4
Тваал был несколько ошарашен услышанным, «бегство» за кофе помогло ему немного привести в порядок свои мысли. Он не сомневался, что эмпат понял его уловку, но Исконтий ничем это не показал. Он сидел в той же позе, в какой геофизик его оставил, и молчал. На появление кофе эмпат отреагировал медленным наклоном головы, вытащил откуда-то трубку-соломинку, вставил её в свой узкий рот и пососал через неё напиток. Только сейчас Тваалу пришло в голову, что во время диалога эмпат почти не артикулировал, да и голос у него казался каким-то другим и не естественным. Геофизик пригубил из своей чашечки, вернул её на блюдце и поставил на стол.
– Напиток богов, – похвалил он. – Я уверен, что прогресс науки без кофе не достиг бы таких высот. Это натуральные зёрна, не синтетика.
– Чувствуется, – вежливо согласился эмпат. – Однако, на чём мы остановились? Да, вспомнил, внешних речек не хватит на наш водопад, тем более, что их несколько в нашем подземелье. Но остальные мелкие, наш – самый крупный. А знаете, какая у него функция? Он охлаждает синий кристалл. Природная система водяного охлаждения природного процессора. Если он перегреется, то последствия предсказать трудно.
– Синий кристалл? – пробормотал Тваал. – Не припоминаю их в местной геологии…
– Они не любят быть на поверхности, дорогой мой, более того, не на всех пересечениях лей-линий Земли их можно обнаружить. Пещера, в которой вы с малышкой Аалой побывали, находится под синим кристаллом, там возможны некоторые странные явления, видения, темпоральные деформации. Вы не посмотрели на часы, когда вышли оттуда?
– Посмотрел только на остановке монорельса. Аала захотела спать и мне пришлось её нести на руках. Мы припозднились с ней, да.
– Ребёнок захотел спать, потому что его биологические часы сильно сдвинулись в пещере, – пояснил эмпат. – Хорошо, что вы сами вышли: в ней можно заснуть и не проснуться. Видели там тележку на колесиках? Она как раз помогала вытаскивать уснувших коллег. Наши писатели порой лихо придумывают, как мы будем скакать по временам, прыгать через нуль-время и пространство, но наше «Я» и наше тело – это две большие разницы. Жизнь – это временное соединение «Я» и тела. И временное в буквальном смысле слова. Как вы знаете, научных институтов и лабораторий в Подземелье нет, но исследования ведутся. Мы, эмпаты, тоже в них участвуем. Кое-что нам известно, – эмпат снова занялся своей соломинкой. Тваал показал ему, как включить на тарелочке подогрев, чтобы кофе не остывал. Тваал невольно снова посмотрел на его странный рот.
– Простите мою невежливость, Исконтий, – решился он на неудобный вопрос. – У вас синтезатор речи?
– Да, – просто подтвердил эмпат. – Мысли преобразуются в речь, а что? А, понял, вы обратили внимание на изменение тембра голоса? Наши плащи и их капюшоны очень многофункциональны, в том числе и капюшон – он создаёт определённую акустику. – эмпат накинул на голову капюшон и произнёс несколько слов, подтверждая сказанное. – Кстати, вы обратили внимание в пещере на звуковую линзу на потолке?
– Я подумал, что это зеркало, но не понял, для чего оно.
– Это звуковая линза, она усиливает вибрации от чтения мантр. Тридень её специально поставил там. Он искал способы контакта с синим кристаллом.
– Вы хотите, чтобы теперь этим занялся я?
– Вы проницательны, дорогой мой. Только не вы, а ваша маленькая дочка. Она феноменально талантлива.
– Она ещё ребёнок.
– Поэтому нужно ваше согласие как её отца.
– Я буду против. Мантры надо читать в зрелом возрасте, осознанно, – решительно сказал Тваал.
– Ей не нужно читать мантры, – успокоил его эмпат. – Девочка чувствует голос водопада. Это очень желательно развить, пока нет Триденя. Скажите честно, он вернётся?
