Мы выпили, и она, сбросив с колен кота, сказала:
- А теперь я отвечу на твой вопрос, почему я не люблю Ипполита. Я ненавижу его за то, что он оказался предателем…
- А ты знаешь, что его убили?
- Я знаю, что он умер, как Иуда, но его никто не убивал… А чтобы у тебя не возникало больше вопросов, я расскажу тебе обо всем, с самого начала.
Она помолчала, собираясь с мыслями, и через какую-то минуту продолжила:
- Мой отец был районным прокурором, честным и неподкупным. Таким воспитал его наш дед, Осман Амилахвари, живший со своей семьей в маленьком ауле в горах. В свое время он окончил юридический факультет Ленинградского университета, работал судьёй в Сухуми, но оказался очень непокладистым человеком и был отстранен от должности за три года до пенсии. Он не хотел, чтобы его четыре сына пошли по его стопам, и мои дяди Астамур, Баграт и Ваха послушались его и выбрали себе работу по нраву. Астамур стал председателем колхоза,Баграт – агрономом, а Ваха – директором ДРСУ, то есть, дорожного ремонтно-строительного управления. А мой отец, Даур Амилахвари, вопреки воле отца поступил в тот же Ленинградский университет, окончил его с отличием и через четыре года после этого был назначен главным прокурором района, в котором жила наша семья.
Сначала все шло хорошо: отец женился на очень красивой и умной девушке, Софии Лолуа, происходившей из знатного, как у нас говорят, княжеского рода. Потом появились мы, четыре сестры Амилахвари: я, Саида, Фариза и Дарья. И через год после рождения Даши произошла беда: родственники осужденного на пожизненное заключение убийцы покушались на жизнь моего отца. Но в районном центре, где мы жили, было четыре семьи с фамилией Амилахвари, и убийцы по ошибке застрелили дядю Баграта.
Ты, конечно, знаешь что происходит на Кавказе , когда представитель одного рода убивает члена другой семьи. Сам дед Осман отомстил за смерть своего второго сына, приехав верхом на коне в наш поселок и застрелив из охотничьего ружья Гудису Пипия, брата осужденного убийцы.
Деда, конечно, арестовали, но до этого он успел собрать семейный совет и велел всем оставшимся в живых сыновьям немедленно уезжать из Абхазии и, как можно, дальше. Но уехал только один Астамур, потому что у него была очень большая семья, три дочери и четыре сына. А Ваха и мой отец решили держать оборону. И они продержались два года, не потеряв ни одного человека из своих семей. Отца, естественно, уволили, и он стал бизнесменом, открыв в Гаграх и Сухуме два ресторана и несколько кафешек. Но, когда распался Союз, и беспредел стал творится повсюду, отец решил построить этот дом и прожить всю свою жизнь в горах, так, чтобы никто не знал, что этот дом вообще существует на свете. Он построил всего за год дорогу в горы, дом, завез всё необходимое для безбедной жизни, и мы тайком переехали сюда летом 2015-го года.
- Да, я ходил по этой дороге, и именно она привела меня к вашей усадьбе - прервал я её – Я удивился, спускаясь по ней в поселок, что она упирается в ворота какого-то дома.
- Это было сделано для того, чтобы никто не знал об этой дороге. В том доме жил друг моего отца , бывший таможенник Дато Нодия Когда у нас была необходимость поехать в город, например, к врачу или в магазин, мы заезжали к нему во двор, а он уже на своей машине вёз нас дальше. Другой транспорт на эту дорогу попасть никак не мог, а путников , случайно попавших на неё, засекали видеокамеры, установленные в двух километрах от нашей усадьбы. И тогда отец надевал офицерскую форму, брал в руки АКМ и выходил навстречу этим людям. Он говорил, что эта дорога ведет к секретной военнойчасти и требовал предъявить документы. Он записывал их данные в свой блокнот, затем предлагал путникам вернуться туда, откуда они пришли и никому не сообщать о существовании этого пути. Правда, такое случилось всего лишь раз, но отец гордился тем, что он всё так тщательно продумал.
