Альма-Матер…
…Когда все дороги ведут в никуда, настала пора возвращаться домой…
Беседуя с профессором, Роберт, после трёх лет учёбы в колледже, уже прекрасно представлял,что Кембридж,это ещё и современная техническая школа Великобритании.
Благодаря появлению здесь в графстве Кембриджшир в 1960-х годах, значительного числа высокотехнологичных компаний это графство превратилось из одного из беднейших регионов Англии во второй по уровню экономического благосостояния.
Столь выдающиеся перемены произошли в результате сильного интерактивного взаимодействия региона с Кембриджским университетом, который и сам подвергся мо-дернизации, чтобы удержаться в числе лучших университетов мира.
Эти две трансформации в совокупности известны под общим названием «Кембриджский феномен».
И хотя такие университеты, как Массачусетский технологический институт и Стэнфордский университет в США, прошли через аналогичный период трансформации раньше Кембриджа, так как Кембриджский феномен в гораздо более явной форме был частью более обширных процессов социально-политических изменений.
Своим появлением индустрия высоких технологий в графстве Кембриджшир была обязана как отпочкованию от университета высокотехнологических фирм, так и активности предпринимателей, которых привлекала научная и все более динамичная среда Кембриджа.
Практика отпочкования, или спин-аута, от Кембриджа созданных при его участии фирм началась с таких компаний, как Cambridge Instruments, основанная в 1881 году Горацием Дарвином (сыном Чарльза Дарвина), и Pye Radio, основанная в 1896 году в тесной связи с Кавендишской лабораторией университета (в 1960 году её поглотила компания Philips Electronics).
Сразу после окончания Второй мировой войны другие фирмы начали активно разрабатывать появившиеся в военные годы достижения в области электроники. В то время Кембридж был деревенским захолустьем без какой-либо промышленности.
Однако в 1970 году здесь уже базировалось более 20 компаний. Вскоре после этого случилась следующая волна рождения новых фирм, таких как ARC, Sinclair, Acorn Computers и другие.
К 1983 году Кембридж превратился в один из трех новых промышленных кластеров Великобритании(ещё один располагался к западу от Лондона,а другой– в центральной Шотландии:
Его дядя лорд Генри Эванс, как-то, сразу после его поступления в Кембриджский университет, рассказывал ему о том, что «Несколько сотен небольших высокотехнологичных фирм в окрестностях Кембриджа расцветали благодаря изобре-тательности и идеям, в большинстве своем рождающимся в университете.
Кембридж стал первым университетом в Великобритании (в США аналогичную роль сыграл Стэнфордский университет), вокруг которого сформировался технопарк, привлекавший высокотехнологичные фирмы.
Их сотрудниками стали главным образом выпускники факультетов математики и вычислительной техники и выходцы из финансируемого государством центра автоматизированного проектирования.
Инженеры центра, недовольные низкой заработной платой, оставляли работу по найму и открывали собственные фирмы…
Компания – производитель электроники Pye в Кембридже разделила судьбу фирмы Fairchild из американской Кремниевой долины: среди её сотрудников числилось много перспективных, но недовольных инженеров, ушедших в небольшие компании.
Коммерческие исследовательские лаборатории также стали «колыбелью» предпринимателей: свыше 20 компаний были созданы бывшими сотрудниками Cambridge Consultants, основанной в 1960 года тремя выпускниками университета, которые вернулись в Кембридж после военной службы в период Второй мировой войны.
В числе его спиноффов была и вторая исследовательская лаборатория, созданная фирмой в области управленческого консалтинга РА и ставшая инкубатором для предпринимателей».
Это выдержка из статьи, опубликованной в 1983 году в редакционной колонке журнала The Economist.
Несмотря на её анонимность, не приходится сомневаться, что её автором был Норман Маккрей, занимавший в то время пост заместителя главного редактора.
В 1987 году в Кембридже работало уже около 360 компаний, многие из которых были созданы непосредственно или при участии консалтинговых фирм, возникших в 1960-х годах для того, чтобы «мозги Кембриджского университета нача-ли работать над решением насущных задач британской промышленности».
