ЧАСТЬ 3
ГЛАВА 1. ПРОБУЖДЕНИЕ
1
Ната сидела у компьютера, читая публикации на страницах своих друзей в соцсети «ВКонтакте». Ещё совсем недавно стало что-то получаться, мышка до сих пор не всегда слушалась в её неловких руках. С фотографий профи-лей смотрели открытые, одухотворённые лица. Многие фотографировались под красными флагами, в красноармейской форме, а некоторые ставили на аватар советскую символику, фотографии Ленина, Сталина, Че Гевары.
Вся каморка Наты заставлена и завешена картинами. Раньше их здесь не было. В основном она тогда писала небольшие пейзажные этюды сантиметров тридцать на сорок. Среди них как исключение встречались две работы сорок на шестьдесят. Чтобы не занимать жизненное пространство, Наталья использовала картон вместо холста. Взяв в руки кисть, чувствовала себя преступницей, ведь надо бежать на кухню, бороться с вечным беспорядком. Картины лежали стопочкой на мебельной стенке, под самым потолком. Даже книги под стеклом вызывали недовольство Сергея. Когда-то пробы показывали у него аллергию на книжную пыль. Рамы стоили баснословно дорого, и Наталье даже в голову не приходило их заказывать. К тому же в рамах картины становились объёмнее. Оставшись без мужа, Ната больше уделяла времени живописи, несмотря на болезнь и нагрузку. Основная работа в изостудии - творческая, интересная. Но зарплаты хватало лишь на половину нужд, и потому приходилось подрабатывать.
Первые два года болезнь изматывала и мешала двигаться. Отработав на новом месте один год, измученная болезнью, женщина пыталась добиться третьей рабочей группы инвалидности, которая могла бы компенсировать грошовые подработки, но всё было тщетно. Ходили слухи, что за это платят огромные деньги и используют связи. Ни того ни другого у Натальи не было. Она просила врачей о помощи, так как боли сковывали движения и отнимали силы, но, в конце концов, стало ясно, что лечить её никто не собирается. Наконец, была найдена лаборатория, где за небольшую плату добросовестно делали анализы, а не писали для галочки отличный результат. Теперь антибиотики назначались не наугад, и воспалительные процессы постепенно угасали. Они возобновлялись при вирусных заболеваниях. Наталья училась грамотно бороться с гриппом и ОРВИ. С верными анализами воспаление удавалось снимать полностью, а возникавшие рецидивы останавливались одним курсом лечения. Вскоре встретилась и старая знакомая, оказавшаяся врачом-урологом, которая искренне желала помочь. Люба уделяла матери место за компьютером и помогала искать на медицинских сайтах информацию о других сопутствующих болезнях. Наталья смогла узнать о необходимом для неё питьевом режиме и диете, как бороться с болезнью суставов с минимумом средств, о чём врачи раньше молчали. Чтобы много работать, не нужны изматывающие боли, и пришлось найти способы не носить на себе тяжести и меньше стоять в автобусе. Почти всегда Наталья ходила с дачной тележкой и складным стульчиком. Кому-кому, а ей не привыкать к насмешкам, важнее в данной ситуации было жить полноценной жизнью. К тому же люди привыкли, и у тех, у кого имелось достаточно ума, вид молодой женщины с тележкой не вызывал негативных эмоций.
Вопреки всем обстоятельствам, Ната занималась живописью. Однажды она познакомилась с молодой художницей, которая предложила вместе ходить на пленэр. Так завязалась дружба, и вскоре Наталье предложили принести работы на отбор на краевую выставку. Прошло три этюда, но далее всё стало сложнее.
