Глава 17.
Десерт с подвохом.
Фестстеперы приблизились к быстро расширявшейся алой полосе.
- Да это же цветы! - воскликнула Зорина, ускоряя шаг.
Теперь все стало понятно. Члены экспедиции склонились над прекрасными алыми бутонами, состоящими из длинных, бархатных, слегка изогнутых лепестков. Цветы скорее походили на морские актинии, чем на привычных земных сородичей.
- Только, пожалуйста, ничего не трогайте, - предупредила биолог, - сначала нужно исследовать…
Но она даже не успела включить приборы. На глазах у людей лепестки начали темнеть и отваливаться. Буквально за пару минут пышные головки «облысели». Однако на обнажившихся черешках появились крупные зеленые ягоды. В считанные секунды они выросли до размеров куриного яйца, еще минута – и ягоды приобрели аппетитную пунцовую окраску.
Члены экспедиции наблюдали за происходящим с открытыми ртами.
- Вот это скорость! - опомнившись, воскликнула Вероника Матвеева.
Зорина надрезала одну из ягод скарификатором и сделала экспресс–тест.
- Много сахаров…, никаких известных науке растительных ядов не обнаружено… А они, пожалуй, съедобны!
- Не-е-ет, только вот не надо их пробовать, - хрипло произнес начальник экспедиции, - у нас уже есть горький опыт: опять внутри окажется какой-нибудь головастик, а откуда-нибудь из-под земли вылезет его габаритная, бородавчатая мамаша. Все, хватит, идем дальше!
Понурые, изголодавшиеся фестстеперы потащились за начальником. Ягоды лопались под ногами, источая восхитительный аромат. От этого запаха в животах урчало, желудки скручивались тугим жгутом.
- Это же невозможно, - заныл Роланский, - Вчера поели один раз за целый день, да и то кот наплакал, сегодня - опять без еды, да и вода - три глотка по особому разрешению. Где силы-то брать? Мы не то, что в горы, мы так скоро и ногу поднять не сможем.
- Может правда, остановимся перекусить, два часа как-никак, - робко спросила начальника Вероника,- я уже даже на вашего слизня согласна.
- Нет, не уговорите. Еще несколько км по плану, - резко ответил Стерхов, сводя брови на переносице.
- У-у-м! – раздался сзади него сладкий стон. Сергей обернулся и застиг Зорину, поедающую крупную сочную ягоду, - Вкуснотища какая!
- Я же просил… - грозно начал Стерхов, но вдруг замолчал, - Ладно уговорили. Привал! – буркнул он недовольно.
«Даже самые суровые, вредные начальники – тоже люди, - подумала Вероника, - и им не чужды обычные человеческие потребности: они тоже хотят есть, устают, расстраиваются, хоть с виду и не скажешь».
Ручным буром из геологического арсенала Матвеевой, очертили окружность вокруг будущего кострища – канавка глубиной пятнадцать сантиметров должна была помешать пламени перекинуться на сухую траву.
Набрали занесенного ураганом хвороста, сложили костер. Стерхов разделил уже заветревшееся мясо слизня на пять равных частей. Словно шеф повар в ресторане деловито насадил скользкие куски на специально заостренные ветки.
- А вы уверены, что ЭТО не протухло? - опасливо спросила Матвеева.
- Деточка, что может быть вкуснее слегка подтухшего слизня?
Начальник раздал каждому палку-шампур с причитавшейся порцией, только Роланский брезгливо сморщившись, отстранил руку дающую.
- Нет уж, увольте, буду умирать с голоду, но не позволю себе питаться всякой нечистью!
Однако когда неаппетитное на вид мясо начало поджариваться, покрылось золотистый корочкой и запахло не хуже шашлыка, ни один скептик не устоял.
- Ладно, давайте сюда эту вашу гадость, - прогнусавил юрист, - в конце концов, в блокаду Ленинграда, ели и не такое.
- А что это за Ленинград? – с набитым ртом спросила Яна Зорина.
- Так, лет эдак двести назад, называли Питер, - снисходительно объяснил Саливанов.
- Современная молодежь совершенно не интересуется историей! - трагически констатировал Роланский.
Зорина, проигнорировав обличающее замечание, распрямилась пружиной и, схватив походную миску, принялась собирать в нее крупные, глянцевые ягоды.
- А это на десерт, - сказала она, через минуту ставя у костра полную с горкой миску, - Ешьте, не бойтесь, видите, со мной же все в порядке.
- Это может быть опасно, - пробормотал начальник экспедиции, но удивительный запах, исходящий от ярких пунцовых ягод, множась на измученный недоеданием желудок, победил все доводы рассудка.
Ягоды оказались действительно потрясающими на вкус. Сладкие, терпкие, с сочной рыхлой мякотью. Очень скоро миска была пуста, затем опустела и вторая, и третья. Фестстеперы ели и не могли насытиться.
- Чем-то напоминает вишневый ликер моей бабушки, - вытирая ладонью капельки сока с губ, произнесла Матвеева.
- А мне кажется, что похоже на слегка подвяленные и чуть забродившие финики, - громко сказал доктор.
