Ну вот все и совпало. Я хотел ехать на зону, правда пока об этом ничего начальству не говорил, я решил, что мне нужно 2-3 недели, чтобы передать Мелешене все свои связи. Это для того, чтобы столовая и магазин не оказались «на голяке» и чтобы секция «тюремного режима» не осталась без работы (значит без «грева»). «Игла» мои планы одобрил, но их не одобрил Черныш – начальник оперчасти. И меня направили на «2» нежданчиком. Это значит сюрпризом. Сюрприз выглядел так: Ко мне в камеру зашли четыре офицера и дали мне полчаса на сборы. Сами они остались в камере смотреть и контролировать. Сами офицеры чувствовали себя «не в своей тарелке». Дело в том, что каждый из этих офицеров не один раз конвоировал меня в моих «хлебных» командировках. Собирался я достаточно долго и собрал все вещи, то оказалось их совсем не мало:
- большой цветной телевизор
- 2 маленьких телевизора «Электрон-100»
- видик «SAMSUNG» и куча кассет к нему
- музыкальный центр, тоже с кучей кассет
- книги и всяческие чертежи
- чай, курево, еда
- одежда и обувь
В общем куча не малая.
И вот со всем этим «добром» меня отвели в этапную камеру, где я и провел ночь, ожидая этапа на «2». И вот я приехал на зону и в «шимозе» стал выгружаться из автозака. Примерно в середине операции «разгрузка», она (операция т.е) вдруг превратилась в операцию «загрузка» и меня снова отвезли на «Батарею».
Во ситуация! «Батарея» не принимает назад, кум против. А на строгаче хозяин (Соколов Геннадий Александрович) увидел мое имущество и спросил у кума: « А ты уверен, что он с этими всеми мешками хоть неделю жив останется? Отправляй этот «караван» назад в Таллинн. У нас и без него трупов достаточно». Вот я и завис, как тот еврей-эмигрант, которому лучше всего было в дороге. И вот сижу опять на мешках в этапке на «Батарее», и знаю, что здесь мне «разгрузиться» не дадут. На вторые сутки опять этап на зону. Эту историю, как почти анекдот, мне потом рассказал Г.А.Соколов. Вокруг меня и моих мешков сплелись в клубок разные, но серьезные силы. Прямо не жизнь, а «Дневной дозор».
С одной стороны, по требованию Черныша, меня старательно «выдавливала» Управа-Департамент мест заключений. А на зоне к хозяину пришли «Дора» и «Сача» и дали ему слово, что меня «не раздербанят» и т.д. Поскольку обе эти силы были направлены по одному вектору, то меня не разорвало на клочки, а просто вернуло на зону. Устроился я вполне удобно. В это время на зоне был большой рамс обо мне. Тема была: «Как мне жить, и как ко мне относиться». За предыдущие 10 дней срока накосячить я успел не мало, на рамсе я сказал о себе: «Я никого «не кинул», за меня никто не сидел». Услышали, проверили и выпустили меня в люди. Я стал присматриваться к зоне, а зона ко мне. А на зоне был медный бум. Медь собирали и цырики и зеки. Скупали ее (медь) прямо на зоне.
А что за медь на зоне, откуда она и сколько ее было – об этом расскажу подробно. Но поскольку за «медные разборки» за лето было почти три десятка трупов, простреленных и сожженых, было ясно, что меди было много и деньги там крутились огромные.
Часть меди была с «тройки» - зоны усиленного режима. На тройке был цех, где «мотали» статоры на новые электромоторы, и был цех, где ремонтировали старые электромоторы. А обмотка-то там была из медной проволоки. Старую и бракованную новую обмотку прессовали в кучи и вывозили на «2», благо в рабочей зоне были ворота между «2» и «3». 2-3 кузова меди в неделю, это в среднем 10 кузовов в месяц. А кузов-то не меньше 2-х тонн весил. И так год за годом.
Вот и считайте, сколько этих отходов проволоки скопилось на «2». А ведь были на «2» и свои отходы. На каждой зоне было несколько цехов от разных заводов. В основном это были цеха «оборонки» и даже на космос работали. Сам я на космос потрудился немало. Был расточной станок в три мои роста. А я на нем растачивал корпуса для насосов окислителя ракетного топлива. Обычный металл этот окислитель «съедал» за минуты. Корпуса были литые, из нержавеющей стали. А надо было расточить 17 отверстий несоосных, и все «под пробочку» (эталон-измеритель). Адова работа. До сих пор просыпаюсь, если во сне ее увижу. А на «двойке» делали для ракет изделие «тележка». И на каждую тележку шло огромное количество меди. Ведь медь - немагнитный металл, а для тележек это было важно.
