Хрупкий мир/One world or none, 1946 год
Альберт Эйнштейн. Исход
Создание атомной бомбы привело к тому, что всем людям, живущим в городах, повсюду и постоянно угрожает внезапное уничтожение. Нет никаких сомнений в том, что это условие должно быть отменено, если человек хочет доказать, что он достоин, по крайней мере в какой-то степени, самоизбранного названия homo sapiens. Однако по-прежнему существуют широко расходящиеся мнения относительно того, в какой степени традиционными социальными и политическими формами, исторически сложившимися, придется пожертвовать для достижения желаемой безопасности.
После Первой мировой войны мы столкнулись с парадоксальной ситуацией в отношении решения международных конфликтов. Для мирного урегулирования этих конфликтов на основе международного права был создан международный суд. Кроме того, в форме Лиги Наций был создан политический инструмент для обеспечения мира посредством международных переговоров в рамках своего рода всемирного парламента. Нации, объединенные в Лигу, также объявили вне закона метод разрешения конфликтов с помощью войны как преступный.
Таким образом, нации жили иллюзией безопасности, что неизбежно привело к горькому разочарованию. Ибо самый лучший и справедливый суд не имеет смысла, если он не подкреплен авторитетом и властью для исполнения своих решений, и точно то же самое верно в отношении мирового парламента. Отдельное государство, обладающее достаточной военной и экономической мощью, может легко прибегнуть к насилию и добровольно разрушить всю структуру наднациональной безопасности, построенную только на словах и документах. Один только моральный авторитет является недостаточным средством обеспечения мира.
Начала свою работу Организация Объединенных Наций. В конечном счете она может дать "безопасность без иллюзий", в которой мы так остро нуждаемся. Но это еще не вышло за рамки морального авторитета, хотя, на мой взгляд, так и должно быть.
Наше положение усугубляется другими обстоятельствами, только два из которых будут представлены здесь. До тех пор, пока отдельное государство, несмотря на свое официальное осуждение войны, должно рассматривать возможность участия в войне, оно должно влиять на своих граждан - и особенно на молодежь - и обучать их таким образом, чтобы их можно было легко превратить в эффективных солдат в случае войны. Поэтому она вынуждена не только культивировать военно-техническую подготовку и тип мышления, но и насаждать дух национального тщеславия в своем народе, чтобы обеспечить его внутреннюю готовность к началу войны. Конечно, такого рода образование противодействует всем попыткам установить моральный авторитет любой наднациональной организации безопасности.
Опасность войны в наше время еще более возрастает из-за другого технического фактора. Современное оружие, в частности атомная бомба, привело к значительному преимуществу средств нападения над средствами обороны. И это вполне может привести к тому, что даже ответственные государственные деятели могут оказаться вынужденными вести превентивную войну.
Ввиду этих очевидных фактов есть, на мой взгляд, только один выход.
Необходимо создать условия, гарантирующие отдельному государству право разрешать свои конфликты с другими государствами на правовой основе и под международной юрисдикцией.
Необходимо, чтобы наднациональная организация, поддерживаемая военной державой, находящейся исключительно под ее контролем, помешала отдельным государствам развязать войну.
Только когда эти два условия будут полностью выполнены, мы сможем иметь некоторую уверенность в том, что в один прекрасный день мы не исчезнем, не растворимся на атомы.
С точки зрения преобладающего в настоящее время политического менталитета может показаться иллюзорным, даже фантастическим надеяться на реализацию таких условий в течение нескольких лет. Однако их реализация не может ждать, пока постепенное историческое развитие пойдет своим чередом. Ибо до тех пор, пока мы не достигнем наднациональной военной безопасности, вышеупомянутые факторы всегда могут принудительно втянуть нас в войну. Страх внезапного нападения окажется для нас катастрофическим даже в большей степени, чем воля к власти, если мы открыто и решительно не решим проблему лишения национальных сфер власти их военной мощи, передав такую власть наднациональному органу власти.
При учёте всех трудностей решения этой задачи я не сомневаюсь в одном. Мы сможем решить проблему тогда, когда всем будет очевидно, что другого, более лёгкого выхода из сложившейся ситуации нет.
Теперь я считаю своим долгом сказать кое-что об отдельных шагах, которые могли бы привести к решению проблемы безопасности.
1. Инспекция ведущими военными державами методов и установок, используемых для производства наступательного оружия, в сочетании с обменом соответствующими техническими и научными открытиями уменьшила бы страх и недоверие, по крайней мере на какое-то время. В течение предоставленной таким образом передышки нам пришлось бы подготовить более тщательные меры. Ибо этот предварительный шаг должен быть сделан с чётким осознанием того, что конечной целью является полная денационализация военной мощи.
Этот первый шаг необходим для того, чтобы сделать возможными любые последовательные ходы. Однако нам следует с осторожностью полагать, что его выполнение немедленно приведет к обеспечению безопасности. Все еще сохранялась бы возможность гонки вооружений в связи с возможной будущей войной, и всегда существует соблазн еще раз прибегнуть "подпольными" методами к военной тайне, то есть сохранить в секрете знания о методах и средствах ведения войны и фактической подготовке к ней. Реальная безопасность связана с денационализацией военной мощи.
2. Эта денационализация может быть подготовлена за счет неуклонно растущего обмена военным и научно-техническим персоналом между армиями разных стран. Обмен должен осуществляться по тщательно разработанному плану, направленному на систематическое преобразование национальных армий в наднациональную военную силу. Можно сказать, что национальная армия - это последнее место, где можно ожидать ослабления национальных чувств. Тем не менее, национализм может быть постепенно привит со скоростью, пропорциональной, по крайней мере, созданию наднациональной армии; и весь процесс можно облегчить, объединив его с подбором персонала и обучением последних. Процесс обмена личным составом еще больше снизил бы опасность внезапных нападений и сам по себе заложил бы психологическую основу для интернационализации военных ресурсов.
Одновременно сильнейшие военные державы могли бы подготовить рабочие документы для наднациональной организации по безопасности и для арбитражного комитета, а также правовую основу и точное определение обязательств, компетенции и ограничений последней в отношении отдельных стран. Они могли бы также принять решение о сроках избрания для создания и сохранения этих органов.
Когда будет достигнуто соглашение по этим пунктам, можно будет гарантировать предотвращение войн мирового масштаба.
3. Вышеназванные органы могут уже начать работу. Остатки национальных армий затем могут быть либо расформированы, либо переданы под верховное командование наднационального органа власти.
4. После того, как будет обеспечено сотрудничество государств, имеющих наивысшее военное значение, следует предпринять попытку включить, по возможности, все государства в наднациональную организацию при условии, что это их добровольное решение присоединиться.
Этот набросок, возможно, может создать впечатление, что преобладающим в настоящее время военным державам отводится слишком доминирующая роль. Однако я попытался представить проблему с целью достаточно быстрой реализации, которая позволит нам избежать трудностей, превышающих те, которые уже присущи природе такой задачи. Конечно, может быть проще достичь предварительного соглашения между сильнейшими военными державами, чем между всеми нациями, большими и малыми, поскольку орган представителей всех наций - безнадежно неуклюжий инструмент для быстрого достижения даже предварительных результатов. Тем не менее, стоящая перед нами задача требует от всех заинтересованных сторон предельной проницательности и терпимости, которые могут быть достигнуты только благодаря осознанию суровой необходимости, с которой нам приходится сталкиваться.