Вчера он не знал, что сегодня придёт беда. И она пришла и рванула. Разрушилась стена и упала на пол часть потолка дома. Когда осела пыль, он вылез из-под перевёрнутого стола, обсыпанного сухой штукатуркой, увидел громаду танка, вползшего, как вор, в комнату. Танк урчал и нагло смотрел на него дулом.
Он выпрямился, смахнул осыпь штукатурки с плеч и волос. Обтрусил руками шорты, майку. Спросил:
- Ну и чего смотришь, дяденька?
Танк урчал. Спереди, на броне, возле правого фонаря топорщилась белая свастика, припудренная обсыпухой.
- Так ты фашист? - Смело, напрягшись и почуяв силу в теле, снова спросил он.
Танк не двигался. Угрюмо всматриваясь в человека, отрыгивал дымом отработанную горючку. Пахло выхлопным газом.
- Скажи мне, дяденька, - спросил он. – Тут на столе сидела кошка Мальвина. Где она?
Танк по-прежнему урчал и не двигался.
- Ты убил её?
Заскрежетало. На башне отварился люк, поднялась крышка и замерла в стойке. Оттуда высунулась голова в поцарапанном и облупленном шлеме и огромных наушниках. Следом вылезла рука в комбинезоне, увитая синей повязкой, и в швейцарских часах на запястье, облокотилась о крышку.
Он стоял, не двигаясь, смотрел в выползшую из танка голову. Ему показалось, что в него впилось взглядом не лицо, а предсмертная маска какого-то чудовища. Оно глядело чёрными как смоль глазами куда-то за спину, в не разрушенную стену.
- Где Мальвина? – Переспросил он.
Из открытого люка вылезла другая рука с чёрным пистолетом, опущенным стволом вниз.
Голова спросила:
- Москаль?
- Русский, я. – Ответил он.
- Ну тады москаль, тоби треба к стинке…
- К стенке? Как Мальвину, которую ты растерзал гусеницами?
- Ти, москаль, мыслити, що я жартую ( шучу)? Ниии…
- Вот мой папка приедет с Каховки, он тебе покажет… Он уже много таких танков с крестами в плен взял.
- Чёгооо…? Оборзел, москаль?
Раздался выстрел. Затворился люк. Танк пришёл в движение. Заворочался на месте. Послышался треск, лязг. Рухнула вторая стена, следом – третья, четвёртая полусаманные и в полкирпича боковушки, на башню упали остатки потолка, и вся крыша. Снова поднялась кверху взбудораженная пыль, штукатурная сыпуха.
Сверху над домом висел жаворонком беспилотник, жужжа четырьмя почти игрушечными, пластмассовыми винтами. Маневрируя в зад и вперёд, смотрел сверху на разрушенный дом. Двинувшись к танку, завис над башней. От ножек «птички» оторвался и полетел вниз хвостатый, остроносый боеприпас, раздался взрыв. Клубы штукатурки и дыма вперемешку зависли над танком. Пополз чёрный дым. Танк двинул в левую сторону башню с дулом и замер. Снова открылся люк. Из неё высунулась та же голова. Она горела как факел и орала: «Буде вы вси прокляти! Ааааа…» Завалившись набок, она замолчала и повисла на левом плече.
К вечеру всё стихло. Остатки пыли осели на обугленную голову, покарёженную бронь танка и на мёртвое лицо мальчишки-дошкольника. Стеклянные глаза его смотрели вверх, туда, где загорались первые ночные звёзды.