Хочу обратить внимании земляков на прозу ныне почти забытого писателя. Для тех, кого интересует история русской деревни.
Павел Владимирович ЗасОдимский (Вологдин) (1843-1912) был одним из самых читаемых в России в конце XIX века. Тема его творчества- положение крестьянства, расслоение деревни после реформы 1861г., выход он видел в опоре на традиционную деревенскую общину. История пошла по другому пути…
Ниже мы публикуем отрывки из его очерков, чтобы привлечь читателя к незаслуженно забытому таланту- печальнику о судьбах деревни.
1.Сергун (4).
Мимо родовой усадьбы его дяди под Вологдой пролегал знаменитый Архангельский тракт, для подростка Павла наблюдать проезжающих и проходящих было интересно и познавательно. Вот проехала почта, купцы, господа в коляске четверней, бредут странники и богомолки, проходит партия арестантов.
…………………………………………………………………….
«Иногда по большой дороге проводили «ученого» медведя, и это большое. Сильное животное, такое опасное и страшное в лесу, казалось теперь жалким и таким несчастным, когда ходило на цепи, с железным кольцом, проткнутым в нижнюю губу или в ноздрю. Животное, тяжело переваливаясь, покорно шло за своим мучителем. Проводник его иногда останавливался у постоялого двора, приютившегося по соседству с нашей усадьбой, и давал представление толпе зевак.
И медведь показывал, как старые старушки на барщину (т.е.на работу ) ходят, как с барщины возвращаются, как красные девушки и молодцы в зеркальце смотрятся и т.д. Затем он начинал кланяться публике. Иногда какой-нибудь доброхот подавал медведю стакан водки. Медведь с удовольствием выпивал водку и, захмелев, начинал плясать и кувыркаться на потеху публике, а подчас, разбушевавшись, готов был взбунтоваться против своего проводника. Тогда проводник наказывал его железной палкой и изо всей силы дергал его за цепь из стороны в сторону. Медведь ревел от боли и, пятясь от своего жестокого мучителя, старался уклониться от побоев…
Меня всего более удивляло то, что публика весело смеялась над страданиями несчастного животного. В этом смехе сказывалось злорадство трусливых людей при виде того, как страшное и могучее животное, посаженное на цепь, был унижаемо, пресмыкалось во прах, бессильное и немощное, перед таким жалким, лядащим человечком, каким был его проводник…»(1)
…………………………………………………………
2. Земская школа (2).
В 70-х годах, уже в возрасте более 30 лет Павел Владимирович принял предложение новгородского помещика наладить дела в школе в его имении (2). Существующая до сих пор школа не устраивала ни помещика, ни крестьян. Учителя вели уроки кое-как, иные ученики не осилили грамоты даже в две-три зимы.
***
… Розги применялись, пороли только мальчиков тут же при всех…
***
… При подготовке П.В проштудировал книжку Корфа(7) о звуковом методе обучения, потом его же книжку «Наш друг», но нашел
её неудачной и остановился на книгах Ушинского(8).
***
Описание здания под школу: «Это было с виду довольно хорошая, почти новая, большая изба. Приткнутая на юру и предоставленная на произвол всех четырех ветров. Вокруг- ни дерева, ни кустика; старый дырявый плетень да какие-то жалкие сарайчики- и только. Узким коридором изба разделялась на две части: направо от входа- кухня и помещение для сторожихи; рядом- чулан, нечто вроде кладовой; налево- первая дверь вела в школу, т.е собственно в классную, далее дверь- в мою комнату. Комната в два окна, с большой русской печью в углу».
***
« В следующие два дня- пятницу субботу я устраивал свое помещение и приводил в порядок всю школьную обстановку. Нужно было повесить в школе висячую лампу, развесить по стенам раскрашенные картины из св. писания, из русской истории и рисунки с изображением разных зверей и птиц. Нужно было переписать книги, имевшиеся в школьной библиотеке и составить наскоро каталог».
***
Родители стали приводить детей, иные пришли сами.
-«Мальчонка-то моего не оставь, подучи, пожалуйста!- упрашивал один чадолюбивый отец семейства.- Ужо моя старуха как-нибудь яичек тебе принесет, либо кончик холста…Холст –то добрый!.. Уважь! Не оставим!
От холстины и от яиц, как вообще от всяких приношений я, конечно, отказался раз и навсегда, объяснив просителям, что я за свою работу получаю жалование и уже ни на какие приношения не имею права, что просьб «поскорее подучить» я и без того должен «уважить».
***
«Матери хлопотали все больше о теле.
-Стегать-то станешь?- спрашивали меня бабы.
-Нет, не стану!- категорически отвечал я.
Одна мамаша готова была торговаться и идти на уступки заботилось только о том, чтобы «того»… « не очень больно».
-Известно. Парнишка глуп…-рассуждала она, гладя по голове парня лет четырнадцати, чуть не выше её ростом.- Для чего иной раз не постегать…только, чтобы не шибко… а то вон с той школе как дерут- страсть! До крови настегают… с разумом ежели постегать- ничего!
Я уверял баб, что ни с разумом, ни без разума сечь ребят не стану, и убедительно просил, чтобы и сами они дома моих учеников и учениц не подвергали этому телесному наказанию. И должно отдать честь этим деревенским отцам и матерям никто из них не упрашивал меня сечь ребят».
***
3. Совместное обучение.
