Через дымы и вой огромного города, сам - косой, хромой, одноногий, в рванье и с квадратным велосипедным колесом, он каждое утро приезжал к заливу, где в отдалении неугомонно тарахтят корабельные дизели и медленно скользят по маслянистой глади, груженые баржи. Приезжал, только для того, чтобы в молчании посидеть на прибрежной скамейке.
Вытянув оставшиеся конечности и расслабив лицо.
И посмотреть как кувшинки качаются на воде.