Господи, поговори со мной! Помоги мне, помилуй и прости!
В храм хожу, исповедаюсь и причащаюсь; Евангелие читаю и читаю Святых отцов Церкви, литературу душеполезную. День начинается с молитв утреннего правила и заканчивается молитвами вечернего правила.
Но, как сказал святитель Игнатий Брянчанинов: «Озираясь на протекшую жизнь свою, (я вижу), что она – непрерывная цепь согрешений, падений, действий, прогневляющих Бога, и от искренности сердца признает (признаю себя) величайшим грешником, достойным временных и вечных казней, вполне нуждающимся в Искупителе, имеющим в Нем единственную надежду спасения».
Смотрю на восемь главных страстей и понимаю, что почти все они во мне, грешнике есть. Каюсь, Господи.
И страшно перед Тобой, что недостоин Царствия Твоего, погрязший по самые уши в грехах своих.
Взять хотя бы любодеяние. Вроде и не блудлив внешне, жизнь исправила и вроде уже на путь истинный поставила, а поковыряться в душе и сердце, вот и вылезает грех наружу. Идет женщина красивая по улице, смотришь на красоту её, любуешься. И нет вроде похотливых мыслей в голове, но ведь все равно глаз – то косится. А глаз косится, смотришь, и мысли потянутся. Отворачиваешься в смущении и, «Господи помилуй меня грешного», молишься в страхе своем. Недаром в вечернем правиле, в молитве исповедания грехов повседневных, есть такие слова:
«Исповедаю Тебе, Господу Богу моему…вся моя грехи, яже содеях во все дни живота моего…зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием и прочими моими грехи…»
Или сребролюбие взять. Никогда не гнался за «длинным рублем», за комфортной жизнью в хоромах «царских». Что Бог дал и Слава Ему. Но ведь все равно нет – нет, да и мелькнет мыслишка: «А не мешало бы деньжат побольше иметь». Зачем? Легче станет? Навряд ли. Сейчас побольше, завтра еще больше давай, а там и мечты о богатстве одолеют. Старости опасаюсь, нечаянной нищеты, болезненности? Деньги от этого не спасут, богатства душу не наполнят. А где Господь, Отец Небесный в этот момент? Забыл в мечтаниях или желаниях о деньгах.
И вновь: «Прости меня Господи, грешного».
А о гневе, если подумать. Вроде бы и сдерживаюсь, нервы в узлы завязываю, чтобы не выстреливали криком при каждом удобном случае. Вроде бы…
А на самом деле бывает, срываешься в одну секунду, какой – то неведомой яростью, каким – то помрачением ума, какими – то бранными словами осуждения, возмущения и обидой. А потом, когда остынешь, как пустой котелок раскаленный огнем, вдруг понимаешь: «Чего это я? За что кричал, за что бранился? Лучше ли я того, кто под гнев мой попал? Нет, не лучше я, если мирного слова не нашел в своей душе, если любви не нашел к ближнему своему».
Господи, прости и помилуй меня грешного!
Из чего подкрадывается и другая страсть – гордость. Страшный, калечащий душу грех. И если не усмирить его, то погибнешь еще при жизни. Неуважение к ближнему, дерзость не только со старшими, но и с младшими, возмущенным яростью сердцем. Желание кому – то отомстить, таская в своей душе памятозлобие и вражду. А уж про осуждение и говорить страшно, ведь бывают такие моменты, когда укоришь кого – то, осудишь, утверждая, что Я знаю это лучше, чем ТЫ. Или более того: кто – то оказался хуже, чем Я сам, по моему видению.
И Слава Тебе Господи, что успеваешь Ты меня убедить, что мои грехи более вонючие, чем грех всего мира окружающего. И если бы сам не вонял от этих грехов, то и воздух душевный был бы чище намного.
Но все равно, нет – нет, прорывается в душе этот червячок гордости, пытаясь возвысить меня над собеседником.
И тогда только покаянная молитва ко Господу и спасает: Господи, прости и помилуй!
Печаль и уныние, как страсти беспокоят меня, скорее всего меньше всех. Но и в этом случае не совсем откровенен перед тобой, Господи. А ведь бывают, хоть и минутные, но моменты какого – то отчаяния. И видимо это тогда, когда Бог протянул уже руки ко мне, а я на свои понадеялся и отверг помощь Отца Небесного, не увидел помощи Его. Редко такое было, но было.
А порой успокоенный сном, лениво поднимаюсь и утреннее правило читается лениво, невнимательно, коротко…какая – то праздность души наступает иногда, неблагоговение. Что это, как не уныние. Снисхождение к себе в молитве – это, что монаху слишком часто из кельи уходить. Грешен, Господи, хоть и не часто, но все равно грешен.
Прости и помилуй меня грешного.
Да и тщеславие меня не обошло стороной. Эта страсть порой непобедимой кажется. Все время что – то делаешь: пишешь ли, работу ли работаешь, конструируешь или коллекционируешь. Или грешником себя считаешь меньшим, чем другие люди или оправдываешь сам себя и грехи свои. Привираешь порой либо притворяешься под окружающее обстоятельство – лукавство такое проявляешь. Может и не в такой мере, как пишу, но все же были моменты, когда сам о себе думал: «Ай, какой я молодец!»! И понимаешь, что «аж в зобу дыханье сперло» от мыслей таких: вот – вот лопнешь. Красуешься, как павлин, но перед кем? Перед самим собой? Перед Богом? А что я без Тебя, кто я без Тебя? Сделал бы что – либо, не будь Твоей Воля или присутствия в жизни моей? Нет! Если думаю, что перед людьми я мудрец, то перед Богом точно глупец! А если перед Богом глупец, то перед людьми и того меньше…
Господи, прости и помилуй, вразуми и не оставь меня грешного.
Что же касается греха чревообъядения, то он меня особо не беспокоит. Питаться скромно и в меру научила меня сама жизнь. Одинаково радуюсь лакомству и кусочку черного сухарика. И черный сухарик радует больше. Не привыкая к излишествам, не находясь в зависимости от утробы своей, все равно в дни постные думаю о посте и молитве более, чем в дни обычные. В дни больших постов, думаю, как укрепить дух свой и не войти в искушение пищей сквернословия, скабрезных шуточек и нелицеприятных бесед.
И все так же обращаюсь к Тебе, Господи! Прости меня, грешного и помилуй!
Нет, Господи, грехов несовершенных мною. И нет, Господи, грехов, с которыми я мог бы справиться без Твоей помощи.
И снова вспоминаются слова святителя Игнатия Брянчанинова:
«Научи мя творити волю Твою (Пс. 142, 10), - (вопию я) с плачем к Богу, - ту волю, которую Ты заповедал мне творить, которую я усиливаюсь творить, но не могу, потому что падшее естество мое не понимает ее и не покоряется ей. Тщетными были и будут все мои усилия, если Ты не прострешь мне руку помощи. Дух Твой Благий, только Он один, наставит мя на землю праву (Пс. 142, 10).