Бродячие сюжеты и их элементы в народных сказаниях, сказках и других литературных произведениях
О щедрости исчадий ада
Ценности, щедро раздаваемые нечистой силой колоритным гоголевским персонажам, сродни банкнотам, падающим на зрителей театра Варьете в «Мастере и Маргарите»: если у М.А. Булгакова они превратились затем в резаную бумагу, то у Н.В. Гоголя «одни битые черепки лежали вместо червонцев» («Вечер накануне Ивана Купала»).
При этом вряд ли Николаю Васильевичу (и Михаилу Афанасьевичу) была известна ирландская народная сказка "Волынщик и пак", в которой волынщик за игру для духов смерти получает от их предводителя груду золотых монет, превращающихся на следующий день в ворох сухих листьев. Не исключено, что образ расточаемого нечистой силой золота, подверженного тлену, - древний атрибут народных сказаний о дьявольских проделках.
Тема «чертова золота», однако, интересно обыгрывается в словацкой сказке «Свадьба в Ситне». Группа игрецов на струнных приглашена на свадьбу... мертвецов-разбойников. В этой жуткой компании обнаруживается заколдованный в коня «ладзянский жупан», тайно предупреждающий «художественного руководителя» группы о том, что разбойники расплатятся дукатами, которые накидают в контрабас.
«Но как только исполнители на струнных инструментах удалятся, - вещает несчастный экс-жупан, - монеты превратятся в сор. Поэтому, - советует конь худруку, - попроси в качестве вознаграждения сор, «что по углам лежит», а на контрабасе нацарапай крест».
Руководитель внял конскому совету и, к огромному удивлению и огорчению подчиненных, сделал всё так, как рекомендовал говорящий конь. В итоге музыканты удивились еще больше, когда на следующий день обнаружили в своих кошельках массу золотых монет.
Впрочем, впоследствии оркестранты пожертвовали их на, так сказать, благотворительные цели, справедливо полагая, что эти деньги были нажиты нечестным путем, т.е. в конечном счете путем ограбления простого народа.
О вдове и двух ее дочерях
Приходится в третий раз помянуть вьетнамскую сказку «Золотая туфелька», которая начинается словами «Жила в древние времена старуха с двумя дочерьми: родной и приемной… Обе родились в один и тот же день, и были похожи друг на друга как две капли воды».
Тот же зачин находим у чешской сказительницы Божены Немцовой, отыскавшей народное предание о «Золотой прялке»:
«У одной бедной вдовы росли две дочери-двойняшки. С виду они были так похожи, что никто не мог их различить». Вдохновленные сюжетом «Прялки» чешский фольклорист К.Я. Эрбен написал одноименную балладу, а знаменитый композитор Антонин Дворжак сочинил симфоническую поэму. Отечественные исследователи утверждают, что аналогичный мотив присутствует как в южнорусских, так и в немецких ("Госпожа Метелица") сказках.
Во всех случаях вдова и родная дочь выступают как законченные злодейки, не гнушающиеся зверскими преступлениями, включая убийство добродетельной приемной дочери/сестры, расчленение ее тела и разбрасывание костей в дремучем лесу. При этом приемная дочь успевает перед насильственной смертью выйти замуж за полюбившего ее правителя страны, а дочь родная, пользуясь внешним сходством с приемной, сделаться законной супругой этого ничего не подозревающего монарха.
Однако в кхмерской сказке «Две девочки» злой мачехи мы не найдем, поскольку вместо нее там действует завистливая соседка. Одна добрая девочка наткнулась в лесу на «старого-престарого тигра», попросившего очистить его гниющую шкуру. Хотя от нарывов шло такое зловоние, что дух захватывало, девочка с помощью острой палочки добросовестно выполнила свою нелегкую работу. В награду тигр одарил маленькую труженицу бамбуковой плетенкой, наполненной золотом и серебром.
Не трудно догадаться, что дочь соседки отказалась чистить дурно пахнущую шкуру старого тигра и получила от него за это корзинку с гадюками.
О поющем предмете
В помянутой выше балладе К.Я. Эрбена о злодейском убийстве положительной героини рассказывает золотая прялка, причем не просто рассказывает, а поет песенку, которая таким образом изобличает убийцу.
