Мне пришлось прервать урок французского языка. Ну, не лезут французские глаголы в голову, наполненную птичьими криками. Потому, что история уже родилась, она живёт во мне и не будет мне покоя, пока я не дам ей жизнь на бумаге. И только тогда, когда я поделюсь ею с вами, все эти попугаи, кукабары, сороки и вороны улетят по своим делам и дадут мне возможность продолжить мой лингвистический штурм.
Уже больше десяти лет я живу в Австралии, в Квинсленде, а точнее, в Брисбене. А если ещё точнее, то в одном из зелёных районов этого города, который, как огромный парк растянулся вдоль реки. И так получилось, что у меня накопился солидный опыт наблюдения за местными птицами, которых тут огромное множество. И я не просто за ними наблюдаю. Я их кормлю, я с ними дружу и только с местными воронами мы находимся в состоянии холодной войны, периодически перерастающей в вооружённый конфликт, когда в ответ на разбойные нападения на мой сад и огородик я мечу в них старые тапочки и швабры, как орудие возмездия.
Но я никогда не думала писать рассказ о птичьей жизни. Просто на прошлой неделе произошли некоторые события, которые позволили мне по-новому взглянуть на местное пернатое сообщество, понять его структуру и место, которое некоторые птицы там занимают. А также найти в нём сходство с социальной жизнью людей.
Борец за справедливость
Итак, если начинать, то с чего-нибудь яркого. А что может быть ярче попугайского оперения? Правда, некоторые попугаи абсолютно белые, как огромные какаду с лимонными хохолками. Днём они совершают рейдерские набеги на местные сады, а вечером устраиваются на ночёвку на огромных эвкалиптах, растущих вдоль реки. Но речь пойдет не о них, а о небольших по размеру попугайчиках, похожих на ожившую радугу. Они так и называются: The Rainbow Lorikeet. Да, они зелёные, с вкраплением красного, жёлтого, оранжевого, зелёного и синего. Ужасно шумные, чирикают, как воробьи, и дерутся и между собой, и с другими птицами. Пара таких попугаев прилетает к нам на балкон, и мы угощаем их хлебом. Но навещают они нас только в зимние месяцы и наносят случайные визиты, тогда как других птиц мы кормим два раза в день: утром и вечером.
В один прекрасный день мой муж спокойно сидел в кресле на балконе, курил сигарету и читал электронную газету на мобильнике, как вдруг появились попугаи. Вначале они вели себя прилично и ждали, когда на них обратят внимание. Но муж знал, что хлеба в доме не было и решил попугаев проигнорировать. А что ещё ему оставалось делать? Ну, не было у нас в тот день никакого угощения для этих вегетарианцев, ведь остальных птиц (о которых речь пойдет позже) мы кормим говяжьим фаршем, который всегда под рукой.
Но попугаев такой расклад не устроил. Вскоре тихое чириканье сменилось яростными криками. Я вышла на балкон, посмотреть, что происходит и увидела следующее: один из попугаев костерил мужа на чём свет стоит. Мне даже показалось, что он выставил одну лапу вперёд и развернул крылья как-то по-особому. Ну, прямо, упёр руки в бока!
Попугайский язык был ясен и понятен: разгневанный лори высказал мужу всё, что он думает о нём, жадном эгоисте, игнорирующем друзей. Затем он напомнил моему притихшему мужу, что мы в ответе за тех, кого приручили. А потом дал понять, что только присутствие супруги-попугаихи удерживает его от использования ненормативной лексики и, возможно, физической расправы над обидчиком.
Пристыженный муж устремился на кухню за печеньем. Но попугаи печенье отвергли. Сказав что-то очень обидное на прощание, они улетели. Больше мы их никогда не видели. А меня осенило: так вот же он – бунтарь и борец за птичьи права! Бесстрашный критик «всех и вся».
Страж порядка
У австралийских ворон глаза голубые, а душа чёрная. Паскудные птицы разрушают всё, что попадается на пути: выдирают растения из горшков, срывают цветы и бутоны, режут в лапшу своими острыми клювами листья бромелий. Уж не говоря о том, что и воруют они всё, что плохо лежит, даже если это несъедобно.
Птицы, которые на мой взгляд являются их полными антиподами, это австралийские сороки (The Australian Magpie). Птицы эти довольно крупные, правда, чуть поменьше ворон. Абсолютно бесстрашные, любопытные и дружелюбные. Очень умные, легко приручаются. Говорят, что австралийская сорока обладает интеллектом, сравнимым с интеллектом четырёхлетнего ребенка.
Уже на протяжении нескольких лет мы дружим с супружеской парой сорок. Я назвала их Панадол и Мамука. Почему так? Дело в том, что самцы австралийских сорок - прекрасные певцы. Каждый из них слагает свою песню, которая является своеобразной визитной карточкой. Они имитируют песни других птиц или просто звуки, которые им нравятся. Наш Панадол, например, вставляет в свои опусы собачий лай «Вуф, вуф» или кваканье лягушек.
