Бродячие сюжеты и их элементы в народных сказаниях, сказках и других литературных произведениях
О вЕках страшилища
«Подымите мне веки: не вижу!» – говорит «подземным голосом Вий...» (Н.В. Гоголь, «Вечера на хуторе близ Диканьки»).
В русской народной сказке «Иван Быкович» действует-злодействует персонаж - ведьмин муж, которому поднимают брови и ресницы железными вилами.
В цикле валлийских легенд о короле Артуре мы находим сказание «Поиски Олвен», повествующее о любви принца Килуха к прекрасной девушке Олвен, дочери некоего "Великана-из-Великанов". Великан, крайне отрицательный герой легенды, так обращается к своим слугам: "Подоприте вилами мои тяжелые веки, чтобы я увидел будущего моего зятя...».
О птицеобразном монархе
Сюжет сказки «Король Дрозд(-овик/-обород)» из сборника братьев Гримм практически не отличается от фабулы испанской сказки «Принц Ворон». Читатель без труда заметит также сюжетное сходство обеих сказок с комедией Шекспира «Укрощение строптивой»: заносчивую и взбалмошную девушку «из высшего круга» практически насильно выдают замуж; ей приходится усмирить свою гордыню, научиться вести хозяйство и погрузиться в решение мелких бытовых проблем. Дело, однако, завершается хэппи-эндом: принцесса познаёт суровые реалии жизни, обретает любовь к супругу, рай с которым из скромного шалаша вновь переносится в роскошный дворец.
Об опросе светил и ветра, о красавице и чудовище, о трех девицах под окном
В сборнике сказок братьев Гримм встречаются сюжеты, обыгранные корифеями отечественной литературы («Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» А.С. Пушкина). Так, в сказке с нескладным названием "Певчий попрыгун-жаворонок" находим ситуацию, в которой молодой человек обращается поочередно к солнцу, месяцу и ветру с вопросом о местонахождении его возлюбленной. В этой же сказке встречается мотив "Аленького цветочка" С.Т. Аксакова - один из вариантов бродячего сюжета о Красавице и Чудовище.
Пушкинская Сказка о царе Салтане, по-видимому, сочинялась Поэтом по мотивам русской народной сказки со странным названием: "Во лбу солнце, на затылке месяц, по бокам звезды". Как и у А.С. Пушкина, главный герой (Иван-царевич) подслушивает разговор трех девиц, которые обещают щедро одарить царевича, - каждая на свой лад - в случае, если он женится на одной из них. Как и у А.С. Пушкина, герой останавливает свой выбор на девице (младшей сестрице), обещавшей родить ему сыновей с солнцем во лбу, месяцем на затылке и звездами по бокам. Выйдя замуж, наша героиня рожает троих сыновей с упомянутыми особенностями, но завистливые сестры вместе с "нянюшками и мамушками" подменяют новорожденных котенком, щенком и каким-то "простым" человеческим ребенком. Опять-таки как у А.С. Пушкина, царицу с ребенком (о судьбе котенка и щенка сказка молчит) помещают в бочку и бросают в море.
Впрочем, сюжет народной сказки местами не столь логичен и совершенен, как у гения русской литературы. Так, царице, перед заключением в бочку, по приказу Ивана-царевича, выкалывают глаза; царевич женится на старшей сестре ослепленной бедняжки; "простой" подкидыш-ребенок оказывается наделенным сверхъестественными способностями, выразившимися, в частности, в том, что по его "прошению" названная матушка-царица вновь обретает зрение. В итоге "нищие старцы" (а не купцы, как у А.С. Пушкина) сообщают Ивану-царевичу о чудесах, сотворенных безымянным неродным сыном царицы, и бывший ее муж отправляется навестить бывшую супругу, после чего "душа его просветлела" и восторжествовал счастливый конец.
Мотивы «Конька-Горбунка»
Нечто, отдаленно и глухо напоминающее перипетии ершовского «Конька-Горбунка, присутствует и в довольно нескладной немецкой сказке «Ференанд Верный и Ференанд Неверный». Там и там налицо: монарх, двое его слуг, из коих один - главный положительный персонаж и один - завистник, подсказывающий монарху задания, с которыми, по мнению завистника, положительный персонаж точно не справится и потому найдет свой конец на плахе. Монарх любит находящуюся Бог знает где красавицу, и эту красавицу добывает ему наш герой, причем в итоге венценосец гибнет от руки возлюбленной, а ее руку получает герой, выдерживающий страшное испытание.
Больше того, в «Ференанде» есть и Сивый конь, обретающий дар человеческой речи и подсказывающий герою, чтО потребовать от короля для выполнения поставленной королем же задачи и как ее выполнить!
Еще ближе «Ференада Верного» к «Коньку-Горбунку» подобралась длинная словацкая сказка «Золотая подкова, золотое перо и золотой волос», в которой у младшего брата по имени Янко случайно заводится невесть откуда взявшийся невзрачный конек, одаренный человеческой речью. Далее Янко устраивается к королю на службу в конюшне, конюхи начинают ему завидовать и доносить на него монарху, а тот дает нашему герою невыполнимые поручения: добыть золотого коня, золотую утку и золотую девицу.
С помощью конька Янко выполняет задания, после чего по наущению и при содействии своего хвостатого друга благополучно купается в котле с кипящим молоком, где его собирался сварить жестокий и алчный правитель. В итоге в котле сварился этот последний, а Янко женился на золотой девице и был венчан на царство.
Наконец в третьей народной сказке - румынской «Петру-Пепел» - мы встречаем мотив ночной порчи поля, засеянного клевером, волшебными конями. На их поимку бедный крестьянин отряжает по очереди своих многочисленных сыновей (их больше трех), которые не справляются с поручением отца. В русском переводе сказки даже есть реплика разгневанного папеньки, адресованная старшему сыну (Ах ты, сонная тетеря!), словно списанная из текста ершовского шедевра. Как и в «Коньке», задание с блеском выполняет младший, ленивый и в целом непутевый сын по имени Петре.
Финал «Конька» близок заключительному эпизоду вьетнамской сказки «Золотая туфелька», в которой отвратительному персонажу – преступнице по имени Мухалок – предлагается искупаться в котле с кипятком, чтобы стать «белолицей и красивой». Мухалок прыгнула в котел и, естественно, сварилась.
И напоследок: в русской народной сказке «Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что» (ее сюжетом, видимо, воспользовался Леонид Филатов для сочинения своего «Федота-стрельца»), записанной в обработке А.Н. Толстого, мы находим присловье, памятное нам по «Коньку-Горбунку»: «Это не служба, а службишка, служба будет впереди». Так говаривала пригожая Марья-царевна своему супругу Андрею-стрелку, удрученному очередным поручением нехорошего царя.