- Но я знаю, что каждый километр асфальтированной дороги стоит где-то около миллиона, если не больше, а между поселком и вашим домом их двенадцать. Да и дом этот тоже стоит недёшево Откуда твой отец мог взять такие деньги?
- Я уже говорила тебе, что наша мама происходила из очень знатной и богатой семьи. Её дед был очень умным человеком, который знал, что бумажные деньги – это ничто. При одной власти они одни, а при другой – другие. А то, что власть в России скоро переменится и будет меняться еще не раз, он чувствовал, как говорится, нутром. И весь свой доход обращал в золото и драгоценности. Он умер сразу после революции и все свое богатство оставил своей единственной дочери, моей бабушке. Таким образом, средства для постройки дороги у нас были. К тому же, как я тебе уже говорила, Ваха, брат моего отца, был директором ДРСУ, и его рабочие построилиэту дорогу быстро и по заниженным расценкам. Что касается дома, то отец успел продать всю свою недвижимость и взял за неё хорошие деньги, на которые и был сооружен этот дворец.
Мы прожили здесь три года в мире, счастье и согласии. Когда отец нашел нам учителя, который согласился жить вдали от людей и обучать сразу четверых девочек всем наукам, появился Ипполит. Сначала он нам не понравился, потому что был строгим и нелюдимым, но потом мы полюбили его. Особенно, я, мечтавшая о принце на голубом снегоходе, который подарит мне букетик фиалок.
- И ты призналась ему в любви, когда вы пошли в поход на водопады…
- Любви не было. Было огромное желание уехать отсюда и жить так, как живут все нормальные люди. Ведь я было совсем молодой девушкой, мне хотелось ходить в театры, на танцы, побывать в других странах. Всё это мог дать мне брак с Ипполитом Мурузи. Мы бы с ним уехали в Грецию, я взяла бы его фамилию, и никто из рода Пипия не смог бы найти меня. Но на водопадах я же просто дурачилась, как глупая девчонка, и никогда не думала, что он после этого пойдет к отцу просить моей руки.
- А ты знаешь, что сказал ему твой отец? Вот его подлинные слова, которые я запомнил навсегда: «А ты уверен, что она будет счастлива с тобой? С человеком никчемным, единственным достоинством которого является то, что у него есть высшее образование? Одна фамилия которого – Мурузи - вызывает отвращение? Ты посмотри на себя со стороны! Ведь дети, которых она родит от тебя, могут оказаться такими же жалкими и ничтожными, как ты, и тогда она проклянет себя за то, что согласилась стать твоей женой».
Она выслушала эту цитату из дневника Ипполита спокойно, словно уже слышала эти слова когда-то, потом так же невозмутимо сказала:
- Да, тогда Ипполит очень изменился, а потом случилось то, после чего я была готова его убить.
Теперь она замолчала надолго, глядя куда-то в одну точку поверх моей головы. Мне даже захотелось обернуться и узнать,на что она так пристально смотрит.
Но тут я вдруг услышал её голос, совершенно не похожий на тот, что я слышал раньше:
- Однажды утром мы все уже сидели за столом и пили чай, когда отцу кто-то позвонил. И он сразу приказал нам бросить всё и через десять минут быть во дворе, взяв с собою только документы. И мы выехали отсюда на двух машинах. Первую, с мамой и сёстрами, вёл отец, другой, в которой находились дядя Степан, его жена и я, управлял Ипполит. По пути к прибрежному поселку, где жил дядя Дато, отец взорвал участок дороги у реки, где, оказывается, была давно заложена фугасная мина. В поселке Ипполит и наша прислуга вышли из машины, чтобы отправиться по домам, а я села за руль и поехала вслед за отцом.
