Не буди лихо, пока оно тихо
«Не буди лихо, пока оно тихо»
Помнится, целую неделю Тим с приятелем вкалывали на весенних каникулах. Последнюю, двадцать первую сказку доиграли буквально на автомате и разбрелись по гримёркам. Ехать домой не было никакого смысла. До выхода на вечернюю сцену оставалось совсем мало времени. Они прикорнули каждый за своим столиком. Лениво позёвывая, партнёр неожиданно спросил:
— Тебе никогда не случалось текст игранной-переигранной роли забыть прямо на сцене?
— Был у меня случай… как вспомню, мурашки по коже гонять начинают, — Тим стряхнул с себя сонное оцепенение.
Приятель с любопытством воззрился на него.
— Не будем будить лихо, пока оно тихо, — отмахнулся Степанов.
— Суеверия, недостойные взрослого человека. У тебя в сегодняшнем спектакле один эпизод. После первого акта ко щам рванёшь, а мне лямку до самого поклона тянуть. Разгони сон, сделай милость?
— Гляди, я тебя предупреждал, — усмехнулся Тим. — Решили в театре поставить «Белую акацию». Известная была в те времена оперетта. Взяли её для поддержания штанов. План горел. Роль мне досталась – пальчики оближешь. Яшка-Буксир. Мечта всех «простаков». Репетируем. Купаемся в тексте. Спевки шли под пианино. А оркестр из филармонии пригласили только на прогоны. И тут начались проблемы. То мы раньше времени голосить начинаем, музыканты за нами вдогонку. То оркестр пару тактов отыграет, а мы только-только расчухаемся. В общем, намучались. Они с нами, мы с ними. Из нас же никто в музыкальном театре не работал. Наконец, худо-бедно, стало что-то получаться. А постановщик до умопомрачения гоняет нас по этим чёртовым музыкальным сценкам. И долбит, как дятел. «Ребятки, напевайте песенный текст. Ночью проснётесь, петь начинайте. Оперетта – это вам не драма. Там забыл слова, отсебятиной отделаться можно. Партнёр, в крайнем случае, выручит. А тут оркестр вступил, дирижёр знак подал и всё. За тебя уже никто не споёт и не станцует». Короче, доползли мы до сдачи спектакля на город. А я, вместо того, что бы текст, как «отче наш» повторять, партнёров достаю: «Когда ночью на горшок бегал, долбил, как дятел: «Помнишь ли ты, как счастье нам улыбалось?»
Подошла моя сцена. То есть, наша. Яшки с Ларисой. В первой части она запевает, я подхватываю. Во второй – моя очередь начинать. Знаешь этот текст?
— А как же? «Ничего того, что было, нет в помине. По - серьёзному влюблён я в первый раз…»
— Вот-вот. Пошло музыкальное вступление, дирижёр подаёт знак, и я забываю текст, который на репетициях у меня от зубов отскакивал. Вылупился на зал, глаза из орбит лезут, и ни тпру и ни ну. Но дирижёр выкрутился. Палочкой взмахнул, оркестр замолк, повисла секундная пауза, и… музыканты заиграли вступление заново. А на меня столбняк напал. На моё счастье, зрители пришли на помощь. Эта оперетта в то время у многих на слуху была. Незадолго по экранам фильм «Белая акация» прошёл с участием неповторимого Михаила Водяного в этой роли. Так мне буквально хором проорали из зала: «Ничего того, что было, нет в помине!» И я насквозь мокрый от ужаса, охватившего меня, подхватил: «По - серьёзному влюблён я в первый раз…» В зале смех. Но я уже пришёл в себя, и дальше всё пошло без сучка и задоринки. Мне, конечно, выговор в приказе объявили. Но это полбеды. Беда была в том, что подобный затык стал происходить у меня на всех последующих представлениях. Только теперь по моей слёзной просьбе за кулисами обязательно стоял кто-нибудь из ребят и тихонько подавал мне реплику. Это превратилось в анекдот. Надо мной потешался весь театр. Но я ничего не мог с собой поделать. Текст вылетал из памяти, как по расписанию, именно в этом месте. И так продолжалось до тех пор, пока спектакль не сняли с репертуара. А сейчас, разбуди меня полночь за полночь, пропою, как петух заутреннюю.