У художников годами складывалась закрытая каста, и попасть туда чужаку было очень сложно. Определённой группе людей везло от рождения. У внучки одного известного в городе профессора ещё в студенчестве проводились выставки в самых престижных залах, она везде была желанной гостьей. Наталью же на многие выставки не принимали. Одни намекали на её социальное положение, другие - на отсутствие столичного образования, третьи говорили о низком уровне мастерства. Наталью направляли к наставникам на обучение, но проходили годы, а отношение данной творческой элиты к ней не менялось. После столичных вузов здесь появлялись и исчезали редкие единицы, вызывая всеобщую зависть. Совсем не многие обладали большим талантом. Гораздо больше было тех, кто прикрывал свои слабые знания манерностью и показной оригинальностью. Здесь можно было видеть абстракционизм, сюрреализм и прочие проявления творчества «для избранных». Но это вовсе не означало, что данный стиль больше устраивал худсовет. Главным критерием при отборе была фамилия художника. При попытке вступления в Союз художников на выставкоме члены комиссии не подошли к её работам вовсе. А когда отбор на краевые выставки стал электронным, работы Натальи перестали принимать.
Некоторые молодые художники своим усердием старались выслужить место под солнцем. Они посещали все выставки, рассыпались в похвалах, помогали делать ремонт в выставочных залах. Для Натальи при всём желании эти условия были невыполнимы. С каждым годом её зарплата на основной работе падала, приходилось брать всё больше приработков, а, следовательно, возрастал и рабочий день. Многие картины писались прямо на работе, отчего начальство было явно не в восторге. Но её ученики давали высокие результаты, и некоторые поступали даже в столичные вузы. Значит, если бы её уровень как художника был низок, она не смогла бы так готовить учеников. А если бы ученики не видели, как она пишет, вряд ли бы дотянулись до такой высокой планки.
Любу после девятого класса пришлось перевести в школу по прописке. Только в одиннадцатом классе она серьёзно взялась за учёбу. Нужны были деньги на репетиторов и институт, а зарплату постоянно съедала инфляция. Папа одной из учащихся в изостудии являлся хозяином небольшой мебельной мастерской и взял Наталью к себе на работу художником. В мастерской изготавливали стульчики для детских садов, художник наносил на них рисунки милых зверушек. Ната работала всего два раза в неделю по четыре часа, а денег хватило на репетиторов для под-готовки к ЕГЭ и первый курс факультета иностранных языков.
2
Сергей прожил у Рыжей четыре года и расстался с ней. Она кричала, что он для неё старик и сын не его вовсе. Мальчик, действительно, ни одной чёрточкой не походил на Сергея. Но семью Натальи склеить уже было нельзя. Муж сказал, что пришёл лишь временно, потому что ему негде жить. Вскоре он показал фотографию новой женщины, и Наталья поняла, что шансов нет. Сразу показалось, что она похожа на свекровь, а Сергей всегда считал идеалом свою маму. Через год выяснилось, что это был лишь умелый макияж, и, почувствовав себя уверенно, женщина стала собой. Она уже не красилась в блондинку, черты лица оказались мелкими. В общем, та же воинствующая серость, что и Рыжая. Но кто-то же дал фотографию свекрови! Кроме Трушиных, было некому. Сергей всегда называл её Светкой, и не иначе. Опять говорил, что любит обеих, но ведь у Натальи теперь картины, значит, удобств ещё меньше. Светка была замужем за офицером американской разведки, который непонятно что делал в России в девяностые. Из Штатов её американский муж был переведён на южнокорейскую военную базу, а потом изрядно постаревшую Светку отправили на Родину, к матери. С ней жил сын Джон, едва понимавший по-русски. Женщина страдала алкоголизмом, но Сергею каким-то образом удалось её закодировать. С ними в одной квартире проживала вся Светкина пьющая семья: мать и сестра с грудным ребёнком.
Сергей продолжал общаться с Натой. Иногда они встречались, их встречи, случалось, вызывали бурные эмоции, и он изменял своей примерной, хозяйственной жене. Но получилось так, что Светка удочерила годовалую Юленьку после внезапной смерти сестры. Теперь она строго контролировала Сергея, почти не оставляя возможности видеться с Натой.
