Ему нравилось прогуливаться по берегу. В особенности, когда пляж пустовал, и лишь ветер, да волны шумели в своем неистовом и захватывающем вальсе. Вдыхать полной грудью и чувствовать свободу – вот то единственное, что по-настоящему радовало его сердце, а разум делало безмятежным.
Иногда он сам бросался в танец, совершенно по-детски радуясь набегающим волнам, будто спешащим поиграть с ним, своим закадычным другом. Самое настоящее убежище под открытым небом. Песчаные холмы и волны сошли бы за стены; небо – за храмовый купол; а ветер был тем самым божественным присутствием, которое растворяло в себе без остатка, дарило умиротворение.
К вечеру дня слепящее солнце спряталось за густыми-прегустыми облаками, которые напоминали циклопических размеров скалы на другом конце света. Неторопливо набегающие волны приятно ласкали слух. Вдруг прямо к ногам вынесло бутыль. Внутри виднелся небольшой клочок бумаги. Осмотревшись, он никого не увидел. По обеим сторонам пляжа высились утесы. И вот за ними как раз мог быть тот, кто отправил свое послание.
Бутылка выглядела совсем новой. Имела широкое горлышко, чтобы проще извлечь содержимое. («Предусмотрительно!» – подумал он.) Поднял. Сперва даже подумал кинуть обратно. Но что-то заставило остановиться. Покрутил в руках. Такое было большой редкостью. Разве только в книгах прочтешь. Затем, не раздумывая ни секундой более, открыл и достал записку.
«Удивительно!» – снова пронеслась в голове мысль. Такой тоже не найти вот так просто: нужно было очень постараться, чтобы раздобыть такую бумагу. Тут же прочел. Написано было с одной стороны, но на всякий случай проверил. Ничего. Подчерк был очень ровным и красивым, напоминал женский. Да и фразу такую обычно не пишут мужчины. Обычно! Но не всегда. В ней было следующее: «Я тебя люблю».
Улыбка тронула его губы. Правда, совсем не потому, что было смешно. Скорее как раз потому, что именно он нашел эту бутылку. Обшарив карманы, нашел ручку. (Странно, что она даже нашлась в такой момент!)
Легкое волнение внезапно охватило его. Опустился на колено. Разгладив и прижав края бумаги, что так упорно стремились свернуться, он неровно написал на обратной стороне: «И я тебя тоже очень люблю!»
Закупорив посильнее бутыль, он сделал несколько шагов назад. А потом, как следует разбежавшись, изо всех сил закинул ее обратно в море. Навстречу поднялась огромная волна. И будто живая рука поймала послание, которое он никогда бы не подумал написать первым. Но на душе сделалось так легко и хорошо. По дороге домой, все поглядывал на берег. И решил завтра же непременно обойти скалы с другой стороны.
***
На утро он вновь шел к берегу, но уже с обратной стороны той скалы, что была по правую руку, когда стоишь лицом к морю.
Спускаясь вниз, обратил внимание на то, как много здесь росло цветов. Разных! Замедлил и без того неторопливый шаг, приглядываясь к цветущим и всегда радушным хозяевам полей. Они были простыми, но такими яркими, а их успокаивающий аромат приятно контрастировал с бодрящим морским. Чайки кричали в безоблачной вышине. У самой воды под тенью утеса он увидел девушку, в руке которой была уже знакомая бутыль, и она читала записку как раз с обратной стороны.
Он замер, гадая: была ли она той, кто отправила свое послание, или это был совсем другой человек, столь же случайно наткнувшийся на бутыль, как и он вчера? «Какое-то уж слишком неслучайное совпадению!» Продолжая наблюдать за девушкой, он видел, как она повернулась к морю. Когда она поправляла прядь роскошных русых волос, порыв ветра вырвал из ее руки записку – и понес прямо к нему.
Словно бабочка с израненными крыльями, летел клочок бумаги по воле ветра в неизвестность. Он изловчился и все-таки поймал тот одним лишь чудом. Держа в руках записку, вспомнил вчерашний вечер. И вот уже с ним в руке он шагнул навстречу той, в чьих руках была бутыль, но без этой самой записки, этих самых важных слов, она бы продолжила оставаться пустой. Сосуд и его содержимое – оба были важны.