Геофизик отрицательно покачал головой, пристально рассматривая стоящую перед ним кофейную чашку. На терминале высветилось несколько сообщений. Тваал пробежал их взглядом. Одно было от Патрика. Ученик сообщал, что к вечеру следующего дня сможет прибыть для беседы.
– Один из моих учеников – родовой шаман племени Мбаа, – неожиданно для самого себя сообщил эмпату Тваал. – Он мне рассказал про лабораторию, которую пытались построить в запретной зоне.
– Это правда, – подтвердил Исконтий. – Мы с вами уже упоминали ранее про легендарное племя Бачвези и «норы смерти». Послушайте меня. Я не вижу и не слышу от рождения, но, будучи ещё совсем юным, я был опущен на тросе в одну из таких «нор», что пробудило моё внутреннее зрение и слух. Можно надеть какие угодно сенсоры, но если ваш мозг глух и слеп, то они не помогут. Старые методики развития слабого слуха и зрения как раз на этом принципе работали: мозг учили «достраивать» зрительные и звуковые образы. Это прежде требовало долгих тренировок. Я не могу сказать, сколько времени я провёл на дне той «норы», как и назвать её точное местоположение и глубину. Время там останавливается. Холода там нет, там тепло, спокойно и хорошо. Вдруг в бесконечной тьме перед моими глазами появились какие-то красные и синие оттенки, струящиеся вверх. Я ощутил, что красно-синие струи проходят через меня, делая тело невесомым. Моя голова была опущена вниз, в какой-то момент возникли вибрации, которые разделили меня на две половины. Я раздвоился, одна часть меня опустилась на дно ямы, другая устремилась вверх. Раздвоение сопровождалось щелчками, похожими на электрические разряды, которые я вдруг услышал! Я ощутил, что лечу в сопровождении миллиардов разноцветных прозрачных шариков. Вдруг зрение прояснилось. Я увидел под собой бледно-серую поверхность, падал на неё, отчетливо различая цепочки кратеров. Что произошло потом, я помню смутно. Я чувствовал, что покрыт невидимым куполом, за пределы которого вырваться не удавалось. Кажется, я оказался в кратере диаметром 70-80 метров, освещённом фиолетовым солнцем. Я видел валуны, трещины, неровную вершину склона, чёрное небо без единой звезды. Перед собой я заметил несколько слабосветящихся порталов, напоминающих электрические дуги. Дуги были различных размеров и разных цветов, они имели и разную интенсивность свечения. Между ними появлялись и исчезали мириады шариков-пузырьков, их движение сопровождалось бульканьем и трелями, которые абсолютно не с чем сравнить. Звуки, как ни странно, занимали меня больше, чем изображения. У меня было ощущение, что я перерождаюсь в том странном мире. Увидев самые большие ворота, я решил пристроиться к пузырькам, направляющимся в них, но появившиеся откуда-то чёрные сгустки подтолкнули меня к другим, меньшим воротам. При пролёте через их створ раздались уже знакомые мне электрические щелчки, и мир погрузился в темноту и тишину. Я обнаружил себя на дне ямы, обшарил её руками, инстинктивно схватился за трос, и меня подняли наверх. Но я запомнил, что видел и слышал! Когда в мозг мне вживили и настроили импланты, то мир звуков и изображений не стал для меня большой неожиданностью, – закончил свой рассказ Исконтий.
Тваал понял, что эмпат разоткровенничался не просто так.
– Интересная история, – сказал он. – Запомню.
– Только вы будете помнить о ней лишь в моём присутствии, – сказал эмпат. – Это личная информация. Сейчас она нам нужна для понимания того, что пыталась найти та лаборатория, и что происходит в пещере, где вы побывали с маленькой Аалой.
– Вечный поиск сверхчеловека?
– На сей раз – нет. Искали портал параллельного мира.
– Он в нашей пещере?