Едва поступив на факультет английского языка, Люба записалась в театральный кружок, которым руководил ведущий актёр местного драматического театра. После первого занятия он сказал девушке, что у неё большой талант, который погибнет, если не бросить сейчас институт и не поступить на актёрский факультет. Люба, недолго думая, забрала документы и стала готовиться к поступлению. После первого провала она вернулась и поступила в местный институт культуры. Потратив время на экзамены во всех лучших столичных вузах, Любаша пропустила подготовительные курсы в родном городе. Цена курсов была настолько мала, что Наталья могла без проблем отдать деньги, но, увы, время ушло. На актёрский факультет зачислили всех, про-шедших курсы, Любе же пришлось идти на режиссуру. Но после первого же семестра её взяли на актёрский факультет за незаурядные способности. Постепенно к ней в группу перевели ещё несколько талантливых студентов, отправив на режиссуру тех, у кого были слабые актёрские данные. Среди них не оказалось выдающихся режиссёров, следовательно, лучшие спектакли были поставлены студентами того же актёрского факультета.
Любу постоянно мучило то, что, окончив данный вуз, она не станет хорошей актрисой, и каждый год тайком ездила в Москву и Петербург. И, наконец, её мечта осуществилась. Люба училась в одном из лучших вузов столицы.
3
Всё это время Наталье приходилось много работать. В мастерской, куда её устроили по блату, счастье улыбалось недолго. Цех находился в подвале здания на берегу реки, и через год, в августе, случилось страшное наводнение. Мастерскую закрыли, подработать было негде. Ната металась, брала грошовые заказы, продолжала за копейки заниматься оформительством. Наконец, в ноябре позвонил хозяин и сообщил, что цех начинает работать. Когда Ната вошла в подвальное помещение, где находилась мастерская, на несколько секунд её охватило оцепенение, но, справившись с собой, она поздоровалась с рабочими, лиц которых сперва не разглядела, и пошла к своему кабинету мимо страшных, покрытых грибком растрескавшихся стен. Возле ног пробежала огромная серая крыса. Ната попыталась разглядеть её, но та скрылась в темноте.
- Не бойтесь, не укусит! Мы уже положили отраву, - прозвучал громкий бас.
Ната обернулась и увидела высокого плечистого мужчину лет шестидесяти. Остальные рабочие также были ей незнакомы.
- Да я никогда крыс не боялась, мне просто интересно наблюдать за ними.
- Ну здесь такая возможность имеется. Мужчина помолчал, а потом добавил:
- Меня Николаем зовут. Что вы - Наташа, мне известно. Проходите в ваши апартаменты, о мастерского художника особенно позаботились. Там относительно чисто, окно сверху и вентиляция отремонтированы. Два дня обогревателями сушили. А всё же, кем он вам приходится?
- Папа моей ученицы. А где прежние рабочие?
- Уволились, - сказал Николай и пошёл с Натой в кабинет. Там он присел на стул и, нахмурившись, спросил:
- Вот вам всё любопытно, а чуть что, - хозяину доложите? Ната возмутилась:
- Почему вы, не зная меня, так думаете? Я никогда ни на кого не доносила.
Мужчина посмотрел на неё более дружелюбно.
- Что ж, это меняет дело. Как наводнение случилось, мужики без работы остались, а им семьи кормить надо. Из Москвы пришла кругленькая сумма на ремонт и оплату простоя рабочим. Хозяин деньги присвоил, а мужиков отправил в отпуск без содержания. За два месяца все разбежались, работу нашли кто какую. У некоторых и зарплата меньше, чем здесь. Но место надёжнее. Много нашему брату сейчас нигде не платят, прошли советские времена…
Месяц Ната рисовала на детской мебели зайчиков и белочек. Но в начале декабря раздался звонок:
- Наталья Владимировна, извините, сейчас работы не будет, цех пришлось закрыть. Чем мог, тем помог.
Позвонив Николаю, Ната узнала, что в цехе обрушилась стена, один рабочий лежит в больнице с тяжёлыми травмами.