Были и другие изделия с медной составляющей. И отходы, отходы и брак как положено.
А какой зек хочет брак оплачивать? Значит надо этот брак или в песок «по мучной горе» или в озеро на рабочей зоне. Значит и запасы материалов надо было иметь и обязательно нелегально и скрытно. Рекорд этой «заготовительской суеты» были «поднятые» и «затыренные» по команде «Сачи» 80!!! (восемьдесят тонн медных цилиндров диаметра 12 см и 80 см длиной). Это целое сокровище. Кстати не найденное до сих пор Такой «рекорд» стал возможен потому, что «советская» охрана уже ушла, а эстонская в этом вопросе еще не определилась. На вышках кайтселитчики стояли. Можно было подойти к любой вышке и договориться обо всем, кроме побега.
Спирт «ROYAL” «залетал» в зону не в грелках, а в трехлитровых банках, прямо со склада.
Вот рекорд бизнеса «цыриков» в это время: Под охраной зоновских офицеров в зону загнали ночью два вагона товара. Телики, еда, одежда, чай, курево, даже книги были. К утру вагоны исчезли, полные меди с зоны. 2 дня все лежали в лежку. Нажрались все до усё…у!
Помню, еще в советское время приходит команда: «Едет проверка, срочно навести марафет». Тогда шел трактор и присыпал все отходы металла песком. Отходы надо было куда-то сдавать, а хлопоты большие, и кому это нужно? Брали зоновские сувениры, дарили их приемщику отходов и получали «квиток». А медь шла под песок и ждала своего часа.
А еще на «2» делали спасательные плотики для летунов. А это значит парашюты и стропы. Из строп делали отличные ремни. Парашюты красили. Я наладил производство палаток и детских комплектов. А шила их бригада под началом Сеньки - Дизеля. Мир праху его! Еще по зоне делали изумительные пивные кружки, разделочные доски, кухонные наборы, шампура. Были и картины, сделанные разноцветным медным порошком. Тут не было равных Юре Чупрову. А еще делали холодное оружие, охотничьи ножи и всякий огнестрел. Любой! Сам держал в руках и «VALTER» и ПМ. Не отличишь! А какие у нас на «двойке» делали арбалеты: маленькие, складные. Дверь «Жигуля» пробивали насквозь с 20-ти шагов.
Тут-то, в это время я получил новое «погоняло». Звучало оно «Инженер» и протаскал я это «погоняло» до 2003 года. Двадцать два года без малого.
И все это хозяйство было разделено на анклавы. Оттуда и война. А на войне всегда трупы и пленные. Роль «пленных» выпадала работягам. Они собирали медь, они делали сувениры и шили одежду. А оружия (огнестрела) было не меньше, чем у цыриков. Мужикам все это не нравилось, закипало недовольство. Пахло жареным и надо было срочно что-то делать, чтобы «выпустить пар».
Прошу меня извинить, еще немного отвлекусь, чтобы рассказать об умельцах с «двойки». Все «левые» производства были поставлены очень и очень серьезно. По-взрослому. На все была своя оснастка, шаблоны, трафареты и штампы. С оборудованием и станками была вообще особая история.
«На строгаче», особенно в советское время, сидели одни и те же люди. Выходили на полгода, год и снова назад в зону, к станку. А станки почти все были работягами просто куплены. Заплатишь за станок, и даешь ровно 110% плана. Остальное - мое, и не лезь ко мне. Хочешь больше плана – плати отдельно. И не дай Бог в этом договоре работягу обмануть. Вся зона «на дыбы» встанет. А о своем станке заботишься сам. И ремонт обеспечиваешь и запчасти «шустришь» - все сам. Что на этих станках не делали. И выкидные ножи всех видов и размеров. Были даже «выкидушки» длиной 30-35мм. Это на брелки. Еще шли на брелки наручники, но не на руки, а на пальцы. Но держали они «по-взрослому». Особенно много их заказывали в «лихие девяностые». Так вот, в изготовлении этих наручников не было ни одной ручной операции. Очень высокая культура производства. Делали «на строгаче» и колье со стразами, и «золотые» перстни и печатки с «брюликами» и «пробами». Клейма у нас были свои и «позолоту» делали сами. В поллитровой стеклянной банке делали. У меня в верхней челюсти не хватало зуба. «Молдаванин» мне поставил «мост», который продержался 14 лет! Я даже ногти грыз и все нормально было.