Но каждый раз, когда наш певец прилетает, он издает одну и ту же руладу, которая заканчивается чётко выраженным звуком «Панадол!» (популярное болеутоляющее средство). Ну, а Мамукой моя подруга в детстве называла свою маму. Такая вот ассоциация. Муж мой птицу эту любит, как родного сына. Панадол часто сидит у него на коленях, и они о чём-то неспешно беседуют. Иногда муж спрашивает меня о том, как долго живут сороки. Он знает, что наступит день, когда Панадол к нему не прилетит, и заранее оплакивает потерю любимого друга.
Недавно произошло следующее. Я, как обычно, кормила своих любимцев на балконе ранним утром. А завистливые вороны сидели на деревьях неподалёку, выжидая, не уронит ли кто-нибудь из птиц кусочек фарша. Иногда, когда птицы-мясники, сороки и кукабары уносят мясо с собой, чтобы покормить птенцов, вороны атакуют их в воздухе и стараются ограбить. И вдруг, одна из ворона атаковала другую. Вероятно, это был какой-то старый конфликт или просто территориальные разборки. Они сцепились в смертельной схватке прямо на подъездной дорожке под балконом. Причём, нападавший сидел на груди у своей жертвы и яростно долбил её клювом. Остальные вороны окружили их плотным кольцом и подбадривали дерущихся криками. Ну, прямо разборки криминальных авторитетов! Шум и ор стояли невыносимые. Я уже собралась спуститься вниз и навести порядок, когда случилось нечто из ряда вон выходящее.
Среди чёрной шайки негодяев появилась прекрасная чёрно-белая птица. Это был Панадол, который величественно приземлился прямо перед дерущимися, заставив зрителей расступиться. Он сделал пару шагов вперёд и строго и чётко сказал: «Панадол!». Этого оказалось достаточно, чтобы прекратить драку и заставить ворон поспешно ретироваться. С открытым ртом наблюдала я за происходящим. Вот это да! Ну, чем ни бесстрашный полицейский, разогнавший в одиночку банду нарушителей? После этого мы зауважали Панадола ещё больше. И, согласитесь, было за что.
Подарок друга, или всеобщие любимцы
У Панадола есть только один недостаток – он ненавидит кукабар. Просто ревнует нас к ним, зная, что этих птиц мы любим не меньше, чем его с Мамукой. «Откуда же такая любовь к кукабарам?», - вероятно спросите вы.
Австралийские кукабары (The Australian Kookaburra) - дружелюбные птицы с философским складом характера. Могут часами обозревать окрестности, сидя на ветке или изгороди. Никогда не обижают других птиц, но при необходимости могут дать сдачи. Являются неофициальным символом Австралии за добрый нрав и привлекательный вид. Сложены они неловко: большая голова с огромным клювом и короткие лапки. Но когда летят, то похожи на бабочек или легендарную птицу Сирин из русских сказок. В их оперении чудесным образом сочетаются серый, шоколадный и голубой цвета, а хвостовые перья в точности, как у фазанов – в чёрную и золотую полоску.
Большинство птиц, с которыми мы дружим, прогоняют своих выросших птенцов. Но не кукабары, которые живут большими семейными группами. Каждый год у нас прибавляется по кукабарёнышу и сейчас число наших птиц уже достигло шести. Муж часто спрашивает меня о том, сколько же птиц будут прилетать к нам за угощением лет эдак через пять. И перед моим мысленным взором встаёт наш балкон с бесчисленным множеством кукабар, сидящих на перилах и издающих приветственные крики, напоминающие лошадиное ржание, от которых весь дом вибрирует до самого основания.
Да, картина ещё та. Но ведь не хлебом единым жива кукабара! Иногда они прилетают просто пообщаться. В этом случае, воспитанные птицы вежливо отказываются от угощения (берут мясные шарики из рук, чтобы не обидеть, но роняют их на пол), и даже позволяют себя погладить. У меня установились особо доверительные отношения с мамой –кукабарой, которая и приводит к нам своих детей и внуков.
Однажды она прилетела на балкон с огромным полуживым палочником в клюве, осторожно положила его на журнальный столик у перил и внимательно посмотрела на меня своими рубиновыми глазами. Я, конечно же, тут же предложила ей отведать свежего фарша. Но кукабара мясо не взяла. Она одарила меня долгим взглядом. Глаза птицы словно смотрели мне в душу. И мне всё сразу стало ясно. Это был подарок мне от моего крылатого друга в благодарность за поддержку семьи. Затем мама-кукабара развернулась на перилах и улетела по каким-то важным делам. А палочник пролежал на столе до самого вечера, пока его кто-то не стащил. Наверное, все те же вездесущие вороны.