В то время Любаша училась на первом курсе института культуры. На основной работе всё так же платили половину того, что требовалось для нормальной жизни семьи из двух человек. Любе нужны были деньги на билеты в Москву и проживание там. Потеря приработка сильно выбивала из колеи. С квадратными глазами бегала Наталья по учебным заведениям, ища место учителя ИЗО. Перед Новым годом её приняли в частный детский сад. Хозяйка слыла благодетельницей. Многие сравнивали её с получившим тогда известность Грудининым. Считали, что она спасает разрушенное в девяностые дошкольное образование и, подобно Жану Вальжану, делает благо для своего города.
Сад находился в самом глухом и забытом богом районе. Добираться надо было на трёх автобусах, вечером там стояла жуткая темнота, и бегали стаи бродячих собак. Почти все работники проживали в этом районе, а детей возили со всего города, так как сад имел славу лучшего дошкольного образовательного учреждения по стране. Зарплата Натальи была меньше, чем в мебельном цехе, а работать приходилось в два раза больше. Хозяйка постоянно намекала Наталье, что ей нужны педагоги, которые полностью отдаются своему делу, работают не ради денег.
- А для этого не нужно разбрасываться. Ты видишь, какой у меня детский сад. Я не держу совместителей.
Не всё в детском саду делалось так блестяще, как писалось. В коллективе процветали доносы. Некоторые няни так рьяно следили за каждым шагом предметников и воспитателей, что складывалось впечатление, будто им за это доплачивают. Если по болезни не выходила няня, на замену ставили учителя-предметника или психолога.
Наталья физически не могла присутствовать больше, что не устраивало хозяйку. К тому же её неловкость, неспособность к физическому труду сильно бросались в глаза.
Ради Любы Наталья опять держалась за каждую соломинку, летом, во время отпуска в эстетическом центре, отрабатывала вдвойне за то, что не могла сделать зимой. Но через два года хозяйка объявила, что возьмёт на её место человека со средним образованием после педагогического колледжа. В данном колледже руководителей кружков обучали изобразительному искусству на том же уровне, что и воспитателей, и учителей начальных классов. Наталья ещё до марта пыталась заслужить доверие, так как ей намекали на наличие шансов. Она давала открытые занятия, постоянно меняла выставки, и всё в пустоту. Ещё давно, в больнице, Ната начинала заниматься литературой. Теперь у неё имелось несколько черновиков повестей и рассказов, но среди них отсутствовала детская литература. Тут, желая оказаться полезной хозяйке, она решила написать для детей. Работа над книжкой шла медленно, и лишь в феврале Наталья принесла хозяйке макет. Но Лариса Фёдоровна оставалась неумолима.
- В саду финансовая проблема, и мы заменяем предметников на тех людей, которые не только на себя деньги зарабатывают. Что вы можете сделать до часу дня? Мне нужны те, кто в любое время заменит няню и воспитателя. Я и так для вас много сделала, почти два с половиной года держала.
- Но я не могу найти другую работу.
- Милая моя, у тебя есть основная работа. Каждый должен выкладываться полностью на одном месте, не думая о деньгах.
Наталья подумала о том, как рушатся мечты Любы. Ведь она уже была победителем двух актёрских конкурсов и так мечтала поступить в московский театральный вуз. Слёзы невольно потекли из глаз.
- Лариса Фёдоровна, но у меня же дочь! Я буду стараться творчески работать. Я не только книжку напишу, я могу сценарии составлять, это можно дома, ночами… Только я не могу уволиться из эстетического центра!
- Слушай, не доводи меня до инфаркта!