В число консалтинговых фирм входили Cambridge Consultants, PA Technology, Scientific Generics, Analysys и TTP. Кембридж – это место, где завязываются связи и знакомства, и именно сетевые личные отношения выступают подстраховкой для стартапов в случае неудачи.
Такую среду иногда называют экосистемой инноваций и предпринимательства. Опыт Кембриджа показывает, что большого успеха добиваются лишь так называемые «се-рийные предприниматели».
Сегодня Кембриджский технополис (Cambridge Technopole, территория в окрестностях Кембриджа и название неформально организованного сетевого сообщества) включает около 3000 высокотехнологичных предприятий.
Ими непосредственно было создано около 60 000 рабочих мест (а с учётом косвенной занятости эта цифра вдвое больше).
Около 98 процентов этих новых компаний своим возникновением обязаны нахождению вблизи университета, хотя сам он принял участие в создании лишь 10 процентов предприятий.
Кроме того, у многих крупных международных компаний, включая Philips, Microsoft, Motorola, Nokia и Novartis, в районе Кембриджа есть производственные и исследовательские подразделения.
Кембриджский университет институционально не принимал участия в деятельности указанных фирм, продолжая поныне оставаться типичным исследовательским университетом, собирающим под своей сенью лучших ученых и студентов со всего мира.
Кембридж дал миру самое большое число лауреатов Нобелевской премии (по состоянию на 2016 год их было 90).
Он имеет богатейшую историю: здесь были впервые обнародованы теории Ньютона и Дарвина, Резерфорд расщепил первый атом (в знаменитой Кавендишской лаборатории, функционирующей до сих пор и сейчас кажущейся поразительно небольшой), Фрэнсис Крик и Джеймс Уотсон открыли двуспиральную структуру ДНК.
Неудивительно, что в таком университете слово «коммерция» предавалось анафеме. Вот ещё одна цитата из той же статьи:
«По словам сэра Клайва Синклера, чья компания ведёт существенную часть своих исследований в Кембридже, в 1967 году, когда он начинал свою деятельность, отношение к бизнесу было совершенно другим.
Презрение жителей Британской империи к созданию богатства неискоренимо, даже в Кембридже.
В это трудно поверить, но в 1983 году в университете не предлагалось ни одной учебной дисциплины по управлению бизнесом».
Несмотря на средние размеры Кембриджского университета (по данным 2016 года, на программах бакалавриата обучалось 13200 студентов, на программах магистратуры и аспирантуры – 7000 студентов; преподавателей и исследователей насчитывалось 5500 человек, вспомогательного персонала – 3500 человек), здесь имеется полный набор факультетов и специализаций по гуманитарным и естественным наукам, включая университетскую клинику Адденбрук.
Кембриджский университет сохранил свою структуру неизменной со времен средневековья: студенты и преподаватели распределены по отдельным колледжам, где студенты не только учатся, но и проживают и питаются.
Иногда колледжи выступают инициаторами новых исследовательских и других программ, финансируемых за счет фондов целевого капитала.
Они также служат связующим звеном между сотрудниками университета и исследователями, работающими на промышленных предприятиях региона.
Лучшим исследователям из кембриджского подразделения Microsoft, например, предложили войти в профессорско-преподавательский состав колледжей, что означало их принятие в научное сообщество.
В 1990-е годы университет начал программу модернизации. В 1991 году впервые был назначен вице-канцлер с полной занятостью на этой административной должности, то есть, по сути, президент университета.
Ранее эту должность (сроком на два года) занимал декан одного из колледжей, совмещая управление университетом с основной академической деятельностью.
Следующий профессиональный вице-канцлер, сэр Алек Броерс, занимавший этот пост с 1996 по 2003 год (теперь он уже лорд Броерс), развернул полномасштабное со-трудничество с промышленными компаниями.
Оппоненты такого подхода выражали свою обеспокоенность возможным ущемлением академических свобод.