Была с умельцами и еще одна курьезная история. В Таллинне снимались «Три мушкетера» (очередная версия). Так вот все холодное оружие для фильма, кроме шпаг, делали на «двойке». Образцы взяли в Таллинском Историческом музее, а серию делали уже на «двойке». Все это обеспечил Коля Блесков. Молодец.
Да еще Колька и в фильме снялся. Уже не помню, но вроде он гвардейца играл. Он мне фотографию показывал. На одной Коля на руках огромного Портоса как пушинку держит.
Ну а со станками и с инструментом было так. Уходит работяга на свободу (ясно, что ненадолго), а станок или другу на время оставляет или мастеру участка в аренду сдает. А самый свой лучший инструмент в промасленную ветошь и в землю.
В зоне можно было заказать все. И «невзламываемый замок» и «хитрую» авторучку на один патрон, и докторскую диссертацию на любую (почти любую) тему. Спецы были.
И погоняло «Инженер» мне за дело дали, а не за бабки. Зона – это не воля. Тут не все за бабки можно, многое, но не все. Есть на зоне свои порядки и законы, которых придерживались и поддерживали. Иначе беспредел будет и все в крови захлебнуться могут. Порядок этот не нами был придуман и не в прошлом году принят. На горьком опыте многих зековских поколений, до нас он был выстрадан и проверен.
Вся зона была условно разделена на отдельные «хутора». Самое основное деление было на рабочую зону и жилую зону. На рабочей зоне постоянно жило 150-200 человек, кто оборудовал под жилье рабочие или административные помещения, кто строил жилье сам.
Такой самострой назывался «халабудой» или «будкой». Часто это и были будки из листов железа. Примерно в каждой третье будке работал самогонный аппарат.
Были еще и места компактного проживания. Они назывались «хутор». Самый большой и образцовый «хутор» был в цеху по изготовлению бумажных мешков. Рулил на этом хуторе Валера Журавель. Рулил он жестко, но справедливо. Срок у него всегда был 15 лет.
Расстреливать нас уже перестали, а «пожизненное» еще не ввели. И вот за каждое новое преступление, Валере «добавляли» в суде до «пятнашки». А все преступления у Валеры был связаны с убийствами при зековских разборках (конфликтах).
Валера был человек честный, с повышенным чувством социальной несправедливости. А еще, на свою беду, он был очень физически сильным. Он всегда терпел «до последнего» и все старался объяснить словами. А в нашей среде и не только в нашей (!), очень часто вежливость принимают за слабость. И наглеют без меры. Тогда Валера взрывался: и трупы. Как-то на этапе, в этапной камере, Журавлю сказали, что он «козел», так как он идет этапом из Румму, а там все зоны «козьи». Козлом-то Валеру в камере не считали, но искали повод «пощипать» его дорожный мешок. Этап шел на «спеца», на «голяковую зону», а в камере были не блатные, шерсть канавная» (изображающая) блатных.
Было их в камере «этапке» шесть человек. А на утренней проверке оказалось пять трупов и Валера. Всего трупов у него «скопилось» около полутора десятков.
Вот у Валеры хутор был как хутор. И огород и теплица и производство и сувениры. Все у него на хуторе было, даже пекарня. А вот крепостных не было. Всё по совести. Молодец Валера! Респект и уважуха! Сам жил и другим жить давал. Многим, не только зекам, стоило у него поучиться.
Еще были «хутора» : «Гараж», «Депо», «Инструменталка», «КМК», «ДОС (деревообработка), «7 цех», «3 цех». Прямо не зона, а «Метро 2033». И чудес не меньше, чем у Глуховского. Была еще куча «хуторов» поменьше, всех и не упомнишь.
И в каждом «хуторе» свой уклад, свои проблемы и свои сложности. Мы решили не лезть в крепкие «хутора». Зачем ломать то, что хорошо построено и людей «греет». Не нужно это, да и без войны невозможно. Да и рулят там не менты и не «драконы», а зеки. И всегда можно найти общий язык. Нашли и все порешали нормально и надежно. Беспредел достал всех и все хотели нормально работать и спокойно спать.