Дорабатывая последние десять дней, Наталья думала о всей мерзости своего рабского положения. Вспоминались постоянные унижения, слежка, бессмысленные поручения. Непосредственным её начальником являлась методистка, подруга хозяйки, пожилая Раиса Антоновна. Худощавая, морщинистая, с маленькими злыми глазками, шустро передвигалась она по саду, успевая следить за всеми. Дважды в сентябре методистка пыталась не допустить Наталью до работы, сославшись на то, что уехавшая на море хозяйка не оставила рекомендаций. Приходилось навязчиво звонить, просить. Наталья довольно грамотно составила календарно-тематический план, а Раиса Антоновна заставила его переделать на какой-то нелогичный и несуразный. Названия колонок тематически не соответствовали содержимому. Любой проверяющий сказал бы, что это бред. Ната вспоминала, как носила летом вёдрами воду в песочницу для конкурса песочных городков, в то время когда дворник мог полить за несколько минут из шланга, как месила тесто для ватрушек. Но необходимость зарабатывать деньги толкала на бесполезный труд и беспрекословное подчинение. Обидно было сознавать, что все лучшие годы были растрачены в вечном положении прислуги. Хотелось, наконец, выпрямиться, дать отпор, но оставаться без работы не хотелось, ведь совсем недавно стали хоть так платить. Наталья заказала в швейной мастерской будёновку, взяв за образец садовскую. Да, Лариса Фёдоровна использовала на двадцать третье февраля советскую символику, дети пели красноармейские песни. Но на деле она оставалась собственником, мелким буржуа. Ната вспоминала страницы из «Отверженных», где Жан Вальжан под именем господина Мадлена стал честным капиталистом, справедливым мэром, и думала, что это утопия. Да, Виктор Гюго жил в то время, когда капитализм являлся прогрессивным в сравнении с феодальным прошлым. Он не знал ещё, что капитализма с человеческим лицом не бывает, а частная собственность делает душу владельца уродливой.
Ната надела будёновку, подтянула повыше горловину свитера защитного цвета и подошла к зеркалу. Уши будёновки были опущены, что скрывало дефекты и делало овал лица прежним. Изматывающий труд и постоянные унижения вызывали глухую ненависть и протест, что отразилось на лице. Бледная, с горящими глазами, смотрела она в зеркало и подумала: «Вот такой автопортрет выразит всё!» Ната писала несколько дней на одном дыхании, напевая такую созвучную её мыслям песню Окуджавы:
Не надо мне пощады, не надо мне награды,
А дайте мне винтовку и дайте мне коня,
А если я погибну, пусть красные отряды,
Пусть красные отряды отплатят за меня…
На место Натальи взяли женщину из дома напротив, маму годовалого ребёнка, оставшуюся без мужа, готовую сутками здесь работать. Образование её, конечно, оставляло желать лучшего, но зато новая работница оказалась прекрасной хозяйкой.
В течение года у Наты не получалось найти себе нормального приработка. Подвернулся лишь маленький эстетический центр на промышленной окраине, работавший полностью на хозрасчёте. Детей туда ходило немного, следовательно, и платили жалкие копейки. Всё же, по всем подсчётам, зарплата выходила больше, но платили столько, сколько директор считала нужным. Под Новый год и после летних отпусков сумма зарплаты могла оказаться равной заработку за один день, что объясняли неплатежами родителей. Лишь спустя год коллега из эстетического центра устроила её в детский сад. На трёх работах удавалось пока выжить, но инфляция шла вперёд, а зарплата не менялась.
4
Ната завела страницу в социальной сети «ВКонтакте» под своим именем. Встретившись с единомышленниками, она часто переписывалась с ними, заходила на их страницы. Глубоко изучившая Ленина и Маркса, Ната без труда поняла, что КПРФ никакая не коммунистическая партия, а послушная властям социал-демократическая. Ближе всего по взглядам были РКРП и ВКПБ, но таковых в её городе не имелось. Тем не менее и в КПРФ Ната встречала убеждённых людей, таких как Вера Александровна.