Но вице-канцлер Броерс настаивал на том, что подобное сотрудничество соответствует как потребностям развития университета, так и задаче обеспечения финансовой устойчивости.
Для сохранения лидирующих позиций в сфере науки требовалось куда более солидное финансирование, нежели то, которое готово было предоставить правительство.
- Понимаешь Роби,по мнению ведущих ученых,финансовая политика Научно-исследовательских советов Великобритании была недостаточно продуманной с точки зрения стратегии и чрезмерно эгалитарной; финансирование не допускало рисков и было краткосрочным.
Получить средства на исследования в новых областях было весьма и весьма проблематично даже для выдающихся ученых, в то время как представители бизнеса были готовы профинансировать такие изыскания и, что немаловажно, решения о предоставлении финансирования принимались быстро».
Развитию сотрудничества с бизнесом способствовал еще и тот факт, что высокотехнологичные компании из желания сократить внутренние расходы на фундаментальные исследования стали отдавать их внешним подрядчикам.
В 1990-е годы серьезно сократился масштаб внутренних расходов компаний на исследовательскую деятельность.
Типичным результатом этого стали так называемые «совместные исследования», в ходе которых команда исследователей из промышленной компании трудилась бок о бок с университетскими учеными, что зачастую сопровождалось финансовым пожертвованием компании в пользу университета.
Именно тогда, Кембриджский университет заключил договоры на проведение совместных исследований с Microsoft, Glaxo, Rolls-Royce, Hoechst, Hitachi, Toshiba, Smith Kline Beecham, Unilever, BP Amoco, Seiko и другими компаниями.
Возросла важность междисциплинарных исследований: например, кафедра медицинских материалов была открыта в результате взаимодействия института биотехнологий с медицинским, ветеринарным и инженерным факультетами.
Наряду с набиравшим обороты сотрудничеством с бизнесом, Кембридж успешно конкурировал с другими университетами за целый ряд новых государственных гран-тов, активно используя свой опыт и репутацию.
Когда в 1997 году Гордон Браун, с которым я был лично знаком, - с улыбкой просвещал лорд своего любимого племянника,
- Занял пост министра финансов Великобритании, он инициировал подготовку доклада правительству, так называемой «Белой книги», в котором подчеркивалось, что «спо-собность превращать научные открытия в успешные коммерческие продукты и процессы жизненно важна для экономики знаний».
Данное заявление имело историческое значение, поскольку означало, что отныне «трансфер технологии для общественных нужд» формально становится третьей целью институтов высшего образования,наряду с научными исследованиями и образованием.
В той же «Белой книге» было объявлено о введении ряда мер для обеспечения прочных связей между университетами и бизнесом, включая создание Инновационного фонда высшего образования (HEIF), а позднее – Фонда сотрудничества системы высшего образования, общества и бизнеса (HEROBC).
Деятельность этих фондов финансировало казначейство. В дальнейшем при поддержке фондов открылись восемь центров предпринимательства,один из которых располагался в Кембриджском университете.
Кроме того, были выделены средства на формирование фондов посевных инвестиций (фондов решения сложных задач, University Challenge Funds) и центров трансфера технологий.
В 1999 году Кембриджский университет объединил Центр предпринимательства, Фонд решения сложных задач, Центр корпоративных связей и Центр трансфера технологий в единую структуру под названием Cambridge Enterprise, целью которой стало создание и управление бизнес-инкубатором, предоставление посевных инвестиций и обучение предпринимательству.
Кроме того, в обязанности Cambridge Enterprise вменялась защита принадлежащих университету прав интеллектуальной собственности через компанию Cambridge University Technical Services Ltd, а также коммерциализация интеллектуальной собственности.
В этом качестве Cambridge Enterprise заключает лицензионные соглашения и помогает создавать новые фирмы, которые призваны действовать как на основе использования интеллектуальной собственности университета, так и без таковой.
Создание Cambridge Enterprise стало продолжением более ранних начинаний, в частности создания в 1970 году при участии Тринити-колледжа университета Кембриджского научного парка, ставшего первым научным парком в Великобритании.