Но тут в зоне (в рабочей зоне) появились «ниньдзя», которые мужиков грабили, а иногда и жизни лишали. Охотились они в первую очередь за самогоном, который можно выпить и за аппаратурой, которую можно продать. Было у них и всякого рода оружие и маски на лицо. Если будка им не сдавалась «ниньдзя» ее (будку) обливали бензином и жгли вместе с жильцом. Но их вычислили. Оказалось, что это «трудилась» бригада «Мухи». «Муха» трудиться перестал, а остальных менты успели попрятать. Бог им судья! Дышать стало легче всем.
На жилой зоне тоже были свои «хутора»: назывались они» «Библиотека», «Школа», «Профтех», «Ремонтно-строительная часть». Два самых крупных «хутора» на жилой зоне были «Церковь» и «Столовая». Настолько это были крупные «хутора», что до «Столовой» мы добрались очень не скоро, а в «Церковь» вообще не лезли. «Церковью» рулил зек не глупый и умел с людьми ладить, когда без этого нельзя было. А без этого как раз и нельзя было. Значит «ладил» и «ладил» не плохо и не слабо!
Вообщем реформа прошла так. Из больших «хуторов» на «рабочке» никого не тронули, но ограничили в деятельности «7 цех». Он покупал медь со всей зоны, и барыжил её (медь) дальше. На хлеб им оставили и на тонкий слой масла тоже. А вот что поверх масла положить сверху – нет. Шустрите сами, но не у мужика. А то бизнес у них не слабо шёл. Цырики были у них в доле и обеспечивали им монополию. В зоне медь брали за 4 рубля за кило, а сразу за воротами зоны цена была 13 рублей за кило. Это в Румму. А в Таллинне еще дороже. Это был бизнес отца и сына по фамилии Поджук. Оба были цыриками не из последних, и папа даже был на первых ролях в Таллинне, в Управе. Называлась Управа – Департамент мест заключения. Гулаг – по-старому.
А в зоне, в «7-м цехе» у них был уважаемый человек – Кальц К. Поджуки открыли Кальцу банковский счет и каждый месяц давали ему выписку со счета, на которой было видно, как счет растет из месяца в месяц. Счет рос так круто и быстро, что перед самым выходом Кальца на свободу не выдержал сам своего веса и рассыпался, и исчез месте с Маабанком. Ай да Поджуки, не напрасно такую фамилию носили. Кальц был жук. А на каждого жука всегда есть или жук побольше, или «поджук». В нашем случае как раз Поджук, даже два. Поджук-сын служил в силовом подразделении Управы. Подавление бунтов, освобождение заложников, или ежели вдруг какой злодей из зеков, или бывших зеков сотруднику, или бывшему сотруднику за «честную службу» угрожает….
А они жили совсем рядом. В поселке Румму. Жили семьями и семьями работали в зоне и все, от стакана воды до охапки дров, или резной мебели «шло» им с зоны. Первый шаг я сделал такой, что чуть «в шагу не треснул». Я «кинул объяву», что медь в зоне теперь принимают не по 3 рубля за кило, а по 9 рублей. И всем стало хорошо. Любой дед мог до обеда шарить крюком в песке, а на обед получить бутылку водки, жареную курицу и пару пачек курёхи. Денег на первый месяц, до первой продажи меди, мне дали. И дали не мало. Я, в это время уже жил в трехкомнатной хибаре в «Лаборатории» (подробнее- чуть позже). Деньги я держал при себе. Вместо двери в моей хибаре вход был отгорожен солдатским одеялом.
На зоне никакая дверь не спасет. Тут и спасает и губит совсем другое. Но, тем не менее, страховаться было необходимо. У меня в то время был наган-самовзвод под патроны 5,45. И вот этот самовзвод я, перед сном, к левой руке прибинтовыввл. Это чтобы, если что, стрелять сразу, через одеяло, под которым спал. Но ко мне не пришли и через месяц я ствол перепрятал.
Ладно, с медью вопрос решил. Но остались сувениры с шитьем, а это кусок не малый, и трудилась там не одна группка зеков. Этот вопрос я сумел решить только частично. И вот каким образом. Мне отдали «Лабораторию». Это большое здание на два этажа. Большое число помещений, готовых под жилье. Каждый умелец, кто хотел и имел право хотеть, получил в «Лаборатории» однокомнатное жилье и мастерскую.
Цены на их изделия я поднял на 50% и, при этом, никто не имел право на бесплатный «дружеский» развод умельца.