– Мы полагаем, что да. Но вы не думайте, что такой портал – это дверь, которую можно открыть по желанию человека. Библейскую легенду об изгнании из Рая помните? Изгнали – закрыли дверь. Причём не извне кто-то закрыл, а сам путь земной эволюции изолировал наш мир. Чтобы открыть дверь, надо соответствовать тому, что за ней. И дверь не беззащитна. Та лаборатория, кажется, военная, захотела попытаться открыть портал энергетическим пробоем, собрав группу сильных сенситивов. Живых сотрудников никого не осталось после первых же экспериментов: большинство умерло сразу. Те, кто успел убежать, помешались разумом и умерли очень быстро от неизвестной нервной болезни. Я вижу, что вам не терпится спросить, откуда мне это известно? – сказал эмпат. – Документов нет, это наша эмпатическая реконструкция событий. Можете мне не верить, но другого объяснения внезапности прекращения существования той лаборатории мы не видим.
– А её оставшиеся домики? Оборудование в них?
– А что, домики? Они пусты, – пояснил эмпат. – Оборудования в домиках и не было, одни столы, диваны и шкаф для одежды, – эмпат немного помолчал и спросил:
– Уважаемый гуру Тваал, вы пытались исследовать Дальние разломы?
– Да, я пытался начать это делать, – признался геофизик. – Я почему-то уверен, что стабильность нашего подземелья зависит от них. Через Разломы уходит вода на более глубокие горизонты, если они закроются, то нас затопит.
– Не пытайтесь пройти в Дальние Разломы самостоятельно, – предупредил эмпат. – Туда можно пройти только во время густого тумана, в это время отключается автоматическая завеса-голограмма. Никаких благоустроенных троп там нет, пробираться придётся по острым камням и обломкам кристаллов. Видимость в тумане – несколько метров, лабиринт скал. Вы сразу потеряете направление и заблудитесь, никакие приборы вам там не помогут – сильнейшая аномалия. Если повезёт, то наткнётесь на Лестницу. По ней сможете подняться наверх. Наверху будет треугольная площадка с металлическим барьером. С одной стороны площадка граничит с неким древним «гермозатвором». Видимо, когда из штольни пробили ход в пещеру, там была вода.
– Его пытались открыть? – спросил Тваал.
– Его могут открыть только эмпаты, – ответил Исконтий. – Те сенситивы попытались это сделать из штольни.
– На это место местные племена наложили табу, – медленно произнёс Тваал. – Честно говоря, я только хотел осмотреть его с беспилотника.
– Это вы сами придумали про беспилотник? – спросил эмпат.
Геофизик утвердительно кивнул головой.
– Глупость на первый взгляд. Аппарат сразу потеряет управление. Здесь складка нашего мира и какого-то иного, параллельного. Как она возникла – не могу сказать. Вода в водопад течёт из иного мира и исчезает в нём. Когда возникла эта складка, то пещера осушилась. Очень похоже на «Норы смерти Валумбе» из африканских легенд.
– Невероятное что-то, – пробормотал геофизик. – Вода ниоткуда, вода в никуда…
– Однако, зерно истины есть, – спокойно сказал эмпат. – Мы с вами вместе пойдём…
– А я?! – раздался с порога детский голос.
Мужчины обернулись.
Аала, полностью одетая для похода, стояла в проёме двери. Эмпата она не узнала и вежливо поздоровалась. Исконтий откликнулся и накинул капюшон.
– Дядя Исконтий? – растерялась девочка. – Извините, что вас не узнала. Хотя голос мне казался знакомым.
– Присоединяйся к нам, – мягко сказал эмпат.
Аала сбегала за табуретом на кухню и села рядом с отцом.
– Разрешите вам обоим рассказать сказку о водопаде? – вдруг спросил эмпат, снова откидывая свой капюшон. – Мне кажется, это будет полезно послушать и малым, и взрослым.
Отец с дочерью дружно согласились.