Сегодня в нем действует 71 высокотехнологичная компания, где работает около 5000 человек.
Кембриджский научный парк также начал принимать на своей площадке спин-ауты компаний-резидентов, таких как Cambridge Consultants.
Эта инициатива создания научно-го парка нашла много последователей – следом были открыты такие частные технопарки, как Babraham Bioincubator, Granta Park, Melbourn Science Park, Peterhouse Technology Park и Cambridge Research Park.
Первый бизнес-инкубатор для молодых наукоемких компаний был создан в 1987 году при Колледже Святого Иоанна.
Названный Инновационным центром Колледжа Святого Иоанна, бизнес-инкубатор предоставляет жилье, объекты инфраструктуры коллективного использования (конференц-залы и рестораны) и бесплатные консультации по вопросам бизнеса.
Центр реализует совместные программы с факультетами университета и государственными организациями, а также оказывает поддержку в получении финансирования через сеть бизнес-ангелов и венчурные фонды.
В бизнес-инкубаторе, сейчас, на 2016 год, действует порядка 65 компаний, в которых работает свыше 500 человек.
Именно поэтому, я тебя, мой дорогой племянник, отправляю учиться именно в Кембридж, а не в Оксфорд.
В Кембридже и его окрестностях сегодня существуют устойчивые группы бизнес-ангелов, в том числе Cambridge Angels, Cambridge Capital Group и Choir of Angels, платформы для обмена опытом, к примеру, Great Eastern Investment Forum, а также компании, специализирующиеся на исследованиях и информационном обслуживании, например, Library House.
Ещё в 1990 году в Кембриджском университете была открыта Школа бизнеса имени Джаджа, которая стала возможной благодаря, инициативному пожертвованию и которая стала расширять свою деятельность за счет дальнейших пожертвований.
Победа в конкурсе на получение государственного гранта позволила создать ещё в 2003 году Центр изучения предпринимательства.
В 2006 году в Центре читалось порядка 30 курсов по предпринимательству, в том числе курс,помогающий техно стартерам написать бизнес-план и основать собственную компанию.
При поддержке государства бизнес-школа наладила сотрудничество с Массачусетским технологическим институтом по вопросам образования, научных исследований,обмена преподавателями и развития программ повышения квалификации, включая программы по управ-лению инновациями и предпринимательству.
Еще одним важным в контексте этой книги событием было создание Института управления производством, ведущего исследовательскую и образовательную деятель-ность на стыке инженерных дисциплин и менеджмента.
Кембриджский технополис действует как неформальная сеть организаций, оказывающих поддержку предпринимателям, с целью улучшения спектра и качества таких организаций в интересах технологических фирм.
Успех «Кембриджского феномена» объясняется не столько примененным централизованным подходом по принципу «сверху вниз», сколько царящим здесь «созидательным хаосом, чувством сообщества и коллаборации».
Существенным является и тот факт, что университет оставляет большую часть интеллектуальной собственности ее создателям – преподавателям и студентам.
Это стимулирует ученых открывать новые компании, говорят, один профессор заработал таким образом 250 млн фунтов стерлингов, что, в свою очередь, приносит выгоду и университету.
Идея предпринимательства нашла широкую поддержку у студентов, создавших Союз предпринимателей Кембриджского университета в качестве «организации влюблённых в свое дело студентов, задуманной, чтобы вдохновлять и обучать, способствовать созданию настоящего бизнеса на базе университета.
Это достигается главным образом посредством организации и проведения различных конкурсов на написание бизнес-планов».
Подводя итоги, рассказанному мною, можно сказать, что «Кембриджский феномен» не был преднамеренно спроектирован, он возник сам по себе и лишь на более поздних этапах получил поддержку руководства университета, колледжей и местных властей.
Данный феномен имел три тесно взаимосвязанных составляющих: формирование сообщества высокотехнологичных компаний, процессы модернизации университета и со-здание инфраструктуры для техно-стартеров.
Развитие сообщества высокотехнологичных компаний было спонтанным процессом создания технологических фирм, которые получали выгоды от соседства с универси-тетом.