Ната выкладывала на свою страницу картины, и это мешало ей размещать политические статьи и свою литературу. Тогда она решила придумать себе писательский псевдоним. Дол-го перебирала Ната различные прозвища и фамилии, и в памяти всплыла повесть Бориса Машука о легендарном партизанском разведчике и командире Герке Рулёве. Почему книга называлась «Сполохи»? Да потому, что, словно сполохи, вспыхнули жизни героев, осветив другим путь борьбы за свободу и справедливость. Ната набрала на компьютере слово «сполох», и появилась информация: «Сполох - вспышка, зарница». А дальше выяснилось, что есть украинская фамилия Сполох. «Вот то, что мне нужно!» - решила она. На фото профиля, недолго думая, Ната поставила авто-портрет в будёновке и написала надёжным друзьям, что это её вторая страница, на которой она собирается вести свою борьбу.
Первого мая Ната пошла на митинг КПРФ, где познакомилась с его организаторами. Так уж повезло, что встретилась она с двумя настоящими коммунистами, к которым всё чаще стала приходить в комитет. Также Ната переписывалась с питерскими комсомольцами от РКСМ, одна из которых, Оля Ветер, предложила связаться с Российской коммунистической рабочей партией.
5
А в это время в одном краевом центре в средней полосе России за компьютером сидел коммунист Михаил Иванов. Он внимательно просматривал публикации, выбирая для своей страницы всё самое лучшее, соответствующее заданной им цели. Михаил родился и вырос в этом городе, окончил с отличием советскую школу, являлся победителем всех городских олимпиад по математике и физике. Легко, с первого раза поступил в один из самых известных столичных технических вузов, но, когда он учился на втором курсе, грянула перестройка. Чем острее ощущал Михаил катастрофу, тем сильнее углублялся в чтение марксистской литературы. Он не собирался идти по пути в никуда, указанном сверху. Чтобы лучше знать теорию и подготовить себя к борьбе, поступил по окончании механического факультета на исторический в родном городе. Михаил работал по специальности на заводе, где вскоре был поставлен главным инженером. На историческом факультете педагогического института он учился заочно. И всё бы хорошо, но сметающая всё на своём пути разрушительная волна докатилась и до его города, первым делом коснувшись завода. Огромное, мощное оборонное предприятие готовилось к закрытию.
Михаил к тому времени уже был женат на дочери профессора пединститута. Познакомились они случайно, когда группа студентов выезжала на раскопки. Увидев ослепительно красивую девушку, Иванов долго не решался с ней заговорить. Михаил обладал самой обыкновенной внешностью: крупноватый нос картошкой, очки, рано появившиеся залысины. Но умный взгляд его серых глаз поражал своей прямотой и открытостью. Стоило Михаилу преодолеть барьер и заговорить, как звёзды повернулись в его сторону. Золотоволосая принцесса, затаив дыхание, слушала умные речи папиного студента.
Затем последовала свадьба, минуты счастья, вскоре растаявшие как дым. С закрытием завода и понижением зарплаты пошла полоса сплошных семейных скандалов. Они утихли на время, когда Михаил нашёл работу главного инженера по ремонту оборудования на хладокомбинате. Туда многие мечтали устроиться в голодное перестроечное время. Но, к глубокому разочарованию жены, Михаил совершенно не использовал для воровства и наживы своё служебное положение, как это делало в те годы абсолютное большинство дорвавшихся к продуктам питания. К тому же он был активным членом Российской коммунистической рабочей партии, почти все выходные проводил на собраниях, писал статьи в газеты, организовывал митинги сперва в защиту своего завода, затем трамвайного парка. Вместе со своим товарищем Славой, хорошим юристом, Михаил пытался противостоять закрытию предприятий в суде. В конце концов, придравшись к одному выступлению на митинге, Иванова внесли в чёрный список и уволили с работы за нарушение, которого на самом деле не было. Ситуация была создана искусственно, его просто подставили.
