Федеральная трасса "Крым" потихоньку просыпается от ночного затишья, местами уже отключили придорожные фонари, а на главных съездах с шоссе появились первые позевывающие гаишники. Но если ближе к Москве движение худо- бедно плотное за счет ранних неугомонных дачников, то за мостом через Оку пока только редкие автомобили пронзают фарами еще не рассеявшийся туман летнего утра. Одним из таких является БМВ Х5, в котором родители везут свою окончившую первый класс дочь на деревню к бабушке. Бабушка, к сожалению, обитает черти где под Белгородом, поэтому им еще ехать и ехать. Девочка, откровенно скучая, чертит что-то указательным пальцем на запотевшем боковом стекле. Ее родителям (поздний ребенок) на вид где-то сорок- сорок пять. Оба симпатичны, подтянуты и, как следствие весьма долгого брака, неуловимо друг на друга похожи. За окном их автомобиля лежит бескрайняя лесостепь. Лишь изредка, то тут то там мелькнут черепичные крыши дачных поселков или поманят якобы свежей выпечкой вывески придорожных кафе. Если все пройдет без дорожных приключений, то на обед у путешественников будет не кофе с заветренными пончиками, а куриный суп с галушками, слепленными заботливыми и любящими бабушкиными руками.
Женщина вот уже минут десять, как придирчиво изучает свое отражение в зеркале заднего вида.
Заметив тень в глазах жены, водитель ободряюще кладет ей на колено ладонь.
- Две складки под подбородком — это еще ни о чем.
- Для тебя может и ни о чем, - Для вас- мужиков старость наступает, когда вы уже ходить под себя начинаете.
- А для вас? Когда впервые место в автобусе уступят?
- Когда на пляже сморчки старые прохода начнут не давать. Правда тогда я на пляж уже ни ногой.
- Слушай, а может нам домик купить? - вопросительно глядит на жену отец семейства, - Бунгало на южном направлении. Но лучше всего в Крыму. А? Черное море, белый пароход. Все равно ж каждый месяц к твоей маме мотаемся. А там, представь, еще примерно столько же, и вот оно море. Накупаешься вдоволь, пока не одряхла совсем.
- Тишина на уши что-то давит. Поставь-ка музыку.
Он колдует с настройками радиоприёмника и салон автомобиля наполняют вздыхания саксофона.
- Вот эта будет, то что надо. Армстронг вроде.
Она благодарно кивает.
- «Мир прекрасен». Моя любимая.
Он понимающе кивает.
- Ну так как, зай? Не устала еще от Истринского водохранилища? Купаемся два месяца от силы. Тут же, если повезет, до ноября из воды можно не выныривать. Ух- закатывает глаза он,-, Как отправлю вас с Маськой на лето...
- Даже не знала, что ты у нас такой... нырок, - скептически улыбается жена, - Только у меня на этот счет свои соображения.
- Интересно какие?
- Помнишь, как мы с тобой ютились после свадьбы на узенькой кушетке, которая нам перепала от щедрот твоих родителей? Ты, как настоящий джентльмен, спал с краю, одна нога у тебя стояла на полу, потому что места с тремя другими ей уже не находилось. Ты все время на нее еще опирался. Ужас, как представлю. И что удивительно, нам было не тесно. Мы даже в таких условиях умудрялись высыпаться.
- Ну да, высыпаться. Разве с тобой уснешь, - игриво ухмыляется он, вспомнив анекдот про вопрос в анкете "Спите ли вы с женщинами".
- А первое что мы купили, подкопив деньжат- это двуспальная кровать. Какая же она была огромная. Но ты еще долго по привычке ложился ближе к краю, чтобы ногу на пол можно было ставить.
- Ну и? Дача-то в Крыму причем тут? - барабанит он нетерпеливыми пальцами по рулю.
- Со временем нам стало на кровати тесно, мы переселились на разные диваны, потом, когда купили трехкомнатную квартиру, ты ушел спать в гостиную, потому, что тебя будил мой храп, а я вдруг поняла, что не могу привыкнуть к тому, что ты встаешь курить по ночам. Потом, когда у нас появился свой дом…
- Да, да, я понял к чему ты, - хмурится он, - Мы разошлись по разным углам, как боксеры после раунда. Так что теперь даже спим на разных этажах.
- Именно. И сейчас ты предлагаешь купить нам дополнительный объект недвижимости, отстоящий от нашего дома на каких-то тысячу с лишним километров…
- Может ты и права, дорогая. Погодим пока с покупками. А то, чем черт не шутит, будем видеться в месяц раз.
- А разве это не голубая твоя мечта? - пытливо глядит на него она.