Помню случай, который поразил и развеселил всю зону. Приехал опер из Управы проверять зону. Забрел он в «Лабораторию», где увидел сыпаные медью картины Юры Чупрова. У Юры как раз был готов женский портрет по фотографии. Просто чудная работа. Опер пожелал портрет жены и получил его, но не в подарок. Написал заявление, отправил Юре продуктовую передачу и деньги на лицевой счет и забрал через бухгалтерию готовую работу.
Вот какие чудеса были возможны в начале девяностых. Этот период времени называется на зонах «демократия». Мы решали и мы «рулили», но старались держаться в разумных рамках.
Чаще получалось, но не всегда.
А теперь, как мне удалось поднять закупочную цену на сувениры на 50%. А проще простого. Мы открыли в городе два киоска. Но там был маленький секрет, про который цырики не знали. Настоящий покупатель там был один – не последнее лицо в службе охраны гостиницы «Олимпия». Финны скупали у нас все, по удобной нам и им цене. Продержалось это до тех пор, пока меня не перевели на «четверку». Но это тема для отдельного рассказа. На этом, пока, рассказ заканчиваю, а продолжение его в рассказах:
1. «Мисс Румму»
2. «Хрен вам, а не амнистия»
3. «Настоящий эстонец»
МИСС РУММУ
Она была красивая, ну просто очень красивая. Звали ее Таня. До того, как стать мисс Румму, она была мисс Школа, и даже мисс Морочное. Морочное – это такое село, тоже поселок на Западной Украине, из которых была родом половина наших цыриков, включая Таню, ее мужа , брата мужа и многих других. Поселок это, или село, понять было трудно. Были аргументы «за поселок», и были аргументы «за село». Общий совместный интеллект всех «новоселов» говорил о том, что они сельчане. Наличие 3000 жителей и двух церквей «кричало» о селе. На глобусе - ничего, на карте просто пятно. Когда Таня стала моей женой, я понял, что все-таки село. Папа у Тани был армейским прапорщиком. Таня, глядя в пол, объясняла мне, что он майор.
Танечка, ну не может майор 22 года прослужить в одном гарнизоне. Я сам сын «вояки» и хорошо помню систему: «Пять лет дальний, пять лет ближний». Это о гарнизонах, о местах службы. Только разведки ГРУшной и «космонавтов» это не касалось. Да какая разница, майор или прапор. Видывал я и майоров в виде ефрейторов и прапоров с генеральскими мозгами. Помню абсолютно дурацкий казус, который чуть не разлучил нас в разгар медового месяца. Меня Таня считала интеллигентным мужчиной, хотя она служила в нашей зоне старшим инспектором спецчасти и «дело» мое прочитала «от корки до корки». Но она в детстве уже знала, да и все Морочное знало «Если еврей - значит интеллигент, кем бы он не был и где бы он не работал.
И вот выхожу я (пардон) из туалета и Танечка заявляет мне, что её папа – майор несомненно тоже (!!!), интеллигент. Он тоже читает на унитазе сидя. А я сдуру объяснил молодой жене разницу между теми, кто читает сидя на унитазе и теми, кто читает только сидя на унитазе! Ох, лучше бы я промолчал.
А все началось так. На коммутаторе в поселке работала женщина по имени Татьяна (одни «Татьяны»!). Она была в курсе всех новостей и сплетен, так как слышала и слушала в свою смену, все телефонные разговоры. Мобильников еще не было и все разговоры шли «по проводам». Муж этой Татьяны служил сразу на двух должностях. Он был кинологом и пожарным. Пожарный пост находился рядом с зоной и с крыши нашей котельной было даже видно из какого стакана он водовку пьет и чем закусывает. Звали его Володя, носил он очень редкую фамилию Иванов. И был Володя Иванов пьяницей, но не алкашом. Постоянно «с выхлопом», но никогда в канаве. Чёрт его знает, может это и был затянувшийся тест «на пожарного». Ребята, на пожарного, а не на пожарника. Не верите мне, спросите у Гиляровского. Абсолютно разные вещи и абсолютно разные люди. А еще Володя был «Конем». Это не на ком ездят, а кто мне всякое-разное таскает. Мне Вова, в основном таскал кассеты для видака и всякие вкусняшки. Я ему за это оказывал ответные услуги. То машину дров, то материалы для ремонта дома, или садового домика, любую железку для дома досуга и рыбалки. Иногда и денег подгонял, но чаще подгонял хорошую халтуру. Так что это скорее была не зависимость одного от другого, а приятельские, взаимовыгодные отношения. Поэтому я так открыто пишу о наших с Володей делах. А просто минуло 30 лет, из которых лет 25-26 Володя с семьей живет в другом государстве, даже общей границе с нами не имеющем.