В русской народной сказке «Волшебная дудочка» родная дочка злой мачехи толкает сводную сестру в болото, в котором бедняжка тонет. На месте ее гибели вырастает травяная дудка, из нее случайный прохожий делает дудочку, а та в своей песенке рассказывает, как было дело. Утопленницу извлекают из болота, и она, слава Богу, оживает.
Своеобразную роль играет волшебная золотая арфа в английской сказке "Джек и бобовый росток", где ее игра и пение способны погружать слушающих в покой и сон, рассеивать их печали. В отдельных ситуациях арфа даже способна называть своего хозяина по имени.
Богатырь Тхать Сань, герой одноименной вьетнамской сказки, получает в дар от морского царя волшебную лютню. Оклеветанный врагами и брошенный в темницу, он вспоминает о даре. Стоило ему взять пару-другую аккордов на инструменте, как лютня поведала на всю страну о несправедливости, допущенной по отношению к Тхать Саню.
Понятно, что зло было наказано, а богатырь женился на царской дочке. На этом роль волшебной лютни не закончилась: когда царству стали угрожать войска сопредельных держав, она вновь заиграла, что заставило агрессоров отказаться от своих захватнических планов.
Любопытно, что в заключение богатырь накормил вражеских воинов рисом из волшебного котелка. Сколько они ни ели, «рис в котелке не убывал».
Предметы-препятствия и искусство маскировки
В некоторых сказках удирающий от нечистой силы герой спасается благодаря волшебным предметам. Так, в словацкой сказке «Золотая подкова, золотое перо, золотой волос» с ее сюжетными ходами, напоминающими ершовского «Конька-Горбунка», Янко, по совету своего коня, бросает преследующей его бабе-яге гребень, который превращается в густой лес; затем следуют щетка – колючий терновник и рюмка – «большое море». Последняя водная преграда оказалась для ведьмы непреодолимой, и та вернулась восвояси с пустыми руками.
Девочка, убегавшая от бабы-Яги (русская сказка "Баба-Яга"), по рекомендации, как мы знаем, кота Баюна, прихватила с собой гребень и полотенце. Первый предмет, будучи брошен перед преследовательницей, превратился в дремучую чащу, с которой людоедка кое-как справилась, но зато второй обернулся полноводной рекой. Тогда Яга заставила своих быков осушить водоем, что оказалось не под силу бедным животным. Раздосадованная старуха принялась за дело сама и лопнула, так сказать, с перепоя.
Несчастный и оттого плаксивый Иван-царевич из отечественной сказки "Ведьма и Солнцева сестра" получает от сочувствующих ему женщин щетку (превращается в горы), гребенку (превращается в дубовые леса) и платок (превращается в озеро), которые позволяют ему избежать острых ведьминых зубов.
Шведская сказка «Замухрышка» повествует, как водится, о трех братьях, младший из которых по традиции оказывается дурачком, но чрезвычайно везучим. Оказав услугу коню (заколдованному принцу), он разживается флягой, щеткой и коробочкой с колышками. Эти предметы младшенький ворует у зловредного тролля, а тот, естественно, бросается за вором в погоню. Однако вода, выплеснутая по совету коня из фляги, становится морем. Тролль переплывает его на корабле. Тогда в дело идет щетка, превращающаяся в дремучий лес. Тролль прорубает в нем просеку, однако брошенные на преследователя колышки преображаются в бревна, под которыми тот гибнет.
В шотландской сказке "Битва птиц" дочь Великана Рыжекудрая Мэри использует ветку терна - она становится непроходимой чащей, "серый камушек" - он превращается в высокую гору и напоследок пузырек с водой - он разбивается, преображаясь в бездонное озеро, в котором тонет преследователь.
Василиса Премудрая из отечественной сказки «Морской царь и Василиса Премудрая» сперва заморочила преследователям голову говорящими плевками (ничего более оригинального в мировом фольклоре я не встречал!), а затем, принялась искусно маскировать себя и своего жениха: в мирную овечку и старого пастуха; в церковь и старого попа, в утку и селезня, соответственно - и всё сработало!