Пацан, лет четырнадцати, одетый в темную толстовку и синие джинсы, с зеленой прядью на челке, вынул из уха наушник и ткнув пальцем на стеклянную витрину, где на тарелочке лежал невзрачный, черный, совершенно не аппетитный на вид кусок хлеба. Рядом находился начатый блок типографских карточек на каждый день, с указанием даты.
- Ха, - сказал пацан, обращаясь к остальным экскурсантам. – Разве это возможно есть? Нас разводят, как последних лошар. Из него даже подобие бургера не сделать, все равно будет отвратно…
- Молодой человек, - сказала пожилая экскурсовод, невысокая женщина лет шестидесяти, одетая в строгий форменной костюм – Я понимаю, что вам скучно и вы даже не удосужились послушать меня. Для вас я повторюсь: это не просто кусок хлеба, это норма сто двадцать пять граммов в день на человека в блокадном Ленинграде. Благодаря этому хлебу, ваши дедушки и бабушки не только выжили, но изо дня в день трудились, защищали город, и враг не смог их сломить. Благодаря ему ты сегодня стоишь здесь. Помни об этом, помни, что миллионы людей отдали свою жизнь, чтобы ты мог сейчас жить…