А Таня дружила с Татьяной. Все сложилось в одну кучу. Вова знал про мои дела, Татьяна знала про многие мои деловые переговоры и еще она знала, что я часто звоню маме и совсем не звоню девицам. А Таня просто хотела жить, а не мучится со своим «козлом», который не умел ни ласковое слово сказать, ни копейку домой принести, ни сыну конфетку дать. А сыну было 5 лет и он почти не умел говорить. Из-за папы – идиота детишки от него бегали, и Ромка (сын) рос практически без общения. Ребёнок вне социума. Для Тани это было сложно понять, она просто как мать чувствовала, что беда с сыном каждый день растет. И готова была хоть за чёрта, лишь бы что-то изменить в своей жизни. Ну а тут как раз я – чем не чёрт из страшной сказки. Лысоватый, пузатый, половины зубов нет, и 9 лет впереди. Как раз самый чёрт и есть. Да еще интеллигент. Таня решила, что уж с этим зеком она и справится, и уживется. А я тоже устал быть один. Будущее огромное количество нереализованной заботы, которую раздавал налево и направо каждый раз был предан, и надоело так жить однако.
А Вова-пожарный помогал мне, как мог и вместе со своей Татьяной постоянно дули Мисс Румму в уши различными сказками и правдами обо мне.
Володя очень не любил Татьяниного мужа. Он (Володя) был радушным человеком и всегда душой компании. А этот ему завидовал, и постоянно пытался на чем-нибудь сдать. А в Румму секретов просто не бывает. Это в зоне ты сержант, а он – майор. А на огородах, с трехлитровой банкой пива вы просто два соседа-приятеля. А Вова был не дурак кулаками помахать, да и собаченцию свою служебную часто с собой таскал. У Вовы было своеобразное чувство долга «Собака – друг и коллега» - считал Вова-кинолог и при собаке не напивался до обмороков. Поэтому Вовина жена убеждала Вову, что собачка у него уникальная, умная и лучше многих людей и «гулять ее надо не менее 4-5 раз в день».
На те дни, когда Вова брал «коллегу» домой, на нее даже рацион выделялся Долго расписывать не буду, но после нескольких месяцев ухаживаний состоялась моя встреча с будущей женой. Придумано все было хитро. Я решил, что необходим буклет нашей сувенирной продукции, а мисс Румму – чем не модель? Присутствовали: ее муж (мой отрядный начальник), зоновский фотограф и еще несколько офицеров. Так до конца и не понял, была это группа охраны с их стороны, или группа поддержки с моей стороны. Не суть, встреча состоялась, взглядами обменялись, друг друга глазами примерили, и было решено, Быть! В следующем месяце Татьяна, еще не разведенная и служащая в зоне, пришла ко мне на длительное свидание на трое суток. Все-таки наша «демократия» имела больше хороших сторон, чем плохих. Свидание прошло просто прекрасно. А после свидания, когда я вернулся в зону, меня пришли бить прямо ко мне в «халабуду». «Халабуда» была в «Лаборатории» на втором этаже. И вот по лестнице ко мне поднялась «карательная экспедиция» из трех бойцов. Хотя, если честно, боец настоящий там был один. Называли его «Афганец», это не Игорь – Афганец (уважаемый зек), помощник дежурного по тюрьме, офицер, значит! Ну а какая русская кулачная драка начинается без присловья? Да никакая! И вот Танин муж орет мне: «Почему моя жена к тебе на длительное свидание на трое суток сходила?» Мой ответ был очень короткий: «Спроси об этом у себя идиот». Афганец начал смеяться как сумасшедший, чуть с лестницы не салился. Как ударная сила семейства Романюк он существовать уже не мог. Меня бить он уже не мог, а братьев – еще не мог. Я решил продолжить разговор и спросил у ревнивца: «Ты как муж пришел, или как офицер?»
