Художник Kristina Gehrmann
Глава 40. Дворец
Утро завтрашнего дня выдалось солнечным и тёплым. Редкие облачка, проплывая по ярко-голубому небу, вносили свою лепту, защищая жителей Города Обездоленных от излишнего перегрева. Но если бы кто-либо взглянул астральным зрением на южную часть небосвода, то среди белоснежных кучевых облаков, которые как неуклюжие барашки медленно скакали, точнее плыли над зеленеющим лесом, разглядел бы уродливую грязно-серую тучку, зависшую между опушкой леса и мелководной рекой, огибающей город.
Эта уродливая туча, точнее сгусток серой с красными прожилками астральной материи, являлась некой формой жизни, чуждой этому миру и созданной отрицательными эманациями воинствующих лемуров времён Гражданской войны. Этот сгусток назывался Эгрегор. Он упорно продолжал существовать, несмотря на то что с момента окончания войны минуло уже более двадцати двух лет. Хотя это существование было лишено радостей жизни, оно скорее походило на выживание отдельного индивидуума в засушливой степи, практически лишённой растительности и воды.
Со времён войны тело этого астрального монстра, иссушенное скудной пищей, уменьшилось в три-четыре раза и стало более бледным, дряблым и неповоротливым. Его когда-то объёмистое брюхо, лишённое возможности ежедневно в достаточном количестве поглощать эманации гнева, страха и яростного стремления к вожделенной победе, усохло и покрылось трещинами. Казалось, что пройдёт совсем немного времени и это брюхо развалится на множество мелких кусков, спровоцировав тем самым распадение самого Эгрегора на составляющие его элементы и он прекратит своё никчёмное существование.
От такой незавидной участи астральное чудовище спасали только мысли, мечты и эмоции лемуров, обитающих в Городе Обездоленных, которые до сих пор всеми фибрами души ненавидели чванливых белокрылых, беззаботно живущих в Городе Солнца. Только благодаря этим отрицательным эмоциям, подпитывающим его тело, он кое-как сводил концы с концами и, как следствие, постепенно теряя рассудок, продолжал цепляться остатками разума за некое подобие жизни.
В последние несколько лет умирающий Эгрегор влачил воистину жалкое полуголодное существование, сиротливо зависнув над опушкой леса рядом с каменным мостом, перекинутым от садового кольца на другой берег медленно несущей свои воды реки.
Два полупрозрачных облачка опустились рядом с опушкой леса, недалеко от каменного моста, затем степенно подплыли к большому кусту, широко раскинувшему свои зелёные ветки, и слились в одно облачко.
- Эх, как же хорошо здесь, в Лемурии! – донёсся из облачка тихий голос миледи Даккарии.
- Да, дорогая. Погода в этой части континента практически всегда превосходная, – согласилась с подругой миледи Мелисса.
- Давай немного погреемся на Солнышке, уж очень утро чудесное, а потом приступим к работе, – предложила Даккария.
- Хорошо, – согласилась Мелисса.
Прошло несколько минут тишины.
- А Эгрегор ещё не сдох, в смысле не развалился на составляющие его элементы, – тихо произнесла Даккария.
- Скорее всего развалился бы, но миледи Иратэль лет десять назад почистила его и подпитала, влив в него значительную порцию ментальной энергии, – пояснила Мелисса.
Обе демоницы воззрились на грязно-серую тучку, зависшую над опушкой леса.
- Ну что, приступим к работе? – спросила Даккария.
- Да, приступим, – согласилась Мелисса.
Две демоницы начали выполнять медленные пассы руками, бормоча себе под нос заклинания. Вследствие этих пассов астральная и ментальная энергия, извлечённая из окружающего пространства, стала постепенно скапливаться вокруг грязно-серой тучки в виде некого кокона, слабо святящегося бордовым цветом. Тучка сразу оживилась и начала впитывать в себя эту энергию как высохшая растрескавшаяся земля радостно впитывает в себя капли тёплого дождя, ниспосланного ей благодатными небесами.
С тучкой продолжала происходить некая метаморфоза. Теперь она уже напоминала маленькое грозовое облако тёмно-серого почти чёрного цвета. На его пухленьком брюшке как по мановению волшебной палочки зажили все корявые уродливые трещины, а блёклые тонюсенькие прожилки розового цвета стали непомерно толстыми, наполняясь бордовым «соком» ярости, гнева и ненависти к белокрылым лемурам Города Солнца, и вообще ко всем живущим на планете Земля!
Мелисса и Даккария прекратили движения руками.
- Ну вот, теперь благодаря нашим стараниям это астральное чудовище воспрянуло к жизни, – вымолвила Даккария.
- Да, дорогая, теперь Эгрегор в значительно лучшей форме. Задание миледи Иратэль мы выполнили. Можно возвращаться домой, – подытожила Мелисса.
- Миса, давай часок позагораем на Солнышке, а то, когда ещё мы с тобой выберемся сюда! – взмолилась Даккария, капризно надув пухленькие губки.