Узнав о случившемся, жена ушла, забрав с собой ребёнка. Михаил тяжело переживал предательство любимой женщины и разлуку с сыном. Но, являясь одним из партийных лидеров, он чувствовал ответственность перед людьми. Раскисать товарищ Иванов не имел права. Устроившись коммерческим директором, он поехал в одну из горячих точек на Кавказе. Там Михаил, познакомившись с военными, узнавал, что происходит в армии изнутри, и, где это было возможно, знакомил с теорией марксизма и раздавал партийные газеты. Кажется, он слишком много узнал о тёмных делах командного состава, или его агитация кому-то показалась опасной. На обратном пути машина с товаром попала ночью под обстрел. С тяжёлым ранением в голову Михаила довёз до ближайшего госпиталя его товарищ. Через полгода, когда Иванов кое-как оклемался, тот же товарищ увёз его домой к родителям. Ещё через год Михаил уже твёрдо стоял в строю. Вместе с Вячеславом взялись они строить дом на окраине одного села, недалеко от города. Вспоминая случаи, прочитанные в книгах о войне, они ночами рыли подземный ход, который уводил в лес. Вячеслав вёл в суде дело, выступая против закрытия трамвайного парка. Его предупреждали неизвестные лица о неминуемой смерти, если не прекратит защищать интересы рабочих этого предприятия. Но запугать коммуниста было невозможно, и однажды осенним вечером он был убит выстрелом из окна. Когда хоронили Славу, выпал первый снег, разыгралась метель, словно скрывая следы страшного преступления. А товарищи клялись бороться за правое дело и, если потребуется, отдать за него жизни, как Вячеслав.
После долгой зимы Михаил возобновил своё строительство. И, наконец, в летние сумерки в доме засветились окна. На новоселье Иванов позвал четырёх товарищей и до утра из окон звучали песни Александра Крылова:
Должны мы шарфами скрывать наши лица,
Таиться на явке в подполье глухом.
Порой, не успев с матерями проститься,
Уходим, навек оставляя свой дом.
Ах, Родина, милая, что с тобой стало!
Дай сил нам и мужества в грозный сей час…
В то время в городе появилась политическая организация под названием «Белая правда». Они нередко встречались и спорили с Михаилом.
- Откуда у вас название такое белогвардейское?
- Да что ты, Миша? Белая - в смысле «ясная как белый день». Мы осуждаем предательство Ельцина и Горбачёва, но уважаем нашего президента. Он не предатель, он наш советский разведчик.
Михаил частенько беседовал с молодыми белоправдовцами, и двое из них вступили в РКРП. Глухую ненависть со стороны руководства «Белой правды» Михаил не видел, а, казалось, ощущал на уровне интуиции.
Год прожил Иванов в своём новом доме. Он всерьёз занялся наукой и писал книгу о применении теории марксизма в двадцать первом веке. Исписав тетрадь, Михаил набирал её на компьютере, затем - следующую. Все тетради его умещались на маленькой флешке, а для надёжности он оставлял копии у своих друзей. Однажды ночью, сидя за компьютером, он, как всегда, заглянул в ВК и увидел сообщение от Оли Ветер:
«Свяжитесь с Натой Сполох, она будет полезна для партии». Далее следовала ссылка на страницу.
6
В начале лета Нате позвонил один из руководителей местного отделения КПРФ, депутат краевой думы Александр Григорьевич, и коротко сказал:
- Дело есть.
Понимая сущность КПРФ, Ната видела, что Александр Григорьевич вовсе не сторонник зюгановского оппортунизма и его имитации борьбы, а самый настоящий большевик. Уравновешенный, немногословный, он напоминал старого чекиста. Встретив у входа, Александр Григорьевич посмотрел на Нату своими внимательными карими глазами и тихо произнёс:
- Лишнего ничего не говори в помещении, у стен уши есть. Ты, вижу, и так представление о КПРФ имеешь. Но не надо рваться с гранатой на танк. Я тебе хочу поручить дело, которое сейчас нужно.
Они прошли в кабинет.
- Сейчас, если будешь напрямую кричать «капитализм - зло», тебя не многие поймут. Буржуазная пропаганда хорошо работает, на это огромные средства отпускаются. Но можно заставить людей смеяться. Помнишь журнал «Крокодил»? Ты ведь рисуешь, пишешь. Нужны карикатуры и юмористические заметки, чтобы разбудить народ.