— Со мной ничего подобного не происходило, и уверен, не случится, — начал с самодовольной улыбкой его приятель… и тут раздался звонок.
Тим схватил приятеля за руку, и они помчались за кулисы.
— Зря мы эти игры затеяли перед выходом… — на ходу выдохнул он.
— Не каркай, — отмахнулся приятель, — две недели текст каждый вечер барабаним. Прорвёмся…
***
В этой пьесе, посвящённой теме гражданской войны, Степанов играл русского посла в Китайской республике. Внешнее кольцо круга вывозит посла на сцену. Из-за кулис появляются действующие лица: его приятель в роли американского журналиста, и актёр в роли журналиста из Японии. Они начинают задавать красному дипломату каверзные вопросы. Тот, как и положено русскому полпреду, отвечает убедительно, безапелляционно, доходчиво. Всё по инструкции комиссариата по иностранным делам. Правда Страны Советов – она и в Китае правдивее всех правд на свете. Продажные наёмники капитала скисают, посла увозят за кулисы. Банальная проходная сцена, которая забывается зрителем сразу по её окончании. Но в тот раз всё пошло совсем по-другому.
Американский журналист, по ходу действия, задаёт вопрос:
— Как продвигаются дела Советской России в Китае? Какими успехами радуете вы вождя мирового пролетариата? — и начинает добросовестно выводить фальшивые каракули в блокноте под неторопливый рассказ дипломата, который тот заканчивает на самой оптимистической ноте:
— Владимир Ильич работой пролетарского посольства доволен.
Следом бы должна была прозвучать новая реплика американца. И она прозвучала:
— Как идут дела у Советской России в Китае? Какими успехами вы радуете вождя мирового пролетариата?
Тим с недоумением посмотрел на партнёра. «У тебя с головой всё в порядке? Реплику по тексту собираешься давать?» — должен был бы прочесть незадачливый исполнитель в его взгляде. Но тот, как воды в рот набрал.
Советскому полпреду приходится ещё раз скороговоркой повторить предыдущий текст. Американец, вроде бы, всё понял, открыл рот и произнёс:
— Как идут дела у Советской России в Китае? Какими успехами вы радуете вождя мирового пролетариата?
В зрительном зале оживились. Публике стало интересно. С чего это американец третий раз лезет с одним и тем же вопросом.
Тим метнул взгляд на японского журналиста. «Перехвати текст на себя, голубь ты мой. Не видишь, у коллеги ум за разум зашёл. Останови эту карусель?» Но тот в ответ только ощерился фирменной японской улыбкой. Это означало – выпутывайтесь сами, ребята.
Степанов развернулся к американцу и с тихой яростью спросил:
— Может, вы поинтересуйтесь, не является ли наша внешняя политика экспансивной по отношению китайскому народу? Так это или не так, я вас спрашиваю, мистер Смит?
— Так…— мистер Смит дико глянул на него и, еле ворочая языком, произнёс: — Как идут дела у Советской России в Китае? Какими успехами вы радуете вождя мирового пролетариата?..
И только тут кольцо круга поволокло из этого ада Степанова за кулисы. Американца за фалды пиджака ещё раньше со сцены утащил помреж. Приятель рухнул за кулисами в обморок, и его начали приводить в чувство нашатырным спиртом. Невозмутимый японец ещё постоял какое-то мгновение в одиночестве, потом развернулся на зрителя, развёл руками, с достоинством поклонился и удалился под весёлые аплодисменты зала.
«Не буди лихо, пока оно тихо».