- Как муж (его ответ)
- Тогда рубашечку с погончиками снял бы (мои слова)
- Он рубашечку снял
- А теперь я и тебя до кучи вы….у (мои слова)
- Ты с ума сошел такое говорить7? Я ведь офицер (его слова)
- Это будет вдвойне приятно (мои слова)
После этого диалога «Афганец» просто лег на лестницу и двигаться уже не мог , только сипел.
Бойцов осталось двое. А совсем скоро и ни одного.
Ревнивца я «зарядил» вниз по лестнице, а последний боец посчитал, что ему выгоднее изобразить сестру (или брата, чёрт их разберет) милосердия. Армия растаяла.
Одного бойца надо было выводить из шока от потери высоты, второго от истерики, вызванной приступом смеха. Высота и право на Таню осталось за мной. В зоне хотели позвать группу захвата «Три богатыря», но «Афганец» был против, а с ним в зоне считались. Протест «Афганца» звучал так: «Да чтобы я после Афгана, да в такую бл…ую команду «богатырем»… Да ни в жизни! В такую команду конем «богатырским» - и то меньше позора!» Теперь смеялась вся зона.
Ревнивец отлежался, но «надавил на легавую», подал (сообщил в Управу), что хуже меня нет, и управы на меня тоже нет!.
А в управе сидели Поджуки и колесо завертелось. Начальник колонии сказал мне, что поступило (пока устное) распоряжение убрать меня (не убить, а перевести на другую зону) с «двойки». Дали две недели, но больше месяца протянуть не смогу. Так что регистрируйте брак быстро, на другой зоне вам расписаться не дадут. Развод уже был оформлен (за месяц!). Звоню в ЗАГС, а мне говорят, что очередь 6 месяцев, и что надо не менее трех пар. Ну пары мы нашли за 3 дня. Это были Мишка Хачатурян и Яшка-еврей. Мишка был барыга «по крови» и по жизни и подписывался на все, что дает прибыль. А тут полная жопа. Уговаривать не пришлось. «Писанулся» сразу.
Так я до конца и не разобрался, чего в нем было больше. Жадности или подлости? Не успел просто.
Тут Миша «закрутил вокруг себя пыль столбом». При всех своих минусах, Мишаня был человек дерзкий, и подраться умел. Когда его перевели на «четверку», Миша решил захватить власть на зоне и стать «смотрящим». В союзники себе он взял одного нарвитянина по кличке «Капуста». Что и сказать. Это конечно сама по себе уже есть характеристика. Уговаривая «Капусту» на «мятеж», Мишаня привел довод неоспоримый для таких, как он сам и «Капуста». Звучало это так: «Возьмем «верх», будем каждый день курицу копченую хавать и со стекла пить!» *Пить со стекла, это значит, что водка будет в родной бутылке, а не в чем попало).
Мятеж состоялся, крови пролили не мало, но результата не принес. Мишаню и «Капусту» спасли опера. «Капусту» спецэтапом отвезли на «Батарею», где он стал бригадиром строителей. Унизительная карьера для бывшего блатного. Мишаню кум на своей личной тачке «этапировал» с «четверки» на «двойку», и спрятал его в санчасти как больного, ну очень больного. Нашли и там. Приходят утром врачи на работу, а Мишаня огромным ножом, как жук к «шконке» (кровати) приколот. Но и здесь повезло барыге. Приехал из Таллинна «Слесарь» и спас его. «Слесарь» - это волшебник, спасал таких, от кого и Бог уже отказался.
Хирург с большой буквы, но чудак. «Накатит» стакан спирта и собирает из разрезанных кусков бедолагу, возвращает назад к жизни. Просто волшебник. Вот у Деревяхи Валеры было девять ран от ножа (ран, а не царапин) и еще нож в голове застрял. Слесарь и его спас. Виват Валера. Уже много лет живет и никаких аномалий. Правда операция шла восемь часов, тут «Слесарь» одним стаканом не обошелся.
А Яшка-еврей носил такую «поганяху» потому, что и был евреем. Сидел Яшка с 14 лет, не выходя. Раскрутка за раскруткой. Яшку в зоне уважали, но считали чудаком. Он в свои 40 лет был девственником и не скрывал этого. Он все раскрутки получил «за принцип и понятия», был абсолютно открытым человеком. Неслабо «катал» (играл в карты).
Позвонил срочно в Таллинн, в ЗАГС, а там просто лень 45 километров ехать. Пошли мы втроем к замполиту прямо в кабинет, дали ему «штуку», сумку сувениров и букет роз сорта «Кеннеди» (Это для дам из ЗАГСа). Сказали: «Пятьсот на бензин , 500 – ЗАГСовским. Роспись в течении недели. Тебе с нас уважиха и кое-что еще». Тогда так можно было, 92-й год на дворе, «демократия».