- Хорошо, Даки, я не возражаю, – на удивление легко согласилась Мелисса.
Демоницы начали снимать с себя портупеи с оружием и другую одежду. Разумеется, обычным зрением невозможно было разглядеть что происходит под неприметным полупрозрачным коконом, приютившимся возле раскидистого куста на опушке вечнозелёного леса.
***
Мир Песчаных Бурь не радовал своих обитателей умеренным климатом. Климат здесь был жаркий, на небе ни облачка и с дождями большая проблема, в смысле дожди шли крайне редко.
Так что хозяева виноградных плантаций для полива в основном использовали воду из колодцев, в достаточном количестве имеющихся на плантациях разнообразных ферм, как правило расположенных в маленьких оазисах среди обширнейшей территории засушливых песчаных земель, окружающих Старый Город, столицу этого мира.
Вот уже более двадцати лет на окраине этого частично разрушенного города находилось некое место особо притягательное для мужчин.
Этим местом являлось трёхэтажное здание приятного жёлтого цвета. Четыре башенки по углам плоской крыши, широкий портик главного входа и ажурные балкончики неизменно радовали глаз. Здание имело удлинённую форму, на втором и третьем этаже находилось много просторных комнат, также рядом с зданием зеленел листвой превосходный фруктовый сад с выложенными разноцветной плиткой тенистыми дорожками и уютными деревянными скамейками по бокам оных дорожек.
Само здание, сад, а также низкая одноэтажная пристройка для хозяйственных нужд, в противоположном от сада конце здания, были обнесены высокой каменной стеной с четырьмя сторожевыми башенками по углам и двумя воротами с северной и южной стороны. Внутри этой замкнутой территории имелись три колодца, чтобы симпатичные кухарки и горничные не создавали очередь в том случае если одновременно требовалась вода для приготовления пищи и омовения прекрасных дам, а также любвеобильных кавалеров, посещающих этот Дворец Наслаждений, так как это здание называлось именно так.
Жизнь во Дворце Наслаждений текла своим чередом. Верховная Жрица миледи Карцера и её первая помощница Старшая Жрица Бапа неустанно заботились об поддержании порядка и дисциплины во вверенном им заведении, хотя в последнее время стали менее строгими, пребывая преимущественно в хорошем расположении духа. Да, в общем-то беспокоиться было не о чем.
Жрицы любви неукоснительно исполняли свои обязанности, особого наплыва клиентов не наблюдалось, но и без дела девушки не сидели. Среди клиентов-мужчин крупных драк в последнее время не случалось, а мелкие неурядицы Верховная Жрица сама быстро улаживала, пользуясь неограниченной властью среди своих жриц любви и заслуженным авторитетом среди демонов различного вида, умственного развития и статуса согласно Иерархии Демонических Структур планеты Земля.
Охраняли сей оазис разврата две дюжины демонов во главе с Ургом и Баберием. Работа у охранников была, так сказать, не пыльная. Кроме еженедельных учебных тренировок с холодным оружием для поддержания боевой формы делать особо ничего не приходилось, посему охранники тоже были вполне довольны своей жизнью, к тому же в качестве поощрения им разрешалось бесплатно раз в месяц пользоваться услугами жриц любви. На этот счёт был составлен особый график, за соблюдением которого строго следила Старшая Жрица Бапа.
У Баберия и Бапы родилась дочь, которую нарекли БАба. Девушке недавно исполнилось двадцать лет, но выглядела она по нашим меркам на шестнадцать. Это была пепельная блондинка с ярко-голубыми глазами и удивительно пышными упругими формами, которые в сочетании с детским выражением хорошенького личика и чуть вьющимися длинными волосами давали сногсшибательный эффект, а именно создавая образ изумительной красавицы, которой ещё не видел свет, ни тот ни этот.
Красота Бабы чем-то напоминала красоту Дивы, но в отличии от Дивы, у которой красота была более изящная, утончённая, хрупкая и какая-то воздушная, у Бабы красота была более женственная, тяжёлая, земная. Если красота Дивы скорее вдохновляла мужчин на какие-то ратные подвиги в её честь, то красота Бабы удивляла, притягивала, возбуждала и в итоге покоряла всех мужчин без исключения, стоило им только раз взглянуть на её ошеломляюще прекрасные пышные формы и на кроткое ангельское выражение детского личика.
Разумеется, Баба была жрицей любви и неукоснительно выполняла свои обязанности, но не слишком охотно, скорее по привычке. Она уже давно была тайно влюблена в сотника Сария, а Сарий продолжал любить Пипу. А Пипа, как мы знаем, была безумно влюблена в Кама и никак не могла его забыть. Вот такой получился любовный треугольник.
Да, кстати, сотники Сом, Борэл, Сарий и не так давно повышенный в звании сотник Асэс, а также другие убиенные во время Гражданской войны лемуры жили не слишком далеко от Дворца Наслаждений, в просторной казарме на окраине Старого Города.