- Окстись. Питаться раз в месяц по человечески? Хотя в целом идея, согласись, хорошая.
- Ну так подари ее своему Иннокентию. Ему, пожалуй, в самый раз придется.
Кеша – друг его детства был когда-то довольно успешным поэтом- лириком и убежденным, несмотря на свои сорок с хвостом, холостяком. Он и без матримониальных отношений чувствовал себя замечательно. Единственное, что его удручало- это пельмени. Когда Кеша по утрам разогревал вчерашние пельмени, он жутко, невыносимо страдал. В такие моменты ему особенно хотелось женского тепла, уюта, оседлости и борща со сметаной.
«– Кеша, ты дуррак», - говорил Иннокентию единственный более-менее постоянный спутник его жизни- волнистый попугай, - Дуррак.
И тогда, чтобы не давать нахальной птице лишнего повода для оскорблений, он решил, наконец, остепениться и связал себя узами брака с одной из своих многочисленных муз, юной и воздушно-клубничной Олечкой. Хотя у него наклевывались варианты и посолидней. Но он поступил так, как поступил бы на его месте каждый настоящий поэт и любой настоящий мужчина. Женился на прекрасной и свежей Олечке. В общем после первой брачной ночи жизнь у него заиграла новыми яркими красками.
Теперь он вставал ни свет, ни заря чтобы убраться после затянувшейся за полночь и вылившейся в дебош с мордобитием вечеринки однокурсников Олечки из Плешки. После чего он разогревал себе и молодой жене вчерашние пельмени, потом бегал с ней по бутикам, качал пресс в спортзале, смотрел ее любимое «Сексуальное просвещение». А по вечерам писал к селфи, выложенным на ее странице «в Контакте», дурацкие стихотворные комментарии.
«- Кеша – дуррак,»- говорил ему попугай.
– Да, я дурак, - смиренно отвечал на это Иннокентий, - Закопал я себя, птица, по самую плешь. Мне с ней, в отличие от тебя, даже поговорить не о чем. Но поздно пить боржоми, она на третьем месяце уже.
У поэта вскоре на семейной почве участились приступы мигрени и обострился холецистит. Он потух и, как ни странно, быстро состарился, стал сварливым, а потом и вовсе потерял интерес к жизни. Но, что самое главное, потихоньку утратил свои поэтические способности. Муза перестала навещать своего верного служителя. Как выяснилось, две прелестные музы в одном доме не уживаются. Впрочем, если и посещала его по старой памяти, то все больше в виде желчной, ненавидящей весь свет старухи, жалующейся на подагру и неоплаченные счета за электричество.
- Может быть отдельно стоящая фатера в Крыму вернет его к полноценной творческой жизни? - говорит женщина, - А-то жалко мужика, пропадает, с поэзией завязал совсем.
- Но зато он от жизни такой стал неплохим прозаиком, в Ерше вон печатается.
Женщина кивает.
- Ничего не попишешь. Талант тотален…
- Ма, па, чего вы молчите, от дома самого почти. Дар речи что ли потеряли? - подает вдруг недовольный голос с заднего сиденья дочь, - Три часа едем уже и ни гу-гу от вас. Как будто одна еду. Не видите, мне скууучно.
- Брось, неужели так долго? - встрепенувшись точно ото сна говорит мать и смотрит в навигатор, - Мценск. Ну надо же, ты подумай только. Километров триста отмахали в присест.
- Извини, детка, задумался я что-то, не проснулся видно до конца, - говорит отец, - Раннее построение сказалось. А ты вместо того, чтоб на родителей волну гнать, по сторонам бы лучше смотрела, развивалась. Глянь ковыль, как пышно цветет. Эх, дороги, пыль да туман... Ну хорошо, хорошо, - кривит губы он, заметив в зеркало заднего вида полный мольбы взгляд дочери и скрещенные на груди руки, - Ир, выдай ей соску.
- Держи- порть глаза, - говорит Ира, доставая из сумочки телефон, - Папа у нас сегодня добрый.
- Ура, ура, - кричит дочь, - Папа добрый.
- Я не добрый, я благоразумный, - пожимает плечами родитель номер два, - Впереди еще три часа пути с гаком. Ты ж за это время не только себя изведешь, нас измочалишь совсем.
И вот, когда проблема ко взаимному удовлетворению разрешилась, дорога никому из путешествующих уже не страшна. Дочь сейчас зависнет с лучшим в мире другом детей всех возрастов и народов, время для нее полетит со скоростью света на его мониторе. А они с Иришей…. Впрочем, что они. Им всегда есть, о чем друг с другом содержательно... помолчать...