Разговор был в понедельник. ЗАГС приехал в пятницу. Нормально не получилось. Опять вся зона смеялась «до упаду», а Таня поплакала. Дело в том, что зековской формы в то время не было и мы ходили в своей одежде. Я на свадьбу оделся в серый костюм – тройку, галстук и т.д. Тане на свадьбу подарили темно-зеленое платье-костюм и какие-то украшения. И вот роспись.
Мишку со своей расписали, а нас с Таней все не зовут и не зовут. Она и расплакалась, решила, что я ее обманул и опозорил. Я тоже волнуюсь, но не психую, говорю твердо и негромко: «А почему третью пару не регистрируете?» А ЗАГСовские отвечают: «Так ждем, когда жених придет». Тут все гости и свидетели на пол со смеха попадали. Меня в прикиде (одежде): костюм, лысина, пузо они за какого-то начальника приняли. Стоят и ждут, когда этого рецидивиста привезут. Ждать же надо. Деньги заплачены.
Есть что вспомнить, и чему улыбнуться.
А про семейную жизнь с Таней напишу отдельно, эта жизнь продлилась 8 лет, и на одной страничке не поместится. Но, все- таки расскажу, как мы ходили на длительные свидания.
С этим делом тогда было просто. Никаких справок, и ко многим приезжали просто девушки. Мы ходили на свидания в среднем один раз в две недели, на трое суток (беспредел полный, но ведь хочется!). Так получалось, что попадали мы вместе с одними и теми же зеками. «Дора» и «Сача» совпадали со мной 100%. Недавно была амнистия и «Сачу» отпустили, но потом вернули на зону. Что-то сорвалось. Но Сергей успел жениться, и даже брак зарегистрировать. Ходил и гордился: «Вот «Инженер», какая у меня молодушка! Покруче твоей будет». А к «Доре» приезжали сестра с мужем. Выглядел Андрей в это время ужасно. В зоне была, несколько месяцев до этого времени «войнушка» за положения. Стрелялись, рубились саблями, даже «гранаты» кидали. «Доре» саблей рубанули по лицу. Полщеки повисло. Шрам был не слабый.
А свиданка выглядела так: чуть больше двадцати комнат, огромная общая кухня и общая (в разумных пределах общая) душевая. В комнатах были минимум мебели и посуды и в каждой комнате телевизор на длинных тонких ножках. Отличались только комнаты №20 и №21. Отличались меблировкой и размером. Находились они в тупичке и в комнате №20 была детская кроватка, а в комнате «21 – две больших кровати. Комната №20 всегда была «за мной», так как Таня всегда брала с собой сына Ромку. А в комнате «21 всегда был «Дора». Все-таки трое взрослых. Все мы были давно не мальчики, а опытные мужики и знали, как «вкусен» утренний секс.
Поэтому утро у меня начиналось обычно с такого диалога:
- стук в дверь
- Кто там?
- Здравствуйте дядя Саша, это соседский Андрюшка- Доброе утро, Андрюша! Дядя Саша, а ваш Ромка гулять пойдет, а то ждем уже.
Правильно догадались, соседский Андрюшка - это «Дора» и пришел он Ромку в гости звать, чтобы утро было только Танино и мое. Молодец «Дора», слов нет.
Как-то на свиданке нас разбудил ночью дичайший женский крик. Выскакиваю на коридор, Таня следом за мной. На крик добежали до комнаты, где был «Сача» со своей молодухой. Открываю дверь и вижу то, что меньше всего ожидал. Ко всему был готов, но не к такому!
«Сача» катается по полу от смеха, а молодуха стоит на телевизоре, как только взобралась, и как ножки телевизора выдержали!? Глаза у нее, как два блюдца и она шепотом (видать голос криком сорвала) говорит: «Ребята, я мышку видела». Моя Таня сразу успокоилась и говорит ей в ответ: «Да вся тюрьма слышала, как ты эту мышку видела!».
Так мы и жили в тюрьме в те годы.
Было много плохого, много смертельно опасного. Было и смешное.
Умели мы и смеяться, и радоваться!
Ну, а о семейной жизни с Таней, как и обещал, расскажу потом, в следующем рассказе, если не передумаю.