Приходилось ли вам вдруг, ни с того ни с сего, почувствовать невозможность сидеть на одном месте; желание встать и ходить бесцельно из угла в угол. Ничего не болит, нигде не давит, дыхание ровное, хоть и немного учащённое. Прислушиваясь к себе и пытаясь распознать неясность мыслей, причину смятения, начинаешь ощущать, как внутри тёплой волной качается лёгкое волнение. «Хватит лизать чужие тарелки! Хватит читать, пиши сама!» – говорил мне мой замечательный друг.
Громоздкий якорь медленно поднимается со дна, ведь писать, это пытаться вытаскивать себя из глубин повседневности. Хоть и временно и даже кратковременно, но живёшь крохотной надеждой, что реальный мир может быть иным: приветливым, дружественным, где ты чувствуешь себя совсем не лишней… А за его пределами можно позволять себе всё что угодно: хулиганить, дурачиться и воображать капризной балованной девочкой или строгой дамой в длинном чёрном шёлковом платье, которой не подобает вести себя ненадлежащим образом. Но неожиданный оклик или телефонный звонок снова возвращают в реальность, и тогда ты становишься перед фактом: тебе столько-то лет, ты должна, ты обязана, ты не способна, не в силах…
Так что это должно быть: струна, тетива? С чего начинается движение, звук? Какую горсточку слов нужно подбросить вверх, чтобы на небе взошли звёзды? Но пока – лишь неясное начало, только предчувствие.
Иллюзия перевоплощения угасает также быстро, как и возникает, однако пытаешься удержать её, по возможности, подольше. Свобода, творчество… там разнообразие и плотность смыслов присутствуют в избытке. Жизнь, порой, тянет на дно, но тут появляется спасительная мысль, она способна выдернуть на поверхность из глубинных, может быть, кажущихся, пустот. Свобода хороша, когда есть ощущение страстного желания подъёма.
Находиться в процессе созидания или разрушения… Чтобы в чём-то разочароваться, нужно сначала что-то создать, а уж потом понять, что всё плохо! Незаметно возвращаешься в самозаточенный временем клин жизни, и понимаешь, что Слово всё равно остаётся и твоим другом и твоим врагом, с которым ты споришь и восторгаешься одновременно. Оно всегда побеждает, оно – живое, терпкое, зачарованное и болезненное. Владеть им безраздельно, не это ли великое желание, и тяга и страсть?
Если предположить, что все знания, умения, опыт размыты, находятся внутри человеческого сознания в виде хаотичного броуновского движения, то есть смысл придать этому законченную форму, иными словами, сложить в строки, разметить знаками препинания и даже вдохнуть в них жизнь, которая потом может вызвать в читателе неподдельные искренние эмоции. В этой работе верховодит абсолютная творческая власть.
В дипломатическом языке есть такое расхожее выражение «хватит пинать дохлую лошадь». Вот и я часто думаю, – хватит себя мучить, чтобы выведать что-то, что могло бы быть интересным хотя бы самой себе, но время идёт и меня вновь настигает буквенный, словесный угар, пишу и совсем не вспоминаю, что обещала себе заняться шитьём, к примеру. Да-а-а… Как же всё-таки это необыкновенно и замечательно! И, главное, – наполнено жизнью…
Я говорю со своей душой, чувствуя, когда она счастлива или несчастна. Признаюсь, что хочу писать, жить этим бредом, этим бессилием, этим ощущением чего-то грядущего и тем, что должно свершиться. Мораль во всём этом приближается к нулю. Я слишком долго жила в рамках обязанностей и долга, теперь мне просто нужно быть готовой к принятию самой себя вне всей этой мишуры. И я немного боюсь себя такой… Но, разговаривая, потихоньку умаляешь свои страхи. Они не губительны, не доводят до отчаяния, а просто слегка покалывают самолюбие. И пока я с этим живу.
Отрывок из рассказа "Камила"