Странно, было ещё только самое начало августа, но в кроны отдельных деревьев уже прокралась небольшая рыжинка. Это не особенно бросалось в глаза, и Нина заметила её лишь потому, что шедшая рядом дочь, которую она держала за руку, непривычно молчала и не подпрыгивала, как обычно, давая ей возможность оглядеться. Почему-то возникла мысль, что данное явление выглядит, как некое знамение, но она тут же рассмелась: придёт же такое в голову!
Через неделю Леночке должно было исполниться три года, и они направлялись в поликлинику, чтобы собрать все нужные для детского сада справки. Перед кабинетом ЛОРа сидела небольшая очередь, кто-то, как видно, привычно ворчал, а поводом на этот раз послужило то, что за несколько минут до их прихода на приём со своим ребенком без очереди прошла женщина, нацепившая на себя белый халат, как он выразился, для близиру.
Через несколько минут в коридор выглянула врач и обведя взглядом всех сидящих, остановила его на Нине, а потом решительно пригласила её пройти. Там, в кабинете, она попросила о небольшой помощи, на ходу объясняя, что вот уже несколько дней медсестры нет на работе, а ей просто необходимо, чтобы кто-то попробовал держать мальчика во время проводимой довольно неприятной процедуры. Женщине, которая привела его, он никак не хотел подчиниться. Как потом оказалось, эта женщина была работницей детского дома, в котором жил мальчик.
Нина вошла и бувально задохнулась от неожиданности: на кушетке лежал рыжий ангел. Все атрибуты, приписываемые этому мифическому существу, были ярко выражены и абсолютно неоспоримы. Роскошные локоны необыкновенного медного оттенка обрамляли бело-мраморное с классическими чертами лицо, из-под густых, похожих на непроходимый девственный лес, ресниц смотрели огромные фиалковые глаза, а угловато-заломленные руки напоминали сломанные крылья, но самым поразительным в его облике был взгляд, глубокий, пронзительный, оголяющий душу до самого дна. Впечатление было настолько сильным, что Нина физически почувствовала, как её подногтную вывернули наизнанку.
Он не сопротивлялся, когда Нина придерживала его руки, чтобы, не дай Бог, он не дёрнулся в то время, как врач, вставив в его, словно вырезанные, изящно очерченные ноздри специальные трубочки, прогоняла через них очищающий и целебный раствор, и будто застыл. Где-то на заднем фоне, как через вату, слышалась причитающая речь врача - повествование о жизненных перепитиях ребёнка, его врождённой глухоте и привязавшемся гайморите. Но всё внимание Нины было поглощено немым диалогом... Сцепившись взглядами, эти двое словно считывали друг друга. Теперь она знала о нём всё: о недетских мытарствах этого маленького человечка, напрасных чаяниях, но не умирающей надежде однажды встретить взрослого с большущим сердцем, в котором хватит места и для него, готовность безоговорочно довериться, всю подноготную его короткой, но такой сложной жизни, неописуемую стойкость и не по возрасту мудрое умение понимать и отпускать предавших и обидевших его людей и многое-многое другое.
В то же время Нине откуда-то было ведомо, что ей не нужно оправдываться и объяснять, почему именно она не сможет стать этим важным, без устали разыскиваемым им человеком, ведь каким-то непостижимым образом ему уже было известно и про маленькую комнату в коммуналке, где они ютились вчетвером, и про небольшую пенсию немощных родителей, на которую они всем скопом существовали последние три года, про моральный груз перед стариками и о том, что Нина пока не научилась сопротивляться навязанным ей судьбой обстоятельствам.
Звук закрывшейся за Ниной двери прозвучал, как удар небесного колокола, возвестившего о смене её личной эпохи. В это мгновение, почувствовав себя обновлённой, она стала другим человеком, зная, что обрела дарованную ей ангелом способность смело смотреть в будущее и, пусть постепенно, не сразу, менять свой внутренний, а вместе с ним и окружающий её мир. И кто знает, может этот ангел ещё заглянет в её новую жизнь, оставшись в ней навсегда?
* на фото картина художницы Нэнси Ноэль из серии "Ангелы"