку к своей новой жене. От её лица пахло полевыми первоцветами и веяло здоровьем.
Значит Рита Свонсон моя жена! А куда же они подевали беднягу Роберта?
- Внимание, внимание! – вдруг донеслось из соседней комнаты: Передают все радиостанции Советского Союза. Московское время – одиннадцать часов, пятнадцать минут… Полчаса назад случилось извержение Иллоунстоунского вулкана, вызвавшего тектонические изменения, повлекшие землетрясение и небывалое цунами, достигшее берегов Америки. Гигантские волны перекатились через весь континент и выплеснули свою энергию в Тихий океан. Эта катастрофа…
- Ну вот – Америки больше нет! – хрипло произнесли мои губы на удивление равнодушно и спокойно.
- Да… - сказала Рита. – А ведь я когда-то мечтала там поселиться.- Была такая возможность...
- Не ты одна – ответил я и снова провалился в очередной глубокий сон.