– Гору Кения не просто считают центром зарождения современного человечества, – начал эмпат. – С древнейших времён здесь сформировался уникальный по своим характеристикам кристаллический мир, который своей энергетикой смог создать среду для эволюции зародившейся жизни и современного человека. Мы полагаем, что было время, когда неведомые иные миры использовали нашу Землю и планеты земной группы в Солнечной системе как окраинную пересадочную станцию в своих путешествиях во времени и пространстве и невольно создали аномалии кристаллических образований. Когда стало ясно, что Земля обитаема, внешние цивилизации прекратили пользоваться транзитом через Землю, соблюдая принцип невмешательства, а созданные аномалии остались. Они способствовали эволюции человека.
Африканские легенды недаром говорят, что первый человек вышел на поверхность из подземелья. Сложно сказать, насколько он был первым, по легенде тот человек спрятался в некоей пещере, заснул в ней и после долгого сна стал необычайно мудрым…
– Вот здорово! – не удержалась Аала. – Прямо как у нас гипнокурсы… Так жаль, что они только для взрослых, а бедные дети вместо того, чтобы выспаться и стать мудрыми, сидят перед обучалками…
Тваал хотел было напомнить дочери о правилах приличия, но Исконтий его удержал.
– Ты, кстати, и была в такой пещере, – сказал он.
Девочка широко раскрыла глаза от удивления.
– Вы имеете в виду ту пещеру у водопада?
– Её самую, – ответил эмпат. – Слушайте дальше. Люди поселились в этих местах в незапамятные времена. Племена охотились, постоянно воевали друг с другом, родовые шаманы плясали с бубнами и амулетами, призывая на головы своих сородичей всякие благодати в виде удачной охоты, побед и дождей во время засух… Но однажды громкие сигнальные барабаны разнесли весть о беде. Небо начало полыхать грозными красными закатами, сигнальные барабаны дальних соседей умолкали один за одним. Одно небольшое племя заметалось в панике: Бог Нгай спускается с неба, чтобы навести порядок на земле, куда спрятаться, оно только что сплело себе подвесные жилища-ночлеги между высоких стволов, родились дети, мальчики – будущие охотники и воины… Один молодой охотник Мну не принимал в этом участия. Во время одной охоты его сильно покалечил упавший камень. Мну выжил, но ослеп. Только необычайно острый слух сохранил его полезность для племени, иначе бы его изгнали или убили свои же соплеменники. Это были жестокие времена. Мну слушал дальние барабаны, теперь они замолчали, и Мну стал никому не нужен, кроме большой собаки, которую сам вырастил и научил помогать в охоте. Пёс водил своего ослепшего друга, беря в пасть палку, за которую тот держался рукой. Жили они обособленно, в маленькой пещерке – «логове», приходя к племенному костру только по зову вождя.
– Нас мало, люди, – сказал старый вождь, собрав всех вокруг костра с красным дымом от брошенного в него родовым шаманом порошка. – Надо уходить, все бегут. Собирайтесь.
И племя ушло, бросив около потухшего костра калеку и его верного пса-поводыря.
– Пора и нам с тобой собираться, Пус, – сказал Мну собаке, когда перестал слышать шум удаляющегося племени. – Я вижу только тьму, веди меня, верный друг…
Молодой охотник шёл, держась за палку, и за своими нелёгкими думами не сразу понял, что пёс ведёт его вовсе не «домой». Мну остановился.
– Пус, логово, – сказал он.
Пёс заворчал и потянул человека дальше. Охотник покорился. Шли они довольно долго, вдруг пёс выпустил палку из пасти и коротко тявкнул. Мну нашарил руками какую-то дыру. Когда Пус тявкнул из неё, охотник понял, что пёс приглашает следовать за ним. Мну опустился на четвереньки и полез, обдирая спину и плечи о каменные выступы. Когда Мну видел хорошо, то он облазил все склоны в округе, но этого подземного хода припомнить не мог. Однако навстречу дул холодный сквозняк, и Пус уверенно полз впереди, время от времени подавая голос.
Продолжение http://proza.ru/2023/07/31/384