Все члены экспедиции явно оживились, повеселели, разрумянились. Даже начальник перестал торопиться, расслабился. Мозг обволокло приятное отупение. С довольной усмешкой на лице Стерхов слушал разговоры своих подопечных.
Они сами не заметили, как начал заплетаться язык, и движения стали более развязными, размашистыми.
- Вот так и узнал я, что моя мать на Луне, - разоткровенничался Саливанов.
- А что она там делала? Туда же всяких уголовников ссылают, асоциалов? – простодушно спросила Зорина и едва сдержала икоту.
- Можно только догадываться, - невнятно произнес доктор и как-то нелепо всплеснул руками, - Спрашивается, на кой мне было вообще все это знать?
- Ну и что с того?! - в голосе Матвеевой звучал горький вызов, - моя мамочка вообще алкоголичка.
- А что, бывают «не вообще»? - не удержался от сарказма начальник экспедиции.
Матвеева застонала от досады и осуждающе покачала головой.
- А моя уже покойница, - вздохнул Роланский, но тут же у него вырвался идиотский смешок, - Думаю, с ее энергией она и рай и ад верх дном перевернула.
- А моя - еще та стерва была, - с неожиданной злостью выдала Яна. Тонкое красивое личико на миг исказилось, - да будет земля ей пухом!
Начальник экспедиции перестал улыбаться.
- «Мамы всякие нужны, мамы всякие важны», - тихо произнес он.
- Вот, видите, - воодушевился Роланский, - между нами нашлось хоть что-то общее – трудные отношения с родителями!
- Еще скажите, что нас по этому признаку и отбирали в экспедицию, - усмехнулся Саливанов.
- Не только, но и… - пробормотал начальник экспедиции.
- Что вы сказали? Не расслышал, - переспросил доктор.
- Я говорю: кончайте это нытье. Все вы обвиняете родителей в своих неудачах и комплексах. Конечно, нет такого воспитателя, который не заложил бы комплексы в воспитанника, потому что у каждого воспитателя тоже был воспитатель с комплексами и подпорченной кармой, ну и что с того? Именно комплексы заставляют человека достигать невероятного: дурнушка превращается в красавицу, мальчик для битья становится знаменитым боксером, нищий оборванец – миллионером.
Не надо перекладывать ответственность на других. Поймите же наконец, что уже давно выросли и теперь только от вас зависит какой будет ваша жизнь!
На минуту в лагере воцарилась полная тишина.
- Вам не кажется, что эти ягоды, какие-то пьяные? - наконец спросил Роланский. Он попытался встать, но покачнулся и снова тяжело опустился на землю. На него никто не обратил внимания.
- Давайте веселиться. Хватит сидеть, идемте танцевать, - громко закричала Яна, вскакивая, - Я хочу танцевать!
Она потащила Саливанова за руку. Они начали кружиться в диком танце, смеясь и громко распевая песни.
Роланский, несвязно бормоча, развалился на жесткой серой траве.
- Начну новую жизнь… разведусь с женой…она меня не остановит… расплачусь с долгами за контору…перееду к Анжелике…никто меня не остановит…никто.
Перед его глазами появилось и исчезло распластавшееся на кафельном полу тело жены с чулком, затянутым на шее. Тот же чулок и пышное тело рыжеволосой Анжелики, темные веснушки на посиневшей коже.
Юрист застонал, засунул в рот еще одну ягоду и захрапел.
Саливанов и Зорина, смеясь, упали на траву, веселая возня окончилась страстными поцелуями. Забыв про стыд, молодые люди жадно набросились друг на друга.
Вероника потрясла отяжелевшей головой. Осоловевшие глаза встретились с лукавыми глазами Стерхова.
- И долго ты будешь оставаться такой недотрогой, - спросил он, подсаживаясь ближе, - я же тебе чертовски нравлюсь…
Матвеева хотела что-то ответить, но вдруг она повалилась на колени Стерхова и – заснула.
- Вот так уже лучше, - с иронией пробормотал он.
Спящая крепким сном Вероника ответила громким сопением. Начальник экспедиции занес руку над копной растрепавшихся волос девушки. Его широкая ладонь дернулась было, чтобы погладить темный шелк, но вдруг замерла.
Помотав головой, Сергей осторожно убрал спящую Матвееву со своих колен и аккуратно опустил на лежавший рядом рюкзак.
- Только думай о хорошем, девочка, думай о хорошем, - прошептал он.
Приятная усталость разлилась по телу. Голова кружилась.
- Итить твою мать, я же чертовски пьян! – неожиданно воскликнул начальник и повалился рядом с Вероникой.
Сторонний наблюдатель был бы весьма удивлен представившейся картиной: костер тихо догорал, пятеро астронавтов, забыв про свои планы и подстерегавшую каждую секунду опасность, крепко спали.
Роланский и Стерхов спали на спине, широко раскинув руки, Матвеева – сладко свернувшись калачиком. Саливанов заснул прямо на Зориной.
Над лагерем стоял устойчивый характерный запах брожения и перегара.