Вскоре я догнала его машину и хотела уже посигналить ему, чтобы он был спокоен за меня, когда вдруг увидела впереди себя яркую вспышку и невольно зажмурила глаза…
Когда я открыла их, то чуть не потеряла сознание: в ста метрах от меня пылала машина, и от нее еще разлетались по сторонам обломки. Я выскочила на дорогу и побежала к машине, не думая о том, что сейчас она может взорваться и я погибну.
За обочиной, у самой реки, я увидела лежавшего на камнях отца. Видимо, его выбросило взоывом из машины, но он был еще жив… Когда я попыталась поднять его голову, из которой хлестала кровь, он открыл глаза и чуть слышно сказал: «Ты остаешься одна… Уезжай отсюда и не пытайся мстить… Это сделают другие…».
Я похоронила его на кладбище в Сухуме. А рядом с его могилой поставила еще четыре памятника : маме, Саиде, Фаризе и Даше. Так как в машине, которой они ехали, был почти полный бак и пять запасных канистр с бензином, внутри неё всё сгорело дотла.
Поэтому в этих четырех могилах было лишь по горстке пепла.
В похоронах и установке памятников мне помогли мои дяди, Астамур и Ваха. Они же решили вопрос с наследством, и на моем счету в заграничном банке появилась солидная сумма, благодаря которой я могла безбедно жить и узнать о том, кто был повинен в гибели моей семьи.
Это, в первую очередь, были люди из рода Пипия, зачинателя этой кровавой мести. И я, нарушив волю отца, сделала всё, чтобы никто из них не остался в живых.
Потом я узнала о роли Ипполита в этой трагедии. Не простив моему отцу того унижения, которое он испытал, прося у него моей руки, Ипполит связался по телефону с Пипия, и сообщил им, где мы живем.
Те выехали к нам на четырех внедорожниках, но Дато Нодия предупредил нас об этом, и мы спешно покинули нашу усадьбу. И тогда Ипполит сообщил нашим врагам и об этом.
Дорога из наших мест в Сочи, куда решил направиться отец, была одна, и они встретили нас на ней…
Я поклялась себе, что уничтожу Ипполита во что бы то ни стало, но он жил в Греции, а добраться туда я не могла. Потом я узнала, что он приезжает на похороны отца, которые должны состоятся в Сухуме, и отправилась туда…
Но, видимо, сам Бог спас меня еще от одного, моего последнего греха. На утро после похорон в номере гостиницы был найден труп Ипполита, висевший на бельевой веревке. Я поняла, почему он сделал это, когда на следующий день пошла на кладбище.
По воле судьбы его отца похоронили рядом с могилами нашей семьи. И Ипполит, конечно же, увидел памятники моим маленьким сестрам и фотографии на них. А он знал этих девочек живыми, учил их читать и писать, и водил их в походы. Он помнил их смех, когда им было весело, он вытирал их слёзы, когда они плакали от незаслуженных обид… И он не смог пережить того, что случилось с ними по его злому умыслу…
Мы долго молчали, а потом я спросил её:
- И куда ты теперь поедешь?
- Я тебе уже говорила тебе, что не знаю, - ответила она. – У меня есть в Турции и Сирии дальние родственники. Они зовут меня к себе, но я знаю, что погибну там от тоски по Родине, и поэтому не спешу умирать.
- Пойду собираться в дорогу, - грустно сказал я.
- Иди, - тоже печально сказала она. – Не забудь взять побольше продуктов и спиртовку. Вдруг придется заночевать в дороге… Палатка у тебя есть?
- А как же… Я без неё никуда…
- Ну, тогда до утра…
Я пришел к себе и первым делом решил проверить, насколько тяжел мой рюкзак, ведь мне предстояло пройти нелегкий путь по весенней распутице.
Я оторвал рюкзак от пола, и он показался мне слишком тяжелым. Тогда я раскрыл его, чтобы найти ненужные вещи и выбросить их. И мои пальцы сразу уткнулись в дневник Ипполита.
продолжение следует