Когда Ната вышла из здания комитета, её сердце радостно билось. Ей поручили делать то, что делал её любимый герой в «Молодой Италии»! Нужен ещё один псевдоним. Перебирая названия компьютерных вирусов, кусающихся насекомых, колючих растений, Ната остановилась на псевдониме «Репей Красный». Во-первых, нет указаний на женский пол, а во-вторых, она додумалась до этого первая, других под таким именем в Интернете нет. Потом долго думала над карикатурами. Александр Григорьевич подкинул идею:
- У нас губернатор устроил недавно рекламную акцию, ухой всех угощал. Поддень его как-нибудь!
И вскоре в газете «Красная звезда» появилась карикатура с изображением губернатора, вешающего людям на уши лапшу. Рядом стояла огромная кастрюля. Внизу красовалась надпись: «Уха закончилась, теперь снова лапша!»
Ната переписывалась со многими товарищами из РКРП, ВКПБ, с коммунистами Украины, где КПУ была запрещена. Но вскоре к ней в друзья добавился Михаил Иванов, и переписка с ним перешла в долгие телефонные разговоры. Её телефон дали второму секретарю, и дело шло к встрече. Когда говорили о РКРП с Александром Григорьевичем, встречи проходили вне здания КПРФ.
7
Однажды душным июльским вечером сидел Михаил над своей тетрадкой. Когда из окна повеяло прохладой, он решил, что пора, наконец, лечь спать. Выключив настольную лампу и постелив постель, Михаил с тетрадью под мышкой направился в кухню, чтобы выключить свет.
В этот момент раздался истошный крик: «Получай, красная сволочь!», и в спальню влетела бутылка с зажигательной смесью. В один миг всё вокруг заполыхало, но Михаил со своей тетрадкой успел запрыгнуть в погреб. «Вот он, Славин подземный ход! Скорей, пока баллон с газом не рвануло…» Выйдя из подземелья в лес и удостоверившись, что никого рядом нет, Михаил перевёл дух. Тихо добрался он до станции. На платформе стоял товарняк. Схватившись за поручни, он подобрался к окну, где дремал машинист. Увидев Иванова, мужчина вздрогнул.
- Не бойтесь, товарищ! Свои! Выручи! Так и добрался Михаил до города.
Вскоре в соцсети на странице Иванова появилась заметка и видео о пожаре. От дома остались развалины, над которыми коммунист поднял красный флаг. Добраться до обломка трубы было опасно, и флаг продолжал развеваться над зловещим силуэтом сгоревшего дома.
8
Ната долго ждала обещанной встречи. Опали с деревьев листья, снова наступила зима, а с ней и Новый год. Второго января пришло сообщение о том, что необходимо прийти на вокзал к московскому поезду. Проводник в тёмных очках передал записку.
Нате требовалось около суток, чтобы проехать поездом в забайкальский город, сесть на электричку и ещё после трёх часов пути выйти ночью на незнакомом таёжном разъезде. Вместо пароля петь «По долинам и по взгорьям», чередуя с другими песнями. Приехавшая на каникулы Люба молча крутила пальцем у виска. В душе она, конечно, переживала за мать, хотя её политических взглядов не разделяла. В театральной среде существовали свои кумиры, в большинстве своём противники коммунистических идей… Стучали колёса, мелькали за окном покрытые снегом поля, покосившиеся домики, деревья в инее. Ната задумчиво смотрела на просторы своей Родины, кулаки её сжимались при виде составов с лесом, идущих на восток, заброшенных деревень и разрушенных заводов. Куда она ехала? Что ждёт впереди? Позади оставалась жизнь или, может быть, выживание, полное унижений и опустошающей конкуренции за место под солнцем. Ната понимала, что её ожидает тяжёлая борьба и суровые испытания, но уже никогда она не свернёт с выбранного пути.