Учредителями этих компаний выступали либо преподаватели, студенты и выпускники, либо компании из других регионов, в том числе крупные международные корпорации.
Рождение новых или приход уже действующих компаний обеспечил возникновение динамичной среды, обычной для начальных этапов эпохи промышленной революции, когда сотрудники увольнялись из компаний, чтобы открыть собственное дело.
Модернизация университета началась с осознания того факта, что традиционные методы финансирования не позволят университету сохранить лидирующие позиции в науке и технологиях.
Амбициозное стремление остаться в премьер-лиге вкупе с сильными видением и лидерством – всё это помогло университету преодолеть косность вековой традиции «не имеющей конкретной ценности, чистой науки» и вступить в эпоху, когда университет создаёт конкретную ценность для общества и начинает сотрудничать с бизнесом.
Наконец, развитие инфраструктуры для техно-стартеров было инициировано некоторыми из университетских колледжей и позднее поддержано государственными грантами.
Затем появился частный капитал, равно как и бизнес-ангелы и венчурные фонды. В результате появился богатый и разнообразный спектр бизнес-инкубаторов и инфраструктуры коллективного использования,инвесторы и все виды профессиональных услуг.
Эти три направления развития в совокупности привели к созданию устойчивого кластера инноваций и предпринимательства, а также предпринимательской культуры – критически важных факторов успеха, которые были следующим образом обобщены Джеком Лангом, предпринимателем, работающим в Центре изучения предпринимателей, и бизнес-ангелом:
1. Необходимо, чтобы перед глазами у техно-стартеров были образцы для подражания, свои «герои-первопроходцы», демонстрирующие, что для запуска нового дела не придётся потерять свою душу или свой дом.
2. В неудаче нет ничего страшного. Многие американские венчурные инвесторы не вкладывают деньги в компании,основатели которых еще ни разу не терпели неудачу.
Это часть их обучения как предпринимателей. Начинать можно и в благоприятных условиях: например, преподаватель может взять академический отпуск или перейти работать на полставки, чтобы было время осуществить запуск компании, а в случае неудачи – вернуться к обычным университетским делам.
Собственное дело легче открывать в условиях экономического роста и высокого спроса на квалифицированные кадры: если что-то пойдет не так, всегда можно будет найти другую работу.
3. Учреждение новой компании должно быть под силу одному человеку или небольшой группе. Иными словами, необходимо, чтобы у предпринимателей была все-мерная локальная поддержка, которая отличается хорошим пониманием и симпатией к новым компаниям.
У начинающего предпринимателя должно быть все необходимое для начала работы: финансирование, широкополосный интернет, человеческие ресурсы, жидкий гелий – что угодно.
При этом доступ к необходимым ресурсам должен быть легким и оперативным, чтобы владелец фирмы мог сосредоточиться на решении ключевых задач бизнеса – скажем, технического развития или увеличения объема продаж.
4. Создание новой компании не должно лишать человека привычного образа жизни. Никакая компания не стоит того, чтобы ради нее терять свою душу или подвергать риску семью.
В некотором смысле речь идет о социальной норме, но есть и более практические аспекты: схемы обеспечения возврата займов, выгодные условия ипотечного кредитования, льготные периоды при возврате кредитов, инфраструктура для детей, круглосуточные магазины и т. п.
5. Труд должен вознаграждаться. Это могут быть налоговые льготы, обеспечиваемые работодателем или университетом, и здравая политика в отношении интеллектуальной собственности.
Если университет настаивает на присвоении значительной части выгод от любой коммерциализации результатов исследований, сделанных учёным в университете, то это резко снижает для него стимулы усердно работать, чтобы потом открыть свою компанию. Игра должна стоить свеч.
Заметь, что на создание успешного кластера в Кембридже ушло 30 лет упорной работы многих людей.
Это стало возможным благодаря сильному желанию университета оставаться лидером в развитии науки и технологий и инициативе многочисленных частных лиц и колледжей по созданию высокотехнологичных компаний, связанных с богатыми университетскими научными и технологическими ресурсами.