«Против совместных школ и поныне еще изредка раздаются голоса-голоса последних могикан. Трудно привести более или менее основательных возражений против подобных школ. Так я думал до своего учительствования, а после него на практике еще тверже убедился во всей несостоятельности нападок на совместные школы (я говорю о сельских школах).
В деревнях мальчики и девочки растут вместе, вместе они дома и на улице, вместе играют, бегают по полям и лесам,- после этого что же может быть дурного, если они вместе же станут заниматься делом под надзором учителя? Что бы, например предосудительное девочки могли узнать в школе от мальчиков, чего они еще не знали, не слыхали до той поры? Возьмем худшее,- допустим, что девочки рискуют услыхать от мальчиков какую-либо грубую, не совсем приличную шутку или даже ругательное слово. Но ведь дело-то в том, что подобные милые шуточки и ругательства в деревне ни для кого не новость, и девочки еще задолго до своего поступления в школу уже много раз слыхали их от отцов, братьев или просто на улице от какого-нибудь пьяного забулдыги. К том же, кстати замечу, этим неприятно звучащим для нас словам в деревне далеко не придается того шокирующего значения, какое он имеет для культурного человека,- так же точно, как ребенок до дух, до трех лет без всякой мысли о бесстыдстве проделывает много такого, что во взрослом человеке мы можем признать лишь за проявление цинизма. Вообще в ругательстве пьяного мужика заключается менее оскорбительного и менее вредного для общественной нравственности, нежели в наших оперетках, в которых самый необузданный разврат, подслащенный и тем более ядовитый, заставляет захлебываться от восторга культурных людей.
Школа, напротив, как я убедился на деле, при совместном обучении может только улучшить, смягчить, облагородить отношения между девушками и молодыми людьми. В моей школе мальчики относились к девочкам совершенно по-товарищески, но тем не менее они не позволяли себе с девочками того, что иногда, расшалившись, допускали по отношению друг к другу. Я заметил, что с течением времени в отношениях мальчиков к девочкам стали сказываться скрытая, словами не передаваемая деликатность. Некоторые из моих учеников, может быть, впоследствии женились «по любви» на своих школьных товарках. Но разве подобный союз дурен? Не нахожу. Чтобы он был менее желателен, чем брак по расчету, навязанный разными внешними обстоятельствами или заключенный под влиянием бешеной вспышки животной страсти…»(2)
***
4.Открытая библиотека(2).
… «После пяти ко мне приходили за книгами деревенские грамотеи-взрослые крестьяне и парни из нашего селения и из соседних деревень. Таких читателей у меня было около трех десятков.
Всего охотнее, помню, читались: чья-то книга «О грозе», «О деньгах», «Откуда пошла русская земля» (может быть заглавие было как-то иначе). «Год на Севере» С.В Максимова и другие книги того же автора, рассказы А.И.Левитова, «Безоброчный» Нефедова, «Батрачка» Бельского, стихотворения Никитина, Кольцова.
Книг у нас был немного- заглавий до двухсот, т.е триста экземпляров с чем-то, но я надеялся с каждым годом расширять свою библиотеку».(2)
Источники.
1. Павел Засодимский. Раннее детство.
По книге «Вологодские зори».изд. «Современник», М. 1987 с. 123.
2.П.В Засодимский. Учительство в средней школе. По книге «Хроника села Смурина». Архангельское Северо-Западное книжное издательство, 1986. С. 299.
3. Засодимский Павел Владимирович. Википедия.
https://nason.ru/pochtovtrakti/
4.Вологодская энциклопедия. Ред. Г.В. Судаков. Вологда. "Русь", 2006. с.213
Примечания.
1. Фамилия писателя происходит от речки СОдима, протекающей недалеко от г. Кадникова.
2. П.В. родился в Великом Устюге в небогатой дворянской семье.
3. В детстве писатель часто гостил у своего деда П.М. Засецкого, владельца богатой усадьбы Фоминское в пятнадцати километрах от Вологды, рядом с усадьбой пролегал Архангельский тракт (2).
4. Сергун- скоморох-поводырь или потешник- медведчик на ярмарке.
https://dzen.ru/a/X7tosv_h3n9cVKFZ
5. Лядащий человек- от ляда- лентяй, ленивец, лежебок, тунеядец, бесполезный человек (В.Даль)
6. С октября 1872г. в течение трех месяцев он учительствовал в земской школе села Большие Меглецы Боровичского уезда. Новгородской области, открытой революционеркой Лешерн.
«… за стол короткий срок он успел сделать многое: кроме занятий с крестьянскими детьми, обучал грамоте взрослых крестьян, писал за них письма, читал вслух книги и газеты, грамотным выдавал литературу из школьной библиотеки, участвовал в крестьянских сходках и в результате очень близко сошелся с местным населением»(2)
В должности сельского учителя земские власти его не утвердили, скорее всего из-за прогрессивных взглядов.
7.Н.А.Корф(1824-1883)-российский педагог, публицист, общественный деятель, организатор земских школ.
8. К.Д.Ушинский(1823-1870)- российский педагог, писатель, публицист, один из основателей российской научной педагогики. Его книга «Родное слово для детей младшего возраста»(1864) пользовалась широкой известностью.
9. Почтовый Архангельский тракт Москва-Ярославль-Вологда –Архангельск был сооружен по повелению Петра I в царствование Екатерины II.
https://nason.ru/pochtovtrakti/